***
— Чёрт, ты совсем зазнался, Фишер! — на повышенном тоне выдал шатен, стоя в нескольких метрах от Сала. Но тот лишь посмеялся Ларри в лицо. — Я вообще не узнаю тебя! Где тот Салли?! — Во-первых, я просил не называть меня так, я Сал. Во-вторых, я всегда был таким, а если тебе что-то не нравится, дверь там, — совершенно спокойно, но с наличием наглой ухмылки, произнёс голубоволосый парень, указывая на дверь. — Ты просто разучился любить, мне больше нечего сказать! — на таком же повышенном тоне выдал свой вердикт патлатый парень, а затем быстрым шагом вышел из комнаты Фишера. — Господи, ну и вали, одному намного лучше! Тебе этого же и желаю! — крикнул Фишер из комнаты, опираясь о подоконник. Ему было совершенно всё равно на то, куда и с кем идёт Джонсон. Он просто знал, что тот обязательно придёт, ещё и прощения попросит. Самый настоящий эгоист и кретин, ничего не скажешь. Сал знал, что каждый хочет завести с ним знакомство, и, в принципе, никогда этого не стеснялся, а даже наооборот трепал об этом на каждом шагу. Он пользовался влюблённостью Ларри, зная, что в любой момент может рассчитывать на него. Естественно, Сал питал какие-то чувства к кареглазому рослому парню, но те оказались не больше симпатии, очень неуверенной, которая давно начала сходить на нет. — Иди к чёрту со своими дебильными советами, они нахрен никому не сдались! — кричал Джонсон из коридора, попутно надевая кроссовки и закидывая красный рюкзак на левое плечо. — На этот раз можешь не ждать меня! — Ага, пизди больше, Джонсон! — так же из комнаты кричал голубоглазый парень. — Да сегодня же ты прибежишь ко мне, я знаю себе цену! — такой наглости и похабщины Ларри больше не смог терпеть, поэтому просто вышел из злосчастной квартиры Фишеров и хорошенько хлопнул дверью, дабы все соседи узнали, что всё пошло по наклонной.***
Два разных по характеру парня — восемнадцатилетний Ларри Джонсон и семнадцатилетний Сал Фишер. Ещё буквально месяц назад Сал показывал себя с самых лучших сторон: милая, можно сказать, ангельская внешность, несмотря на многочисленные лицевые шрамы, добрый и чуткий характер, одним словом — маска. Никогда он таким на самом деле не был. Для всех он просто грубый парень и любитель поскандалить на всевозможные темы. Но, несмотря на всё это, он довольно умён и хитёр, что позволяет ему манипулировать людьми, жертвой чего и стал Ларри. Всё окружение шатена предупреждало его о проступках и несносности Фишера, но для Ларри эти слова — ничто, его мозг был полностью забит лестью: сотни красивых слов в сторону патлатого и столько же похвалы сыграли свою роль. Конечно, наверное, каждый бы млел, находясь рядом с тем, кто посыпает тебя лепестками комплиментов и чарующих слов. Ларри — не исключение. Первый звоночек прозвенел ещё недели две назад, когда Сал начал показывать своё истинное нутро — раздражение из-за каждого прикосновения Ларри, каждого слова, сказанного им же. Казалось бы, всё, — это конец. Но нет, для Ларри это –просто «временные трудности». Как же был глуп Лар, думая именно так. Сал уже в открытую говорил, что ему нафиг не сдались эти отношения, ведь каждый прыгал бы вокруг него, если бы ему самому это потребовалось. Голубовласый постоянно акцентировал внимание лишь на себе, но Джонсон продолжал терпеть и при этом умудрялся за что-то извиняться. Прошла ещё неделя, и, вроде бы, всё устаканилось. Сал старался вести себя так, как ранее вёл себя при Джонсоне. В кругу своих друзей, Трэвиса и Эшли, он мог позволить себе грубость и бесцеремонность, в общем-то как и его компашка. Однако дома парень старался быть пай-мальчиком как для Ларри, так и для своего отца. В школе учителя придерживались такого же мнения о своём ученике.***
— Господи, как я мог влюбиться в такого придурка?! Просто как?! — слова сами вырвались наружу, пока Ларри шёл по улице после ссоры с Фишером. В голове много приятных воспоминаний и таких же, не менее приятных, слов любви, которые когда-то говорил Салли кареглазому парню. — Чёрт, как же душно от всего этого! — Ларри пнул первый попавшийся камень то ли от злости, то ли от грусти из-за слов Фишера. — Как я мог быть таким тупым?! Мне же говорили, что это ничем хорошим не закончится! А я, дурак, не слушал их, а верил этому дьяволу в ангельском обличии! — злился сам на себя Лар, идя в неизвестном направлении. Сотни мыслей переполняли его голову, и все они были о Салли. — Так паршиво… Он бил прямо по живому, говорил слова любви, а сейчас… Ему вообще похуй, жив я или валяюсь в какой-нибудь канаве… — в груди начало что-то сжиматься от невыносимой боли. Что это? Сердце? Нет, это душа, которая тоже начала понимать весь масштаб происходящего и возможного разрыва. Даже не возможного, а однозначного. Ларри всё для себя решил: лучше переболеть один раз, чем постоянно вот так вот мучать себя, зная, что человеку просто срать на тебя и твои чувства. — Если ему так плевать на меня, то почему я, блять, должен страдать?! Почему я ору это на всю улицу, не в силах сдержать эмоции в себе?! — Ларри из-за всех сил сдерживал подступающий поток слёз, всё так же идя в неизвестном направлении.***
Тем временем Сал уже понял, что Ларри больше не вернётся, и тяжело выдохнул. Осознание всего произошедшего пришло только спустя полчаса после ухода Ларри. На душе было неоднозначно: вроде бы обычное дело, так сказать, но в этот раз всё было как-то иначе. — Мне не стоило его так долго мучать, — в слух произнёс Фишер. — Чёрт, как я устал от этого! — голубоглазый парень сполз по стенке вниз, закрывая своё, в какой-то степени, обезображенное шрамами лицо. Впервые Сал понял, насколько жестоко поступил с человеком. Но знаете, он не жалеет о содеянном. Ему жалко хоть и не продолжительное, но упущенное время. Прошёл всего месяц, но за этот период Ларри успел настолько привязаться к голубовласому подлецу, что поистине не мог представить своё существование без него. Глупо, очень глупо, но сердцу не прикажешь. Его объятья и поцелуи, хоть редкие и незначительные, навсегда отпечатаются в памяти шатена. Каждый, кто пытал не дружеские чувства к Фишеру, уходил с разбитым сердцем и полностью опустошённой душой. Каждый, кто признавался ему в любви, был отвергнут, а то и высмеян. Но самое больное, что мог сделать Фишер, — так это всерьёз принять слова любви и ответить тем же. Но от вечных ссор и безразличия со стороны Сала внутри просто ничего не оставалось, кроме обиды и недопонимания. «Зачем ты сказал мне, что любишь, если это вовсе не так?!» — постоянный вопрос, который задавал ему каждый. «Мне было жалко тебя, глупышка» — с насмешкой отвечал Сал на подобные вопросы. Откуда столько меркантильности и эгоизма в семнадцатилетнем подростке, который и жизни-то не повидал? Об этом знают только бывшие одноклассники из Нью-Джерси, которые знатно помотали нервишки парню в школе. Постоянные оскорбления и унижения, вплоть до восьмого класса, очень раздражали Салли. Он никогда не был дружелюбным, постоянно отвечал на агрессию насмешкой и оскорблениями, бил по самому больному, зная самые слабые места обидчика. В общем, доставалось ему неплохо ото всех, как в физическом плане, так и в моральном. Фишер любил менять маски: с одним он милый и очаровательный парень, с другим — храбрый и отважный. Но внутри он всегда один и тот же, и чаще всего он показывает себя настоящего только через некоторое время. Годы идут, а Салли Фишер всё так же ненавидит людей, всё так же издевается над их чувствами, дёргая за нужные нитки, как марионетку, и кажется, он никогда не поймёт, что с ним в дальнейшем поступят точно так же. Он рано или поздно сам прочувствует эту боль в тройном размере, этого просто не избежать…Ларри ушёл не только из квартиры Фишера, но и из его жизни. Больше их ничего не связывает…