Затоплен

С деревьев постепенно опадали листья, а в воздухе стоял запах снега. Близилась зима. Вскоре Снусмумрику придётся в очередной раз покинуть Муми-дол и всех её обитателей, отправившись в долгое Путешествие, полное глубоких размышлений и новых весенних песен для губной гармошки. Муми-тролль вновь спускается по верёвочной лестнице и скорее бежит на мост, выдыхая облачко пара. Снова задаёт один и тот же вопрос: — Уходишь? — В его словах мелькнула нотка грусти. Но он продолжал смотреть на Снусмумрика с надеждой, что вот, прямо сейчас, парень обнимет его, прижмётся к пушистому белому меху и скажет: «Конечно нет. Как я могу тебя оставить?». Но этого никогда не происходит. И не произойдёт. — Да, — короткий ответ болезненно режет уши наивному Муми-троллю. Он тихо вздыхает, не скрывая своего разочарования. — Я буду ждать… — Их прощание всегда короткое. Снусмумрик не любил долго прощаться. Это заставляло его чувствовать вину за то, что он покидает Муми-дол. Что он покидает лучшего друга. Он бросает короткую улыбку и уходит, держась руками за лямки увесистого рюкзака. А Муми-тролль ещё долго смотрит ему вслед, даже когда его неизменная потрёпанная шляпа и старый дождевик давно скрылись из виду. Это происходило раз за разом с первым снегом. И Снусмумрик никогда не возвращался раньше первого дня весны. Муми-тролль проснулся после долгой спячки, слыша как за окном щебечут птицы. Чуть прислушавшись, он с замиранием сердца различил весёлую трель до боли знакомой губной гармошки. Резко откинув одеяло и поднявшись, он открыл окно и выглянул на улицу. Снег уже полностью растаял, а на мосту, свесив ноги, сидела знакомая фигура в шляпе. Муми-тролль широко улыбнулся, спускаясь по лестнице вниз и чувствуя, как свежая трава касается стоп. Он глубоко вдохнул свежий воздух и побежал к мосту. — Привет, — Муми-тролль махнул лапой и сел рядом. — Привет, — Снусмумрик кивнул и спокойно улыбнулся, чтобы начать с начала новую мелодию. Им никогда не нужны лишние слова. Музыка сама рассказывала о новом Приключении Снусмумрика. А Муми-тролль лишь закрывал глаза, не решаясь лишний раз вздохнуть, чтобы не упустить ни одной ноты. Это стало их своеобразной традицией. Момент, полный чувств и переживаний, которых другие понять просто не смогут. Их сокровищем, которое они так бережно хранили и прятали от других. Но всё, так или иначе, меняется под беспощадным гнётом времени. Времена года сменяют друг друга, так же как и человеческие чувства. И эти перемены не всегда ведут к благому исходу. Всё началось, когда в Муми-доле в очередной раз запахло весной. Муми-тролль поднялся с кровати, с трудом разлепляя маленькие голубые глазки после долгой спячки. Но он не услышал весёлой трели губной гармошки, как обычно. «Наверное, в этот раз он задержался, засмотревшись на ночное небо и потерял счёт времени». Муми-тролль представил, как Снусмумрик мечтательно смотрит на звёзды, а потом внезапно вспоминает его и быстро поднимается с земли, подхватывая рюкзак, и идёт по направлению в Муми-дол под весёлую песенку губной гармошки. И на душе сразу потеплело. Но вот он распахнул створки окна и увидел зелёную шляпу, которая съехала на самый нос её обладателя. А он, в свою очередь, рассматривал руки, в которых одиноко лежала губная гармошка. Муми-тролль обеспокоенно оглядел парня и спустился, осторожно и медленно подойдя к мосту и садясь рядом, как в добрые времена. Но всё было совсем не так, как раньше. Снусмумрик повертел гармошку в руках и вздохнул, подняв глаза на Муми-тролля и наигранно слабо улыбнувшись. У Муми-тролля что-то кольнуло в груди и ему прямо сейчас ужасно захотелось обнять парня, но он сдержался. — Что такое, Муми-тролль? — Снусмумрик первым нарушил молчание, поправив шляпу. — Ничего… Просто… Ты… Ты в порядке? — Зверёк вновь обеспокоенно оглядел парня. Сейчас его друг выглядел как призрак, который исчезнет от одного лишнего взмаха хвоста. — Да, всё хорошо. Просто замечтался. — Мумрики не мечтают с таким кислым лицом, — Муми-тролль слабо нахмурил брови, но тут же выдохнул, смягчившись. — Может, тебе нехорошо? Уверен, Муми-мама быстро найдёт лекарство в книге. — Нет, нет, что ты. Я просто вспомнил одну грустную историю. — Расскажешь? — В следующий раз. А сейчас я пойду поставлю палатку. Уже не терпится отправиться на рыбалку. — О, тогда, может, я пойду с тобой? — Нет, Муми-тролль. В этот раз я хочу порыбачить один. — Но… — На плечо Муми-тролля неуверенно легла чужая тёплая рука. — Муми-тролль. Посмотри на меня. Всё хорошо. Мне просто нужно ещё немного подумать. Ты веришь мне? -…Да, — Муми-тролль не мог оторвать взгляда от лица парня. В его глазах, обычно уютных и спокойных, сейчас бушевал ураган. Холодный и всепоглощающий. — Да, конечно. Снусмумрик вновь наигранно улыбнулся и ушёл вниз по реке, так и не поставив палатку. После этого случая Снусмумрик начал безнадёжно отдаляться. Он больше не разговаривал с кем-либо и всегда старался сидеть в одиночестве. Каждый раз, когда Муми-тролль касался его, парень испуганно вздрагивал и отстранялся. А после лишь шептал неправдоподобное: «Прости. Я тебя не заметил». Песни губной гармошки давно стихли, и весь Муми-дол изголодался по весёлым (или не очень) песням, так или иначе согревающим душу. Снусмумрик в очередной раз сидел у реки, забросив удочку и наблюдая за гладью воды. Он глубоко вздохнул, откинувшись на траву и закрыв лицо шляпой. Слабый ветерок трепал его волосы. И тут он почувствовал, как вода неуверенно лизнула подошвы его ботинок. Парень открыл глаза и увидел перед собой море и надвигающийся шторм. Звуки волнующейся стихии мгновенно заполонили его сознание, а вода всё прибывала, сваливая деревья, что беспомощно трещали, моля о пощаде. Снусмумрик почувствовал, как от пят до самой макушки прошёлся неприятный табун мурашек, но не мог даже пошевелиться, заворожённый и испуганный. Вода доставала уже по колени, по пояс, по грудь и уже подступила к горлу, жадно поглощая парня в свою черноту. А тот лишь ловил ртом воздух, но такой желанный вздох застревал в горле. И вот вода уже достигла его подбородка и застилала пеленой глаза. Он попытался сделать последний вздох, но вода уже накрыла его с головой. Парень задыхался, не видя ничего, кроме бескрайней черноты. И внезапно Снусмумрик проснулся в холодном поту, оглядываясь по сторонам и часто дыша. Он дрожащими руками дотронулся до груди, чувствуя, как она неуверенно вздымается, и выдохнул с облегчением, подняв с земли слетевшую с головы шляпу. Этот сон снился ему не впервой, но каждый раз он заставлял полностью прочувствовать всю боль и сожаление, которое накатывало на него огромной пенящейся волной. И он не знал, как это прекратить. Он полагал, что это из-за одиночества, что он ощущал, когда находился один в глухом лесу, источником тепла в котором служил лишь костёр и очередная песня. Но когда он приходил в Муми-дол эти кошмары не прекращались. Он просыпался со сбившимся дыханием, заглушая криком собственные мысли. Именно поэтому он не хотел ночевать в Муми-доме, даже когда Муми-тролль так старательно уговаривал его. Но… Возможно, дело не только в криках? В этот момент он заметил, что поплавок возбуждённо дёргается и быстро взялся за удочку, вытягивая улов. Но крючок оказался пустой. — Угх, сорвался мой ужин, — разочарованно пробормотал Снусмумрик, устало забравшись в свою излюбленную палатку. Муми-тролль сильно беспокоился за друга. Он слышал резко обрывающиеся крики, видел, как Снусмумрик выходит по ночам на прогулку и не возвращается до самого утра. Наблюдал за ним, когда он садился у реки, забрасывал удочку и долго всматривался в гладь воды. А когда в реку внезапно попадал сброшенный кем-то камешек и брызги попадали на Снусмумрика, тот резко вздрагивал и испуганно пятился назад. Потом переводил дух и всё начиналось по новой. Чуть позже Муми-тролль заметил, что Снусмумрик начал слишком часто курить трубку. Он наполнял её табаком и закуривал, выпуская колечки дыма. Они растворялись в воздухе, оставляя после себя лишь терпкий неприятный запах. В такие моменты Снусмумрик расслаблялся, но лишь на некоторое время. Где-то через неделю он вовсе перестал рыбачить и сидеть на мосту. Переставил палатку подальше от реки, а едой ему служил лишь кофе. Муми-тролль изо всех сил пытался поговорить с ним. И не только он. Многие пытались. Но Снусмумрик упрямо уворачивался от разговора, продолжая затягиваться всё новой и новой порцией табака, запивая его горьким кофе. Муми-тролль просил у Муми-мамы найти лекарство от болезни Снусмумрика, но она лишь удрученно качала головой. «Прости, сынок, но от недуга Снусмумрика нет лекарства» — так она говорила, но Муми-тролль не хотел ей верить, перелистывая раз за разом книгу с бабушкиными рецептами. Но и это не приводило ни к какому результату. И в таком напряжении медленно протекали дни. И Снусмумрик больше ни с кем не общался, а лишь закрывался в своих мыслях, грустно смотря на свою губную гармошку и закуривая в очередной раз трубку. А вместе с ним и Муми-троллю становилось только хуже. Снусмумрик снова проснулся ночью от очередного кошмара. Он аккуратно вышел из палатки, взяв с собой фонарик и губную гармошку (по старой привычке). Стрекотали сверчки, луна красиво освещала небольшое озеро, вдоль которого медленно шёл Снусмумрик, даже не смотря в сторону воды. Он начал бояться её. Но больше всего он боялся себя и того, что с ним происходило. Он чувствовал, как неприятный ком желания накапливался в нём при виде белого милейшего создания, так легкомысленно и заботливо ходившего рядом и желавшего узнать, что же с ним случилось. Но парень не мог сказать ни слова. Он хотел бы, но не мог. Боялся. Боялся всего, что последует потом. Боялся реакции Муми-тролля. Боялся воды, в которой он уже утопал с головой, не в силах выплыть на поверхность к яркому солнцу, которое уже давно не видно из чёрной глубины. Ему было тяжело, страшно, больно, но он не мог себе позволить сказать ему. Он бы не простил себе, если бы хоть капля отвращения блеснула в глазах такого наивного Муми-тролля. И поэтому он делает ужасный выбор… Муми-тролль ходил по своей комнате, нервно топая ногами по полу и болезненно щурясь, вспоминая о состоянии лучшего друга. С его возвращения прошло два месяца, но он так и не рассказал, что такое ужасное случилось с ним в последнем путешествии на юг. Он перебирает в руках кисточку хвоста, прикусывая губу. Падает на кровать. Смотрит в потолок. И думает. Долго и усердно. Повторяя то, что хотел бы сказать Снусмумрику уже в сотый (если не в тысячный) раз. И решая, что сегодня, именно сегодня, не важно, как Снусмумрик будет упираться и уходить от разговора, он поговорит с ним. Так больше не может продолжаться. Он должен знать, что случилось. Должен помочь ему. С этими мыслями он резко поднимается с кровати и уверенно идёт к окну, спускается по верёвочной лестнице и направляется прямиком к новому месту жительства Снусмумрика. Обладатель старой зелёной шляпы спешно собирает свои вещи. Разбирает палатку, скатывает её в рулет и цепляет к портфелю. Тушит костёр, встаёт, вдыхает полной грудью и оглядывает Муми-дол. В последний раз… Больше ему нет здесь места. Но тут на горизонте появляется белая точка, быстро приближающаяся к нему. Постепенно у точки вырисовывались ушки, лапы и белый хвост. И вот перед ним стоит запыхавшийся Муми-тролль, смотрящий на него помутненными голубыми глазами. — Уходишь? — Да. — Надолго? Снусмумрик медлит с ответом. Не в его планах было в этот раз прощаться. Он не смотрит на Муми-тролля, упёрто разглядывая свои ботинки. Делает пару глубоких вдохов, собираясь с мыслями, и наконец произносит: — Навсегда. Со стороны Муми-тролля послышался резкий вздох. Снусмумрик всё ещё не может поднять на собеседника глаз. — Но… Но почему? Всё… Всё же было хорошо! Что такого произошло во время твоего последнего Приключения, что теперь ты даже не можешь посмотреть мне в глаза?! — Послышался всхлип. И ещё один. Муми-тролль плакал. Снусмумрик молчал, сильнее сжав ладони на лямках. — Прости, Муми-тролль, — это всё, что он смог сказать. — Лжец! Ты же говорил, что с тобой всё хорошо! Просил тебе поверить! Ты… Ты… — Слова застряли в горле, а вместо них вырвался ещё один всхлип. — Прости, прости меня, — повторял Снусмумрик, как заезженная пластинка. — Прости, прошу, прости… Вновь минута молчания. Никто не смел и пошевелиться. Но тут Муми-тролль сделал уверенный шаг вперёд и толкнул Снусмумрика на землю, залезая сверху. Шляпа слетела с её обладателя, открывая лицо Снусмумрика. В его поблекших глазах стояли слёзы, которые он старался сдерживать изо всех сил. Парень испуганно смотрел на Муми-тролля, мелко дрожа. — Муми-тролль, что ты делаешь? — Его голос тоже подрагивал. — Я не слезу, пока ты не передумаешь! — По его мохнатым щекам крупными каплями катились слёзы, падая на дождевик Снусмумрика. — Ох, Муми-тролль… — Снусмумрик быстро смахнул с глаз влагу, обнимая тёплое пушистое тельце. — Я не могу изменить решения. Так будет безопаснее для тебя. Муми-тролль выдохнул от неожиданности, но потом крепко прижался к другу. — А может ты бы хоть меня для начала спросил? Уж я то лучше знаю, что для меня безопаснее. — Поверь, не знаешь, — Снусмумрик только помрачнел, отстраняясь. — Прошу, отпусти меня. Так будет лучше. — Нет, ни за что, пока ты всё не расскажешь, — зверёк упрямо положил лапы на плечи парня, не давая ему сдвинуться с места. Когда он успел стать таким сильным? — Угх, ненавижу твоё упрямство, — Снусмумрик закрыл глаза ладонями, не веря, что сейчас действительно собирается сказать то, что так тщательно скрывал всё это время. Но отчего-то эти слёзы на белых щеках действовали на него лучше всякой сыворотки правды. И он прошептал, совсем тихо, будто это были не слова, а лишь шелест травы от ветра: — Я люблю тебя. И всё вокруг стихло, но, кажется, это лишь сердцебиение заглушало все звуки. Даже ветер не шелестел листвой и вода в озере текла бесшумно. Гробовая тишина оглушала и давила со всех сторон. Снусмумрик медленно убрал руки с лица и взглянул на Муми-тролля. Но не мог поверить своим глазам. Он всё так же плакал, но теперь в его глазах играла неудержимая радость и, кажется, облегчение. Он широко улыбнулся и прижал парня к себе с такой нежностью, что у того перехватило дыхание. Снусмумрик вновь отстранился и поцеловал Муми-тролля в белоснежный нос. И им больше не нужны были слова. Снусмумрика вновь захлестнуло волной, но в этот раз это была не чернота и холод, а теплота и нежность, о которых он раньше не мог даже мечтать. Он всё ещё был затоплен, но теперь это его ничуть не пугало. А обо всех чувствах они совсем скоро расскажут в новой песне для губной гармошки.