Камикадзе

Убранство комнаты Бельфегора поражало поистине неописуемым хаосом. Чтобы не лукавить, стоит заметить, что Джи сама никогда не была человеком излишне аккуратным. Она не любила заниматься уборкой и только поддерживала порядок на таком уровне, чтобы это не превращалось в полную антисанитарию. Вероятно, её не слишком трепетное отношение к поддержанию чистоты в быту компенсировалось чистоплотностью в работе. В убийствах девушка хоть и не брезговала, но пачкаться лишний раз не любила, а к биологическим жидкостям чужих организмов, будь то кровь, слюна, рвота или ещё что, и вовсе относилась неприязненно. — Слушай, извини за навязчивость, но ты считаешь, что уборка — это не для особ королевской крови, или это всё творческая инсталляция в стиле артхаус, а я просто слишком далёкий от искусства человек?.. — скромно поинтересовалась Джи. — Нет, это просто бардак, — ответил Бельфегор, которого окружающая обстановка ничуть не смущала, он копался во всяком хламе в сосредоточенных поисках. — Мне лень убираться. — Разве горничные не должны убираться и в комнатах офицеров? Бельфегор на время прервал свои суровые поиски и повернул голову к девушке. Улыбки на его лице не было, и вообще он вдруг показался Джи непривычно серьёзным. — Я не люблю, когда посторонние роются в моих вещах, — сказал он. — Ясно, — Джи просто пожала плечами. Больше девушка ничего не спрашивала, а Бельфегор не говорил. Его шуршания по комнате продлились минут пять-семь, после чего он с победным смешком начал копаться уже внутри одной конкретной коробки. Затем он подошёл к Джи и с важным видом вручил ей в руки не слишком большую, но всё же внушительную стопку книг, параллельно дотронувшись мельком до её рук и заставив ужаснуться. По сравнению с всегда тёплыми руками наёмницы, Бельфегор либо вечно мёрз, либо имел проблемы с кровообращением… — Это что за акт милосердия? — удивилась девушка. — Читать то, что ты читала — это настоящее насилие над личностью, — хмыкнул Бельфегор. — Хочешь сказать, что ты пацифист? — Ши-ши-ши, с чего бы это? — Ну, раз тебя волнует насилие над личностью, — пожала плечами Джи. — Меня больше интересует физическое насилие, а не моральное, всё просто, — разъяснил ей Бельфегор. — Всё, я повёл себя, как типичный благородный принц из сказок, можешь благодарить меня за щедрость и шагать отсюда. — Премного благодарна, — Джи даже поклонилась, насколько это позволяли книги в руках, а потом предупредила: — И это даже не сарказм, так что не надо тянуться к ножам, пожалуйста… Бельфегор метать стилеты милостиво не стал, а Джи уже собралась уходить, но, сделав шаг за дверь, она неожиданной остановилась. — Слушай, Бэл, — сказала она, оборачиваясь, — что ты можешь сказать насчёт Маммона? — А? — тот обернулся тоже. — С чего тебе вообще пришло в голову спросить о нём, Джи? — Просто… Когда нас послали за тобой, Фран попал под базуку десятилетия, — медленно ответила девушка. — И Фран из будущего упоминал Маммона, а настоящий Фран сказал, что видел его. — Фран жив даже спустя десять лет? — фыркнул Бельфегор, сев на кровать. — Очень странно. Известие о живом Маммоне, к слову, Бельфегора немного порадовало. Впрочем, что такое эти десять лет? За это время может произойти всё, что угодно, да и будущее будущим, но в настоящем от Маммона ни слуха, ни духа… Джи вообще плохо понимала происходящее. Франа не слишком посвятили в причины и следствия таинственного исчезновения другого иллюзиониста, так что он тоже не смог всего рассказать Джи. Солдаты Варии точно так же подробностей не знали, да и мало кто хорошо знал бывшего иллюзиониста из офицерского состава, — отряд его был сравнительно невелик, а количество иллюзионистов в Варии оказывалось довольно немногочисленным… Джи питала слабость ко всем иллюзионистами в принципе. Очень уж интригующими ей казались их способности. О Маммоне она не знала толком ничего вообще, но как минимум то, что он занимал место офицера Варии, уже говорило о многом, а после рассказа Франа интерес только увеличился. Девушка подозревала, что Бельфегор может ей ничего не сказать; он всё-таки понимал, что она слишком часто лезет не в своё дело и знает, пожалуй, и так слишком много лишнего. Но, как говорится, кто не рискует… — Не расскажу я, и ты пойдёшь допрашивать Франа, да? — недовольно скривил губы принц, не знающий, что Фран уже рассказал всё, что мог. — Ладно, заходи. И дверь закрой, чтобы тебя кто-нибудь тут не увидел… Джи кое-как сдержала кривую самодовольную усмешку. Снова зайдя в комнату и закрыв за собой дверь, она села по-турецки на полу напротив Бельфегора… При желании Бельфегор становился крайне интересным рассказчиком, и любое описываемое им событие звучало, как минимум, в два раза интереснее, чем оно было на самом деле. Учитывая, что эти самые события и сами по себе отличались особенной яркостью, эффект достигался невероятный. Несмотря на то, что насчёт Маммона Джи уже успела всё узнать (не всё, разумеется, а только то, что Бельфегор ей доверил), рассказ не прекратился, вместо этого он перетёк в полемику… С каждым разом Бельфегор и Джи всё дальше и дальше в своих обсуждениях уходили от изначальной темы, однако никого это не смущало. Джи нашла в Бельфегоре крайне интересную личность, а сам он неожиданно обнаружил, что Джи умнее, чем могло показаться с первого взгляда. Хоть обширность её познаний сильно уступала Бельфегору, она не пыталась казаться образованнее, чем есть, что, по правде говоря, только подкупало принца честностью. Наступила уже глубокая ночь… — Так, значит, сложись твоя жизнь по идеальному сценарию, ты бы вышла замуж, построила дом, завела троих детей и собаку? — рассмеялся принц. — Боже, ну я же взяла обобщённый вариант, более-менее приемлемый для среднестатистического гражданина, — беззлобно закатила глаза Джи. — Если говорить конкретно обо мне… Хм… Не знаю, я бы купила дом в глуши норвежских лесов и наслаждалась одиночеством, наверное. — И что тебя от этого удерживает? Недостаточно большой оклад в Варии? — Вряд ли в лес сунется курьер с доставкой еды, — вздохнула девушка. — Да и как-то это всё… скучно? — Да-а, — вдруг бодро согласился принц. — Всё это ужасно скучно, поэтому я до сих пор здесь. Кстати, Джи, зачем ты пришла в Варию? Могло показаться, что подобный вопрос поставил девушку в тупик. Джи вытянула вперёд свои худые затёкшие ноги и задумчиво поджала губы. Зачем она пришла в Варию? — Да чёрт знает, на самом деле, — ответила девушка. — Мир мафии огромен, конечно, у меня уже был шанс остаться в Вонголе или вообще перейти к Инганнаморте… Какая-то толкучка была внутри Вонголы, помню, и я увидела вас во время сражения. Только Франа не было. Ну, я и подумала, что круто, конечно, высокий уровень. Почему было не рискнуть? — Не слишком удивительный ответ, — кивнул Бельфегор. — А что дальше? — В смысле, что делать в Варии дальше? — Джи наклонила голову набок. — Попытаться не умереть от рук капитана, например… А вообще, — девушка вдруг рассмеялась, но смех её звучал как-то злобно и пугающе. Резко перестав смеяться, она криво улыбнулась и чуть прищуренными глазами, которые словно потемнели, посмотрела на Бельфегора. — Хочу расширить офицерский состав. — Ши-ши-ши, амбиции, значит, — не скрывая насмешки, протянул принц. — Мафия прочно въелась в твой мозг, да? Джи немного подумала и сказала, что в мире, наверное, просто не существует других сфер деятельности, в которых она могла бы проявить себя. Если ты хороший убийца — просто будь им и делай свою работу, всё просто. Бельфегор, как ни странно, согласился, хоть его причины пребывания в Варии не совсем совпадали с причинами Джи. Разговор зашёл об ощущениях, которые они испытывают при убийствах. И здесь тоже Бельфегор и Джи оказались параллельны друг другу. Принцу нравилось убивать. Ему нравилось внушать страх и ощущение безысходности, чувствовать собственное влияние на жертву. А Джи просто было всё равно. Её не волновали никакие ощущения, у неё их вообще не было. Абсолютное безразличие к чужим страданиям сделали из неё практически идеального киллера. В ходе этой же темы Бельфегор даже поделился интересным фактом из своей биографии… Узнав, что он убил всю свою семью, Джи даже не изменилась в лице. — …хотя я не уверена, что смогла бы убить члена своей семьи, — девушка не на шутку задумалась. — Смогла бы, поверь мне, — спокойно ответил Бельфегор. — Если бы испытывала ту же ненависть, какую я испытываю к своему «гениальному» брату. Ты бы даже не колебалась. — Не знаю, я всё равно сомневаюсь… Моя семья гнила и разрушалась на моих глазах, а главный кумир, как выяснилось, оказался последним лжецом, но даже сейчас я не чувствую, что без колебаний убила бы кого-то из своих близких родственников. — А если бы встал выбор между семьёй и семьёй в контексте мафии? Что бы ты выбрала, м? — Бельфегор расплылся в заинтересованной улыбке и подпёр голову руками. Джи задумчиво запрокинула голову и стала смотреть в потолок, размышляя над этим вопросом… Впрочем, размышления не продлились слишком долго, и вскоре она ответила: — Это зависит от ситуации. Знаешь, у меня, как у Франа, тоже был кто-то вроде… м-м… учителя... И я благодарна этому человеку за то, что он объяснил, что абсолютных понятий добра и зла просто не существует, а каждый выбор делается согласно сложившимся обстоятельствам. Если бы я выбрала свою семью, то это было бы предательством мафии, и меня бы потом убили. Но если бы выбор в пользу семьи стоил такой жертвы, то, пожалуй, я бы его сделала. Так что однозначно на твой вопрос я ответить не могу. И, — Джи поднялась на ноги, — думаю, мне пора вспомнить о приличиях и удалиться. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Джи, — хмыкнул Бельфегор.

***

Девочка в чёрном платье с белым воротником сидела на корточках и молча наблюдала за тем, как маленькая бабочка бьётся в паутине. Длинные чёрные волосы ребёнка, неумело собранные в неаккуратную косу, развевались на ветру, который теперь появлялся часто, ведь менялся сезон. Светло-жёлтые, как луна прошлой ночи, глаза девочки слабо контрастировали с практически молочно-белой кожей, и в них отражалось то, как паук умело пожирает свою жертву… Девочка смотрела на происходящее то ли с едва заметной грустью, то ли и вовсе равнодушно. Она не пошевелилась даже когда боковым зрением заметила нового человека, появившегося во дворе. — Мэтт! Третий босс Инганнаморте, поправляющий на ветру свои светлые волосы, повернул голову на голос сестры. Ирма уверенно подошла к нему и поднялась на крыльцо. Девушка устремила свой взгляд на ребёнка, сидящего в нескольких метрах от забора, огораживающего территорию. — Зачем ты вывел девочку? — она спросила спокойно, но взгляд её смотрел строго. — Не держать же ребёнка взаперти вечно, — Мэтт безынициативно пожал плечами. Блондин тоже смотрел вперёд, на девочку. Она уже очень долго сидела в одной позе, это казалось странным… С другой стороны, этой девочке её странности простительны. — Мэтт, — Ирма вздохнула, — ты не должен к ней привязываться. Это даже не ребёнок, она — оружие. — В первую очередь она ребёнок, — скосив взгляд на сестру, холодно ответил Мэтт. Взгляд молодого босса Инганнаморте вновь обратился к девочке. Ирма мрачно смотрела на своего брата… — Нам надо поговорить, — заявила девушка. Однако разговору не удалось случиться, ведь за спинами брата и сестры Блази раздался стук каблуков. Это Людмила Ширяева вышла наружу, держа руки в карманах белого халата и от непривычки щурясь яркому дневному свету. — Держать девочку в четырёх стенах неразумно, — важно сказала женщина. — Это плохо скажется на её здоровье. Ребёнок послушен и неопасен, не о чем беспокоиться, Ирма. Ирма медленно кивнула в знак согласия, хотя на самом деле она осталась недовольна и Мэттом, и Людмилой… К счастью, последняя явилась как раз для того, чтобы забрать с собой девочку. — Эй, Рико! — позвала женщина. — Топай сюда, у нас неоконченные дела. Ребёнок ещё несколько секунд смотрел на то, что ещё недавно представляло из себя бабочку. Затем девочка повернула голову на голос. Посмотрев на людей, стоящих на крыльце, Рико вскоре послушно поднялась и молча направилась к Людмиле, которая увела её с собой. Ирма проводила их долгим взглядом, а потом повернулась к Мэтту, которого одолела какая-то меланхолия. Но сейчас времени на подобное не оставалось… — Мэтт, Маммон сбежал, — наконец, сказала Ирма. — Каким образом? — без интереса спросил босс Инганнаморте. — Позавчера его перевезли из Японии, но не успели доставить туда, где есть цепи, которыми мы удерживали Мукуро… — голос Ирмы звучал с досадой, а затем на её лице и вовсе отразилось неожиданно сильное удивление. — Я даже представить себе не могу, как Маммон смог сбежать, если после пыток Джерри он даже ни разу в сознание не приходил… Услышав такое, Мэтт тоже оказался крайне удивлён: брови его взметнулись вверх, а сам он хмыкнул: — Сестрёнка, а ты не перестаралась? Джерри Гуэрра, капо Дождя Инганнаморте, славился своей нечеловеческой жестокостью и полностью атрофированным чувством сострадания. Даже внутри семьи его за глаза называли Палачом. После пыток этого человека многие жертвы вообще больше никогда не приходили в сознание, так что побег(!) Маммона реально оказался удивительным и чуть ли не невероятным. — Если бы Маммона убили, сейчас не было бы проблем, — отозвалась Ирма. — Почему ты всегда так боишься оставлять людей в живых?.. Маммон мог бы быть полезен, — Мэтт только вздохнул. — Ладно. Поступим иначе… — Я жду дальнейших распоряжений. Босс Инганнаморте их как раз продумывал, в задумчивости окидывая взглядом свои владения. Вполне логичным в данной ситуации казалось, что Маммон сразу же вернётся в Варию, сделав это любой ценой, раз уж сумел вырваться из цепких лап Инганнаморте… — Может, ты и права, Ирма… — вдруг протянул Мэтт. Затем он чуть улыбнулся. — Уничтожим Варию. Вдруг над головами брата и сестры кто-то свистнул с балкона. Оттуда показались торчащие красные волосы и голова, а затем Марио свесился в половину. — Чувак, там ведь и Джи будет, — решил напомнить он. — Может её выманить для начала? Или ты больше не хочешь перетянуть её на нашу сторону? На руку Мэтта в этот момент села тёмная бабочка, коих во дворе летало просто тьма. Босс Инганнаморте серьёзно посмотрел на насекомое… — Если Белла говорила правду о способностях Джи, — заявил Мэтт, — то она выживет. Если же нет… Выдержав паузу, Мэтт чуть улыбнулся и сжал бабочку в своей ладони, раздавив её.

***

В то же время на территории Вонголы всё опустело. Из здания вышел Хибари Кёя, который решительно направился в сторону ворот. Заметившая это Хром выскочила за ним следом. — Хибари, — позвала она, — ты уходишь?.. Мужчина остановился на полпути и нахмурился. Хром почти подошла к нему, когда Хибари повернулся назад и спросил: — Где Мукуро? — Я не знаю, — притихшим голосом ответила иллюзионистка, затем она чуть улыбнулась и развела руками: — Видимо, вы оба решили оставить меня одну. Хибари Кёя посмотрел в сторону ворот… Немного поколебавшись, он всё же решил пока остаться. День стоял ветреный, но жаркий. Хибари и Хром скрывались от солнца под навесом над одной из дверей. — Почему именно нас решили оставить в Италии? — задумчиво спросила девушка, с сожалением вслушиваясь в тишину за стенами штаб-квартиры. — Ведь ни ты, ни Мукуро не заинтересованы в защите особняка. Ты вообще собирался вернуться в Намимори… — Это отвлекающий манёвр, — сказал Хибари, смотря в сторону. — Всё уже решено, если на особняк нападут, он будет разрушен, никто не будет сражаться за него. Вы с Мукуро просто уйдёте. — Уйдём, — повторила девушка, пытаясь глубже понять смысл всего этого странного плана. — А ты? — Зависит от настроения. Больше они не разговаривали. Хибари тоже задумался насчёт плана, выработанного Вонголой… Хранитель пришёл к выводу, что оставлять в Италии Мукуро действительно было ошибкой, ведь иллюзионист крайне наплевательски относился к своим обязанностям. Он вообще не считал, что у него есть обязанности. Всё, что Мукуро делал для Вонголы — одолжения, как он сам говорил. Хибари думал, что, с другой стороны, заставить иллюзиониста перебраться в Японию вместе со всеми остальными тоже могло не повлиять на него, тем более, что Хром в любом случае оставалась в Италии… — Оя-оя, — раздалось впереди. Мукуро оказался лёгок на помине. — Заскучали уже, да? Иллюзионист пришёл с довольным видом, как у мартовского кота, и заявил, что, на самом деле, решил не просто так устроить себе увеселительную прогулку по городу, а отправился на сбор информации. Город сотрясали новости о масштабных пожарах, в которых гибли люди… Это горели отели Вонголы. — Мне нравится подход Инганнаморте, — с улыбкой поделился Мукуро. — Беря в руки предмет, они вертят его со всех сторон, стараясь найти оптимальное решение, которое не станет однобоким… Решение Инганнаморте организовать порчу недвижимости Вонголы и правда отличалось хорошей продуманностью. Лишив Вонголу бизнеса, Инганнаморте лишили её и нормального финансирования, а деньги в мафии играли далеко не последнюю роль… К слову, насчёт самих Инганнаморте Мукуро выяснил, что они отмывают деньги с помощью ресторанов. Хибари молчал всё время, пока разглагольствовал иллюзионист, и только в конце поднял на него свой стальной взгляд. — Инганнаморте подписались под поджогами? — спросил он. — Можно и так сказать, ку-фу-фу… С этими словами Мукуро вынул из-за пазухи цветок волчьего аконита и продемонстрировал находку Хибари и Хром, сообщив, что нашёл это у последнего подожжённого отеля. — Он ведь ядовитый, — нахмурилась Хром. — Этот — нет, взгляни внимательнее, моя милая Хром, — Мукуро только шире заулыбался. — Иллюзия, — понял Хибари, смотря на растение. — Не знаю уж, что хотели этим сказать, но что-то хотели, — Мукуро пожал плечами и безразлично откинул цветок в сторону. — Ку-фу-фу… Я заинтригован происходящим. — Иллюзионист принялся расхаживать из стороны в сторону, а его монолог, кажется, не обращался ни к кому конкретно, Рокудо просто мыслил вслух. — После падения Вонголы падёт и сама Инганнаморте, прихватив за собой ещё много-много семей… Я даже рад, что мне удалось побывать на своеобразной экскурсии и увидеть Инганнаморте изнутри. Ведущие семьи не могут найти общий язык, а босс и его подручный, видимо, дают разные распоряжения… Они так страстно желают развалить Вонголу и Альянс, но даже не представляют, что их собственная семья держится только на этой цели. Когда они достигнут желаемого, им ничего не останется, кроме собственного бизнеса и внутренней политики, и тогда вспыхнут восстания. Инганнаморте развалится сама собой, разломавшись изнутри. И при этом прихватит с собой кучу мафиозных семей! Мог ли я представить, что увижу что-то настолько грандиозное?.. Ах да, — Мукуро, кажется, закончил рассуждения, — у меня есть ещё некоторые дела. Так что развлекайтесь тут сами. После этого Рокудо Мукуро снова испарился, оставив крайне озадаченную Хром с Хибари… Буквально через пять минут после ухода Мукуро, Хибари Кёя напрягся и подорвался с места. — В чём дело? — обеспокоенная Хром нахмурилась тоже. — Посторонний на территории, — ответил Хибари. Этот посторонний не заставил себя долго ждать. Тут же из-за ворот показалась фигура в плаще с капюшоном, скрывающим лицо практически полностью. Хибари и Хром сразу же узнали в этом человеке Маммона. — Я поделюсь с вами важной информацией, если вы мне заплатите, — заявил вернувшийся иллюзионист. В ту же секунду Маммон просто рухнул лицом в землю.

***

— Бэл! — Джи уже довольно долго стучала в комнату принца. Ответа не было. — Господи, если тебя там нет, то я почувствую себя идиоткой… Но ты точно там, сейчас семь утра! — Вот именно! — наконец-то отозвался Бельфегор из-за двери. — Что заставило тебя долбиться ко мне в семь утра, сумасшедшая?! — Чрезвычайно важная информация! — Джи, иди со своей чрезвычайно важной информаций, — раздражённо отозвался принц, недовольный ранней побудкой, — к боссу или капитану, при чём тут я вообще? Девушка как-то слишком долго не отвечала, Бельфегор даже успел подумать, что она и правда решила оставить его в покое. Но нет. — Ладно, но тогда ты не узнаешь первым о возвращении Маммона. Теперь долго молчал уже сам Бельфегор. Он даже проснулся от такого неожиданного заявления. — Откуда информация? — спросил он. — От Хром. Маммон появился на территории Вонголы при Хром и Хибари. Послышались какие-то шуршания, затем быстрые шаги. Бельфегор высунулся в открывшуюся дверь: — Ладно, тебе удалось меня заинтриговать. — Ну, вообще-то, — Джи почесала щёку, — я просто хотела, чтобы кто-нибудь другой доложил об этом боссу, потому что я не хочу идти к нему, а Скуало нигде не нашёлся… — Не думаю, что босс будет очень рад проснуться в такую рань, — скривился Бельфегор. Лично он был крайне не рад. — Потом всё расскажем. С этими словами Бельфегор вцепился в руку Джи и просто поволок её за собой по коридору. Удивлённая таким внезапным поворотом событий, девушка попыталась отцепить от себя чужую руку и начала упираться. — Да ты чего, на этот раз Скуало точно меня в живых не оставит! — возмутилась она. — В этот раз виновата будешь уже не ты, так что ничего страшного. — Да чёрт… Ясно, договориться с тобой не получится, — Джи вздохнула. — Отпусти меня хотя бы! У тебя руки ледяные просто, это же ужас! — Это ты слишком тёплая. — Бельфегор всё-таки отпустил чужую руку. — И вообще, чего ты так разоралась…