В тиши безлюдных улиц

«Нет зла, — так себе говорит Неро. — В нем нет зла, он такой же потерянный и одинокий, как и ты. Прости его». Но сказать вслух эти несколько слов Неро сложнее, чем перевернуть вверх дном два мира в поисках отца. Сейчас он может лишь смотреть на заостренные скулы Вергилия, плотно сжатые губы и глубокие тени, залегшие под его глазами. Неро машинально сжимает и разжимает пальцы, пытаясь перебороть собственную нерешительность, — он должен шагнуть вперед, коснуться плеча, произнести хотя бы слово. «Я рад твоему возвращению», или «мне не хватало тебя», или хотя бы сухое «здравствуй». Неро молчит, и Вергилий не торопится помогать ему. Просто смотрит, препарируя взглядом, и чего-то ждет. (Еще бы знать, чего именно.) «Дай мне подсказку!» — мысленно умоляет Неро и крепко-крепко жмурится. Дышит размеренно — раз-два-три, раз-два-три, — считает секунды-вздохи. Пальцы Вергилия касаются его щеки. Неро вспыхивает, вздрагивает, распахивает глаза. — Что ты?.. — Молчи, — не просьба, а выверенный приказ. Вергилий кладет ему руки на плечи, сцепляя где-то за спиной, и Неро с трудом узнает в этом жесте объятия. Жар двух тел — а может, неловкость ситуации — заставляет его задыхаться, и слезы, горячие непрошеные слезы обжигают ему глаза. — Прости меня, — на выдохе произносит Неро. — Прости, прости, прости... — повторяет он как заведенный, цепляясь за складки потрепанного плаща. Вергилий прижимает его к себе крепче.