Наблюдай за моим крушением

      Джейме пил вино, сидя у камина. Пил в несчастном одиночестве, рассматривая, как языки пламени яро облизывают полено, медленно превращая его в пепел. С того самого времени, как Красный замок остался только руинами, прошло несколько недель, а Ланнистер так и не смирился со всем, что произошло. Он любил Красный замок с малых лет, до каждого его красного кирпичика. Он знал все ходы и выходы из него, помнил места, в которых можно было затаиться им двоим с Серсеей и наслаждаться ласками друг друга. Он никогда не питал надежд занять Железный трон и не раз плевался, стоило кому-то предложить ему такой вариант. Но он почитал септу и тронный зал, крипту и внутренний двор, потому что это всегда был его дом.       В стенах старого замка на Утёсе Кастерли он чувствовал себя чужаком, пленником. Особенно в этот день, когда над их головами бушевал ветер в преддверии надвигающегося шторма. Он знал этот замок не хуже Красного, но не так любил. Там каждый уголок хранил воспоминания его детства, юности, становление рыцарем, мужчиной… Этот в воспоминаниях был тесно связан с правлением его отца. Не было никакой ценности в этих стенах, в которых он тоже отчасти провёл молодые годы.       Ланнистер встал с места, держа в рабочей руке золотой кубок, и устремил тяжелый взгляд на тёмное, лихое море. К нему вновь вернулась слава Цареубийцы, да и к тому же теперь его называли убийцей собственной сестры. Он знал, что люди не поймут, но ему было абсолютно плевать. С уходом из жизни Серсеи часть его тоже осталась где-то там, под грудой красных камней, вместе с ней. У него, видимо, миссия такова, избавлять этот мир от безумных королей и королев. Пусть бы тысячу раз дракон испепелил его тело, но если бы не Сноу, Драконью королеву он бы убил сам после всего, что она сотворила с его домом.       Щеки Джейме горели от холода, на языке раскрывался букет летнего вина. Где-то в правом подреберье ныла рана, напоминающая о том, что Эурон Грейджой был хорошим бойцом, но не настолько, чтобы убить его. Львов убить тяжело. Ранить можно, ранить так, чтоб заживало долго и болезненно, но избавить от жизни труднее. Львы со своей жаждой к жизни и любовью к власти будут рвать когти, лишь бы победить. Победил ли Джейме? Может быть, но пока он не знал, в чём именно. Проигрышей за его спиной было куда больше, нежели триумфов.       Итак, он окончательно превратился в одинокого калеку с дурной славой, заточённого в огромном замке, где и будет доживать свои годы.       Вдалеке показались белые паруса. Флаг разглядеть никак не удавалось, но то, как терзал ветер на море парусину, давало понять, что беды этому кораблю не миновать. Впрочем, только глупец мог в такой шторм покинуть Гавань. Джейме сделал глоток кислого вина и скривился, всё ещё наблюдая за кораблём, который бросало по волнам, словно бы он был бумажный. Ветер доносил к нему морской прохладный бриз и крик испуганных чаек, чьи гнезда были свиты на верхушках башен старого замка.       Корабль накренило на бок до самых бурых вод и перевернуло килем вверх. Затем бросило на скалы прямо под замок, и Джейме больше ничего не увидел. Но он знал, что теперь паруса корабля и канаты словно паутиной опутали скалы, а содержимое разбитого судна вынесет на ближайший берег.       Кто бы ни был на борту, Ланнистер не желал ему смерти. Он приказал себе остаться в стенах замка, закрыть ставни окон и продолжать пить вино. Противное чувство внутри заскрежетало, начало давить на сущность, заставляя воткнуть меч за пояс и спуститься посмотреть, что там внизу. Вдруг кто-то остался в живых.       Джейме сопротивлялся до последнего, но в итоге поставил кубок на стол так небрежно, что большая часть вина выплеснулась на пол. Джейме не без труда надел дублет, кое-как завязал его одной рукой, психуя, что не получается соединить тесёмки, а затем наспех накинул на плечи плащ, покрыв голову капюшоном.       Моросящий дождь неприятно бил в лицо, пока он гнал лошадь к пляжу, где были уже его люди.       Как он и думал, с первыми волнами на берег выбросило груз, щепки корабля и ещё людей. Джейме спешился и побрел по заливу к воде. Он посмотрел на одного из своих рыцарей, который старался привести молодого парня в чувство. Тот посмотрел на Ланнистера и отрицательно показал головой.       — Хэй, помогите! — донеслось откуда-то из воды.       — Сир Джейме! — Рыцарь показал рукой в сторону океана, из которого выползала Тартская Дева. Бриенна на своих плечах тянула тело, в бледном парне без чувств Джейме узнал Подрика. Оказавшись на берегу, Тарт обессилено рухнула на песок под тяжестью своих доспехов. Джейме тут же поспешил к ней.       Бриенна переводила дыхание и смотрела на тяжелые облака, словно впервые. Сил совсем не осталось — она их потратила на спасение жизни Пода, запоздало узнав, что тот совсем не умеет плавать. Бриенна и сама не особо хорошо держалась на воде, но желание жить взяло верх. Волны прибили к берегу остатки корабля, груз и их самих. В этом им, безусловно, повезло.       — Леди Бриенна. — Она не сразу осознала, что её рассматривает зелёный взгляд знакомых глаз. На испуганном лице Джейме были видны самые мелкие морщинки. Бриенна подумала о том, что неужели за столь короткое время он так сильно постарел. Или, быть может, находясь рядом, она никогда этого и не замечала.       — Сир Джейме, — облегчённо, но не без горести выдавила она. Затем откашлялась. Ланнистер помог ей перевернуться на бок и выплюнуть из лёгких остатки морской воды. — Помогите Подрику, — Бри указала на своего протеже.       Но, к счастью, два рыцаря Ланнистера, уже взяв парня под руки, волокли к повозке. Куда они стащили и других пострадавших.       — О нём позаботятся, — заверил он женщину. — Вставайте, сейчас же.       Бриенна перевернулась на живот и попыталась встать. Ноги тряслись, плохо слушались, но она всё же поднялась. Джейме подхватил её под руку, боль в боку напомнила о себе, не давая забыть, что он всё ещё ранен. Её тело в доспехах весом давило на его ушибленное плечо, но Ланнистер продолжал вести её к замку, боясь выпустить из рук.       Пострадавшие приходили в себя в предложенных гостевых опочивальнях. Учитывая, что, кроме Джейме, из господ тут никого не было, таких комнат было свободно. В это время слуги накрывали на стол, разливая по мискам горячую юшку, и нарезали свежеиспеченный хлеб. Джейме уже давно не был переборчив в еде и не требовал самых изысканных блюд. Сегодня он только хотел, чтобы его гости были сыти и согреты. За окном буря немного поутихла, но дождь продолжал моросить.       — Леди Бриенна. — Он встал со своего места, застыл и только взглядом провожал проходящую к столу женщину. Одной рукой она придерживала меховую накидку на плечах. Волосы её всё ещё были влажными и зачёсанными назад. Бриенна кинула несколько скромных взглядов в его сторону и заняла место на скамейке, поближе к очагу. — Как там Подрик?       Молчаливый Джейме думал о своем и не сразу отреагировал на вопрос. Бриенна восприняла молчание по-своему и взволновано позвала хозяина замка:       — Сир Джейме?       Ланнистер дёрнул головой и сделал удивлённое лицо.       — Прости. Он пришел в себя, — сухо оповестила рыцарь. — Пообещал спуститься к ужину.       В любви Подрика к еде никто не сомневался. Да и им всем нужно было поесть после изнурительной борьбы со штормом.       Они с Джейме сидели вдвоём в огромной обеденной зале и чувствовали себя неловко. Пока Бриенна не смотрела на мужчину, он изучал её черты лица, словно впервые, любовался ими и с тоской думал, что она вправе его ненавидеть за содеянное. Он мечтал о том, чтобы её руки вновь прикоснулись к его исхудавшему лицу, а губы напомнили о всех тех поцелуях, что они дарили друг другу за столь короткое время, отведённое им в прошлый раз. Теперь, когда Джейме закрывал глаза, в мыслях больше не было Серсеи.       Когда Джейме переводил взгляд на очаг, пылающий за спиной Тартской Девы, она с осторожностью изучала его потускневшие зелёные глаза, морщины в уголках и подёрнутые сединой виски. Всё то время, что они были порознь, она запрещала себе думать о нём, напоминая, что Джейме, как всегда, выбрал сестру, пожелал вернуться к ней, и у Бриенны не было никаких прав на него. В этом замке, этой комнате, они были вдвоём. И она чувствовала себя рядом с ним так, словно здесь её дом. Впервые за долгое время она походила на мечтательную девчушку. Она смотрела на любимое лицо напротив и улыбалась.       — Леди Бриенна?       — Я не леди, — огрызнулась женщина, возвращая своим глазам привычный холод Закатного моря. — И это так, я просто кое-что вспомнила.       — Что ж, если это может хотя бы немного повеселить Вас, то я рад, — произнёс Джейме и отпил вино из кубка.       Зал вновь наполнился молчанием. Дверь открылась, и слуги подали юшку. Бриенна не подозревала, что так сильно проголодалась: после первой же отправленной в рот ложки она стала жадно черпать из тарелки, не обращая внимания даже на то, что ошпарила нёбо. Джейме кусок хлеба в глотку не лез, но вино он пил с удовольствием, продолжая наблюдать за гостьей. Он протянул свою руку, накрывая ладонью её правую, сжавшуюся в кулак, и не выпускал бы, если бы не появившийся в дверях Подрик.       Они оба дернулись так, будто никто не знал, что их связывали непростые отношения.       — Как вкусно пахнет, — с аппетитом произнес Подрик. Парень присел за стол и радостно посмотрел на хозяина замка. — Сир Джейме. Похоже, я должен отблагодарить Вас за спасение.       — Не стоит, главное, что Вы живы. Ешьте, — произнес Ланнистер и указал на тарелку, поданную гостю.       Они доели в полной тишине. После юшки им принесли жареных перепелов, ароматы их заполонили комнату, вызывая животный аппетит, но Бриенна и так нахлебалась много морской воды и юшки, вряд ли место осталось для второго блюда.       — Благодарю вас, сир, за щедрые угощения. Но я сыта. — Бриенна встала и выпрямилась, заставляя его вновь восторгаться её ростом. Джейме поднялся следом, и они застыли на своих местах, с тоской глядя друг другу в глаза. Взглядами, длительно мучительными, удавалось высказать куда больше, чем словами.       — С Вашего позволения, — произнесла она, отрезвляя их обоих, и поспешила покинуть залу в поисках уединения.       — Она скучала без Вас, — произнёс Подрик и тут же стыдливо опустил взгляд на поджаренное в печи мясо, оторвал кусок и съел. Он выглядел так, словно проклинал себя за проронённое. Джейме с любопытством посмотрел на него.       — Она говорила обо мне с тобой? — Ланнистер приблизился и прищурил взгляд.       — Будет несправедливым рассказывать Вам об этом, — произнёс Под.       Джейме усмехнулся. Откинулся на спинку стула и подпёр золотой рукой подбородок. Он сидел молча, слушая, как трещат бревна в костре и как изредка причмокивает Подрик. Затем протянул руку к графину с вином и подлил в кубок парня ещё алкоголя.       — Леди Бриенна говорит, что мы должны сохранять ясную голову. Утром отбываем обратно в Винтерфелл.       Это было ожидаемо. Джейме предполагал, что Бриенна не захотела бы оставаться после того, что он натворил. Грудную клетку будто пронзили валирийской сталью. Джейме застыл на месте. Он не знал, каких богов молить, чтобы завтрашнее утро не настало.       — Ничего, если ты выпьешь ещё совсем немного, — убедительно произнёс Джейме. Вино не имело сильного пьянящего эффекта, хотя Подрик был из тех, кому достаточно втянуть носом запах и охмелеть.       Подрик пожал плечами, соглашаясь со сказанным. Он опустошил кубок, и Джейме подлил ему ещё вина. На третьем кубке Под решил остановиться, чувствуя, как сознание поплыло, а ноги приятно расслабило, почти что отняло.       — Куда вы направлялись?       — В Тарт, — признался парень. — Леди Бриенна сказала, что здесь её больше ничего не держит, и она готова вернуться домой.       — Даже так, — задумчиво произнёс Джейме. Он вглядывался в глаза мальчишки так, словно именно там Бриенна похоронила все свои секреты. — Она что-то говорила обо мне?       — Почти нет, — произнёс Подрик.       — Ты не умеешь врать.       — Ваша правда, сир, — кивнул Под. — Леди Бриенна упоминала Вас в нескольких разговорах. Знаете, она расстроена произошедшим и тем, что Вы потеряли сестру. Ещё она сказала, что надеется, боги больше не сведут Вас с ней в очередной встрече.       — Похоже, боги не услышали её прошение, — насмешливо произнес Джейме. Откинулся на спинку стула. — Что ж, Подрик, тебе лучше отдохнуть после того, как ты доешь. Если, по твоим словам, вы собираетесь отбыть на рассвете, то тебе нужно быть сильным.       — Согласен с Вами, сир, — кивнул парень и отхлебнул ещё немного вина.       Джейме встал со своего места и поспешил покинуть столовую. Он поднимался по лестнице, даруя львиный оскал пустоте, думал, что она должна поплатиться за то, что с ним сделала. За то, что он не может отстать от неё, хочет преследовать, защищать. Застыв перед дверью покоев Бриенны, Джейме прислушался к полнейшей тишине по ту сторону, а затем резко толкнул дверь. Он не хотел всех этих нелепых недомолвок. Только не с ней.       Бриенна резко обернулась и встретилась взглядом с Ланнистером.       — На Вашем месте я бы осталась стоять там, где Вы стоите, — враждебно произнесла она, пытаясь напугать его. Но в ланнистерских глазах блеснули искры. Он принял её угрозу как очередной вызов и сделал шаг вглубь комнаты. — Той слабости я больше не поддамся, сир Джейме. Если вы пришли сюда за этим, — предупредила Бриенна.       Со львами игры всегда были опасными, она это знала. С этим львом — особенно. Джейме усмехнулся.       — За этим? За чем же?       — Вы знаете. Завтра мы на рассвете отбываем, я благодарна Вам за кров и еду, но мы не задержимся в замке больше, чем на одну ночь.       — Подрик сообщил мне, — с досадой произнёс Ланнистер.       — Тогда Вы должны понимать, что я хочу отдохнуть.       — Зачем ты это делаешь? — прохрипел Джейме. Ему надоело ходить вокруг да около. Он вцепился в рыцаря взглядом, желал получить ответы на вопрос. Бриенне словно язык отрезали. Зачем? Она не знала. Бриенна осознавала, что плохо его терзать, издеваться, мучить, но он предал её, убежал к своей беспощадной королеве. Она держала его лицо в своих крепких руках, утопая ногами в белом снеге. Молила не уходить, остаться, потому что жизни дальнейшей в одиночестве не представляла. И её сердце окаменело. Обросло шипами, когда он оседлал лошадь и умчался в ночь.       Она сделала шаг назад и, немного подумав, глубоко втянула носом воздух.       — В Вашем сердце Серсея всегда занимала первое место. Там, в Винтерфеле, когда я просила Вас остаться со мной, Вы сделали свой выбор. — Она произнесла это без всякой обиды, но в голосе её звенело драконье стекло.       Джейме охнул. Показалось, что за его спиной безжалостный, глупый и воскресший из мёртвых Грэйджой по её команде всадил в ребро очередной клинок. Бриенна умела вспороть грудину правдой. Бриенна сводила его с ума, заставляла чувствовать себя раздавленным. Быть может, она вовсе этого не желала, такое искренне светлое создание, как она, только и делало, что пыталось восстановить справедливость. Он-то знал, что справедливости нет. Бога ради, выигрывают в спорах, битвах и любви те, кто вынослив как жеребец, умён как лев, и хитёр как лис.       — Ты права. Я был одержим ею. И из-за этой одержимости я натворил так много бед… Мне нет прощения.       — Надеюсь, теперь Вы дадите мне отдохнуть?       Вопрос отрезвил, заставил Ланнистера внутри всего сжаться, опомниться. Джейме почувствовал себя так, словно он нахватался студёного винтерфельского воздуха и его легкие заледенели. Он посмотрел в глаза Бриенне, надеясь увидеть там хоть что-то, что заставило бы его остаться, но и там блестели северные морозы. Он подумал о том, что она слишком много времени провела на Севере. В чём-то стала похожей на северянку с каменным сердцем и холодными глазами. Он сделал рваный вдох и наклонил голову.       — Доброй ночи, леди Бриенна. — Джейме вновь уступил. Закрыл тихо двери по ту сторону комнаты.       Бриенна опустила плечи и тяжело выдохнула, позволяя гордости отпустить себя. Она рухнула на кровать, завернувшись в простыни, словно в кокон, уткнулась лицом в подушку. Будь она драконом, тотчас же низвергла бы на него пламя, плавила его тело до тех пор, пока не растопилась золотая рука. Злость закипала, душила, и Бриенна уже сама не понимала, за что злится на него, на себя, на целый мир, что вокруг. Зато теперь она понимала, что была самой счастливой женщиной на свете в те времена, когда знала о любви только из рассказов леди, сидящих за столом и перешептывающихся между собой. И она подумала о том, что нет в этом чувстве ничего прекрасного, только боль и страдания.       Проснулась Бриенна вся в поту от ночного кошмара. Снилось, что Джейме падает с самой верхней башни замка утеса, разбивается о скалы, облизанные солёным морем, а она, глупая, стоит и безразлично наблюдает. Сон оказался таким реальным, что Тарт вскочила с места и посмотрела в окно — нет ли там этого южного глупца, прыгающего в холодные воды Закатного моря. Вряд ли она бы увидела хоть что-либо: тяжелая ночь уже легла на землю. Желая сделать глоток воды, она побрела по замку. Стены этой крепости были малознакомыми. В коридорах гулял сквозняк и свистел прохладный ветер. Буря на улице поутихла, о чем свидетельствовала выглянувшая из-за облаков полная луна. Бриенна шла по коридору, не уверенная, что идет в правильном направлении, но все-таки верила в то, что куда-нибудь эта дорога да приведёт.       И она привела.       Луна очерчивала силуэт мужчины. Джейме сидел на подоконнике и, свесив одну ногу с него, пил вино. Он смотрел на море, что больше не сердилось, а тихо омывало скалу утеса. Он отреагировал на шаги приближающейся женщины и повернул голову.       В темноте раздался непонятный ему облегчённый женский вздох, поведавший ему так многое.       — Леди Бриенна. Не спится?       — Хотела выпить воды.       — У меня есть только вино, — усмехнулся он и приподнял кубок, словно собирался сказать тост. Металл блёкло сверкнул в свете луны.       Бриенна помедлила, взвешивая предложение.       — Сойдет. — Женщина выхватила из его руки кубок и сделала несколько жадных глотков. — А теперь я возвращаюсь в свои покои, — объявила она.       — И Вы вот так просто уйдёте? — с любопытством спросил Джейме. Алкоголь поумерил его страдания, и он просто хотел поговорить с ней. Неважно о чём. Просто говорить, как прежде. Вряд ли в будущем ему могла ещё раз представиться такая возможность.       Бриенна обернулась, и в её радужках сверкнуло два льда.       Его печальные глаза она могла бы рассмотреть даже в самой тёмной комнате. Она видела, сколько боли в них отражалось каждый раз. И она не знала, но ощущала, что своими словами только выскабливает, высекает раны на сердце. Боги знают, меньше всего она хотела бы причинять ему боль.       Его губы всё ещё оставались такими, какими она их помнила: мягкими, но властными, чуть сухими и умеющими целовать. Сравнивать, собственно, больше не с кем было, да и она не хотела бы. Она обняла его лицо горячими ладонями, чувствуя, как кожу покалывает щетина. Золотой протез, прижатый к её пояснице, обжигал холодом. Пальцы мужчины потянули тесемки плаща, позволяя ткани очертить изгибы женского тела и свалиться у них под ногами. Через тонкое льняное сукно заострились от холода розовые соски ее небольших грудок. Ланнистер поцеловал каждый из них через ткань, заставляя женщину задрожать от смеси холода и жара. Бриенна растянула шнуровку на его штанах и помогла снять их.       Ланнистер обжёг губами её бледные скулы, накрыл поцелуем ее тонкие губы. Он целовал её жадно, зная, что в последний раз наслаждается возможностью ласкать её тело. Ноги Бриенны не слушались, подкашивались, заставляли припасть спиной к холодным камням в поиске опоры. Каждым прикосновением губ он накладывал ланнистерские печати, возомнив себя хозяином её тела, первым и единственным.       Она отпустила его и оттолкнула от себя, почти нагая, розовощекая и испуганная, словно дикое животное. Бриенна хотела проскользнуть мимо, но вместо этого набросилась на него, поражаясь самой себе, откуда в ней столько страсти. Откуда столько желания отдаться ему вновь, почувствовать, как его рука сминает её грудь, комкает молочное бедро и опускается ниже, позволяя себе взрывать в ней новый букет эмоций, судорожных вздохов. Её тело с запахом моря дрожало, змеилось в его объятиях и поддавалось навстречу ласкам, требуя ещё.       Ни он, ни она точно не помнили, как оказались в его покоях, но на кровати продолжить начатое было гораздо приятнее. Мех щекотал её обнаженные ягодицы, сорочка его полетела куда-то на пол. Она была в его власти и сама властвовала над ним. Он был сокрушен словно тот корабль, что распался на щепки в грозном море.       Ближе к утру Джейме прижал голову к груди женщины и тихо засопел. Его сопение убаюкивало, как младенца в колыбели, и вскоре Бриенна тоже закрыла веки.       Проснувшись, она убрала со своего живота руку Джейме и выскользнула из-под меховых шкур. Бриенна оглянулась по сторонам, пытаясь найти одежду, и замерла, когда встретилась с его сонным взглядом.       — Куда ты собралась?       — Я хочу уйти.       — Вернись в постель, Бриенна. — попросил он сонно. — Вернись в постель, ещё слишком рано, — произнес Джейме и откинул голову на подушку, вновь засыпая. Бриенна слабо улыбнулась. Она нашла свою сорочку и, надев её, тихо прошмыгнула в приоткрытую дверь.       Во внутреннем дворе Бриенна и Подрик усердно тренировались. Джейме остановился в окне, рассматривая, как двигается женщина, как командует учеником, и он даже слышал, как она засмеялась из-за нелепого выпада Подрика. Смеющуюся Бриенну увидеть удавалось редко, и это были ценные моменты. Ланнистер и сам улыбнулся.       Джейме поспешил спуститься к ним. Заметив его, Подрик первым прекратил бой, чуть не оказавшись без головы.       — Под! — крикнула Бриенна и увела тяжёлый меч в сторону. Лезвие столкнулось с камнями под ногами, и от него отлетела искра.       — Доброе утро, сир Джейме.       — Доброе утро, Подрик. Миледи. — Он улыбнулся Бриенне, когда она обернулась. Женщина смутилась, но задрала голову повыше, провожая его, проходящего мимо, взглядом.       — Сир Джейме, — она кивнула.       — Вы не уехали, — констатировал он.       — Пока нет, — согласилась Бриенна.       — Но мы планируем, — добавил Подрик. Бриенна бросила на него холодный взгляд.       — Все же уезжаете, — Джейме опустил голову. Он рассматривал свою руку, не зная, что сказать. — Я думал, что прошлой ночью я был убедительным в своих намерениях.       — Вряд ли я смогу поверить Вам снова после всего, что произошло, — заявила Бриенна, куда больнее уколов словом, чем могла бы сделать это клинком.       — Вы правы в своих выводах, миледи. Не смею больше Вас задерживать.       — Я пришлю Вам ворона о том, что мы добрались, — кивнула Бриенна и прошла мимо. Подрик последовал за ней, но проводил грустным взглядом мужчину.       Он не препятствовал, когда они седлали лошадей и взбирались, и только попросил открыть им ворота. Джейме знал, что если Бриенна не захочет оставаться, никакие силы не способны удержать её на месте.       Бриенна погнала лошадь по тропе, уводящей от замка. Когда они с Подом покинули внутренний двор, она затормозила животное и оглянулась. Солнце светило лучами на башню, в которой столько всего вчера произошло. В которой между ласками и поцелуями Джейме тысячу раз признавался ей в своей любви. Бриенна хотела бы забыть его слова, но знала, что это невозможно. Эти слова никогда не исчезнут из ее головы, сколько бы не пыталась их выгнать. И она знала, чего хотела на самом деле.       — Пора бы нам обоим остепениться, — швырнула она сразу же Ланнистеру в лицо, как только спрыгнула с лошади.       Она не смогла уехать. Развернула лошадь, крикнув Подрику, что они возвращаются. Бриенна устала бежать. От себя, от чувств к Ланнистеру, будь он неладен, от силы притяжения. Все то время, что они знали друг друга, судьба разводила и сводила их, и этого оказалось достаточно.       Джейме казалось, что от счастья он готов взять её прямо здесь, на площади, посреди сотни глаз своих слуг и подданных. Но он только позволил себе уткнуться лбом в её яремную впадину и перевести дыхание. Ничего больше не имело значения.       Он пообещал себе, что останется с ней.       Теперь навсегда.