Save me from myself

Вокруг непроглядная тьма. Штормовые волны бросаются в лицо, вышибая воздух из легких. Алек пытается дышать и плывет дальше. Он должен плыть во чтобы это не стало. На кону жизнь родного человека, его маленького брата. Макс. Вот кто на данный момент беспокоит парня больше всего. Мальчика отбрасывает все дальше от берега, а силы у Алека на пределе. Макс плохо плавает, успевает подумать парень, прежде чем очередная волна накрыла его с головой. У Алека кружится голова. Легкие горят от соли. Парень ни черта не видит в этой черноте. Но он должен. Алек понимает, что обязан спасти брата. Волны слишком сильные, и Макса относит все дальше и дальше… К скалам. Скалы. Это же верная погибель. Макс разобьётся, если не захлебнётся водой раньше, прежде чем старший брат успеет вытащить его. Ты обязан успеть, Алек. Несмотря на то, что сил практически не осталось, парень, как мог, прибавил скорость. Он видит Макса. Собирая последние силы в кулак, парень стал плыть ещё сильнее. Вот он, его младший брат. Алек хватает того за руку и тянет на себя, после чего гребёт на берег. Почувствовав через некоторое время песок под ногами и пройдя ещё немного, парень поднял брата на руки и отнёс на пляж. Положив Макса на мокрый песок, Алек попытался нащупать пульс. Его не было. Наклонившись к груди брата, парень заметил, что сердце брата не бьётся. Нет, прошу нет, думает Алек, пытаясь делать массаж сердца и искусственное дыхание, как учили на уроках ОБЖ. Бесполезно. Ты же сам прекрасно знаешь об этом, Алек. Дыши, Макс, мысленно просит парень. Он не может говорить. Что уж там, он не может нормально дышать из-за морской соли, которая на протяжении долгого времени обжигала его лёгкие. Ты безнадёжен, Алек. Ты же сам видишь, что его уже не спасти. Он мёртв. Твой брат мёртв из-за тебя. Ты такое ничтожество. Считай, что ты убил своего маленького брата. Ты бы смог спасти Макса. Но не смог. Но ты ведь просто слабак… *** Алек лежал на больничной койке в своей палате и смотрел в потолок. Опять. Опять этот гребаный кошмар. Одно и то же, каждый раз все по кругу. Парень задолбался. Задолбался видеть это почти каждую ночь. Сегодня его выписывают из психиатрической больницы. Выписывают, не сумев помочь. А самое интересное, что никто этого не видит. Не замечает. Да что там, всем плевать на него. Кроме Лив. Ливия Блэкторн — единственная подруга Алека в этом мрачном заведении. Девушка страдает анорексией. Она больна, но не понимает этого. Нет, понимает, но остановиться не может. Лив почти сошла с ума от навязанных обществом идеалов красоты, если просвечивающиеся рёбра и впалый живот считаются красивыми. Но и Лив не замечает. Но Алек не сердится на неё. Да и с чего вдруг? Парень молчал. Молчал из-за того, что самобичевание — смысл его жизни, если можно так сказать. Алек хотел продолжать чувствовать эту боль. А что ещё ждать от селфхармера с двухлетним стажем? Алек перевёл взгляд на настенные часы. Уже семь часов утра. Выписка в восемь. Пора собираться. Хотя вещи почти собраны. Встав с больничной койки, парень подошёл к зеркалу. Алек часто смотрелся в зеркало. Не потому, что он беспокоится о внешности, нет. Парень пытался найти в себе хоть какие-то изменения. Алек замечал их, хоть они были незначительны. И сейчас он пытался найти что-то другое в себе. Его немного вьющиеся чёрные волосы заметно отрасли, под глазами залегли тени от недосыпа и кошмаров, а светло-синий цвет глаз лишь подчеркивал это. И все. Все остальное неизменно. Те же черты лица, тот же рост, та же белая кожа, та же форма губ, носа и глаз. И шрамы. Шрамы на руках, парочка на животе и на бёдрах. Хотя эта парочка шрамов могла сойти за какой-нибудь случай в детстве. А вот шрамы на руках уже нет. Лезвие оставляет ведь глубокие раны. А с учетом их расположения и количества, уже можно понять, что перед тобой находится человек, причинявший себе вред. Отвернувшись от зеркала, Алек подошёл к шкафу и открыл его. Одев темно-синюю рубашку с длинным рукавом и чёрные обычные штаны и обувшись в любимые поношенные кеды чёрного цвета, парень пальцами расчесал спутанные волосы. Он никогда их не укладывал. Это было бесполезно, поэтому Алек если и тратил время на это, то очень редко. Собрав оставшиеся вещи, парень, осмотрев палату ещё раз и не найдя больше своих вещей, вышел в коридор и спустился на первый этаж. Там уже его ждали. Лив и его личный психолог, женщина, лет тридцати пяти, миссис Дарлин. Обе улыбались. У Алека защемило сердце. Они такие счастливые, думая что он вылечился. Какой же ты эгоист, Алек. Ливия подошла к парню и крепко обняла его. Даже при своих сорока двух килограмм при росте сто шестьдесят восемь, она была очень сильной. И красивой. Несмотря на худобу, Ливия была все такой же прекрасной как и в первый день, когда она весила больше. Темно-каштановые кудри ниже плеч, ореховые миндалевидной формы глаза, правильные черты лица. Если бы Алек не был геем, то уже давно бы запал на Блэкторн. Выпустив парня из объятий, Лив осмотрела его с ног до головы, а потом сказала: — Повернись. Алек лишь с улыбкой закатил глаза. Опять. Лишь убедившись, что на его рубашке нет дыр, а штаны с кедами чистые, девушка отпустит парня восвояси. Но Лив, подойдя сзади, повесила что-то ему на шею. — Чтоб не забыл обо мне, — сказала она и снова обняла Алека. Парень обернулся и сам обнял девушку, чувствуя насколько Блэкторн хрупкая. Он чувствовал рёбра Лив под футболкой, на два-три размера больше её настоящего. Внезапно раздался гудок машины. Такси уже приехало. — Мне пора, — сказал Алек.  — Знаю, — ответила Лив и уткнулась лицом в его плечо, — я буду скучать.  — Я тоже, Лив, — у парня в глазах стояли слезы. Он постарался сделать их незаметными.  — Пиши мне, звони в Скайп, окей? — Хорошо. Водитель такси посигналил ещё раз. — Пока, Лив, — с грустью сказал Алек. — Пока, Алек, — у Лив в глазах тоже были слезы. Девушка выпустила Алека из объятий и он повернулся к своему психологу. — До свидания, миссис Дарлин.  — Пока, Алек, удачи. — И вам. Пожав ей руку и ещё раз обняв Лив, Алек вышел из здания и направился к поджидавшей его машине. Теперь парень на свободе. Хотя не факт, что надолго. До новой попытки причинить себе вред или суициднуться. Но теперь, после года, проведённого в психиатрической больнице, он вернётся только лишь из-за того, чтобы навестить Лив и миссис Дарлин. Эти люди одни из немногих, кто всегда обращался хорошо с Алеком. Его родители недолюбливали его с рождения, а потом вообще возненавидели его из-за его ориентации. До случая с Максом, его младшая сестра Изобель и сводный брат Джейс были для Алека ближе всех. Да и после случая тоже. Но брат с сестрой стали считать его ненормальным после того, как узнали, что он делает с собой. Именно из-за них парня упекли в психушку. А родители были только рады избавиться от такого сына, как он. Ливия Блэкторн — его семья. Рука машинально дотронулась до подвески. Посмотрев на неё, он увидел простое синее кольцо с синей эмалью. Любимое кольцо Лив. Странно, что девушка отдала именно его. Алек помнил, как девушка дорожила им. Парень понятия не имел, кто подарил Лив это кольцо и откуда оно. Но если Блэкторн отдала Алеку своё любимое кольцо, то на это есть причины. Достав из своей дорожной сумки наушники AirPods и подключив их к телефону, Алек включил альбом «Meteora» группы Linkin Park и стал прослушивать все песни подряд. Парню нравилась эта группа. Песни жизненные, многие из них описывают состояние Алека. Депрессия и сломленность. Ему также нравилась группа The Rasmus и The Cranberries. Хорошие группы, жаль, что почти забытые. Через полчаса водитель остановил машину около обычной многоэтажки. Приехали, — сказал мужчина. — Восемнадцать долларов. Алек расплатился с водителем и, взяв свои сумки, вышел из такси. Зайдя в подъезд, он поднялся на четвёртый этаж. Вот и его квартира. Его собственная. Ну, не совсем собственная, парень снял её на первое время, ещё будучи в больнице полазил в Интернете в поисках жилья и наткнулся на эту однушку. Места немного, но для Алека вполне нормально. Хозяйка — добрая и гостеприимная женщина, денег взяла не так уж и много. Скромно и приятно. Это лучше, чем жить с родителями и братом с сестрой, от которых кроме презрения ничего не получишь. Распаковав свои вещи, Алек пошёл в ближайший супермаркет, чтобы купить продукты. Взяв с полки яйца, немного сыра, хлеба, несколько бутылок воды и банку кофе, парень посчитал это достаточным и пошёл на кассу. Расплатившись, а также купив пачку сигарет, Алек вышел из магазина и отнёс продукты домой. После он решил осмотреть окрестности Нью-Йорка. До этого парень жил с семьей в Новом Орлеане. Но родители посчитали, что больница в Нью-Йорке лучше чем в родном городе. Алек же прекрасно понимал, что они хотели сплавить его из дому и как можно скорее. Сын — педик, псих, да и просто ничтожество. Ничтожество. Да, Алек и сам считал себя ничтожным. Особенно после смерти Макса. Не смог спасти его. Грудь снова сдавило в тисках боли. Успокойся, Алек, иначе снова будешь задыхаться в панической атаке. Парень вспомнил про сигареты и про то, что хотел прогуляться. Выйдя из квартиры, он достал пачку и, взяв сигарету и вытащив родную зажигалку из кармана, которую не нашли у него в больнице, так как парень хорошо её спрятал, затянулся. Сразу стало спокойнее. Алек двинулся по направлению к Статуе Свободы. А если честно, он просто шёл, куда глаза глядят, выкуривая до конца первую сигарету и беря вторую. Отравление никотином — вот то, что нужно. Парень сам улыбнулся своим мыслям. Алек понятия не имел, сколько времени прошло. Он уже давно забыл про наушники в ушах, что означало наличие телефона в кармане, а значит и часов на экране. Вспомнил только, когда понял, что уже вечереет. Достав мобильник, парень увидел на экране время. 20:38. Ещё не так поздно, можно дальше пройтись. Все равно бессонница. Хотя завтра его первый день в университете. Ну и пофиг. Пройдя ещё немного, Алек увидел канцелярский магазин. Захотелось зайти и купить кое-что. И это кое-что- лезвие. От своего желания парень болезненно рассмеялся. Опять. Черт, опять это дерьмо. Приглушенная сигаретами боль вновь стала сильной. Ничтожный. Именно этим и довольствовался Алек, зайдя в магазин. Купив упаковку лезвий, парень расплатился и вышел. Он постарается не резаться, обещал себе Алек, это просто так, по привычке. Хотя парень прекрасно понимает, что покупает лезвия не по привычке. Да и какой бы нормальный человек стал покупать лезвия просто так? Внезапно Алека толкнули в плечо. Он обернулся и увидел компанию из трёх парней. Парень не рассмотрел их как следует, но образ одного из них врезался в память. Азиат, постарше чем сам Алек, одетый по принципу « несочетаемое сочетается », высокий и красивый. Но на этом все. Сам молодой человек даже не оглянулся на Алека и прошёл со своими друзьями дальше. Алек не окликнул его. Толкнул, ну и пофиг. Парень направился домой. Прийдя в квартиру, он пошёл в душ. Помывшись и кое-как причесав мокрые волосы, парень, не ужинав, отправился спать. Все-таки завтра первый день в университете. В девять его первые пары. Надо выглядеть более менее нормально. Нормально. Блин, Алек, ты серьезно? Ты же некрасив, даже пожалуй уродлив, какое нахер нормально? Ты урод. Урод. Больно. Почему он такой? Рука потянулась к коробочке с лезвиями, что стояла на тумбочке рядом с кроватью. Но Алек одернул себя. Не сегодня, подумал он. Завтра должно принести хоть какие-то перемены. Завтра многое должно измениться. Завтра появятся друзья, может быть встретишь парня своей мечты. Алек едва не заржал в голос. Друзья то ладно, но кто на него посмотрит? Мало того, что парень не из красавцев, так ещё и руки в шрамах. Его просто примут за психа. Хотя, Алек и есть псих. Ладно, завтра, подумал Алек и, поставив будильник на семь. Ему ещё добраться надо. А вообще, неплохо бы купить, ну или арендовать машину на первое время. Права то есть, дело остаётся за немногим. На часах только час ночи, парень привык не спать в это время. Но сейчас его сильно клонило в сон, и через десять минут Алек спал, как убитый. Прогулка по городу сделала своё. Завтра должно принести что-то новое в его жизнь, полную боли и ненависти к самому себе. Завтра будет лучше. Завтра должно полностью изменить его жизнь. Завтра останется завтра.