По дороге сна.

«Ты имеешь право только наблюдать» У тебя есть все. В буквальном смысле. У тебя есть знание и возможности. Ты – свой человек там, где почти никто и никогда не бывал. В недостижимый мир фантазий, грез и сновидений ты заходишь по давно проверенному пути, буднично именуя его «Дорогой». «Ходить по Дороге» - так это называется у вас, и ты «ходишь» по ней всю сознательную жизнь. Тебе открыты любые пути, любые миры. Дорога знает тебя, любит, ты привыкла к ее специфической логике и чувству юмора. Там, на Дороге, ты можешь абсолютно все, и как никто, знаешь, насколько реален сон, и почему именно. Тебе никогда не снятся кошмары. Потому что ты уже давно знаешь, как послать их, откуда пришли. Ты умеешь создавать свои реальности, сниться другим людям (хотя за последнее можно здорово огрести от наставников). Ты – перспективная ученица самой лучшей наставницы среди Хранителей, тебе уже сейчас доверено наблюдение за другими реальностями, а значит, ты имеешь все шансы вскоре стать одной из Хранителей. И это – главное. Потому что тогда ты перестанешь платить цену за своеобразное всемогущество. Ты имеешь право только наблюдать. Если бы кто-нибудь попробовал побыть бездействующим зрителем чужих трагедий и катастроф, ему стало бы понятно, насколько высокая эта цена. Ты смотришь. Анализируешь. Иногда ты знаешь, что могла бы помочь. Там, на Дороге, ты могла бы изменить, спасти, исправить. А тут другие правила. Только – наблюдать. В отдельных случаях – звать наставников. Твоя наставница не перестает твердить тебе о равновесии, о том, что вмешательство в ход событий требует огромного опыта, которого у тебя нет. И ты смотришь. Стараешься воспринимать, как фильм (которые ты не смотришь уже давным-давно). Перед тобой проходят десятки, сотни, тысячи судеб, иногда ты привыкаешь к ним. Они становятся тебе близки. Даже слишком. Ты видишь его со стороны. Каждый раз. Для тебя вдруг начинает иметь значение улыбка, манера говорить. Ты уделяешь ему больше внимания. Тебе неприятно видеть его с женщиной. Наверное. Хотя, какое тебе дело. Однажды ты встречаешься с ним взглядом. Он не может тебя видеть, не представляет, что играет какую-то значимую роль в истори Вселенной, и кто-то наблюдает за ним по этому поводу. Но он смотрит прямо на тебя, тебе в глаза. Так получилось. Ты даешь Дороге свободу действий, и он начинает тебе сниться. А потом вас снова разделяет тонкая грань, тоньше стекла, и ты задумываешься – посещает ли его мысль о существовании тебя? Очень тонкая грань. Но ты имеешь право только наблюдать. Наблюдать за жизнью. И понимать, что возможно – за смертью тоже. Только – смотреть. И ничего не сделать. А ты уже любишь, если судьбе и равновесию есть до этого дело. - Зайди ко мне. Кира Эстравадес. Хранительница Дорог. Каким-то образом у нее хватает времени отчитывать нерадивых учеников между спасением цивилизаций и миров. Ни одной неровной линии. Ни одного ассиметричного предмета. Интерьер меняется постоянно, но каждый раз подходит строгой, язвительной хозяйке. На ней бежевый костюм (всегда что-то золотисто-бежевое), светлые волосы идеально собраны, и лицо, на котором невозможно задержать взгляд по собственной воле. - Присядь, - аккуратный жест в сторону кресла, - я хочу с тобой побеседовать. - Догадываюсь, о чем. - Прекрасно, не придется тратить время на предисловия. - На все остальное тоже, - ученица невесело усмехнулась, - все знаю. Я имею право только наблюдать, я не имею права вмешиваться, равновесие, и как всегда. Только один вопрос: те, кто придумал это правило, предполагали, что наблюдатель может привязываться, чувствовать? - Любить, - закончила госпожа Эстравадес. - Да, любить, - вздернула подбородок ученица. - Предполагали, - ответила Кира. - Тогда как? Как можно просто наблюдать? Кира поднялась. - Ты можешь идти. Если что-то пойдет плохо, позови меня. - Спасибо, - кивнула ученица, и уже с порога обернулась, - Кира, а так бывает…чтобы встречались? - Бывает, - ответила госпожа Хранительница. Она собиралась разговаривать с ученицей совершенно о другом. Другими словами. Иначе. Но даже она до сих пор еще верила, что бывает. Хотя все прожитые ею тысячелетия уверяли ее в обратном.