Flower Poetry

      —Ты ведь его любишь, да? Харуна сидела на кровати, словно хищная кошка. Она даже двигалась подобно ей, её ноги колебались назад и вперед, как хвост, и ухмылялась она, оскаливая свои свирепые зубки. Токугава не отрывался от бумаг, лежащих на котацу*.       — Какое это имеет значение? - ответил он со своей обычной строгостью.       — О, дорогой Хикару! — она перевернулась на спину, выставив ноги в замысловатой и драматической манере. — Конечно, имеет! Он перевернул ещё один лист учебника, загибая нужный краешек страницы.       — На самом деле нет.       — Хикару! — повторила Харуна его имя, на этот раз более сурово. Она потянулась с кровати.       — Ты любишь взрывающиеся фейерверки, звук дребезжащих кимвал**, как тихие нежные сумерки - кровоточащих поцелуев шквал, только не говори мне, что хочешь это потерять! Она любила читать стихи и говорила стихами, так как рьяно верила, что стихи всегда правдивы.       И все же он не поднял глаз. Интересно было подумать, что в другой ситуации его драматичная сестра могла становиться такой же гордой и незамысловатой, как любой бизнесмен.       — Риск слишком велик, — он проигнорировал ее попытку взъерошить его волосы, до которых та не смогла дотянуться. — Я не хочу нарушать этот существующий между нами с Синдзи баланс.       — Любовь всегда стоит риска! — она откинулась обратно на кровать и села на ноги, наклонив голову и показывая, словно у неё корона, идущая вбок. — Средней школе «Королевства Соли» нужны Король и Королева в цветах. Теперь он поднял голову. Замешательство скрывалось под его холодным выражением лица, и его слова прозвучали с нотками раздражения:       — Кем же я тогда буду?       — Король!— заявила она, затем задумчиво постучала себя по подбородку. — Хотя, это не обязательно означает, что ты главный лидер... ты король, потому что ты спокойный и расчетливый, в то время как Синдзи порочен. Не впечатленный словами сестры, он вернулся к своим бумагам.       — Разве обычно не бывает наоборот? — холодно заметил Токугава.       — Ах, братишка, ты совсем не знаешь женщин! — она вскочила с кровати, прижалась к нему и сжала так сильно, что он чуть было не сломал карандаш от досады.       — Только представьте себе! - она взмахнула свободной рукой. – Все эти красивые цветы и вкусное вино в день вашей свадьбы! Я могла бы написать об этом стихотворение! Терпение его лопнуло. Он, подождав, ответил мрачно и злобно.       — То, что ты так себе это представляешь, еще не значит, что это реальность. Харуна надула щеки и губы. Но, она не дала ему себя расстроить, и так же быстро просияла, щелкнув пальцами.       — Правильно! Ты единственный, кто может выразить словами то, что ты чувствуешь. Ты должен написать стихотворение! Идея была уничтожена единственным словом:       — Нет. Она снова надула губы. Она трясла Хикару за плечи взад и вперед, все время ноя.       — Хикару, я не хочу, чтобы ты растрачивал свою любовь впустую! Харуне все-таки удалось разозлить его, прежде чем уйти по делам. Кем она себя возомнила, пытаясь вмешаться в его личные чувства? И вообще, как она узнала о них? Он не открывался ей с самого начала.       Он принял решение и собирался его придерживаться. Если он скажет Камуро, что испытывает к нему "любовь взрывающихся фейерверков, звуков кимвал, тихих сумерок и кровоточащих поцелуев", результат будет неблагоприятным: он либо отвергнет его и создаст напряжение между ними, либо примет его и создаст напряжение в студенческом совете. Служебные романы-не слишком приятный флирт, и он знал это, как бы больно это ни было. Кроме того, семья Камуро вряд ли его одобрит. В этих раздумьях Хикару сидел достаточно долго, размышляя о волнующих его чувствах.       — Нии-сан? Он не замечал, как крепко сжимает карандаш, пока младшая сестра не окликнула его. Он заставил себя расслабиться, выдохнул, и повернулся к ней в своем кресле.       — Да, Кохару? Она восприняла это как приглашение войти в его комнату. Она стояла очень прямо, заложив руки за спину и глядя в потолок.        — Хм... Харуна сказала, что у тебя проблемы с любовью. Так… теперь она обратилась за помощью к младшей сестре. Он потёр свой лоб, почти не веря в дерзость своей старшей сестры, но также ожидая это от неё.       — Неужели?       —Это одна из ее любимых тем, знаешь ли, — напомнила ему Кохару, немного высвобождаясь от своего смущения и наклоняясь вперед. — Особенно с тобой. Он знал. И это никогда не переставало раздражать его.       — Я понимаю.       — Не расстраивайся из-за нее, Нии-сан. Она запрыгнула на его кровать и подпрыгнула от удара о мягкий матрац. — Она только хочет, чтобы ты был счастлив. Он будет счастлив, если Харуна перестанет совать свой маленький круглый нос в его дела. Кохару хихикнула и закрыла раскрасневшееся лицо, как будто знала, о чем он думает.       — Харуна такая смешная. Она любит мечтать о любви, но ничего об этом не знает, - ей сияющее лицо выскользнуло из рук. — Но ты знаешь! Тебе очень повезло. Мало что могло поколебать его надменное спокойствие,но его маленькая сестра с ее мерцающими черными глазками и теплым выражением лица... Это было слишком мило. Он погрузился в густой румянец, пробормотал что-то сладкое себе под нос и покачал головой, а Кохару снова захихикала, наблюдая, как ее обычно непоколебимый старший брат тает.       — На твоем месте я бы не занималась поэзией, — посоветовала она. — Я бы дала ему шоколад или еще что-нибудь. Все любят шоколад! Неплохая мысль—по крайней мере, лучше, чем у Харуны. Он вертел в пальцах карандаш и задумчиво наблюдал за этим движением.       — Как ты думаешь, что ему нравится?

***

Как обычно, он закрыл дверь как можно тише.       — Вице-Президент! - другой член студенческого совета поприветствовал его и пришел в восторг, увидев, что Токугава принес сумку из магазина. - Ты принёс что-нибудь для нас? Токугава даже не взглянул на него.       — Нет. Камуро был похож на розу после дождя: красивый, но и опасный. Его короткие и вымытые волосы не вились неухоженными спиралями, как раньше, а кожа светилась здоровой свежестью. Когда Токугава подошел к окну, он обернулся, как цветок от солнца, и выглядел так, словно почти мог прочесть неуверенность Токугавы.       — Вот. Он вытащил пакет конфет из сумки. Камуро помедлил мгновение, после чего просиял, приняв предложенное угощение так аккуратно, что было не свойственно его пылу.       — Шоколадные чашки с арахисовым маслом! Спасибо! Пакет сморщился, когда он взял его за край, чтобы покрытые шоколадом чашки не расплавились от тепла его рук. Вместо того, чтобы жадно смотреть на конфеты, он выразил глазами нежную благодарность.       — Откуда ты знаешь, что они мои любимые?       — Ты ешь их в качестве закуски, по крайней мере, один раз в неделю, - тихо вспомнил Токугава, который сам частенько ими лакомился во время обеда. Камуро выглядел разочарованным тем, что это было так очевидно. Он разорвал пакет на бок, вытащив первую чашку в наборе.       — Ну, в любом случае, спасибо. Токугава не хотел, чтобы кровь прилила к его щекам. Вместо этого он кивнул, и на этом все закончилось. Почти.       — Ты хочешь одну? Камуро вытряхнул вторую чашку. Удивленный, Токугава машинально взял чашку, и к тому времени, как он пожалел, что не позволил Камуро взять конфету, та уже была у него во рту. Тем не менее Камуро был рад, что ему позволили проявить свою доброту, и Токугава уважал этот жест.       Может, у них и не будет свадебного торжества с цветами и вином, и они не будут соответствовать ролям Короля и Королевы, как того хотела Харуна, но дело было не в этом, да и не в ней. Дело было в них и в том, что у них было сейчас, и если это был только шоколад, то так тому и быть. * Котацу — традиционный японский предмет мебели, низкий деревянный каркас стола, накрытый японским матрацем футоном или тяжёлым одеялом, на который сверху положена столешница ©wikipedia **Кимвал — парный ударный музыкальный инструмент, предшественник современных тарелок.