автор
Размер:
планируется Мини, написано 6 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Запрещено в любом виде
Награды от читателей:
11 Нравится 3 Отзывы 4 В сборник Скачать

I'm full of pain...

Настройки текста
      — Тебе стоит с ней поговорить, Джон.       Как обычно, проницательная Зед пыталась привести всех в чувство после случившейся трагедии. Пыталась достучаться до мизерных остатков совести экзорциста, которые Джон тщетно заставлял умолкнуть бесчисленными литрами алкоголя. Если бы он успел, если бы была возможность отмотать время назад…       — Она снова откажется, — недовольно буркнул Константин, на что удостоился тяжёлого взгляда девушки — осуждает, чтоб её. Словно она понимает, чёрт подери. Будто делает участливый вид, что ей не всё равно, что она знает, как извечная спутница Смеющихся Чародеев — вина — не даёт покоя ни днём, ни ночью.       — Разумеется, она отказывается. Она и будет отказываться, — Зед обречённо выдохнула, нервно поёжившись и невольно покосившись пару мгновений в сторону комнаты полубогини — Эшли вот уже который день наотрез отказывается покидать свои, безопасные «четыре стены». — Джон, мне даже страшно представить, через какое унижение прошла Эш, но одной пережить случившееся ей будет не по силам.       Но Константин уже не слушал, будучи поглощённым в собственные размышления. Уж точно Зед и представить себе не в силах, через что пришлось пройти Эш — пройти в одиночку, по собственной глупости и наивности. Извечная спутница Смеющихся Чародеев вина каждый чёртов раз эхом отдаётся внутри черепа, повторяя мысли самого экзорциста — если бы успел, если бы сразу понял… то, возможно, ничего бы и не случилось. По крайней мере, в одном он был уверен на все сто — Блику пизда. После того, что этот мудак сделал, Джон не поленится отыскать в книгах адреса старых адских знакомых, желательно как можно сильнее сексуально озабоченных, и натравить их на Клариона. Слепая ярость ещё тихо, ненавязчиво шептала, чтобы самолично пронаблюдать за всем действием, торжествовать над унижениями Ведьмака, с садистским наслаждением молча наблюдать, как самые извращённые демонические создания имеют его во все дыры… экзорцисту будет всё равно на мольбы о помощи и проклятия со стороны Блика («она тоже умоляла тебя прекратить, она тоже пережила с твоей стороны точно такие же унижения — ты остановился?..»).       — Джон?.. — насторожённый голос Зед вырвал из мрачных мыслей, как вытаскивают утопающего из трясины, из-за чего Константин посмотрел прямо в глаза Зед — полные тревоги карие глаза. Та вздрогнула, как от удара, от столь тяжёлого взора, но взгляда не отвела.       — Я не оставлю этого паршивца, пока самолично не удостоверюсь, что парочка особо сладострастных демонов не выебет его во все дыры, — угрожающе тихим шёпотом произнёс Джон, раздражённо, до белых полос по коже, вцепившись в подлокотники прокуренного дивана, — даже слепец заметил бы этот сверкающий неприкрытой яростью взгляд.       — Я и не собираюсь тебя отговаривать, — на удивление, Зед в кои-то веки оказалась с ним солидарна — Блик был тем ещё отъявленным психопатом и моральным уродом. — Но сейчас следует обратить внимание на того, кто, так сказать, в настоящий момент «в зоне досягаемости», — Мартин кивнула в сторону, где уже который день подряд занималась самобичеванием Эшли — в её комнате царили её правила, там она ощущала себя в безопасности, наотрез отказываясь покидать облюбованное место — оно-то и неудивительно, что после случившегося она чисто психологически будет искать места, где будет ощущать собственное преимущество перед другими, где она больше не станет игрушкой в чьих-то мерзких руках.       Тяжело выдохнув и покачав головой, тем не менее, Джон встал с дивана — не до конца уверенный и несколько растерянный. Что ей сказать? С чего начать? Как бы осторожно подойти, с какой стороны, чтобы не наступить на мину болезненных воспоминаниях о сломленной воле, унижениях и собственном бессилии? Чёрт подери, всё в разы было бы кристально ясно и понятно, будь Эш обычным человеком, но не полубогом, что способен на эмоциях разнести к хуям весь Дом Тайн. А уж в том, что в её душе сейчас свирепствует буря, он не сомневался — буря, в которой смешиваются, больно врезаются в память осколки воспоминаний о произошедшем. И лишь находящаяся вместе с ней в комнате Аса подавляет основную часть эмоций девушки — чтобы Эш не навредила ни окружающим, ни себе.       — Вряд ли это будет хорошей затеей, — с сомнением тихо хмыкнул он, убрав руки в карманы тренчкота.       — Ей сейчас нужен кто-то рядом, — упрямо запротестовала Зед, — Кто-то очень близкий, кому она доверяет и кому может даже сейчас — особенно сейчас — раскрыть душу.       Спорить было бесполезно — Джон и сам прекрасно понимал, что поговорить относительно случившегося, так или иначе, придётся. Он хотел хотя бы что-то сделать для дочери, но что он мог в этой непростой ситуации? Стереть воспоминания не выйдет — эмоциональное потрясение оказалось слишком велико, чтобы по мановению руки можно было из сознания вычеркнуть тот злосчастный вечер. Воспоминания стереть легко, как надпись мелом со школьной доски, но вот душевная боль, особенно, после того, когда твою личность сломали и втоптали в грязь, не позволит забыть — она тот нож, которыми выцарапаны на меловой доске ужасающие своей жестокостью и бесчеловечностью события того вечера. Эшли придётся пережить и смириться, попытаться жить как ни в чём не бывало. Только вот бывают моменты, которые меняют тебя навсегда, как ни пытайся избавиться от боли, как ни пытайся забыть — случившееся дерьмо меняет эффективней и чаще остального.       Без лишних слов он поднялся на второй этаж, бредя по запылившейся лестнице, как во сне, нереальность происходящего зудела на подкорке сознания. Константин хотел уже было постучаться в закрытую дверь, но нерешительно замер в полудействии, даже не зная, как начать и что сказать, — простого «привет» в такой ситуации явно было недостаточно. «Мне жаль»? Смех да и только.       Через несколько секунд раздумий, тем не менее, Джон аккуратно толкнул дверь, которая, на удивление, оказалась не заперта — из комнаты Эшли мгновенно пахнуло прохладой. Часть предметов в её спальне покрылась тоненьким слоем инея, на оконных стёклах нарисовались причудливые бело-синие узоры, да и в принципе в воздухе властвовал лёгкий морозец — не будь здесь Асы, которая мрачной тенью стояла у стены, Эшли бы невольно устроила здесь личный мини-Йотунхейм. О влиянии магии демонессы говорила сиреневатая дымка, плотным туманным сиропом окутавшая всю комнату — попытка утихомирить душевную боль с редким в случае необходимости подавлением способностей.       Ему хребет морозом обожгло — и дело было далеко не в царившей вокруг прохладе — при виде дочери.       Эшли, сгорбившись, сидела на постели, подобрав ноги под себя и низко опустив голову так, что ворох чёрно-синих волос не позволял разглядеть бледного изнеможенного лица. Но стоило Джону переступить порог, как полубогиня резко вскинула голову — сверкнувшие слепой яростью голубые глаза он запомнит надолго. Аффективная реакция последовала моментально — Джон нарушил её личные границы, которые она отныне и впредь установила для всех, и сейчас Эшли было без разницы, кто перед ней; потому что теперь она в любом видит угрозу.       — Я же сказала, что не хочу никого видеть! — замогильный голос, который определённо принадлежал Эш, стократным эхом отразился от стен. Атмосфера умиротворения, подобная спокойной глади озера, была нарушена — Константин осязаемо ощутил бегущую рябь. Нехотя он кинул камень в озеро, потревожив своим появлением мирное одинокое существование девушки.       Внезапно Эш замерла, окружённая защитным фиолетовым ореолом, — напряжение спало моментально, когда заговорила Аса — заговорила спокойно, но властно и настойчиво:       — Эш, слушай меня. Присмотрись внимательней: неужели ты готова навредить собственному отцу? — на этих словах пелена ярости словно спала с глаз Эшли, и она отрешённо качала головой, жмурясь и бормоча лишь «Нет, я… я не хотела… нет…». — Думаешь, даже он может тебя обидеть? — жалостливые сдавленные рыдания нещадно сдавили совсем не метафорическое сердце экзорциста в стальных тисках, даже в комнате, как ему показалось, немного потеплело. Аса ослабила хватку, сказав уже значительно мягче и ласковее: — Умница, то-то же.       По лёгкому мановению руки Джон отгородил себя и демонессу от Эшли незримым щитом — ей ни к чему слышать то, что не предназначалось для её ушей, тем более, в таком состоянии, когда любое незначительное слово может спровоцировать слишком бурную и необратимую реакцию.       — Как она?       Аса криво ухмыльнулась, но было ещё что-то в этой ухмылке — сожаление? сочувствие? Скольких демонов Константин встречал, но бывали даже среди этих адских отродий относительно хорошие, и Кошмарная Медсестра была из их числа.       — Тебе сказать честно или солгать? — внутри у него всё покрылось тонким слоем инея от нехорошего предчувствия. Аса отрешённо покачала головой, еле слышно пояснив: — Отвратительней некуда, Джон. Кларион знатно похерил ей психику. Даже мне стоит неимоверных усилий подавлять большую часть её эмоций и сил — Эшли морально разбита и сломлена. Периодически в её голове мелькали чересчур навязчивые мысли о суициде, мне стоило немалых трудов их заблокировать, а чтобы успокоить и отговорить от этой затеи, пришлось позволить ей покурить — всю пачку за раз.       Константин внимательней присмотрелся к эфемерной фигуре дочери — слишком исхудавшая, слишком измученная. Внезапно страшная догадка мелькнула в мыслях подобно всполоху молнии.       — Она не ест, — обессиленно прохрипел он, на что Аса утвердительно кивнула:       — Я пыталась её уговорить, но Эш напрочь отказывается. Уже третий или четвёртый день не притрагивается к пище.       — Что ещё? — резко отрезал экзорцист, из последних сил сдерживаясь, чтобы не закурить. Демонесса понимающе сузила глаза, слабо улыбаясь:       — А ведь тебе знакомы все эти симптомы, да?       — Понятия не имею, о чём ты.       Лицо Кошмарной Медсестры посерьёзнело, а в тихом голосе не было ни намёка на насмешку — лишь констатация фактов:       — Ты сам много лет назад пережил нечто подобное, только в другом ключе, — Аса кивнула на подрагивающую Эшли, понизив голос ещё на пару тонов: — Надругательства Клариона над ней… считай, Джон, это был её личный Ньюкасл.       Неприятные воспоминания, давно обратившиеся в пыль, ураганом завихрились в голове, приобрели цвета и звуки. Джон спешно отогнал от себя призраков гнетущего прошлого, встряхнув головой, тем не менее, он вспомнил, каким он тогда себя ощущал — тогда, в Рейвенскаре: сбитый с толку, разбитый и униженный, бесконечно виноватый… «Ньюкасл» стал негласным синонимом переломному моменту — тому самому, который одним безжалостным ударом ломает тебя пополам, который болью оставляет кровавые следы в тёмных закоулках памяти.       Он внимательно вгляделся в Эш — и словно впервые в жизни увидел. Это была не та бойкая девчонка, которую он всё это время знал, — без извечной спутницы-иронии в голосе, без самодовольной ухмылки уголком рта, без мрачного и вечно недовольного лица. Непривычно тихая и покорная, Эшли даже не старается по давней привычке выровнять плечи в горделивую, просвечивающую божественным осанку; не смотрит упрямо глаза в глаза — он видел, как болезненно изредка подрагивают поникшие плечи под тяжестью пережитого унижения от малейшего шороха; видел, как низко-низко та опускает голову, старательно скрывая лицо.       «А ведь тебе знакомы все эти симптомы, да? Это был её личный Ньюкасл».       Он глухо сглотнул, не сводя взгляда со сгорбленной фигуры на кровати, — не в силах поверить, что перед ним действительно его дочь, его некогда задорная и бойкая Эш. Однако в комнате значительно потеплело — значит, Эшли на некоторое время вернула контроль над собственными силами, значит, она ненадолго утихомирила бушующую и рвущую душу в клочья бурю.       — Я хочу с ней поговорить, — Джон решительно сделал шаг навстречу дочери — она никак не отреагировала, мысленно снова и снова переживая тот ужас и полностью отключившись от реальности. А вот Аса удивлённо вытаращилась на экзорциста, но в ответ только предупредительно сказала:       — Аккуратней подбирай слова. Я, конечно, не из слабых демонов, но и подавлять её божественные силы задачка не из лёгких, знаешь ли.       Константин медленно, стараясь не создавать лишнего шума, подошёл к постели дочери — он кожей ощутил тяжесть морозного воздуха, хотя Эшли даже не шелохнулась. Но он мог поклясться, что услышал гортанные рычания с её стороны, из-за чего сделал шаг назад, подняв руки в покорном жесте.       — Эш, это я, — громко и уверенно произнёс демонолог, искренне надеясь, что собственная дочь не предаст его мученической смерти только лишь потому, что временно потеряла контроль над собственными способностями.       Она медленно подняла взгляд — абсолютно потерянный, затравленный взгляд, словно не понимала, что здесь происходит и что от неё хотят. В следующую же секунду в знакомых голубых глазах промелькнула искра узнавания, а затем и облегчения — в комнате снова стало не намного теплее.       — Папа? — Джон утвердительно кивнул, аккуратно садясь на самый край постели и не сводя внимательного взгляда с дочери — как Аса и предупреждала, предстоящий разговор был схож с хождением по минному полю самым невезучим сапёром. Эшли также не сводила с него задумчивого, чуть хмурого взгляда, но не проявляла никаких признаков агрессии и враждебности — пока что.       Она сейчас до боли напоминала затравленного, загнанного в угол дикого зверя — неловкое движение, и ненароком укусит в качестве самозащиты. Она больше не доверяет людям — мужчинам в особенности.       Джон медленно протянул к ней руку, чтобы успокаивающе погладить по острому плечу, — Эшли рефлекторно отшатнулась, втянув голову в плечи; он с болью успел заметить проблеск мимолётного ужаса в её глазах прежде, чем она снова взяла себя в руки и позволила прикоснуться к себе. Константин сделал вид, что не заметил ничего необычного, — лишь осторожно придвинулся к напрягшейся дочери, что старательно отводила взгляд. Он ненавязчиво притянул Эшли к себе, ласково приобняв за плечи и положив её голову себе на грудь — он ощущал, что даже в его объятиях она с трудом, но потихоньку успокаивалась.       — Тише, девочка моя, тише, — Джон аккуратно поглаживал дочь по сине-чёрным волосам — кажется, осознание, что сейчас она в абсолютной безопасности, окончательно утвердилось в её сознании. Потому что Эшли сама, неслышно всхлипывая и мелко вздрагивая, — то были молчаливые слёзы боли и обиды — теснее прижалась к отцу, как маленькая, утыкнувшись носом в знакомо пахнущий перегаром воротник рубашки. Столь жалкое зрелище, коим стала его некогда непоколебимая и волевая дочь, с новой силой взметнуло в душе экзорциста волну ослепляющей ярости и жажды отомстить ненавистному Клариону. Однако он с трудом подавил в себе ненужные порывы — ещё чего доброго, Эш испугается, что он злится на неё, а она и так сейчас как зашуганный зверёк, вылезший в кои-то веки из безопасной норки. — Есть хочешь, лап?       Она, не поднимая головы, отрицательно помотала головой, всё ещё тихо скуля от переполнявшего коктейля чудовищных по своей разрушающей силе эмоций.       — А надо, — спокойно сказал Джон, — Давай так: ты обязательно поешь — и это не обсуждается — после того, как всё мне расска…       Не успел он договорить, как полубогиня сильнее напряглась, гортанно зарычав — в воздухе снова пахнуло обжигающим морозом — и попытавшись отстраниться:       — Нет! — угрожающе, не своим голосом рявкнула Эшли, но Джон не отпустил её — лишь сильнее стиснул в объятиях, как бы она ни пыталась вырваться. Стоявшая в стороне Аса активно качала головой, мол, «зря, очень зря».       — Твоей вины в случившемся нет, — выпалил Константин, не отпуская дочь из объятий — пока она взбесилась окончательно, пока снова не потеряла и без того шаткий, мать его, контроль. — Если кто и виноват, то этот ублюдок Блик. Ты всего лишь жертва обстоятельств, Эш! Не больше, слышишь? Тебе больно, тебе откровенно хуёво, я знаю, но позволь мне помочь тебе…       — Тебе откуда знать, что я чувствую?! — агрессивно взвизгнула она, предприняв ещё одну тщетную попытку вырваться — из-за чего где-то неподалёку зрела небольшая снежная буря в пределах комнаты. Джон, крепко — до хруста костей — сжав девушку за плечи и отстранив от себя, заставил дочь смотреть глаза в глаза — пусть, пусть она видит, что он говорит искренне хотя бы, блядь, сейчас.       — Потому что это дерьмо случилось именно с тобой, именно с моей дочерью, именно с тем, кто мне, чёрт тебя подери, дорог! Думаешь, мне сейчас не хреново?! Думаешь, я себя не виню в случившемся?! Не виню в том, что не уберёг тебя от опасности?! Что позволил этому сучьему выродку Клариону так издеваться над тобой?! — она замерла — безотрывно глядя глаза в глаза, с любопытством и толикой удивления ловя каждое слово. Невысохшие, тонкие и неровные дорожки слёз слабо блеснули в тусклом свете — Джон, едва заметно дрожа, на мгновение прикрыл глаза в попытке совладать с нахлынувшим чувством отчаяния и собственного бессилия, после чего невозмутимо продолжил: — Клянусь, лап, я отпинаю этого уёбка по яйцам. Он пожалеет, что перешёл мне дорогу… но сейчас я хочу помочь тебе. Знаю, ты пережила сущий кошмар, но не хочу, чтобы ты продолжала в одиночку переживать тот чёртов вечер снова и снова, — Джон ослабил хватку, снова прижав опешившую — но заметно успокоившуюся — Эш к себе, тяжело выдохнув: — Расскажи мне. Чтобы тебе стало легче. И чтобы у меня было ещё больше поводов прикончить Клариона.       — Смерть для него будет слишком простым выходом, — мрачно отрезала полубогиня. Тем не менее, она, похоже, согласилась с этой идеей, потому что не пыталась никого заморозить. Джон краем глаза заметил, как Аса удовлетворённо, еле заметно кивнула — мол, продолжай. Протяжно вздохнув, Эш кивнула: — Ладно… расскажу. Только можно мне выпить? Слишком больно вспоминать…       События злосчастного вечера были восстановлены в малейших подробностях с каждым выпитым стаканом виски и выкуренной сигаретой — Джон про себя неодобрительно хмыкнул, но прекрасно видел, что это действительно не даёт Эш окончательно сорваться.       Прежде чем начать рассказ, девушка выкурила за раз почти половину пачки своих «Marlboro». И когда уже хрен знает какая по счёту сигарета полетела в помойку, она медленно — знатно успокоившись — начала свою историю с заранее всем известным, далеко несчастливым финалом:       — Я получила сообщение от Дика Грейсона...
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.