Ясная ночь

С самого начала привычное течение вечера свернуло не в то русло. Иначе, как бы Гэвин объяснил, почему стоит в спальне в одном полотенце лицом к лицу с дотошным андроидом.  Начнем с того, что Гэвин скорее всего винил бы хлипкую входную дверь, которая раза с пятнадцатого все-таки поддалась напору и отворилась под бурный возглас соседей, наблюдавших их с Коннором занятную Санту-Барбару с момента переезда детектива по новому адресу. Во-вторых, Гэвин бы упрекал себя за излишнюю сговорчивость и преданность напарнику, потому что принимать пенную ванну под чутким руководством андроида сможет не каждый. Но надо было признаться, аромат пихты, заполнивший ноздри, не оставил шанса для отказа. А горячая вода, растворившая тяжесть в теле, и вовсе превратила мозги в желе.  А когда мысли не заняты работой, словно девственный лист очищены от отчетов, погонь и убийств, да еще и расслаблены легкой порцией алкоголя, тогда на ум приходила третья причина, вне зависимости от ситуации. Как же он был одинок. Просто чертовски одинок. Роившиеся в голове воспоминания подкидывали красочные кадры из молодости — лучистую улыбку, яркость темных глаз и блеск смоляных волос. Когда еще кто-то так же беспардонно хозяйничал в его жизни как Сэм? Вместе учились, вместе строили планы, а потом сказка кончилась. Годы летели, бытие заполнилось новыми хлопотами, учеба в академии не могла сравниться с настоящей службой, романы превратились в мимолетные встречи, а то и вовсе поиском партнеров на одну ночь, чтобы совсем не рехнуться без человеческой ласки. Что с Гэвином сделала такого полиция, он и сам понять толком не мог, ну появились шрамы и мозоли, что с того? Но все чаще и чаще его стали воспринимать как сурового топа, которого в конце свиданки ждала либо безоговорочно подставленная жопа, либо кулак в табло. Гэвин не считал себя конченым романтиком, но ведь всем иногда хочется чуть-чуть тепла и долгих нежных поцелуев, вот и он хотел. Когда Сэм решил уехать из Детройта, то упорно звал за собой, даже через год после переезда, а Гэвин… а Гэвин решил, что таких Сэмов в жизни будет навалом. Не повезло. Теперь единственный, кому он сдался, — обнаглевший андроид, который вдруг стал проявлять болезненный интерес к его персоне, а заботу, порой совсем неуместную, возвел в ранг приоритетных задач. Так или иначе, судьба — дама капризная, переплела эфемерными нитями множество случайных событий и привела их сюда — в крохотную заставленную коробками спальню, освещенную старой настольной лампой с перекошенным абажуром. — Ложись, я сделаю массаж. — А это обязательно? — Коннор, засучивающий рукава, выглядел довольно кровожадно, и Гэвин надеялся, что нотки паники в голосе не выдали его с головой. — После горячей ванны мышцы расслаблены, самое время вернуть им прежний тонус, тем более, не так давно ты жаловался на боли в шее, посмотрю заодно, — ответил Коннор, приближаясь, заставляя Гэвина отступить к кровати. — С каких это пор ты разбираешься в массаже? — С недавних, — сказал, как отрезал. — Только не сломай мне ничего, — буркнул Рид. Сопротивляться упрямой машине было бесполезно, поэтому он предпочел не терять времени и опустился на чистую постель. Взбитые подушки в незнакомую серую клетку так и манили зарыться в них с головой, — кстати, откуда ты взял это белье? Не помню, чтобы у меня такое было. — Нашел нераспечатанную упаковку в одной из коробок. — Понятно. Надо пригласить тебя на субботник, вдруг мешок с золотом среди хлама откопаешь, — тихо прокомментировал Гэвин, устраиваясь на животе. Полотенце плотно охватывало бедра, и, успокоившись, Рид спрятал лицо между подушек. Влажные пальцы Коннора невесомо опустились на плечи. В воздухе появился знакомый запах хвои, наверное, средство из того же набора, что и сумасшедшая нежно-розовая пенка для ванны. Крохотный неловкий нюанс и без того безумного вечера — чтобы сделать Гэвину расслабляющую ванну, Коннору пришлось распотрошить рождественский подарок девчонок из администрации. К слову, блестящий подарочный пакет с надписью «для маленькой принцессы» состоял из банных принадлежностей и средств по уходу за телом. Стеб тогда вышел, что надо, ничего не скажешь, Крис ходил в восторге еще неделю после каникул, а вот стремный презент Гэвин по неизвестной причине оставил. — Я использую молочко для тела, оно питает кожу, прилично скользит и не оставляет следов на простынях, — словно прочел мысли Коннор. Да… следы на простынях — это последнее, о чем думал Гэвин, вот разогретые ладони, так хорошо мнущие спину, что прямо сейчас хотелось купить билет в один конец до рая, вот она — реальная проблема. Гэвина вело просто по страшному. Иногда ему приходилось сдерживаться, чтобы не поскуливать от удовольствия, кто же знал, что поясница окажется гигантской эрогенной зоной. Временами ему чудилось, что разгоряченной кожи касались не только ловкие пальцы, тогда с трудом сосредоточившись на ощущениях, он подловил новоявленного массажиста на маленькой шалости. Когда руки Коннора возвращались к шее и аккуратно давили на загривок, к ним добавлялся мягкий язык. Первые два раза Гэвин стоически вытерпел, но на третий, когда тот влажно и уверенно прошелся вдоль позвонков, послав острый импульс по телу, он не выдержал и вскочил на колени. Коннор ощущался за спиной невидимой нерушимой стеной, его дыхание приходилось как раз на мокрую дорожку, и каждый имитированный выдох прогонял стаю мурашек по телу. Намек был ясен как летнее утро, Гэвин и не с такими сталкивался, в любой другой день он сам бы прописал по первое число, особенно осмелившемуся на подобное напарнику. Но конкретно сегодня, после вязких и досадных мыслей о том, что последние полгода он трахался исключительно в общественных толчках или подворотнях, секс в собственной кровати, с тем, кому он, по крайней мере, не безразличен, казался заманчивой перспективой.  Дожили. Гэвин прикрыл глаза и медленно откинулся на твердую грудь. По щеке и скуле мазнули прохладные губы, остановившись за ухом. Ладони, еще отдающие хвоей, провели от колен до границы голой кожи с полотенцем. Гэвин еле заметно кивнул, и пальцы забрались под махровую ткань, достигли бедер, и, проведя по ложбинкам в паху, коснулись подрагивающего живота. — Ложись обратно, — прошептал Коннор, стаскивая полотенце, и Гэвин подчинился. Это было непривычно, не контролировать процесс, а зависеть от него. Зависеть от каждого прикосновения и легкого поцелуя. Гэвин терялся в едва осязаемых ласках, оставшись без последней защиты, чувствовал себя чертовски открытым и уязвимым. Правда, до тех пор, пока Коннор не принялся массировать его задницу. Член стремительно набухал, терся о шершавый хлопок простыней, а Гэвин шумно вздыхал, иногда постанывая в голос. Когда же Коннор выдавил прохладное молочко на разнеженный зад, Гэвин вздрогнул. — Расставь ноги шире. — Черт, — прохрипел Гэвин, ощущая, как жидкая субстанция стекает к сжатому сфинктеру. Теперь скользкие пальцы наглаживали нижнюю часть задницы и уязвимое место под яичками, порой касаясь и их. Уверенными движениями Коннор кружил по ставшей сверхчувствительной промежности, лишь иногда задевая колечко мышц. Сладкая пытка продолжалась, пока Гэвин, простонав в подушки, не стал активнее тереться о простыни, тогда Коннор приподнял его бедра и жестко зафиксировал, большим пальцем прошелся по кромке входа и, наконец, надавил. Затем вынул и снова надавил. Гэвин уже сбился со счета, сколько пальцев его растягивало, и даже не понял, когда их заменил гибкий язык. — Иисусе, — просипел он. Как же давно никто не делал ему качественный римминг, от забытых ощущений темнело в глазах, казалось, Коннор поставил перед собой цель — вылизывать Гэвина до отключки.  Гэвин елозил и кусал подушку, пока Коннор трахал его языком, то вставляя до основания, то вынимая, поглаживая, раскрасневшийся заласканный чуть приоткрытый вход.  — Боже… остановись… стой, — залепетал Гэвин, нащупав рукой прядь волос, отрывая Коннора от себя. — Что-то не так? — выражение его лица приобрело озабоченный вид. — Хватит полумер. Коннор смущенно улыбнулся и начал расстегивать пуговицы на рубашке. Как можно было выглядеть настолько невинно-привлекательным, при этом выделывать ртом такие охренительные вещи, Гэвин не понимал. Послышалось шелестение ткани и боковым зрением сквозь мутную пленку, он проследил, как одежда Коннора отправилась на пол. А потом почувствовал мягкое прикосновение чужой кожи.  Коннор лег на него, прильнул всем телом, вжимаясь бедрами в задницу и обхватывая руками его плечи. Легонько подтолкнув, перевернул их на бок, устраивая голову Гэвина у себя на руке. Коннор взглянул на расслабленное лицо — глаза Гэвина были закрыты — Коннор поцеловал каждый, а когда впервые коснулся приоткрытых губ, плавно вошел и замер, выпивая тихий стон. Коннор двигался медленно, касаясь ладонями живота и груди, добираясь до твердых сосков. Оттягивал и зажимал их, заставляя жмуриться от удовольствия. Гэвин был отзывчивым и податливым, чутко реагируя на каждую ласку. В какой-то момент захотелось большего, тягучие движения удовлетворяли, но не до конца. — Быстрее, — попросил Гэвин. Коннор, кивнул, увлекая в глубокий поцелуй.  Плавные толчки поменялись на резкие и размашистые. Каждое движение Гэвин теперь встречал надрывным стоном. Не прикасаясь к себе, он сжимал ладонь Коннора, переплетая их пальцы. Коннор выходил и резко загонял член обратно, он видел, что Гэвин дрейфовал на грани. Освободив одну ладонь, обхватил ею крепкий ствол и, размазав смазку по головке, стал вести Гэвина к финишу. Движения стали хаотичными, Гэвин растворялся в острых накатывающих волнах и уже мысленно обкончался от осознания, что Коннор трахал его настолько вкусно и правильно, будто залез ему в голову и дерзко спер файлы с постыдными фантазиями, а через мгновение еще и хакнет управление оргазмом. Потому что за микросекунду до пика, Коннор остановился, вышел и сильно толкнулся до конца, повторив это движение снова и снова. Пока задница Рида не задрожала, и сперма толчками не начала изливаться, стекая по твердым пальцам. Коннор продолжал двигаться внутри, снизив темп, пока Гэвин с шумным выдохом полностью не обмяк в его руках. Коннор отыскал полотенце и тщательно обтер их, стараясь не разорвать объятий. — Ты не против, если я останусь? — В квартире или кровати? — не сразу отозвался Гэвин, голос звучал сонно и расслаблено. Жутко хотелось закурить, но он и пальцем пошевелить не мог, не то, что за пачкой на кухню идти. — Рядом с тобой. Коннор дотронулся губами до виска, напрямую считывая пульс, и был приятно удивлен, когда тот участился. Но Гэвин дернул головой и повернулся лицом — для человека, который кайфовал в нирване оттого, что поимел самый желанный секс за последние годы, он смотрел слишком серьезно. — Это намек на повторение? — Да, если захочешь. — Тебе жить, что ли, негде? — Странный вывод, но если это приглашение, я согласен, — ухмыльнулся Коннор, наблюдая, как глаза Рида расширяются, а щеки покрываются красными пятнами, — моих коробок явно будет меньше. От последнего комментария у Гэвина непроизвольно рот открылся и опять закрылся, напоминая забавную сценку из немого кино. — Тебе не обязательно думать сейчас, подумай об этом завтра, — прошептал Коннор, накрывая пальцами его губы. А потом провел носом по волосам, наслаждаясь их мягкостью, и не встретив отпора, прижался всем телом. Гэвин пытался осмыслить происходящее, но в искусственных руках было так уютно и тепло, как давным-давно не было в человеческих. От сознания уплывало множество причин и совпадений, которое не хотелось улавливать, хотелось утонуть в бескорыстно дарованной нежности и уснуть. Что Гэвин и сделал.