Часть 1
6 июня 2019 г. в 21:46
Тони находился в своей мастерской, глубоко погруженный в мысленный спор с самим собой на тему того, стоит ли ему заново подключать Радио-няню. Он знал, что в некотором смысле это вторжение в частную жизнь, и даже может быть расценено как недоверие к умениям Питера и его способностям выполнять свои супергеройские обязанности.
А это определенно НЕ та мысль, что он хотел своими действиями донести.
Питер обладал уникальным набором разнообразных навыков. С правильным курсом тренировок (им потребовалось три недели, чтобы понять, какие из них действительно будут полезны Питеру) он прошел долгий путь, но научился контролировать свои силы, не заставляя себя сдерживаться в бою.
Питер знал, в каких ситуациях ему необходимо вызвать подмогу, и никогда не рисковал безопасностью мирных жителей, вступая в бой с превосходящим его по силе противником. Питер знал, что Тони всегда, ВСЕГДА придет на помощь, когда тот позовет. (И у них был долгий, ОЧЕНЬ долгий разговор на эту тему).
Тони доверял этому ребенку.
НО, это никак не изменяло тот факт, что то, чем занимается этот ребенок, было опасным.
Человек-паук не только носился на паутине меж небоскребов (на таких скоростях и с такими пируэтами, что сердце Тони, при виде этого каждый раз пускалось вскачь) или снимал котят с деревьев.
Человек-паук ловил вышедшие из строя машины посреди оживленных улиц.
Человек-паук вбегал в горящие здания.
Человек-паук уворачивался от гребаных ПУЛЬ!
Разумеется, Тони постоянно совершенствовал костюм, делая его максимально прочным и безопасным. Но учитывая, что материал не мог быть слишком плотным — чтобы не мешать ему использовать свои липкие конечности, — или слишком жестким — чтобы не ограничивать его сверхчеловеческую гибкость, — сделать он мог не так уж и много.
И, к сожалению, Тони еще не нашел способ сделать костюм пуленепробиваемым.
Да, Питер умел уворачиваться от пуль (слава богам за это его паучье чутье), но проще от этого не становилось.
Супергерои также совершают ошибки (и временами даже чаще обычных людей).
Иногда ты просто недооцениваешь оппонента.
Иногда ты поворачиваешь влево, когда надо свернуть направо.
Иногда все просто идет не по плану.
Добавьте к этому привычку Питера скрывать свои ранения от тети и своего наставника/отца (потому что Тони подписал целую кипу чертовых документов об усыновлении/совместной опеке как только Мэй Паркер дала свое благословение), и вас совершенно не удивит тот факт, что Тони теперь приходилось каждую неделю проверять шевелюру на наличие новых седых волос.
Он чувствовал бы себя намного лучше, если бы все же Радио-няня вернулась на свое место, и он получал бы отчеты о каждой чертовой потасовке, аварии или травме сразу же, постоянно, двадцать четыре блядь на семь.
И нет, он не гиперопекающий папаша, хватит ржать, Роуди!
— Входящий звонок от Питера Паркера, — голос Пятницы неожиданно прервал поток его мыслей.
Тони сделал глубокий, полный дурных предчувствий вздох. ТО, что ребенок решил позвонить именно в тот момент, когда он думал о нем, еще не значит, что у него неприятности. Может это просто дружеский звонок? Соберись уже.
— Переключай, Пятница. Привет, Пит.
— Привет, мистер Старк! — отлично, в его голосе не было ни тревоги, ни боли. На заднем плане не слышно ни звуков пальбы, ни чьих-то криков или громких взрывов. Обычный дружеский звонок, ну слава богу.
— Что случилось, шкет? Кто-то снова угостил тебя чурро? — он ухмыльнулся, когда на том конце провода раздался сердитый вздох.
— Вы когда-нибудь забудете об этом? Это была очень приятная леди, а булочка была действительно вкусной. Я ни о чем не жалею.
— Ну, разумеется. Итак, что нового? Ты же звонишь мне не затем, чтобы отменить наш вечер в лаборатории? — он откинулся на спинку стула, расслабленно улыбаясь.
— Боже, пожалуйста, в наше время никто не говорит уже «что нового», пап, — простонал Питер, и улыбка Тони стала только шире.
У них были странные отношения к именам. Для Тони он был Шкетом, Паучонком, Карапузом, любой вариацией имени Питера, которая только могла прийти на ум и (с недавних пор) — Сыном. Питер же предпочитал метаться между Мистером Старком, Тони и, все — все чаще и чаще, — Папой. И даже если глаза Тони стали совсем чуточку влажными, когда Питер впервые назвал его «папой», никто не обязан об этом знать.
— В общем, я звоню, потому что… эммм… ну… — Ой-ой. А вот это был уже «кажется, у меня неприятности» голос Питера.
Тони торопливо выпрямился, когда ребенок продолжил:
— … дело в том, что я сейчас нахожусь в офисе Капитана Полицейского Департамента Нью-Йорка, и…
— ЧТО?! — он вскочил со стула. — Пятница! Мой костюм! Живо!
— Нет-нет-нет-нет. Стой! Тони, погоди! Успокойся. Все нормально.
Ага, это вот совершенно НЕ успокаивало. Этот ребенок однажды ввалился в башню после патруля, прижимая руку к шестидюймовой ране от ножа, заявляя при этом, что «все нормально».
— Что случилось? Почему ты в офисе Капитана? Ты ранен? — костюм Железного Человека продолжил собираться вокруг него, пока Пятница открывала панорамное окно, через которое он мог покинуть здание.
— Я не ранен, клянусь. Просто Капитан Стэйси подумал, что лучше я позвоню тебе наедине, да и в камере было довольно шумно, хотя там был один такой крутой парень, который…
— ПИТЕР! — Этот ребенок! («Пять минут до вашего прибытия в Департамент Полиции Нью-Йорка, Сэр»).
— Да, точно, прости. В общем, шел я домой, никого не трогал, может быть, думал о том, что было бы здорово, если бы та немецкая овчарка сегодня была во дворе и я смог снова поиграть с ней немного и, Я НЕ О ТОМ, прости, в общем, я просто шел по улице, совершенно невинно, а затем внезапно прямо передо мной тормознул белый фургон.
О боже. Именно так начинаются все ужастики и детективы, верно? Уже пора паниковать? («Четыре минуты до места назначения»).
— И вот оттуда выбрался этот парень, такой спортивный и высокий, и я даже немного завидую, потому что, ну, я могу поднять над головой говяжий* [*да-да, Питер нашел способ избегать длинных лекций за сквернословие просто заменяя ругательные слова едой] автобус и даже не вспотеть, но при этом мои руки все еще похожи на макаронины, ну разве это справедливо…
— ПИТЕР! — Этот РЕБЕНОК! («Три минуты до места назначения»).
— Прости! В общем, этот парень спросил у меня, как проехать в торговый центр, но он не понял мои объяснения и уточнил, могу ли я поехать с ним и показать дорогу. И, ну, в этот момент мое чутье немножко зажужжало, ну, словно этот парень задумал что-то нехорошее, но это же не была прямая угроза для меня, верно? А еще он сказал, что обязательно отвезет меня обратно, и что он поделится со мной конфеткой в качестве благодарности, так что…
— Ты полез в фургон?! — Забудьте про панику, его гребаное сердце сейчас просто остановится!
— Ты что, не расслышал как я сказал, что он пообещал мне конфету?
Так, какая там рука должна болеть при сердечном приступе? Этот чертов ребенок! («Две минуты до места назначения.»)
— В общем, я забрался на переднее сиденье, и парень этот завел мотор, и внезапно мое паучье чутье как завопило, и я опустился в кресле пониже, буквально за секунду до того, как чувак, что прятался на заднем сиденье, прижал нож к тому месту, где секунду назад была моя шея.
Боже боже боже.
— И вот, я схватил его за руку, и немного вывернул, ну, чтобы он отпустил нож, и он закричал, и нож упал прямо рядом с ручником. Но затем этот качок за рулем попытался схватить его, и тогда я ударил его по лицу, понимаешь? Но, возможно, я ударил слишком сильно, потому что в следующую секунду я осознал, что он уже без сознания лежит на руле, прижимаясь лбом прямо к клаксону. А фургон все еще едет куда-то, но никто им больше не управляет, а я все еще держу руку другого парня под каким-то странным углом, и ему, вероятно, жутко неудобно, потому что он продолжает орать, а этот дуриановый* клаксон так чернично* громко гудит, и от всего этого у меня разболелась голова. В общем, я оттолкнулся и вырубил парня позади меня, а затем схватил колесо и крутанул его в другую сторону, потому что мы вот-вот должны были врезаться в дерево. Я столкнул качка с руля, и, слава богу, наконец-то наступила тишина, но его нога все еще давила на газ, так что я схватился за ручник и резко дернул. Шины заскрипели, двигатель запыхтел и я, должно быть, попал рукой по ножу, который упал туда ранее, и это немного напугало меня, так что я снова схватился за руль, и в следующую секунду фургон врезался в припаркованную полицейскую машину.
Наступила пауза, и Тони уже мог различить на горизонте здание Департамента Полиции. («Тридцать секунд до места назначения, босс. Могу я предложить вам выполнить комплекс дыхательных упражнений для регуляции сердечного ритма?»)
— Но ты не переживай! К этому моменту фургон уже сильно снизил скорость, так что ущерб не очень велик. Правда детектив Махоуни пролил кофе на свою рубашку.
Железный Человек приземлился прямо напротив входа в участок, привлекая немало любопытных взглядов.
— В общем, я объяснил все детективу Махоуни и его напарнице, детективу Санчез — она такая классная, пообещала позаниматься со мной перед следующим экзаменом по испанскому, — костюм собрался в небольшой дипломат, пока Тони Старк, в выцветшей футболке и мягких синих пижамных штанах (вообще-то у него сегодня выходной и он, в кои-то веки, даже поспал) взбегал по лестнице (словно он будет тратить время на какой-то лифт) в том направлении, где, как он уже знал, находится офис Капитана (Спасибо, Пятница).
— Как оказалось, последние недели четыре эти парни похищали детей, и им нужно было найти еще двоих, прежде чем они смогут отправить их на какой-то там рынок, где торгуют людьми, в другую страну. Поэтому детективы допросили их и узнали, где они прячут бедных пропавших детишек, и сейчас ну где-то половина участка мчится туда, чтобы их освободить.
Еще один этаж, и он на месте. По крайней мере теперь он сможет списать свою одышку на пробежку по этим гребаным лестницам.
— Я хотел слинять, и вытащить костюм, и последовать за ними, чтобы убедиться, что все в порядке, понимаешь? Но потом объявился Капитан, и похлопал меня по плечу, и такой «Хорошая работа, парень. Это был храбрый поступок, но давай теперь позвоним твоим родителям и убедимся, что ты добрался до дома в безопасности». И он отвел меня в свой кабинет, и усадил на диван, но он совершенно не такой же удобный, как диваны в башне, ну да неважно, и приказал мне позвонить кому-нибудь, и что он вернется попозже, чтобы поговорить со всеми нами.
Не каждый день Тони Старк врывается в отдел по особо тяжким преступлениям Департамента Полиции Нью-Йорка в одежде, в которой совсем недавно спал, так что офицеров, находившихся в тот момент в помещении, даже можно простить, если кто-то из них не сдержался и изумленно распахнул рот.
— И, понимаешь, тетя Мэй только что вернулась с двойной смены в больнице, и я жутко не хотел будить ее, так что я подумал, что лучше позвоню тебе. В общем, ты сможешь приехать в участок? Но, ну, не переживай. Если ты занят, это ничего. Я могу тут потусоваться несколько часов, пока Мэй не выспится, и потом позвонить ей. И может быть детектив Санчез…
Питер запнулся, когда дверь в офис Капитана чуть не вылетела с петель, и Тони ворвался в помещение с отчаянным, слегка маниакальным блеском в глазах.
— О, это было быстро. Привет, пап.
ЭТОТ ЧЕРТОВ РЕБЕНОК!
И да, ладно, может быть Питер не сильно преувеличивал, когда потом жаловался, что следующие двадцать минут Тони обнимался с ним на диване. И, возможно, он действительно не единожды угрожал засудить всех и вся всякий раз, когда кто-то из сотрудников департамента пытался прервать его вполне оправданную суету вокруг его ребенка. А еще он проследил за тем, чтобы Питер не смел покидать поле его зрения все то время, что они провели в участке. Питер сделал официальное заявление, и они даже смогли посмотреть, как спасенные ребятишки воссоединялись со своими счастливыми, заливающимися слезами родителями, которые по очереди подходили к Питеру, чтобы лично поблагодарить его за то, что он внес свою лепту в спасение их детей, и детектив Санчез дала Питеру свою визитку и личный номер для тех уроков испанского. За это время Тони успел сообщить Мэй, Пеппер и Хэппи обо всем, что произошло, и вскоре все трое присоединились к ним в участке. И пока Мэй и Пеппер перенимали у него эстафету, суетясь вокруг Питера и стискивая его в удушающих объятиях (ребёнок кинул на него очень недовольный взгляд через их плечи), Тони уже вовсю работал через свой телефон, программируя Карен перезапустить протокол Радио-няня и пересылая код на часы, которые он, блядь, заварит вокруг запястья этого ребенка, чтобы он никогда не смог их снять. И ему было плевать, сколько раз после этого Роуди снова назовет его гиперопекающим папашей.