что у нас сегодня на репите?
листает длинный трек-лист в разошедшемся тонкими нитями трещин телефоне, слегка наморщившись, смешно, по-детски как-то - такое выражение лица ей вовсе не идёт, слишком непосредственно, слишком приторно - но он всё равно улыбается.ах, да. как я могла забыть.
поворачивает голову. смотрит исподлобья, усмехаясь уголком бледной испещрённой мелкими царапинами губы. включает Green Days на всю громкость. до предела. следующее воспоминание. столб серого дыма, клубами бесформенной массы уходящий вверх, к плотным тучам на чёрном небе, будто в надежде сцепиться с ними в схватке и проверить, кто же сильнее, кто победит в этой битве титанов, смуглых, кучевых, свирепых. перевёрнутая машина. разбросанные по земле осколки стекла. осколки слов. осколки памяти, так и не собранной по кусочкам. он шепчет ей прямо в ухо, давясь кровью собственных разорванных лёгких, шепчет тихо, но перекрывая визг сирены где-то в самом дальнем уголке вселенной, состоящей из бесконечной боли в районе живота и безостановочной пульсации в голове. всё будет хорошо, Мелани. всё будет хорошо. взрыв двигателя. хлопок. тишина. воспоминание. режущий глаза свет лампы. зелёные головы врачей в несуразных смешных шапочках. блеск скальпеля, тихий писк кардиограммы. встревоженный писк, замирающий изредка, а иногда взбешённый порывом выбраться за пределы экрана, разбить его вдребезги. врачи кричат. а ей спокойно. срочно требуется пересадка сердца. ей не выжить. сердце. сердце. сквозь сон слышен долгий писк. пронзительный, невежливо врывающийся в тихую гавань сонного опьянения. точное время смерти 4:21. последнее воспоминание. лампы погасли, операционная погрузилась в кромешную тьму. кардиограмма выключена. выключена жизнь, навсегда покинувшая это место. никто за неё больше не борется. она открывает глаза. медленно и робко. и смотрит на часы. 4:21