Смотря с какой стороны

Гет
R
Завершён
33
AdilRia бета
Размер:
9 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
33 Нравится 0 Отзывы 2 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
— Всё зависит от точки зрения, — сказал он, медленно опускаясь на колени. Пока я пыталась справиться с дрожью в спине, он уже успел ловко продеть верёвку между щиколоток и сделать первый круг обвязки. Упс. Не то чтобы ощущения отличались от предполагаемых мною. Разве что были сильнее. Его руки довольно собственнически касались меня, пока он делал то, что, уверена, делал много раз до этого. Довольно странно спокойно сидеть на кресле, пока тебя связывает красивый мужчина. Но в то же время, я склонила голову, всё привычное ощущается острее? Даже обивка мягкого кресла. — Теперь руки, — сказал он, откидывая волосы с лица. И, боже, привычный его жест приковал моё внимание. Я протянула ему руки, мельком оглядывая вязку на ногах. Окей, я кучу раз видела такое в порно. Сплошная тугая обвязка ног от щиколоток до колен, не позволяющая ничего, кроме как стоять относительно неудобно. Не знаю, по крайней мере, мне кажется, стоять так ужасно неудобно. Я хмыкнула. — Всё в порядке? — тут же спросил он. — Да. — Я кивнула. — Просто… это так… странно? Он усмехнулся. — Ты сама этого захотела. — Нет, я не говорю… Просто необычно. Ты же знаешь, я бы не стала делать того, чего не хочу. Не по доброй воле, по крайней мере. — Да тебя и не по доброй не заставишь, — снова усмехнулся он и опустил мои связанные между собой запястья. — Итак, готово. Как себя чувствуешь? Я посмотрела вниз. Запястья были плотно прижаты друг к другу, конец верёвки змеился по полу. Ноги приходилось держать под углом из-за довольно низкого кресла, и, чёрт, они дрожали! Мне неожиданно захотелось рассмеяться. Не потому что мне было смешно, просто нужно было как-то выплеснуть всё то, что внезапно во мне оказалось. Внутри будто что-то тонко звенело. Такой же метафорический оргазм я испытывала, когда завершала долгую и упорную работу над очередной книгой. Обвязка была довольно простой, насколько я могла судить, и не предполагала полного ограничения подвижности. В конце концов, руки оставались впереди, и при необходимости я, наверное, могла их развязать. А если у тебя есть руки, то всё определённо не может пойти по… кхм, не так. Я чувствовала волнение, но в то же время и спокойствие. Я могла доверять Вадиму. В конце концов, мы друзья, он мой редактор, внезапно оказавшийся тематиком. Едва ли он собирался мне что-то сделать, ведь я его "работа" и довольно прибыльная. В любом случае, мне нравилось. Я знала, что мне понравится шибари, как только узнала о нём, и я оказалась права. Мне нравилось это чувство беззащитности и принадлежности. — Нормально, — ответила я, чуть подумав. — Странно, но не плохо, нет. Он кивнул. — Итак, что бы ты хотела попробовать? — спросил он, заставив меня растеряться. — Э, не знаю, разве я должна это решать? Он пожал плечами, стоя передо мной, расслабленный и собранный, в строгой белой рубашке — в таких он ходил на работу — брюках и босиком. На мне было платье, но я ощущала себя чертовски голой. — Нижний всегда ведёт. В конце концов, это тебя связывают, порют и доводят до состояния полной бессознательности. Если ты не даёшь осознанного согласия — ничего не происходит. Обычно сессии продумываются от и до, в них мало места импровизации, но поскольку у нас не совсем обычная сессия… Ты должна прямо говорить мне, чего хочешь. — Какое разочарование для всех авторов фанфиков, — пробормотала я, пока мой взгляд метнулся к стекам и плёткам, возлежавшим среди остальных игрушек, которые он выложил, когда я попросила их показать в самом начале. Я знаю, что это чертовски больно, но сам себя всё равно нормально не ударишь, а меня на протяжении лет, когда я думала о БДСМ, интересовал вопрос о моём болевом пороге и как вообще всё это, блин, работает. Я всегда считала порку невероятно эротичной, но это то, что используется в качестве наказания, и… Наверное, я просто не вижу всех нюансов? В порно это было горячо, но не так красиво, как хотелось бы мне. Ну то есть. Не поймите меня неправильно, я знаю, что есть разница между моей фантазией и реальностью, но что-то невероятное есть в этом: беспомощности и боли, и утешении, которое следует за болью, остающихся потом следах… Я автор, я так вижу, если что, и все свои ошибки буду принимать сама, но попробовать хочу. (Куда нас заводит наше вечное «хочу», да?) Я тихо выдохнула. Здесь кроется и ещё одна ловушка БДСМ: необходимость прямо говорить о своих желаниях. О тех желаниях, которых нас с детства учат стыдиться. Я не говорю непосредственно о бондаже или шибари, я о том, что тема секса зачастую оказывается табуированной. И мне вот, например, безумно зажатой домашней девочке, запредельно сказать мужчине передо мной, когда я связана, что, мол, я хочу, чтобы ты взял стек. Это на самом деле сложно. — Это вообще нормально — то, что мы делаем? — вырвалось у меня под гнётом пронёсшихся за мгновение мыслей. — Абсолютно нет. Нет ничего хуже, чем девочки, идущие в БДСМ ради интереса. Или мальчики. И сессия со своими друзьями-подчинёнными — вообще отстой. Я нервно рассмеялась. Бывают иногда в жизни люди, которые, как бы косо ты ни задал вопрос, всегда отвечают на тот, который ты имел в виду. Вадим — один из них. И это всегда меня приводило в восторг: наш с ним невероятный уровень взаимопонимания. Даже с моей лучшей подругой нам пришлось этому учиться, узнавать друг друга. А с ним мне хватило одного взгляда, чтобы понять: это мой человек. — Потому что всё всегда заканчивается, как в дурацких фанфиках? — со смешком уточнила я. — И это тоже. Я покачала головой. Не знаю, как вообще до этого дошло, ведь изначально я просто попросила рассказать, как это происходит, чтобы не ошибиться с матчастью в книге. Опыт — лучший учитель, да? — Тебе надо успокоиться, — сказал он неожиданно, обходя кресло и становясь за моей спиной. Я почувствовала его руки у себя на плечах, давящих на какие-то прямо-таки волшебные точки над лопатками. По всему телу пробежали мурашки, расходясь от сладко ноющих болевых точек. Как много неожиданных талантов открывается иногда в человеке. Или это просто я всё приукрашиваю, потому что сто лет не была на массаже и столько же о нём мечтаю. — Не могу, — выдохнула я, опуская голову. Сказать, что всё это меня… выбивает из колеи? — гораздо проще, чем признать, что я хотела трахнуть своего редактора практически с самого начала своей работы с ним. Уверена, он об этом знает. Дурацкая на самом деле была идея попробовать всё это с ним. О чём я вообще думала? Ах да. Как саммари к любовному роману. Я не думала. — Ты в любой момент можешь всё это прекратить. И между строк я читала: второй раз он на это не пойдёт. Если решила попробовать — имей смелость идти до конца. Каким бы он ни был. От его тёплых рук, по-прежнему надавливавших на спину, расходились мурашки, и мне почти хотелось плакать. Я знала, что это та грань, порог, который мне надо либо перешагнуть, либо… очередные годы ждать другого удобного случая, потому что не то чтобы я готова любому дать себя связать. Не думайте, что я не понимаю все риски. Мне стыдно, стрёмно и неловко. Я не стыжусь своих желаний, но боюсь показаться неловкой, неспособной связать двух слов, а именно так всё и будет с любым, кроме Вадима. В этом всё и дело: мне нужно почувствовать себя униженной, просить, говорить о том, о чём говорить не хочу, и делать это против воли… Да, в рамках сессии, после моего осознанного согласия и с возможностью всё остановить… Но это неважно. Мне придётся делать то, от чего я всю жизнь бежала, пытаясь подавить свои проблемы и быть нормальной, но нет. Всё совсем не в порядке, и для меня БДСМ будет попыткой перешагнуть через себя и свои стеснительность и комплексы. Придётся ломать себя. Возможно, это не плохо и как-то поможет мне (уверена, ничего такого БДСМ не подразумевает, и это только мои «весьма специфичные» представления). Всё это ужасно, и я точно не смогу этого сказать. Я чувствовала, что начинаю задыхаться, и оттого, что я не могла перебороть себя, в уголках глаз начинали собираться слёзы. Я никогда не думала, что дойду до слёз в процессе сессии (а я думала об этом больше раз, чем вы можете себе представить), по крайней мере, не до слёз от боли, но сейчас я почти плакала. Ты сама начала — так что не сваливай на других. БДСМ — это взаимная ответственность, и это не будет работать так, как работает в фанфиках: твой партнёр не возьмёт на себя и твою часть ответственности. Ну, я это так вижу. И мой долбаный розовый принц за спиной, кажется, тоже. — Я хочу… я хотела… — Дёрнула-пожала плечом, но слова просто не шли с языка. Я не могла этого произнести! Это казалось глупым и было глупо, и звучало вообще ужасно (смущающе, по-детски, обыденно, униженно?). — Блин, не заставляй меня произносить это слово, оно по-идиотски звучит… Ты ведь понял меня, скажи, что понял. — В этом, отчасти, и есть суть БДСМ, — хмыкнул он. — Говорить то, что тебе говорить неприятно. Но окей, не в этот раз. Ты ведь понимаешь, что большую часть практик проблематично осуществить, если ты в верхней одежде, и порка — одна из них? Не хотелось бы испортить твоё платье, и я знаю, что предлагаю нарушить твоё основное условие. — Он взялся за замочек молнии, на мгновение замирая. Я его не остановила. Я дрожала от этих его «в другой раз» и «порка», сказанных так легко и буднично, будто не было в этом чего-то… На секунду в комнате остался только едва различимый звук расстёгиваемой молнии. Потом я хмыкнула. — Тебе придётся развязать мне руки. — А потом связать их снова. Я думаю, я переживу это. По крайней мере, на мне сегодня нормальное бельё, а не обычные труселя с бабочками. Не то чтобы, идя сюда ради того, чтобы «побольше узнать о БДСМ», я не задумывалась, что, возможно, мне придётся раздеться. Или даже чуть больше. Он снова опустился на колени, ловко распутывая мне руки, и взялся за подол платья, бросая на меня взгляд из-под ресниц. Снять одежду оказалось гораздо легче, чем сказать, что я хочу, чтобы меня выпороли. Он аккуратно повесил платье на спинку стула. Обнажённые спина и живот заставили держать осанку (чтобы спрятать живот). Я всегда знала, что не обладаю идеальным телом, и это ещё одно, что привлекает меня в БДСМ: усилия, который прикладывает нижний, чтобы быть идеальным для верхнего. Привет всем тем километрам БДСМ и омегаверс-фанфиков. Он снова связал мне руки. — Разве это не странно, что ты встаёшь на колени? — спросила я, следя, как ловко и быстро его пальцы управляются с верёвкой. Всегда считала, что у мужчины должны быть красивые руки и пальцы. А у Вадима они великолепны. Длинные, сильные и... ох! Он бросил на меня быстрый взгляд. — Как я и сказал: всё зависит от точки зрения. Какой ты доминант, если сам не можешь встать на колени? Кто ты, если не уважаешь своего нижнего? Для меня возможность — способность — встать на колени — знак уважения нижней. Что-то определённо в этом было. Что-то, от чего мне ещё больше хотелось его поиметь. Ну разве бывают такие идеальные парни?! — Встань, — приказал он, и это был уже самый настоящий приказ, даже его голос изменился, став ниже и строже. Так он обычно со мной разговаривал, когда я саботировала его правки или затягивала со сдачей материала до дедлайна. Он мне всегда нравился, но при этом… вызывал определённые опасения. Так и сейчас: он заставил меня собраться и отбросить лишнее. Стоять и правду было чертовски неудобно. И дико неловко, потому что: я в нижнем белье, связанная, перед своим редактором (и другом). Не любовником, не парнем. В какой-то мере просто чужим человеком. Это… открывает в тебе нечто новое. Совсем иное «мне не важно, что вы обо мне думаете, я делаю это, потому что прекрасна». Вот в чём дело: даже если вас оскорбляют и унижают в БДСМ, это не заставляет вас чувствовать себя по-настоящему униженным. Это открывает в вас новые грани внутренней свободы. Не «я делаю это, потому что нет выбора», а «я делаю это, потому что я выбрал это». И что с нами будет после? Когда я буду знать, что принадлежала ему. Когда он будет знать это. Когда каждый наш взгляд и прикосновение будет нести иной смысл. Я знаю, что буду вариться в этом, знаю, что могу быть навязчивой… Здесь всё зависит лишь только от него: я хорошо умею скрывать свои грязные мысли. И нет, мне не стыдно. За этим я сюда и пришла: за эмоциями. — А я точно не упаду? — с опаской спросила я. — Я тебя поймаю, — ответил он. Куча БДСМ-атрибутики лежала на кровати. Серьёзно, куча разных плёток, вибраторов, зажимов, бондажей. Я, может, и не практиковала, но теоретически была подкована хорошо. Он выбрал недлинную многохвостую плётку с широкими хвостами. Не знаю, как она называется, но в курсе, что в теории она бьёт слабее всего. И всё-таки при взгляде на эти куски кожи меня одолевали сомнения. Мне точно нужно расслабиться. Вроде будет больнее, если напрягаться. Он провёл хвостами по коже моего бедра. Они были прохладными и гибкими. Как змеи. Я точно упаду. — Ты помнишь своё стоп-слово? — спросил он тихо. Я кивнула. Конечно. Я думала о нём годами. — Наверное, стоило выбрать другую обвязку для ног, — выдохнула я, пытаясь надышаться перед смертью. — А мне нравится, — хмыкнул он. — Потому что девушки падают к твоим ногам? Они и без этого к ним падают, — парировала я. Вообще-то мне тоже нравится. Она прикольная, но, чёрт. Я точно упаду. — Ты готова? — снова спросил он. Я кивнула. Время превратилось в патоку и перестало существовать. — Расслабься, — шепнул он, и я почувствовала в его голосе улыбку. А потом он ударил. И мир раскололся. Я, кажется, услышала свист плётки. И это было чертовски больно! Обжигающая хлёсткая боль упала и разлилась по ягодицам, выбивая весь воздух из лёгких. Я распахнула рот, но из горла не вырвалось ни звука. Боль растеклась по нервам, колючая и разъедающая, вытянула всё тело в скрученный жгут, который чуть отпусти — и разорвётся. — Дыши, — услышала я и вздохнула. Аккуратная ладонь коснулась кожи, и это помогло мне немного прийти в себя. Но обнаружить себя дрожащей в агонии от единственного удара оказалось неприятно. Не думала, что это будет так. И — вот оно — двигатель всех дамских романов. Я не думала. А должна была! Я должна была предположить, что это окажется слишком сильно, но я считала, что смогу и выдержу. Я хлопала глазами, пытаясь загнать слёзы обратно под веки. В голове стояло отвратительное марево, и, кажется, ко мне вернулась мигрень. Он снова ударил, и я вскрикнула. Это было неожиданно, так внезапно, что я даже подготовиться не успела! Боль накрыла снова, разбиваясь на сотни маленьких обжигающе-острых осколков, сильнее и резче, чем в первый раз, заставляя отголоски первого удара открывать новые и новые грани. Кажется, я в полной мере познала смысл выражения «волны боли». Они вытесняли всё, не оставляя после себя ничего, кроме пустоты и тлеющего безмолвия. Хотелось одновременно зажать рот, давя стоны, и прижать руку к животу, пытаясь унять колючий отголосок боли внутри, но связанные запястья не позволяли. Я не замечала, что уже по-настоящему плачу, слёзы текли не переставая и застилали обзор. Плётка засвистела в третий раз, и я инстинктивно напряглась. Острые укусы кожаных хвостов остались сбоку на бедре. Ноги подкосились. —  Боже, всё, хватит, красный, остановись, — хватило у меня сил прошептать, и я не была уверена, что он услышит, но потом почувствовала его руки, и они единственные не давали мне упасть. Слёзы, не переставая, текли по лицу от какой-то детской обиды и жалости к себе. Боль утихала, но оставалась напоминанием об острой несправедливости. Вадим обнял меня, давая спрятаться у него на плече. Не хотелось размазывать по нему сопли, но именно это я и делала. Его рука на талии ощущалась единственным маяком, за который я могла зацепиться. Я зажала руками рот, не позволяя себе скатиться в позорную истерику, но меня всё равно трясло. —  Всё хорошо, — произнёс он мне в ухо, успокаивающе поглаживая по спине. — Это нормально, что тебе больно, никто не начинает сразу с жёсткой порки. Я покачала головой. Я рыдала. —  Эй, всё в порядке. Ты молодец, что смогла остановиться. Я не причинил бы тебе вреда, но важно, что ты смогла сама. Лучше сейчас и со мной. —  Боже, это на самом деле ужасно, — всхлипнула я, вытирая чёрные слёзы. Тушь потекла. — Тогда не забывай об этом. Некоторые думают, что должны терпеть. Но ты никому ничего не должна. Не здесь. Он осторожно посадил меня в кресло, пока я всё ещё всхлипывала и прерывисто дышала. Он распутал мои дрожащие руки и взялся за обвязку ног. Я смотрела на всё это, на него, на его руки и не чувствовала ничего. Чувствовала опустошение. Кожу на ягодицах пекло и тянуло, она будто бы вся горела. —  Извини, это было слишком, — покачала головой я и свернулась в кресле калачиком, как только он закончил с верёвками. — Я не думала, что это будет настолько больно. —  Всё нормально, теперь ты знаешь, как это может быть. По крайней мере, ты не упала, — пошутил он. Я нервно рассмеялась, всё ещё всхлипывая. Его спокойствие и умиротворяющая монотонная методичность действий помогали мне обрести некое подобие гармонии. —  Точно. Хоть что-то у меня получилось. Он убрал все игрушки с кровати и отложил в сторону плётку. Что вообще делают со всеми этими штуками после сессии? —  Послушай, ты не должна думать, что у тебя что-то получилось или нет. — Он посмотрел на меня очень серьёзно и снова говорил тем голосом, которым приказывал, только на этот раз он звучал мягче. — Это не соревнование или тест. Ты попробовала, тебе не понравилось. Значит, порка не твоё. И это нормально. Я кивнула. Не знаю, помогли мне его слова или нет. Умом я и так всё понимала, но так же осталось какое-то разочарование. Возможно, дело в том, что реальность оказалась не такой классной, как фантазия. — У тебя есть влажные салфетки? Он кинул в меня упаковкой. — Надеюсь, теперь ты начнёшь писать? — поинтересовался он, облокачиваясь на косяк и складывая руки на груди. Прямо сошедший со страниц фанфика главный таинственный герой. Я стёрла с лица чёрные разводы от туши. Не желаю выглядеть как шлюха из порнофильмов. — О да, вдохновения у меня теперь навалом, — хмыкнула я. — Как и матчасти. Но ты уверен, что нужно писать что-то настолько провокационное? То есть мне-то без разницы, я напишу… Он пожал плечами и подал мне платье. После без единого вопроса повернул спиной и застегнул молнию. Я облокотилась на него, на секунду позволяя себе чувствовать на плечах его руки. Задумчиво прикусила губу. Конечно, у меня уже был примерный сюжет, и я даже что-то там начала писать… Споткнулась на матчасти, но теперь это больше не проблема. И всё же я начинала писать именно фанфик, но издавать? Насколько издаваемая литература может и должна быть цензурируемой? Где проходит грань между искусством и пошлостью? — После «Пятидесяти оттенков серого» людей мало чем можно удивить. — Но нужно ли удивлять? К тому же это просто переписанный фанфик по «Сумеркам», — спросила я, обернувшись через плечо. Ответ на этот вопрос был очень важен. Он снова пожал плечами и отступил, позволяя развернуться к нему лицом. — Только такие фрики, как ты, знают об этом. Тебе есть что сказать миру, так говори, не стыдясь этого. Я не стыдилась, и он наверняка это знал. Есть разница между стыдом и смущением. Но также есть грань между «да» и «нет», и не нам решать, когда ломать её. Но если не нам, то кому? — Ну хорошо, я подумаю об этом. А сейчас дай мне умыться, я похожа на клоуна. Он кивнул мне на ванную. — Вовсе нет. Зеркало не показало мне ничего нового. Красные заплаканные глаза, синяки под ними то ли от недосыпа, то ли от слёз, или просто обозначившиеся яснее; немного растрёпанный хвост, пятна чёрной туши и почему-то опухшие губы, как будто меня кто-то долго и грубо целовал. Возможно, я прикусила их, пока пыталась не умереть от боли. Я прикоснулась к коже ягодиц под платьем. Её по-прежнему тянуло и пощипывало, когда я нажимала чуть сильнее. Я осторожно растёрла границу боли, пытаясь её растянуть. Конечно, что это так не работает и боль не уйдёт, но дело скорее в психологическом эффекте. Болело терпимо, и даже синяков, может быть, не останется, но попробовать снова? Мне нужно время. И, возможно, винишко. Сквозь платье я коснулась промежности. Я не была возбуждена, боль всё перебила, я однозначно не её фанатка, но желание тлело где-то глубоко внутри, и я знала, что достаточно искры, чтобы оно разгорелось. Возможно, именно это всегда и привлекало меня в БДСМ — наличие некоего послевкусия. Что ж, сегодняшний день принёс много нового, я точно долго его не забуду. Быстро умылась, стирая следы произошедшего, переплела хвост и вышла из ванной. Зная Вадима, он уже ждёт меня с чашкой чая. Ну или коньяка. Позже, уже уходя, я задержалась на пороге и взглянула Вадиму в глаза. — Спасибо, — кивнула ему немного неловко. Он пожал плечами. — Всегда пожалуйста. Ты знаешь, где меня найти. И я всё ещё жду твою рукопись. Я закатила глаза и махнула ему рукой. Редактор всегда остаётся редактором. И, уходя, я чувствовала облегчение.
Отношение автора к критике
Не приветствую критику, не стоит писать о недостатках моей работы.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.