***
На следующее утро шатен проснулся под рёв будильника. Не лучшее ощущение, но не стоит опаздывать в школу, тем более в девятом классе, когда экзамены не за горами. Парень выключил будильник и встал, лениво потягиваясь. Джонсон взял рацию, которую использовал для общения с другом на расстоянии. — Приём, Сал, приём. Ты здесь? — начал говорить в прибор Ларри, надевая привычную одежду. В ответ тишина. Тогда Ларри повторил свою фразу громче. Шатена это начинало настораживать. Ларри быстро оделся и, не кушая то, что мама с любовью приготовила своему сыну на завтрак, выбежал из квартиры к лифту. Нажав кнопку «четыре», Ларри почувствовал, как лифт немного дёрнулся и поехал на нужный этаж. Прозвучал звук колокольчика, и парень был на месте. Джонсон, как шальной, выбежал из лифта и попробовал открыть четыреста вторую квартиру, но тщетно. Тогда Ларри постучался, потом ещё раз, но громче, но вновь неудача. Вдруг мистер Эддисон что-то знает? Ларри вернулся в лифт и поехал на первый этаж, где он постучался в квартиру с почтовым отверстием. — Привет, Ларри, — немного сонно сказал Эддисон, выглядывая из отверстия, — Что тебя привело ко мне в такую рань? — Вы не знаете, где Фишеры? Глаза мистера Эддисона бегали из стороны в сторону, не зная, за что зацепиться. Владелец апартаментов не понимал, что ему сказать в ответ, поэтому закрыл дверцу для глаз и отошёл от двери. — Чёрт… — протянул Ларри. Парня не покидала надежда, что его лучший друг просто раньше пошёл в школу, забыв предупредить Джонсона, а отец на работе. Надежда всегда погибает последней……как жаль…
Ларри зашёл в школу. Джонсон думал, что вот щас он подойдёт к шкафчиками или к кабинету математики и увидит голубую макушку низкого парня. Подойдя к шкафчиками, шатен никого не обнаружил. Перед тем, как пойти на уроки, Ларри заглянул в свой ящик, чтобы взять нужные вещи. Джонсон ввёл код, открыл дверцу, и из шкафчика выглянул пакет с кучей, огромной, громадной кучей листиков самых разных размеров в клеточку, линеечку, для рисования. Везде был нарисован только Ларри в разных ситуациях, позах, локациях, ракурсах. А за этим пакетом было письмо с печатью в виде сердца. На нём было написано «От Салли». Джонсон быстро разорвал этот конверт и достал его содержимое, начиная жадно читать письмо, которое было написано аккуратным почерком Фишера. «Привет, Ларри. Ты, скорее всего, обыскался уже меня, поэтому приношу глубокие извинения. В этом письме я буду много извиняться… В общем… ты по-любому спрашивал у мистера Эддисона, где мы с отцом, на что, надеюсь, он ничего тебе не сказал. Я его попросил ничего тебе не рассказывать. Прости. В пакете все мои рисунки, которые я рисовал всё это время. Ты не догадываешься ещё, почему я их рисовал? Я люблю и буду любить тебя, Ларри Джонсон. Прости, что не сказал раньше, напрямую. Я боялся. Боялся ответственности, отказа, от части. Очень виню себя за это, но сейчас ты, благо, узнал об этом. Надеюсь, рисунки тебе понравились. Теперь насчёт того, где я. Мы с отцом переехали. Отцу предложили работу, от которой он никак не мог отказаться. Папа сказал, что мы теперь будем жить в достатке. К тому же отцу надоело постоянно «любоваться» моими синяками. Он решил, что пора избавляться от этих избиений. Прости, не смог его переубедить. Я не стану писать тебе, куда мы едем. Не ищи меня. Думаю, мы больше не встретимся. Никогда. И буду надеяться на это. Не смогу тебе смотреть в глаза. Ты ни в чём не виноват. Это лишь дело моей невезучести, которая меня преследует с детства. Я просто неудачник, как и обычно. Постарайся забыть обо мне. Хорошо? Ты сильный, не как я. И не делай глупостей. Оставайся таким же классным, найди девушку. Просто будь счастливым. Прости ещё раз и знай, что свою любовь я унесу с собой в могилу.Твой Сал Фишер»
Звонок, но Ларри плевать. Джонсон скатился по шкафчикам вниз, ещё раз пробегая по строчкам глазами и продолжая желать, чтобы это был лишь сон, кошмар. В смысле не ищи?! В смысле переехали?! В смысле никогда не встретимся?! Ларри не мог понять вообще этого. Неужели Джонсон потерял своего лучшего друга? Неужели Ларри потерял всё то, что имел? Возможно. Однако Сал хочет, чтобы шатен продолжил счастливую жизнь без него, в одиночку. Но Ларри уже ничего не хотел. Хотел лишь те вечера за приставкой с чипсами и колой, хотел трясти головой под Смысловую Фальсификацию, хотел просто чувствовать, что Фишер рядом. Теперь этого не будет. Никогда, ни с кем, никак. Во-об-ще… «Мы ценим, когда теряем», — подумал Ларри, наконец понимая смысл этих слов.***
Прошло пять лет… пять лет… Джонсон — успешный певец и музыкант хэви-металла, который желает равняться на своих кумиров отрочества. Общих кумиров с незабытым лучшим другом Салом. Да, Ларри всё ещё помнит того маленького тихоню, который сводил с ума одним лишь голосом. Джонсон до сих пор даже хранит то письмо, рисунки, просматривает их. После концерта Джонсона ждали журналисты, которые задавали ему вопросы. Работники разных журналов, радио и телеканалов столпились вокруг звезды, задавая свои вопросы. И лишь один зацепил слух Джонсона. — Кто Ваша заветная любовь, за которую готовы умереть? Ларри подошёл к этому журналисту и начал громко говорить, чтобы слышали все, чтобы донести суть своих слов абсолютно до каждого присутствующего: — Я люблю одного паренька, с которым учился в девятом классе. Его судьба была далеко не счастливая. Он носил протез, у него были два прекрасных голубых хвостика, которые многие не понимали, но сводили меня с ума. Он пропал внезапно, но оставил после себя память. Мы больше не виделись с самого моего пятнадцатилетия, а я до сих пор люблю того парнишу! Он вселил в меня жизнь! Он сделал меня таким, какой я есть! Я готов погибнуть, только приведите его ко мне, чтобы я мог вдохнуть его запах и услышать его голос! Все присутствующие умолкли, записывая вручную, на диктофон, на видео все слова Джонсона. Видео быстро разлетелись по интернету, набирая просмотры, лайки, комментарии с желанием убить этого нахала, что украл сердце их кумира. Однако шатену было всё равно. Воспоминания нахлынули с новой силой. Было сложно контролировать себя. Ларри удалился и побрёл в ближайший бар, где давали лучший виски в Нокфелле. Город был живым, хоть и был вечер, и горели огни фонарей. Многие оборачивались и сгорали от восторга при виде Ларри, однако шатену было всё равно. Джонсон еле сдерживал себя, чтобы не закричать во всю мощь, на которую способен. Ларри просто хотел избавиться от мыслей о Фишере. Хотел избавиться от воспоминания его запаха, прикосновений, праздников, горя, этих прекрасных глубоких глаз. Хотел забыть этого парня, как Сал и просил в письме. Но это было невозможно… Ларри зашёл в бар, в котором бывал неоднократно. Там работал барменом один из его знакомых, который иногда делал напитки бесплатно для Джонсона. Шатен сел на стул перед барной стойкой и поднял руку, чтобы обратить на себя внимание Тодда — его знакомого. Высокий, подтянутый парень с рыжими волосами и очками, которые придают его образу официальный вид. Бармен заметил друга и поспешил к нему. — О, Джонсон! Рад видеть, — начал рыжий, улыбаясь. — Что на этот раз будешь пить? — Виски давай, как обычно, — немного хриплым и безразличным голосом ответил шатен. — Как пожелаешь, — парень начал наливать другу алкоголь и, давая ему в руки стакан с напитком, продолжил: — Слушай, есть такое дельце. Заходил чувак к нам весь в чёрном и просил передать тебе это. Ларри взял в руки письмо, но не было написано отправителя. Эта бумажка лишь больше подлила масла в огонь. Джонсон был ещё более напряжён, ведь у него не было желания читать, какой он прекрасный. Да, Ларри подозревал, что письмо ему написал никто иной, как один из его фанатов. — Слушай, ты до сих пор надеешься, что вы встретитесь? — аккуратно спросил Моррисон. — Тодд, что за глупые вопросы? Конечно надеюсь. Я хочу его видеть. Мне интересно, каким он стал. — А если то, что он писал в письме — ложь? Вдруг он хотел от тебя лишь избавиться? Тёмные глаза звёзды приняли взгляд хищного зверя. Ларри встал в полный рост и взял рыжеволосого за воротник, начиная говорить ему на ухо: — Я верю, что он любил меня. Попробуй только вякни, что он не хотел больше со мной общаться. Шатен резко отпустил Тодда, после чего рыжеволосый отошёл от друга, начиная обслуживать других посетителей. Джонсон залпом опустошил стакан и уже просто сидел, наблюдая за одной лишь точкой. Его задели слова Моррисона. Ну как Сал мог его не любить? Это бред. Хотя где-то на подкорке души Ларри понимал, что могло быть действительно так. В бар зашёл парень, примерно двадцати лет. У него было каре из красных волос. Волосы были разделены прямым пробором. Одна часть волос была поправлена за ухо, а вторая — закрывала правый глаз. Кожа у парня была очень бледная и гладкая, а лицо было искривлено в ослепительной улыбке. Парень сел на стул перед квадратным барным столом, в середине которого переходил от одного посетителя к другому рыжеволосый бармен. Парень осматривал глазами толпу и, остановившись на Джонсоне, его улыбка стала лишь шире, а глаза засияли, как у ребёнка, который нашёл свою игрушку. Парень сел на высокий стул рядом с шатеном. — Привет, Джонсон. Это же ты звезда хэви-металла? — приветливо начал парень. Ларри поднял на него взгляд, который вот уже примерно полчаса был устремлён лишь в одну точку. Шатен на секунду завис. Глаза. Этот красноволосый парень имел такие же глаза, как были у Салли. Они были, будто океан, в котором вот-вот утонет Джонсон. «Мне нужно во что бы то ни стало познакомиться с ним», — подумал Джонсон. — Да, это я. А как тебя зовут? — Кристофер Паркер, можно просто Крис. Рад знакомству, — парень улыбнулся до ушей, и что-то в этой улыбке Ларри нашёл. Что-то будто знакомое. Лёгкий румянец с лица Кристофера не сходил ни на секунду. Парни не на шутку разговорились. Оказалось, что у них полно общего. Кристофер так же, как и Ларри, играл на гитаре, только на обычной, в то время как Джонсон — на электрогитаре. Ларри заметил у Криса привычку прикусывать нижнюю губу, которая никак его не портила, а наоборот — делала его милее. Ларри всё время хотелось убрать волосы с первой стороны лица, но не решался. Вдруг Крис не так поймёт его? На часах уже было одиннадцать вечера, а парни всё ещё болтали обо всём на свете. Однако Паркер очень искусно отходил от темы его детства, что немного настораживало Ларри, но шатен решил не давить на парнишу, кто знает, вдруг детство у него было ужасным. Кристофер обратил внимание на письмо, которое лежало на столе рядом с Джонсоном. — Ларри, а что это? — спросил он. — Это письмо, которое мне передал кто-то. Я ещё не читал его. Может, дома прочту. — М… ясно. Когда Кристофер смотрел на это письмо, то его взгляд мрачнел. Ларри не понимал такой реакции, но в то же время был более чем уверен, что его писал не Кристофер. — Как насчёт прогуляться? — предложил Паркер, допивая свой виски. — Я не против. Парни вышли на улицу. Недавно прошёл дождь, поэтому асфальт был покрыт лужами, в которых отражался свет фонарей. Они шли по мостовой, что была недалеко от бара. Здесь протекала достаточно широкая, как могла показаться, река. Где-то ходят корабли с грузом или же пассажирами. Кристофер и Ларри решили остановиться. Ларри облокотился о поручни моста, пока Паркер просто сел на них. Вновь разговоры на все темы подряд… Ларри нравился голос Криса. Это был бархатистый голос, всегда спокойный, но иногда проскальзывали звонкие нотки. Особенностью Джонсона была привычка детально разбирать голоса людей. И голос Кристофера ему явно был по нраву. Он ему нравился почти так же, как нравится по сей день тот звонкий, немного детский голос Салли Фишера. — Слушай, а что там за парниша, о котором ты говорил журналистам и так ярко доказывал, что это не лучшая тема? Ларри посмотрел на Паркера. Он не был уверен, что ему можно рассказывать подобные вещи. — Прости, не могу каждому встречному говорить. Без обид. — Да ладно, я понимаю, — немного разочарованно ответил Крис. — А ты правда его любил? — Я люблю его до сих пор. Знаешь каково это, пять чёртовых лет вспоминать в идеале его голос? А главное — я понял, что люблю его не как друга только тогда, когда он уехал. Дурак… — Ты ничего плохого не сделал. Осознать, что любишь очень сложно. Надо время, — Кристофер выдержал паузу, после чего задал ещё вопрос: — Как думаешь, а он любил тебя? Джонсон задумался. …А если то, что он писал в письме — ложь? Вдруг он хотел от тебя лишь избавиться?.. Ларри действительно уже запутался, любил ли его Сал. В то же время он понимал, что Фишеру не за чем было врать другу, тем более в таком письме. — Ты не хочешь больше развивать эту тему? — спросил Кристофер, замечая задумчивое лицо Ларри. — Нет, просто… я сам не знаю. Мне друг сегодня вынес гипотезу, что он хотел лишь избавиться от меня. Заодно и с чувствами поиграть. — Ты ему что, не веришь? — Верю, но… — Джонсон запнулся. — И всё же я уверен, что он тоже меня любит. Джонсон в жизни бы не стал отвечать на подобные вопросы. В другом случае он бы минимум ушёл от этого разговора. Но не сейчас… Ларри чувствовал некое успокоение, когда говорил об этом с Кристофером. Такого Джонсон давно не чувствовал. Такую близость Ларри помнит только из дружбы с Салли. Однако лишь глаза Криса заставили Джонсона остаться на месте и познакомиться с ним.