hese wounds won't seem to heal
This pain is just too real
There's just too much
That time cannot erase
Оживай. Я любил повторять тебе это. Раны залатают, боль когда-нибудь да уйдет. Она не будет вечной. Со временем станет легче. Исчезнут страхи, грозовые тучи мы сами разгоним. Все очень просто. На самом деле жалость только ухудшит ситуацию, но ты верь, что жизнь не построена на одном только страдании. Улыбайся. Чаще улыбайся, это делает счастливым меня, всех нас. Тех, для кого так важна ты.
Не девочка в красном пальто. Любишь повторять, что ты лишь образ в сознании людей. Но так ли это?
Ты не образ, ты человек со своими недостатками. Помнишь, как ты послала меня к черту, когда я просил тебя не пинать борт? Наверное, тебе казалось это сверх несправедливостью. А я злился, твое непослушание дорого обходилось мне и администрации нашего катка. Вспомни, как ты решила, что нам больше не нужна дверца в шкафу. Приступ твоей ярости был настолько запоминающимся, что я решил — никогда этого не забуду. И потом еще долго чинил, чертов шкаф. Ты была права — он и до тебя был сломан. Девочка в красном платье не стала бы беситься от одной только мысли выпить воды после очередного неудачного проката. Ты говорила, что вода не сделает из тебя чемпионку, а ее отсутствие сможет. Наверное, поседел я в тот раз. Пойми, ты личность. И любят тебя не за победы — за то, что ты есть.
Но что мы о недостатках?
Лазанья — как отдельный вид искусства. Я едва на месте сознание не потерял, когда увидел, что ты пробуешь готовое блюдо с таким аппетитом. Ты гордилась тем, что смогла вкусно нас накормить. Я гордился, что ты перешагнула через себя. Не иначе, чем чудо. Мне бы не хотелось знать, что было после. Представлю, что тем вечером наелись мы все до отпада.
Ты росла на глазах. Мужала. В твоих руках целый мир. Как жаль, что ты так и не поняла: у нас нет времени на сожаления. В твоих глазах всегда была печаль. Я вспоминаю ту девочку, что пришла ко мне. Волчонок — не иначе. Перепуганная, ершистая, казалось, приручить тебя невозможно. Наверное, так и было. Тебя никто не смог приручить, но ты стала доверять. Мне, себе. В наших силах было изменить мир, твой мир, который разбит на осколки непонимания, отчаяния и боли. В скором времени ты поймешь, что жалеть о прошлом не нужно. Сколько времени я мечтал о том, что перестану слышать сдавленные рыдания за дверью женской раздевалки, приглушенные потоком проточной воды? Ты держалась до последнего и со льда всегда уходила с улыбкой на лице. Ты думала, никто не замечает, как уголки твоих губ вздрагивают в попытках удержать никому ненужную, искусственную гримасу. А в глазах таилось — все, красные, наполненные слезами. Ты опускала ресницы, скрывая их, чтобы никто не подумал, что ты сдалась.
«У тебя нет будущего без нее»
Наверное, ты принимала слишком близко к сердцу эти слова. Я молился, чтобы прокат вышел удачным. Боялся даже представить, как ты коришь себя за сорванный прыжок. Однажды, я был готов рвануть на лед, чтобы остановить этот кошмар. Ты не смогла бы простить меня, запрети я тебе докатать.
«Я докатаю! Смогу»
Не сдамся — это ты хотела сказать. Ты пыталась обманывать меня, заявляя, что поверить в то, что хочешь золото. Но мы оба знаем, что на тот момент тебе было плевать на кусок железа. Твоим желанием было показать миру, что ты не просто образ, единожды появившийся.
«Они даже имени моего не знают!» — однажды в сердцах выкрикнула ты.
Поверь мне. Те, кому ты дорога — знают. Юлия Липницкая навсегда останется Юлей. Той, забавной, милой и сильной. В нашем мире не угодишь всем и сразу. У тебя будет будущее, только верь в это. Помнишь, ты сказала, что всегда хотела заниматься тренерской работой? Я не поддержал тебя. Был зол после очередного бунта. Заявил, что для этого тебе не хватает мягкости и терпения. Что с твоими травмами, тебе не справится и калечить детей? К чему это? Пожалел, конечно, мгновенно, хотелось вырвать себе язык за такие слова. Потому что ты подошла ближе и прошептала:
«Вы ошибаетесь. Я не она»
Мы
не смогли.
Завершение твоей карьеры далось тебе болезненно. Да и мне, если честно, тоже. Я верил, что могу все. Видимо взял слишком большую ответственность за девочку, которая даже сама не может себя принять. Было время, когда я думал, что пошло оно все прахом — бросить, завершить тренерскую деятельность, уйти вслед за тобой. Совершил я где-то ошибку, или же нет. Смог сделать лучше? Как я уже говорил, в начале этого бесполезного письма, жалеть о прошлом не стоит.
Ты тренируешь детей.
Ты улыбаешься.
Ты живешь.
Это самая большая награда для меня.
«Оживай»
…в ее глазах блестели слезы, когда она дочитала письмо. На конверте корявым почерком было написано: «с двадцать первым днем рождения, Юля. Ты, есть ты. Всегда»
