Охота на пса

      Клиган не слышал, как она подошла. Мягкой, осторожной поступью выскользнула из мрака, словно ожившая тень старого промёрзлого замка, шагнула к нему, избегая света. Она не таилась, нет. Инстинкты велели ей держаться вдали от пляшущего пламени факела; придерживать шаг, чтобы случайно не шаркнуть подметкой о каменную кладку. Она охотилась: каждый час, каждый миг, хотя сама и не подозревала об этом.       Он поднял голову лишь когда между ними оставалось два коротких смертоносных рывка. Вскинулся, на мгновение оценивая свои шансы — привычка бойца, напрочь въевшаяся в кожу наравне со старыми шрамами и неодолимой боязнью огня — и с удивлением вгляделся в прежде детское лицо. Она повзрослела. Доселе хрупкая фигура вытянулась, приобрела грацию и плавность, свойственную женщине, но не ребенку. Теплый плащ спускался с плеч, волосы собраны на затылке.       Он молча протянул ей мех с вином. Пойло было кислым и крепким, с горьким привкусом гнилого яблока. Ноздри щекотало от запаха плесени — но Сандор почти привык к нему, как привыкают к запаху пота или крови, к тупой ноющей боли в спине от седла и жестким мозолям на ногах.       Пока она усаживалась рядом на кошму, по-мужски запахивая плащ, Клиган мрачно усмехнулся про себя. «Даже разрешения не спросила, наглая маленькая дрянь».       На внутреннем дворе лаяли собаки. Стучала наковальня. Заунывно, на одной ноте выл Призрак — днем Сандор видел, как эта зверюга трусила по округе, принюхиваясь и нервно дергая хвостом. Даже он, скотина, понимает, что все они завтра отправятся в пекло. В груди снова что-то болезненно сжалось и Клиган пожалел, что отдал мех девчонке. Хотелось надраться, надраться и спать, чтобы не лезли в голову поганые мысли, чтобы не стояла перед глазами круглая девичья мордашка с упрямым, отрешенным выражением и огромными карими глазами, так и не простившими ему убийство Мику — последнее, что видел после того, как белокурая дылда сбросила его со скалы.       — Ты никогда не затыкалась, а теперь как язык проглотила, — голос прозвучал хрипло и привычно грубо, но угрюмой злости в нем не слышалось. Пес как будто был рад её видеть.       — Я изменилась.       Повисло тяжелое молчание. Клиган мысленно послал в пекло такие долгие, наполненные паузами разговоры — он никогда не умел подбирать нужные слова. Во дворе снова металлически лязгнул кузнечный молот.       — Что ты здесь делаешь? — Арья первой нарушила вязкую тишину.       — А на что похоже? — язвительно переспросил Клиган, чувствуя, как глубоко в глотке рождается раздражение. Он отвернулся и стал молча пялиться в черноту ночи.       — Нет, я о том, что ты делаешь здесь? — Арью ответ не устроил. Она обернулась к нему, вгляделась в грубоватый профиль, расчерченный острыми тенями факела, и продолжила, — Ты пришел к Братству. Пошел за Стену с Джоном, а теперь ты здесь… зачем?       Сандор молчал. Боялся взглянуть ей в глаза и увидеть там ответы. Ответы, которые он не хотел знать.       — Когда ты последний раз сражался за других?       Клиган молчал.       Арья ждала. Упрямо, как и всегда, глядела на него, блестя белками глаз. Будучи подростком она напоминала ему надоедливую мелкую дворнягу, озлобленную, брошенную в водоворот судьбы, голодную и покинутую всеми. Совсем как он. Сейчас же рядом с ним сидела не собака — волк, отрастивший клыки, обросший серой пушистой шерстью и наконец обретший дом и место у очага. Теперь у них не было ничего общего. Лишь память, но и она стирается временем.       Тишина давила, резала нервы. И Клиган сдался. Уступил, повернул голову, ловя мимолетную складку на лбу, собранные домиком брови на овальном лице. Все-таки в ней еще осталось что-то от той, другой Арьи, с которой он прошел Вестерос от Близнецов до Речных Земель, ночевал под открытым небом и вырезал людей Горы в придорожной таверне. Той самой Арьей, что заставила давно закаменевшее сердце тревожно вздрогнуть при мысли о том, что девочка погибла.       — Я сражался за тебя. Скажешь нет?       Мгновение они смотрели друг другу в глаза. Отсветы факела на стене башни играли на лицах, холодный ветер пробирал кожу. Баранья кошма, на которой они сидели, прижавшись нога к ноге, едва хранила тепло. Было тихо. Даже кузня наконец смолкла, уступив место далекому вою бурана в ночи и слабым отзвукам голосов в Винтерфелле.       Она отвела взгляд первой. Отвернулась, опустила взор и глубоко задумалась о чем-то неведомом Псу. Клиган же позволил себе на долю секунды задержаться взглядом на широких скулах, ровном, чуть вздернутом носе, очерченном искрой факела, и пухлых губах, всегда чуть приоткрытых.       «Грязный щенок вырос в прекрасную волчицу. И всё это у меня на глазах…»       Мысли снова вернулись к ожиданию завтра. Там, за обветшалой стеной старого замка, сквозь буран и пелену ночи идет молчаливая, холодная смерть. Смерть, которой нет дела до молодых или старых, красивых или уродливых, женщин и мужчин. Смерть, которая сметет всех, кто посмеет встать на пути. Смерть, которая убьет саму жизнь.       — Думаешь, у нас получится?       Вопрос пришелся точно в цель. Внутри ёкнула и натянулась тонкая острая струна, терзающая его весь день. Вновь захотелось надраться. Клиган сглотнул, забрал у девчонки мех, запрокинул голову и крепко приложился к нему. Горькая дрянь потекла на ворот. Правда, легче не стало.       — В пекло вопросы, — рыкнул он глухо, утирая рот рукавом. — В пекло всё.       Арья отчего-то улыбнулась, наблюдая как он фыркает и морщится, пытаясь перебороть перегар гнили на языке. Он снова протянул ей мех, но девушка покачала головой. Тогда Пес приложился еще раз, пытаясь залить, заглушить тревожную, нарастающую иглу, засевшую где-то под желудком. Вино не помогало. Обжигало глотку, грело внутренности, но не сердце. Нет, в душе Пса по-прежнему было холодно.       — Сандор…       Клиган замер. Она впервые обращалась к нему по имени. И было что-то новое в голосе, в тоне, в том, как она произнесла это имя, сложила звуки в слово и отпустила их висеть между ними.       — Чего тебе?       Привычная грубость взамен настоящих чувств. Его слишком часто били, чтобы он мог позволить хоть на мгновение спрятать клыки, убрать оскал и ткнуться влажным носом в чужую теплую ладонь. Собака, не знающая ласки. Кровавый Пес Клиган.       — Можно тебя кое о чем попросить?       Сандор отставил мех и обернулся, пытаясь вглядеться в её лицо; прочитать что за мысли терзают её голову в такую — последнюю — ночь. Арья сидела прямо, рассматривая череду трещин и выбоин в стене напротив. Темные волосы обрамляли скулы, руки сжаты в кулаки. Было слишком темно, чтобы сказать наверняка, но Псу показалось, что щеки её горят.       — Сдохнуть в муках, чтобы тебе больше не пришлось наблюдать мою грязную обожжённую рожу? — иронично просипел Клиган, кривя губы.       — Мы, наверное, скоро умрем… — спокойно, даже отстранено вдруг начала Арья. — Но до того… я хочу узнать. Понять, какого это. Почувствовать…       У Пса вдруг пересохло в глотке.       — Какого умирать? Дерьмово, — он перебил её, отгоняя еще свежие воспоминания. О том, как болела и терзала сломанная нога, как его прошивало мукой каждый раз, когда он пытался двигаться, как истязало жаждой и как в горячке ему мерещился далекий громоподобный голос, ищущий, зовущий Арью Старк.       — Быть с мужчиной, — закончила она, и Пес замер. Не увидел, а скорее почувствовал, что она обернулась и снова смотрит на него. Пристально. И просяще.       — Да мать же твою… — Клиган выдохнул, повернулся и собирался сказать еще что-то, когда Арья потянулась к нему и впилась требовательным, неумело-рваным поцелуем в губы. Её руки вцепились в ворот грубой куртки, ресницы мазнули по старому ожогу. Она не целовалась — скорее кусалась, пытаясь выбить лидерство и одновременно подставляясь, ластясь под руки.       В первые мгновения Пес застыл. Первый и последний раз женщины бросались ему на шею, когда он стал победителем турнира в Королевской Гавани, да и те лишь рассчитывали на его кошель. Арья же требовала, настаивала на своем, прижимаясь всем телом, касаясь, ощупывая, изучая. Ее пальцы уже тянули завязки на его брюках.       Движением руки он оторвал ее от себя, ухватил за плащ и хмуро поглядел сверху-вниз.       — Ты об этом пожалеешь, маленькая волчица, — прохрипел Сандор, пытаясь угомонить рвущееся сердце. Кровь стучала в висках, баранья кошма вдруг сделалась жесткой и неудобной, а воздух заметно нагрелся. Седьмое пекло, да что тут творится?       Арья твердо выдержала его взгляд. В ее глазах горели доселе неведомые искры, отсвет факела плясал на щеках и влажных губах с привкусом кислого вина и яблок. Она улыбнулась — улыбка походила на звериный оскал — и с азартом бросила ему в лицо, копируя интонацию самого Пса:       — В пекло жалость!       И прежде чем он успел произнести хоть слово, вновь прильнула к его губам.       В этот раз поцелуй длился дольше, много дольше. Клиган ответил, послав в пекло всех Богов — и старых, и новых — приоткрыл рот и излишне грубо прикусил девичью губу. Горечь яблока сменилась привкусом металла. Он рассчитывал, что боль урезонит жадную до ласк девчонку, отрезвит, словно вылитый за шиворот ушат ледяной воды, и она наконец очнется. Он ошибся.       Арья извивалась, подставлялась и снова терлась об него, словно дикая кошка, ожидающая награды за пойманную дичь. Ей хотелось большего, хотелось наверстать упущенное и поскорее перейти к главному, хотелось испробовать всё то, чего она была лишена. Внезапный укус лишь раззадорил ее, и без того томящуюся в ожидании. Она уперлась ступнями в пол и навалилась на Пса, точно хотела взобраться на него верхом, и Сандору пришлось схватить ее за талию, придержать, иначе они оба свалились бы с кошмы. Девчонка наседала слишком резво, словно Армия Мертвецов уже стояла за спиной, отводя последние секунды жизни. В легких начало жечь от недостатка кислорода, мышцы, удерживающие равновесие, заныли. Наконец Сандору надоела эта схватка.       Он поднялся, подхватив с собой и Арью, прижал ее к стене и придавил всем телом, не давая возможности двигаться. Пульс бился у самой глотки, звуки отошли на второй план. Остались только он и мелкая девчонка, с самодовольной улыбкой разглядывающая его из-под длинных ресниц. В карих глазах плясали бесенята.       — Седьмое пекло!       Сандор шумно выдохнул, обдав ее запахом кислого вина. Дышать становилось труднее, в паху начинал собираться тугой ком. Еще немного, и она своего добьётся. Волчья сучка!       — Наигралась, маленькая дрянь? Слушай сюда. Сейчас я тебя отпущу — да, ты не ослышалась — вылакаю еще пару пинт и завалюсь дрыхнуть. Проснусь утром, злой и с перепоя, и лучше бы тебе не попадаться мне на глаза. Усекла?       Он смотрел ей прямо в лицо. Горячее дыхание обжигало кожу, застывая облачками пара. Далеко в ночи завыл волк. Шальной ветер принес перекличку часовых.       — Ты что, струсил? — Арья вдруг ехидно усмехнулась. — Сандор Клиган испугался слабой девчонки? — она подалась вперед, почти касаясь его груди. Она была мелкой — намного ниже рослого и широкоплечего Пса, нависающего над ней, как громадная скала. Но наглости в тоне не убавилось; голосок стал звонче, язвительнее. Она бросала ему вызов.       Сандор слегка опешил. Девчонка и до того не отличалась учтивостью, свойственной леди, но это переходило всякие границы.       — Шагай в пекло! — рыкнул он и стиснул её плечи, зная, что причиняет боль.       Арья только рассмеялась — коротко и с насмешкой.       — Брось, Сандор. Неужели ты никогда не хотел меня трахнуть? Ни разу не представил это, лежа в двух локтях от меня длинными ночами? — её голос звучал вкрадчиво, почти интимно. — Тебе понравилась Санса, но разве из нас двоих ты не выбрал меня?       Она смотрела ему в глаза, глубоко, до самых потаенных уголков души. Клиган хотел что-то сказать, зарычать, ударить её — но едва поднял взгляд, заглянул в две черные дыры зрачков, расширенных от полумрака, и понял, что пропал. Она читала его, как мейстеры читают толстые свитки.       — Я знаю, что ты думаешь. Я слишком долго играла в эту игру, — она произнесла это почти шепотом, так что Пес едва-едва услышал. — Хватит лгать самому себе, Сандор.       Клиган слушал её, не отводя взгляда. Их лица были рядом.       Внезапно он заметил, увидел, как ожили её глаза. В них больше не было укора, насмешки, презрения. Чёрная глубина… бесконечная темнота, словно он смотрел в густое ночное небо, где в один миг погасли все звёзды. В водоворот тьмы, засасывающий и безмолвный, как трясина, утянувшая коня.       В горле пересохло. Сандор сглотнул — с усилием проталкивая вязкую слюну сквозь глотку — и отступил, выпуская добычу из стальных объятий. Опустил глаза. Арья вздохнула глубже, передернула плечами и, не отрывая взора, шагнула к нему.       — Так что, теперь ты выполнишь мою просьбу?       Ее бровь взметнулась вверх.       Клиган наклонился, поднял с земли мех с вином, потряс сосуд и с разочарованием цыкнул. Пойло закончилось. Как некстати.       — Ты ж не собираешься прям здесь, девчонка? — он глухо буркнул это, признавая поражение. У него так и не хватило мужества поднять взгляда.       Арья торжествующе усмехнулась. Дичь угодила в волчьи лапы.

***

      В одной из маленьких комнат северной дозорной башни вспыхнула зажжённая свеча. Колыхнулось и заплясало пламя, тронутое легким сквозняком закрываемой двери. Арья повернула ключ в замке и обернулась к Сандору.       Эта комнатка с детства привлекала её. Крохотная, узкая, вмещающая лишь кровать и длинный, грубо сколоченный сундук, где испокон веков хранились поеденные молью шкуры, остатки ткани, выцветшие скатерти и прочее тряпье. Сюда редко кто заглядывал — отчасти еще и потому, что маленькая Арья выкрала ключ, приспособив комнату под место игр и уединения. Старые шкуры стали отличным укрытием, даже няни частенько проходили мимо, зазывая маленькую бездельницу на уроки шитья и этикета для будущих леди. Её тайник. Её лежка.       — Ты так и будешь торчать посреди комнаты? — она с интересом покосилась на Клигана, застывшего, как статуя, в самом просторном месте — возле кровати. Широкоплечий и здоровый Пес чувствовал себя здесь неуютно. Его макушка почти касалась потолка, объемная грудная клетка загораживала свет, и сам он казался себе чужеродным и каким-то неправильным.       — Если я сделаю хоть шаг, тут все нахер развалится, — проворчал Сандор, стараясь не размахивать громадными ручищами. Он опоздал — слева что-то грохнуло, Пес отступил назад, пытаясь задержать падение старого подсвечника, наткнулся на ножку кровати и с проклятиями приземлился задницей на постель. Доски жалобно взвыли.       — Твою ж мать!       Арья коротко хмыкнула.       — Ты быстро справился.       — Иди в пекло, — привычно бросил Пес, но слова застряли в глотке. Арья была совсем близко. Она подошла, медленно и настороженно, остановилась прямо перед ним, сидящим, замершим в ожидании, и мягко коснулась его груди. Сейчас они почти сравнялись в росте. Ее ладонь поднялась выше, скользнула к вороту и дернула завязку. Пес сидел, не шелохнувшись, завороженно наблюдая как Арья, шнурок за шнурком, избавляет его от куртки.       — Поможешь? — она похлопала по собственному плащу, и Клиган как мог аккуратно стянул с нее накидку. Блеснула в полумраке брошь с гербом Старков. Пес нахмурился.       — Знаешь, волчица, вот что я тебе скажу — это херовая затея, — он снова попытался пойти на попятную.       Арья сморщила носик и без лишних разговоров сбросила куртку, оставшись в тонкой рубашке, по-мужски заправленной в штаны. Быстрыми движениями скинула башмаки и, пока Пес молчал, уселась к нему на колени. Клиган напрягся.       — Девочка…       — Еще раз назовешь меня так, отрежу хер, — она произнесла это холодно, но голос чуть дрожал от напряжения. Она тоже боялась. Эта маленькая, самодовольная и хитрая волчица тоже боялась. Но не хотела, не могла подать и виду.       Свеча отбрасывала длинные, искореженные тени на стены. Пахло пылью, застарелым потом и вином, но еще больше пахло Псом. Он и сам это почувствовал, ощутил, как бедра девчонки прижались к его паху, и как внизу живота скрутило от знакомого, приятного чувства.       Арья закинула ему руки на шею, притянула и снова впилась жадным, резким поцелуем. Пёс не противился — обхватил ее за талию, чувствуя под ладонями горячую влажность тела, слыша, как часто бьется сердце. Её дыхание сбилось, волосы упали на плечи.       — Еще, еще! — шептала Арья, когда они отстранились, хватая ртами воздух. Она прижималась к нему — тесно, жарко — водила руками по лицу и шее, задевая ожоги. Она не кривилась — первая женщина, смотревшая на его шрамы не с отвращением, а скорее в немом благоговении. Поначалу неловкий Пес притянул девчонку к себе, скользнул широкой мозолистой ладонью по бедрам и бесстыдно задрал рубашку. Арья на мгновение прервалась, чтобы отшвырнуть ткань подальше, и снова прильнула к его губам, к шрамам, зацеловывая, упиваясь своей вседозволенностью.       Как стянул свою рубаху Сандор уже не заметил. Штаны давило, кровь мчалась по венам быстрее выпущенной стрелы. Он склонился, прижался губами к маленькой, еще девичьей груди с едва обозначившимися бусинками сосков, прихватил зубами. Арья вскрикнула — отчасти от боли — подалась навстречу бедрами, недвусмысленно потерлась о выпирающий гульфик. От нее несло потом и яблоком, сладким-сладким яблоком, дымом костра и желанием. Она хотела его.       — Штаны, сними уже штаны, — разобрал он томный шепот, опаливший ухо. Девчонка зарылась руками в его волосы, потянула на себя, прижалась губами к виску, с любопытством лизнула край здорового уха и спустилась ниже, к мочке. Пёс шумно выдохнул, чувствуя, как накатывает похоть, как мысли улетучиваются, оставляя лишь животные инстинкты.       Резким движением Клиган перекатился, так что Арья оказалась под ним. Нетерпеливо дернул за шнурок завязки ее штанов и, не дожидаясь пока узел развяжется, потянул на себя. Хотелось большего, хотелось увидеть ее всю, почувствовать, ощутить запах, огладить округлые бедра. Она носила белье, но Пес одной рукой сдернул ткань, ненароком задев маленький треугольник волос. Арья задохнулась, инстинктивно свела колени, но после пары поцелуев-укусов расслабилась, наблюдая, как Сандор наконец избавляется от собственных брюк. Его естество налилось кровью, и на мгновение Арью захлестнул липкий страх, сковал сердце. Щеки поблекли, руки сжали старое покрывало.       — Уже раздумала? — ехидно заметил Пес, нависая над ней.       — Я Старк, мы свое слово держим, — она сказала это с гордостью, вскинула голову и наткнулась взглядом на широкую ухмылку Пса.       — Вот уж не думал, что услышу эту мысль от голой, — он выделил это голосом, — Старк.       Арья фыркнула.       — Кончай уже трепаться, просто сделай это.       Клиган скривил губы в усмешке — другого он от младшей Старк и не ждал. Подтянул девчонку ближе, перебросил одну ногу на сгиб локтя и на выдохе вошел. Их вскрики — его, больше похожий на рык, и её — тоньше, но со стальными нотками — слились воедино. Внутри она была горячей, узкой и восхитительно мокрой. Клигану еще не доводилось спать с невинными, тем более — со Старками, однако оба этих фактора мгновенно выветрились из головы, когда Арья застонала. Прогнулась, подалась вперед и сама насадилась глубже, со свистом выдыхая пламенеющий воздух.       — Пекло, не так быстро! — Пес и без того едва сдерживался. Запах соития, невыносимый жар раскаленных тел, скрип кровати, собственные сиплые вдохи — все смешалось в единый ком наслаждения. Он уже ходил по грани — той самой, когда разум отступает, оставляя тело на волю инстинктам. Блестящие, затуманенные похотью глаза Арьи, её шепот, руки, пальцы, касающиеся его груди, ее тело — такое маленькое под его ладонями, такое хрупкое и уязвимое. Захотелось отдаться, оставить этот мир с его болью, грязью, кровью и предательством, с его одиночеством и вечным клеймом позора на лице, остаться здесь, с девчонкой, в этот самый момент, когда она лежит перед ним — раскрывшаяся, доверившаяся.       — Арья… — он прошептал ее имя, выдавил каждую букву из пересохшей глотки, и толкнулся снова, и еще раз, и еще. Даже если бы она просила остановиться, он бы не смог. Но девочка молчала, прикусила губу, зажмурилась и поначалу коротко вздрагивала каждый раз, когда очередной толчок приходился глубже. Пес хрипел, рычал, и больше походил на зверя, чем на человека — волосы слиплись от пота, темные глаза маслянисто блестят, блики свечи играют на скулах, расчерчивают лицо застывшей маской.       — Ах! — вдруг вскрикнула Арья, когда очередной рывок пришелся дальше и глубже, задержавшись на миг внутри. Клиган почувствовал, как она с силой сжала его, как напряглась, выгнулась, прося большего. Грань, по которой он скользил, рухнула. Он дернулся, двинулся сильнее, вколачиваясь в нее резкими, рваными фрикциями. В голове шумело, гул нарастал, мышцы наливались знакомой тяжестью. Еще пара движений, несколько вздохов, сливающихся в хрип, и он кончил, так и не успев выйти из нее. Руки подкосились, он повалился рядом, выдыхая жаркий воздух ей в плечо.       — Семеро Богов… — услышал он её восторженный шепот. — Это…лучше…лучше, чем месть.       Пес открыл глаза.       — Почти, — он согласно кивнул, перевернулся на спину и заложил руки за голову. Тело расслаблялось, отдавая жар. — Почти так же хорошо, девочка. Но я бы не отказался сейчас кого-нибудь прикончить.       — Я тоже.       Он почувствовал, как она прильнула к его боку. Голые груди коснулись влажной кожи, пальцы скользнули вдоль загрубевшего шрама под ребрами; поднялись выше к покрытому темным волосом торсу. Она изучала его, медленно и неторопливо, разглядывая каждую отметину, каждый рубец от чужого клинка, ножа или стрелы. Целая карта — карта жизни — раскрылась перед ней, наполняясь все новыми и новыми подробностями. Глубокая, ровная борозда рассекает ключицу — лезвие меча пропороло куртку и почти наверняка оставило щербинку на кости; рваное пятно, больше похожее на укус — вероятно, стрела, в пылу боя выдернутая прямо с куском плоти; еще один порез, длинный и поверхностный…       — Здесь могла бы остаться еще одна рана, — кончики пальцев погладили место, где под кожей и мышцами колотилось сердце Пса, спокойно, ритмично. До сих пор ни один шрам не трогал его. — Последняя.       — Ты вычеркнула меня из списка, — безразлично заметил Клиган, наблюдая за ней из-под полуопущенных век. Она была хороша, эта маленькая дрянь с повадками волка. Растрепавшиеся волосы падают на голые плечи, кожа блестит в отсветах свечи, мягкие руки оглаживают его живот. Он бы довольно заворчал, если бы сумел.       — Правда? — Арья с притворством вздернула бровь. Голос стал глубже, на губах заиграла странная улыбка. — Кажется, я говорила тебе не называть меня «девочкой» …       Девичья ладонь соскользнула с его бедра, сжавшись на достоинстве. Сандор тихо охнул и заворочался, поднимаясь на локтях.       — Тише, Пёс, — в тоне мелькнула насмешка. Арья оседлала его бедра, усевшись так, чтобы поясница упиралась в промежность; поелозила, устраиваясь. Клигана пробило током, низ живота снова начал наливаться тяжестью. Он тихонько зашипел сквозь зубы, протянул руки и обхватил её за талию. Карие глаза казались бездонными.       — Даже не думай…       — Ты уже попался, Пёс.       — Пекло!