Enjoy the cool moments. There will be some, a lot even!

Элиотт понял, что что-то не так еще до того, как открыл глаза. Впервые со среды он не чувствовал веса Лукаса на своих коленях, когда муж садился на него, прижимаясь губами к его груди, чтобы разбудить. Кроме того, если ему казалось, что он возбужден, то это было ничто по сравнению с Лукасом во время его течки. Обычно они не заправляли постель только потому, что один из них пинал одеяла на пол. И все же Элиотт не чувствовал рядом с собой Лукаса. Элиотт перевернулся на бок и слепо потянулся к мужу, но обнаружил, что его место пусто. — Малыш? — крикнул он, медленно открывая глаза и осматривая комнату. Дверь ванной открылась, и Элиотт увидел зрелище, которое разбило ему сердце. — О, детка. — вздохнул он, вскакивая с кровати, чтобы обнять своего возлюбленного. Он ожидал увидеть слезы, но выражение в глазах Лукаса было ещё хуже. Он даже не поднял головы, когда Элиотт обнял его и крепко прижал к груди. — Поговори со мной. — почти умолял он, целуя Лукаса в макушку. Он скорее почувствовал, чем услышал, как тот вздохнул, прежде чем его муж медленно поднял голову. — Моя течка прошла. — его голос звучал так измучено, что Элиотт почувствовал, как слезы выступили на его глазах. — Моя течка прошла, потому что прошла неделя. Я не беременный… Элиотт чуть не потерял сознание от этого; он положил голову на грудь, свесив обе руки по бокам. Он медленно пошел к кровати, не отпуская мужа, перебирая пальцами его волосы. Элиотт сел на край матраса, усадил Лукаса на свои колени и уложил мужа так, чтобы тот мог зарыться лицом в изгиб его шеи, как он это часто делал. В этот момент Элиотт принял бы любую реакцию своего возлюбленного, а не полное ее отсутствие. Он мог вытерпеть слезы, он мог слушать, как Лукас изливает ему свое сердце, он мог справиться с криками Лукаса, но эта пустота, которую он видел в его глазах… он ничего не мог с этим поделать, но это не означало, что он не мог попытаться. Элиотт повернул их обоих так, что те оказались на боку, лицом друг к другу. Он обнял Лукаса за талию, сближая их тела, и нежно погладил свободной рукой его лицо. — Поговори со мной.— сказал он еще раз, прижимаясь лбом ко лбу своего возлюбленного. — Даже если тебе просто нужно кричать, давай. Выпусти все это. Не держи в себе. Наконец, Лукас поднял голову, но прежде, чем Элиотт успел заглянуть ему в глаза, Лукас высвободился из его объятий и повернулся спиной к Элиотту. — Что ты хочешь от меня услышать? — спросил он с безразличием, которого Элиотт никогда не слышал за все годы их совместной жизни. — Я не беременный. Я не беременный, и мы с тобой ничего не можем сделать, чтобы это изменить… С этими словами он схватил простыню, которую Элиотт сбросил ранее, пока слезал с кровати, и быстро натянул ее через голову. Элиотт понятия не имел, как долго он оставался там, все еще голый, глядя на неподвижную фигуру мужа. Как только он понял, что они не могут провести весь день в таком состоянии, он осторожно поднял руку, лежащую на матрасе, и уже собирался бережно положить ее на плечо Лукаса, как вдруг отстранился, вспомнив, что, когда у него были приступы, он ненавидел, когда к нему прикасались. Лукасу нужно было время, чтобы все обдумать, и Элиотт знал, что единственное, что он может сделать, это дать ему столько времени и пространства, сколько ему нужно. Вздохнув, он провел рукой по волосам, взъерошив их еще сильнее, чем когда Лукас ночью дергал их, умоляя Элиотта трахнуть его сильнее, сбить с ног, и, наконец, встал. Он схватил пару спортивных штанов из корзины для белья, не потрудившись надеть под них боксеры, и вышел из комнаты. Оказавшись у двери, он на мгновение остановился. Должен ли он закрыть её, чтобы дать Лукасу уединение, в котором он может нуждаться? Или оставить дверь открытой, чтобы показать любимому, что он будет рядом, когда тот будет готов? Элиотт бросил последний взгляд на мужа и решил все-таки оставить дверь открытой. Это то, что Лукас делал для него всякий раз, когда он терял силу воли и энергию, чтобы встать с постели. Несмотря на то, что каждая клеточка его существа кричала, умоляя его вернуться и обнять Лукаса, он знал, что не может, поэтому он повернулся и медленно пошел на кухню, все еще пытаясь прокрутить в голове последний поворот событий. Элиотт не мог не чувствовать себя виноватым за нынешнее состояние Лукаса. Если бы он не упомянул о ребенке, ничего бы не случилось. Обычно, когда течка Лукаса заканчивалась, они проводили в постели весь следующий день, слишком измученные работой предыдущих дней, чтобы заниматься чем-то большим, чем ленивые поцелуи и объятия. Те дни были среди фаворитов Элиотта. Они напоминали ему то утро в доме Лукаса, после того, как они впервые поцеловались, только на этот раз, не было никаких сообщений от Люсиль, чтобы сломать этот маленький мир, который они создали, и вернуть его к реальности. Добравшись до кухни, он сел в одно из кресел и оперся локтями о стол, обхватив голову руками. Он понятия не имел, что его ждет, и был чертовски напуган.