Игра Ловца

Ночь легла на Харенхолл, величайшую твердыню Речных Земель. Более трехсот лет минуло с тех пор, как Эйгон-Завоеватель обрушил на стены замка пламя Балериона Ужасного, уничтожив надменного Харрена Черного и весь его род. С тех пор замок стоял полуразрушенным и не один из сменявших друг друга скоротечных властителей, так и не смог восстановить его в полной мере. «Проклятое место» - такие слухи ходили вокруг замка, все более обрастая нелепыми байками и жуткими легендами. Однако воистину проклятым замок стал лишь когда в Вестерос явился Ловец Душ. Душелов вернула Харенхоллу былую славу: по слову Диктатора тысячи рабов, купленных в Тироше и Лисе, день и ночь трудились на руинах замка, умирая сотнями, но тут же восполняясь новыми невольниками. Обветшавшие стены вновь поднялись неприступной твердыней, вновь вознеслись и исполинские башни, получив новые имена: Вдоводел, Жизнедав, Бесплотие и Тенекрут. Самая большая башня, некогда именовавшаяся Княжьим Костром, получила имя своего нового хозяина – Душелов. Именно Харенхолл, а не Риверран стал отныне подлинным сердцем Речных Земель и центром темного культа, образованным вскоре после того, как Душелов вернулась в свой мир. Именно здесь, в зале, где вновь полыхала Тысяча Очагов, стояла черная статуя, перед которой регулярно приносились кровавые жертвы. Это было единственное место поклонения в замке – Душелов, в свое время, приказала вырубить здешнюю богорощу и уничтожить септу. Две сотни наемников, из числа тех, кто вместе с Душеловом ходили на Тирош и Дорн, поселились отныне в замке, получая каждый месяц золото из Королевской Гавани. Взамен наемники обязались не только следить за порядком в Харенхолле, но отправлять темные обряды, которым научила их Душелов. Как раз накануне стражи получили новую плату и сейчас гуляли в замке: целые туши свиней и овец жарились на вертелах над очагами, рекой лилось арборское вино и грушевый бренди из Тироша. Около двадцати полуголых рабынь сидели на коленях наемников, испуганно оглядываясь на черную статую. Все они знали, что каждая третья девушка утром ляжет на кровавый алтарь и поэтому всячески старались угодить новым хозяевам, в надежде избежать жестокого жребия. Мрачное веселье было в самом разгаре: все наемники собрались в Зале Тысячи Очагов, предаваясь пьянству и разврату. Часовых никто не выставлял – стены замка неприступны, да и никто в Речных Землях не осмелился бы подойти к Харенхоллу без крайней надобности. Поэтому никто не заметил, как в сгустившихся над Харенхоллом тучах мелькнула зловещая тень, еще более черная, чем окружавший ее ночной мрак. Тень подлетала все ближе – вот распахнулись перепончатые крылья, на которых блеснули железные когти и огромная летучая мышь опустилась на вершину Душелова. На миг, словно большим плащом облеклась она в кожистые складки, а когда развернула их вновь – обернулась прекрасной женщиной: с бледной как у мертвеца кожей, черными как ночь волосами и столь же черными глазами, напоминающими два бездонных омута. Туренгветиль, замерла на краю башни, вслушиваясь в звуки доносящейся снизу пирушки. Жестокая улыбка зазмеилась на покрытых мертвенной синевой губах, когда она услышала в зале жалобные крики: наемники, упившись вином и пресытившись любовными утехами, решили не ждать утра. Предсмертные вопли девушек сообщали о творившемся внутри Душелова жутком обряде – и словно в ответ этим стонам бывшая майар, вскинула руки, выкрикивая слова Черного Наречия. Призыв, обращенный в небо, явно имел своего адресата – и Туренгветиль не пришлось долго ждать ответа. Клубящиеся над Харенхоллом тучи вдруг расступились и полная Луна посеребрила черные башни. А на фоне лунного диска появились две точки, стремительно приближавшиеся к Харенхоллу. Вот они выросли в крылатые тени, послышалось хлопанье гигантских крыльев – и еще две диковинных существа опустились на крышу Душелова. Первое существо походило на молодую женщину с иссиня-черной кожей. Ее пышные формы напоминали тело хорошо откормленной, но не потерявшей ловкости и подвижности дикой кошки. Она выглядела бы совсем как человек: если бы не огромные перепончатые крылья за ее спиной. Из одежд крылатая красавица носила лишь вышитый золотом пояс, с которого свисали ножны с небольшим кинжалом. Черные глаза смотрели на Туренгветиль со смесью недоверия, любопытства и похоти. Второй гость выглядел как огромная обезьяна на кривых коротких ногах, с черными волосатыми лапами с длинными когтями и бесформенной головой, на которой выделялись пара кроваво-красных глаз. За спиной твари также находились перепончатые крылья. В этом существе дико сочетались одновременно сверхчеловеческое и примитивно-животное. Какое-то время крылатые создания молча смотрели друг на друга, словно участвуя в безмолвном диалоге. А потом...некое одинаковое выражение мелькнуло в алых и двух парах черных глаз и все трое, не сговариваясь, принялись спускаться внутрь башни. Они прокрались по галереям, что опоясывали стены Зала Тысячи Очагов. Наемники к тому времени уже спали средь разлитых на полу луж крови, тогда как на черном алтаре лежали изувеченные женские тела. Надежды каждой из рабынь оказались тщетны - ни одной из них не довелось пережить этой ночи. Злорадный смешок послышался с галерей, хлопнули три пары крыльев и ворвавшийся в зал ветер разом потушил еще горевшие очаги. В этой тьме крылатая обезьяна спустилась вниз и даже во мраке угадывалось некое жуткое действо, вершимое обезьяноподобным монстром над спящими. А когда, словно сам собой, загорелся один из очагов, он осветил лишь две сотни огромных гиен, которые выли, задрав морды к крылатым тварям, приветствуя своих новых хозяев.