Я с тобой, Госпожа!

Я лишь хоббит, и мне не спасти Средиземье. Конь велик. Щит тяжел. Несподручен и меч. Хоть пока еще жив. Нынче это — везенье В застилающей небо удушливой тьме. Госпожа, подожди. Ты меня понимаешь. «Не-мужам» так непросто себя показать… Да, конечно, молчишь. Но дорога прямая Отражается в гордо глядящих глазах. Мне бы в Гондор попасть, чтобы встретиться с Пином — Только жалким обрывком по ветру кружусь… Пусть в сраженьи прикрыть не сумею я спину, Да на что-то, наверное, все же сгожусь. А вокруг говорят: «Не цепляйся обузой! Ты не воин, а брешь в нашем крепком строю». /Каждый хоббит привык, что считается грузом. Но момент наступает — и груз достают./ …Белый Город в огне. Почерневшие башни… И посланников Тьмы несмолкающий вой… Я с тобой, Госпожа! Правда, вместе… не страшно? Да и поздно бояться, коль ринулся в бой. Сколько орочьих рож… Мумаки и тараны… Крики… ярость и кровь… тучи копий и стрел… Нет, не страшно уже. Больше, кажется, странно — Как в побоище этом еще уцелел… Только вряд ли надолго. Смолкает надежда — Затихающий шепот резня заглушит. Окружают враги. Вот и конунг повержен… Видно, нам не вернуться с ребятами в Шир. …Что ж, исчадие Зла, Кольценосец нетленный, Ростом я невелик — головы не снесу. Но эльфийский кинжал засадив под колено, Может, хоть Эовин напоследок спасу…