До конца

      Дейнерис направляется в крипту к Джону, когда видит Джораха.       Он единственный, кто может сохранять спокойствие в хаосе, что творится вокруг него: везде мужчины, женщины и дети спешат, готовясь к предстоящей долгой ночи. Стоя там, в своих новеньких черных доспехах, дыхание мужчины замерзает в холодном воздухе, что окружает его, а тени, исходящие от света факелов, танцуют на его лице. Дейнерис смотрит на каждый дюйм храброго северного рыцаря.       Её храбрый северный рыцарь.       Джон может подождать ещё несколько минут. В конце концов, он прибегнул ко всем возможным способам, чтобы избегать её весь день.       У ступенек под её ногами опора мокрая, немного неустойчивая, почти замерзшая. Воздух такой же острый, его касания к её лицу жесткие, подобны острию любого меча. Дейнерис — дракон, а драконы не привыкли к холоду. Королева притягивает меха ближе к себе и пробирается сквозь толпу к своему дорогому медведю.       Взор Джораха обращен в её сторону. У рыцаря есть удивительная способность: где бы его Кхалиси не находилась, он всегда найдет её. Иногда, когда Дени зла или чувствует себя неуверенно, её раздражает тот факт, что мужчина так хорошо знает её. Однако, в большинстве случаев Дейнерис чувствует спокойствие и некую защищенность от осознания этой истины.       В конце концов, Джорах всегда находится рядом с ней, чтобы защитить её. От людей, которые убили бы её, от насмешек тех, кто не знает ее, от нее самой. Никто в этом мире не знает Дейнерис Таргариен так хорошо, как сир Джорах Мормонт. — Моя Королева, — Джорах слегка улыбается, когда Дейнерис подходит к нему, склоняя голову. — Сир, — на кончиках рта Дени появляется улыбка. Несмотря на угрозу, что нависает над ними, подобно огромной пасти дракона, что готова поглотить их целиком, рыцарь заставляет Таргариен чувствовать себя непринужденно. — Как вы держитесь? — Не хуже, чем кто-либо другой, — мужчина ухмыляется от оборота речи, что использовала королева, а его рука поднимается до рукояти меча. Дейнерис замечается, что этот меч не принадлежит ему. — Этот враг не похож ни на кого, с кем вы когда-либо сталкивались, — подчеркивает Дени. — Мы уже сталкивались с ними раньше, — слегка ворчливо отвечает рыцарь. — На самом деле все мужчины превращаются в монстров, когда дело касается боя. С ними чертовски трудно справится, но Белые Ходоки не думают так, как мужчины.       Дени не соглашается, но и не произносит ни слова. В конечном счете, все они погибли бы за стеной, если бы не она и три её дракона. Это спокойствие и уверенность — способ Джораха справится с теми трещинами, что все равно образуются и заставляют его волноваться. Мужчина старается убедить свою королеву в том, что не так боится грядущего сражения, как другие. Дейнерис так часто не дает ему то, что в своих мыслях, как ей кажется, она могла бы предоставить ему. Поэтому Таргариен лишь кивает и смотрит на его ножны вместо всех этих размышлений. — Новый меч, — отмечает Дени. — Валирийская сталь, — Джорах вытаскивает клинок одним плавным движением, идеально балансируя перед ней. Это большой меч, просто гигантский, но он выглядит так легко в его руке. Дейнерис представляет, каким был Джорах все те долгие годы, что давно ушли. Те годы, в которые он был лордом Медвежьего острова и длинный коготь принадлежал ему, а не Джону Сноу. Дейнерис и сама хотела сделать ему такой подарок, выкованный из драконьего пламени. Когда она займет свой трон, это будет одним из тех подарков для Джораха, который будет отражать все то, что он сделал для неё. — Откуда он у тебя? — спрашивает Дейнерис. — Сэмвелл Тарли, — отвечает Мормонт, убирая меч назад. — Это меч его семьи — Губитель сердец. Он попросил меня воспользоваться им вместо него.       При упоминании о парне Тарли Дени чувствует, как неприятное чувство стыда заполняет её душу. Она не сожалеет о том, что сделала с его семьей: у них был свой выбор, они добровольно пошли на это, но Таргариен не может отрицать того, что она чувствовала себя ужасно, стоя перед ними, наблюдая, как их лица плавятся. Каким бы ужасным не был отец Сэма, он все равно был и остается его отцом. Дени может посочувствовать ему: её отец был в разы хуже. Сколько ужасных историй она слышала о собственной персоне? И никакие благие деяния не меняют этого. Эйрис был её отцом, но возможности узнать его у Дени не было. Многие скажут, что все это к лучшему. Дейнерис прекрасно знает, что её отец был ужасным человеком, но это не значит, что в глубине своей душе, она не хочет верить в то, что все было по-другому. — Это было очень любезно с его стороны, — подмечает Дени. — Да, было. Но я не хотел брать меч, однако Сэм сказал мне, что он не очень хороший боец, — ответил рыцарь.       В это Дейнерис верит. У Сэмвелла Тарли мягкое, доброе лицо, не созданное для насилия и ужаса. Это очень редкая черта в человеке.       Не то чтобы мужчина, стоящий рядом с ней сейчас, желал кровопролития. Джорах мастерски владел своим мечом, он использовал его исключительно ради неё, а не потому что ему нравится убивать других. Мормонт сдержан и спокоен. Он её самый верный советник. — Надеюсь, что вы будете осторожны сегодня вечером, не так ли, сир? — внезапно спрашивает Дени, удивившись словам, что сорвались с её уст. — Конечно, буду, Кхалиси, — на губах мужчины читается знакомая, но слегка заметная и теплая усмешка. — Я серьезно, Джорах, — порывисто отвечает королева, — Будь моя воля, я бы предпочла видеть тебя в крипте вместе с Тирионом и остальными. — Я не создан для того, чтобы сидеть без дела в темноте с женщинами и детьми, ожидая вестей о том, пришел конец нашему миру или нет, — говорит рыцарь. — Твое присутствие могло бы успокоить их, — говорит Дени. — Большой, сильный рыцарь, который будет сражаться за них, если случится худшее. — У меня больше шансов получить презрения от северян, — фыркает Джорах. — Им не очень хотелось бы, чтобы я прятался в крипте с ними, когда их мужья и сыновья, большинство из которых ни разу за всю свою жизнь не брали оружие, сражались здесь. Кроме того, если худшее все же произойдет, то даже сотня рыцарей в крипте не спасет их.       Эта зловещая мысль вызывает у Дени легкую дрожь: — Тогда у нас нет выбора, не так ли? Мы будем сражаться и одержим победу. — Мы сразимся и победим, — повторяет Джорах. — Хотя, если вы позволите мне сказать, Кхалиси, я бы предпочел, чтобы вы были в крипте с остальными. Такая битва не для Королевы. — У тебя было бы право говорить так, если бы ты был королем, Джорах, — беззаботно парирует Дени, потому что знает, что для Джораха это означает нечто большее. Она больше, чем просто его королева. Она в его глазах прежде всего женщина, которую он любит больше всего на свете. Это факт, признанный ещё давно, но не произнесенный в слух сейчас, потому что Джорах давно пришел к выводу, что Дейнерис глубоко привязана и любит его по-своему, но не так, как бы ему хотелось. — Мой брат Рейгар сражался на поле битвы. Вы сражались вместе с Узурпатором. Каждый из вас, кто сражается за меня сегодня вечером, заслуживает не меньше. Я должна бороться за каждого из вас в свою очередь. Со мной будет Дрогон. Он будет моей наилучшей защитой.       Несколько мгновений они стоят в тишине, неподвижно в мире хаоса, глядя друг другу в глаза. Плохое освещение отражает непоколебимую решительность, подчеркивающую черты Джораха. «Люди будут петь песни о нем долгие годы, — думает Дейнерис, — Песни о храбром медведе, что сражался с самой смертью».       Дейнерис тяжело сглатывает, открывая глаза и пытаясь подавить волну эмоций, которая непреодолимо поднимается внутри неё, подобно смертоносным волнам в Узком море. — Значит, ты будешь сражаться и останешься победителем, — говорит Дени, показываю всю свою решительность с сильным королевским нравом, которые она так привыкла демонстрировать миру. — Потому что Тирион — десница Королевы, но вы, Сир Джорах, будете Лордом-Командующим моей Королевской Гвардии. Вы будете мне нужны, если я хочу успешно завоевать Железный Трон.       Несколько мгновений Джорах просто смотрит на неё. Выражение лица рыцаря было восторженным и одновременно в нем виднелось скрытое сомнение: — Моя Королева? — Неужели сир Джорах Мормонт впервые потерял дар речи! — Дени смеется. — Вы повторяете слова Тириона Ланнистера, — слегка усмехается Джорах, возвращаясь в реальность и качая головой. — Это честь для меня, но признаю, я не был готов к такому. — Почему, Джорах? — говорит Дени. — Я бы назначила тебя моим десницей, если бы знала, что ты вернешься ко мне. Ты ведь был на моей стороне с самого начала, ты заслуживаешь высокое место подле меня. Ты говорил, что разум Тириона делает его хорошим десницей, твои же навыки владения мечом делают тебя бесценным Лордом-Командующим. Ты будешь присутствовать на моих заседаниях малого совета, сопровождать меня везде, где бы я не пошла. Мне нужен человек, которому я могу всецело доверять!       Джорах кивает, а его глаза, словно в тумане. Дейнерис воображает, что его глаза похожи на озера его дорого Медвежьего острова ранним весенним утром. Ей не нужно больше говорить. Его старое предательство всегда будет заставлять её сердце немного болеть, подобно старой ране в холодную погоду, но теперь уже все позади. Они преодолели все преграды, выйдя на новый путь. Дейнерис не раздумывая, готова вверить свою жизнь в руки этому мужчине, потому что она знает, что Джорах никогда не подведет её снова.       Честно говоря, Дени мало представляла каких людей она могла выбрать в свою стражу за исключением Джораха. Конечно, она предложила бы это Серому Червю, но она прекрасно видела то, как воин шептался с Миссандеей и ещё она знала о том, что её дорогой подруге в Вестеросе было не уютно. Дейнерис — Разрушительница Оков. Она не будет никого удерживать там, где он не хочет быть.       Её телохранители должны быть честны и верны, но для того, чтобы заставить королеву улыбнуться, Дени будет достаточно представить то, как дотракийцы и безупречные наденут плащ и доспехи, учитывая то, что их так сложно было заставить одеться из-за суровых зим Вестероса.       Осталось ещё много времени, чтобы поработать над остальным. Единственное, в чем Дени была уверена, так это в том, что ей всегда нужен будет Джорах. Рядом с ним она лучше. Много раз она вспоминает о том, что если бы не Джорах, если бы он не был её силой тогда, когда она так сильно нуждалась в нем, плутая вместе с маленьким кхаласаром, она ничего бы этого не добилась. Но, возможно, ей следовало бы отпустить его. Часть Дени напоминает ей о том, что он предал её в единственный раз из-за желания вернуться домой. Рядом с ней он не будет дома.... — Ты не будешь дома, — тихо произносит она, — но я надеюсь, что ты все равно будешь счастлив, Джорах. — Не буду дома? — Джорах поднимает одну бровь. — Медвежий остров, — уточняет Дени. Она никогда не забудет тот разговор с Джорахом, когда жара и ночной Эссос давили на них, влажные и удушающиеся, отражающие суровый нрав той жизни. То, как прошла целая жизнь, прежде чем это простое слово слетело из его уст и навсегда связало их общей тоской: Дом. — Лианна — Леди Медвежьего острова, — медленно говорит рыцарь. — И она справляется с этим титулом, намного лучше, чем я когда-либо мог. — Просто знай, что ты всегда сможешь вернуться, — говорит Дени, чувствуя, как в её душу прокрадывается страх от одной только мысли, что он покинет её. — Если захочешь. — Я сомневаюсь, что моя маленькая кузина будет довольна этим. Люди Медвежьего острова — гордые и упрямые, а я их предал. — Каждый заслуживает второго шанса, — возражает Дейнерис. Она простила его — вот тому доказательство. Джорах сам доказывал Таргариен много раз, что будет служить ей до последнего вздоха, невзирая ни на что. — Я сделал свой выбор очень давно. И Медвежий остров больше не мой дом, — мужчина пожимает плечами.       Слова, пропитанные чем-то недосказанным и слишком часто повторяемым, зависают между ними.       Он дома, пока он рядом с ней. — Мы будем счастливы в Королевской Гавани, — говорит Дейнерис рыцарю, тяжело проглатывая густой комок, что застрял в горле. — Я тебе обещаю. — Конечно, Кхалиси, я не сомневаюсь в этом, — отвечает Джорах. Он так пристально смотрит на неё, что создается впечатление, что он может прочитать её душу. Это иногда смущает Дени, но в большинстве случаев дарует ей гармонию. Даже сейчас ей кажется, что рыцарь знает то, о чем она думает.       Для тех, кто сталкивался со смертью, это кажется волнующим. Избавление.       Дейнерис никогда не думала об этом. Никогда не освобождалась от страха, от ожидания или от того, что хотят от неё люди. Все это она принимает за должное.       Она должна найти Джона.       Необходимо отступить назад и Джорах тут же выпрямляется, возвращаясь к роли её рыцаря и защитника. — Удачи, мой медведь, — говорит Дени, — Береги себя, я обязательно увижусь с тобой, когда все закончится.       Джорах склоняет голову к ней еще раз, руки почтительно сжимаются перед ней, первые снежинки падают на его светлые волосы. Дейнерис поворачивается и уходит от него, посылая быструю молитву любому из богов, которые могут слышать её, прося чтобы они прошли через это невредимым.       Она нуждается в нем на своей стороне.