Guilt

«С Мидосудзи что-то происходит», - думал Ишигаки уже не в первый раз, наблюдая за асом Kyoto Fushimi. В последние несколько месяцев Мидосудзи был сам на себя не похож. Если раньше на тренировках он отрывался по полной, крутил педали, себя не помня, то теперь он будто бы сдавал позиции, жалел себя, что ли. Котаро думал, может у Акиры просто плохое настроение или он плохо себя чувствует, но тут же вспоминал, что когда Мидосудзи идет к победе, для него не существует плохого настроения и болезней. Так что Ишигаки не на шутку встревожился. Котаро пока ничего не делал. Он просто наблюдал за Акирой на тренировках, готовый помочь ему в любую минуту, готовый сделать для него все, что понадобится. Тем временем, Мидосудзи не становился прежним, не возвращался в привычную колею. Напротив, ему, очевидно, становилось хуже, и никто не знал, почему. Никто не знал, почему, но все в команде Kyoto Fushimi заметили, что Акира сам не свой. Однажды на тренировке (в тот раз они тренировались только вдвоем) Ишигаки догнал Мидосудзи и поехал с ним рядом. Надо сказать, что Котаро нечасто догонял Акиру, а то, что в тот раз ему это все-таки удалось, было недобрым знаком. Прежде Мидосудзи, когда кто бы то ни было из команды догонял его, тут же ускорялся и оставлял велосипедиста позади, но когда Ишигаки поравнялся с асом, тот даже не посмотрел на него. Котаро беспокойно вгляделся в длинную фигуру Акиры на велосипеде и отметил, что Мидосудзи стал бледнее и даже будто бы похудел, хотя, казалось, куда уж тоньше. В общем, Акира выглядел нехорошо. - Акира, - позвал Котаро. Мидосудзи покосился на Ишигаки. - Чего тебе? - Ты хорошо себя чувствуешь? Акира презрительно сощурился. - Да. А что? - Мне кажется, что у тебя что-то болит, - поделился Котаро своими переживаниями. - Тебе кажется, Котаро. У меня все хорошо! Мидосудзи ускорился и быстро оставил Ишигаки позади, но вскоре Котаро вновь нагнал аса. Ишигаки не мог поверить, что это снова случилось. Так не должно было быть! Да и то, как Акира ускорился… Он обычно делает по-другому: Мидосудзи несется изо всех сил, да так что слюна во все стороны брызжет, а сейчас… Акира будто бы ехал из последних сил, будто ускорение давалось ему нелегко. Мидосудзи хоть и обогнал Ишигаки, но это было ненадолго, и совсем на него не похоже – так медленно и слабо Акира еще никогда не ездил. Котаро опять поравнялся с ним. - Акира, ты меня обманываешь! - Да перестань, Котаро! Я всего лишь вожу тебя за н… Акира недоговорил. Глаза у него закатились, а тело опасно накренилось вправо, к обочине. Ишигаки мгновенно это заметил и, молниеносно вывернув руль велосипеда, подхватил Мидосудзи и приобнял его одной рукой, прижимая к себе и не давая упасть. Котаро хотел было позвать аса по имени, но едва только взглянул на него, как понял – Акира потерял сознание. Тогда Ишигаки остановился, взял Мидосудзи под мышки (взять Акиру на руки Котаро не мог – тот был слишком тяжелый для него) и оттащил к обочине, положил на прохладную траву. Котаро похлопал Акиру по щекам. Никакого ответа. Ишигаки снял с головы Мидосудзи шлем, расстегнул застегнутую до самой шеи велосипедную куртку (этого Акира тоже прежде никогда не делал) и достал и кармана телефон. Котаро позвонил в скорую, и когда машина приехала за Мидосудзи, Ишигаки настоял, что поедет с Акирой. Никто возражать не стал. В больнице Мидосудзи привели в сознание и, после каких-то поверхностных обследований, сказали, что Акире нужно задержаться. Слова врача, осматривавшего Мидосудзи, напугали Котаро. Сидя возле койки, на которую уложили Акиру, Ишигаки обеспокоенно спросил: - Зачем?.. Зачем ему нужно задержаться? Врач со скорбным, мрачным выражением лица, которое никогда не менялось, ответил: - У Мидосудзи подозрение на одну тяжелую болезнь. Котаро весь перепугался. - Что? – переспросил Ишигаки, не поверив своим ушам, - что за болезнь? Врач жутко растянул губы в подобии улыбки – скорее всего, он хотел ободрить и успокоить Котаро, но у него ничего не вышло. - Пока это всего лишь подозрение. Вам не о чем беспокоиться. «Ложь!» - отчаянно воскликнул про себя Ишигаки. Котаро был уверен, что позже, когда Мидосудзи проведут более тщательное обследование, ничего хорошего не откроется. Все в команде давно заметили, что с Акирой творится неладное, но когда Мидосудзи указывали на это, он только отмахивался или огрызался, что тоже было на него не похоже. Хоть он и готов был пожертвовать всем ради победы – даже телом – он все-таки заботился о том, чтобы быть в хорошей форме. Он никогда не пускал свои, даже самые незначительные простуды, на самотек. А в этот раз… Он будто бы все знал. Знал, что с ним происходит. Знал, что это что-то, с чем он не сможет совладать, и потому ничего не делал. Знал, что все. Все. Конец. Котаро, сидя возле койки спящего Акиры, все понял. Не было смысла ждать последнего слова врача. Все уже ясно. Мидосудзи болел уже давно. Недуг долго подтачивал Акиру изнутри, и теперь ничего уже нельзя было сделать. Все слишком запущено. Ишигаки только было непонятно, почему Мидосудзи так легко сдался. Или это тоже из-за болезни? Это болезнь отняла у него силы сопротивляться, злиться, бороться? И все-таки, неужели Акира не заметил, когда ему стало действительно плохо? Слишком много вопросов, думал Котаро. Ишигаки не понимал, почему Мидосудзи довел все до такого… Разве Акира все уже сделал? Разве он уже всего добился? Ишигаки знал, что спрашивать нет смысла. Мидосудзи не ответит. Поэтому, когда Акира открыл глаза, Котаро лишь взял его за руку и сжал ее. На самом деле с Ишигаки тоже кое-что происходило. Он совсем недавно начал понимать, как сильно любит Акиру. Настолько сильно, что ас Kyoto Fushimi стал смыслом всей его жизни. Смыслом, который Котаро обрел, чтобы вскоре опять потерять. «Как это все нелепо!» - кричал Ишигаки про себя. В следующие два месяца он каждый день приходил к Мидосудзи в больницу, навещал его, приносил ему фрукты, рассказывал, как дела у команды… Котаро чувствовал, что и Акира, и он сам обречены. Такое странное чувство. «Так странно и страшно ждать конца. Будто я умру вместе с ним», - думал иногда Ишигаки, сидя подле слабеющего с каждым днем бывшего аса Kyoto Fushimi. Мидосудзи таял на глазах: худел не по дням, а по часам, бледнел, серел, под глазами у него появились страшные темные круги. Котаро было нестерпимо больно смотреть на Акиру. Иногда Ишигаки даже опускал голову и смотрел на свои руки, чтобы не видеть Мидосудзи. Но не только поэтому. Еще Котаро боялся заплакать прямо перед Акирой. Но Котаро больше не нужно было скрывать свою боль, потому что через два месяца Акира исчез из больницы. Нет, он не умер. Он просто исчез. Врач сказал Ишигаки, что Мидосудзи забрали и увезли куда-то далеко, но кто забрал и куда – Акира попросил врача держать язык за зубами. Котаро принял это решение Мидосудзи – исчезнуть, чтобы Ишигаки не видел, как он умрет. Вполне в духе Акиры. Незадолго до исчезновения Мидосудзи передал Котаро шефство над велосипедной командой Kyoto Fushimi. Ишигаки в последний раз зашел в палату, в которой лежал Акира. По словам врача, Мидосудзи забрали совсем недавно, но его запах уже весь выветрился. Котаро сел на бывшую койку Акиры и провел ладонью по подушке. Пальцы Ишигаки нашли черный длинный волос с головы Мидосудзи. Котаро поднес волос к глазам и едва сдержал слезы. Новый ас Kyoto Fushimi достал из кармана чистый носовой платок и бережно спрятал в него волос Акиры. В конце концов, это все вещественное, что Мидосудзи после себя оставил ему. Ишигаки убрал платок обратно в карман и, сидя на койке Акиры, впервые разрыдался, уронив голову на раскрытые ладони. Вот и все. 06. 05. 19