Существует ли магия?

— Мерлин, как думаешь, магия существует? — совершенно неожиданно начал Артур. Он произнес это тихо, спокойно и, кажется, сам был удивлен своему вопросу. Они проводили этот вечер в загородном доме Артура. Была тёмная-претёмная ночь, и ни один фонарь не нарушал чистоты окружающей их тьмы. Вдали от города черноту разбавляли своими трепещущими огоньками лишь звезды. — Конечно, — не задумываясь, ответил Эмрис, лежа головой на коленях Артура. Блондин мягко пропускал его волосы в своих руках. — Посмотри вверх, разве это не магия? Артур поднял взгляд и уставился на небо, за которым уже довольно долго наблюдал его парень. Мерлин был астрофизиком, и если бы кто-то сказал Пендрагону до их знакомства, что работа астрофизика вовсе не включает бессмысленное созерцание звёзд в каждую из ясных ночей, бесплодное просиживание всех ночей напролёт в одинокой обсерватории, умостившейся на краю мира вдали от огней городов, то он бы не поверил. Но вообще-то оказалось, что работа астрофизика вовсе не такая романтичная и бесполезная, как думал Артур. Хотя Мерлин считал всё же свою профессию самой романтичной и был донельзя счастлив. Артур же был в полнейшем ужасе от той тонны аналитической работы, исследований, что делал Мерлин, статей, что писал, конференций, на площадках которых принимал самое активное участие. Он буквально всё время крутился в ворохе самой последней информации о Вселенной. — Это звезды, Ме-е-е-ерлин. Они там каждый день. Нет ничего волшебного в них. Это обыденность, — для приличия попытавшись пару минут разглядеть ту самую «магию», продолжил их разговор Пендрагон. — А вот и нет, это самая настоящая магия, — возразил брюнет. — Что вообще такое магия? — с вызовом спросил он. — Тебе загуглить? — спросил Пендрагон самым что ни на есть скептическим и неромантическим тоном, по мнению Эмриса. — Тугодум, — усмехнулся Мерлин и, сжалившись над Артуром, стал ему объяснять, как маленькому поясняют очевидные вещи: — Волшебство подразумевает наличие чего-то невозможного, необъяснимого. А Вселенная — место, где стало реальным невероятное. Блондин хмыкнул, не слишком понимая, к чему ведет Мерлин, но тот продолжал. — По мнению ученых, не должны были появиться неоднородности в молодой Вселенной, но они появились и привели к возникновению кварков, атомов, молекул, появилась гравитация, зажглись звезды, сформировались галактики, планеты. Но и это был не конец невероятного. На Земле появилась жизнь. Во Вселенной, которая была самым неблагоприятным для жизни местом! Земля, раскалённый шарик на задворках Вселенной, расширяющейся, остывающей. Ты знал, что если бы хоть что-то в этой цепи событий пошло иначе, не было бы жизни? Если бы не было Луны или, скажем, она была бы чуть дальше, чем нужно. Или, если бы Солнце было не одиночной звездой, что, кстати, встречается реже, чем системы из нескольких звезд. Если бы Земля была чуть ближе к своему светилу, то могла бы стать Венерой, на которой царит парниковый эффект и температуры, несовместимые с жизнью, а ещё льют кислотные дожди из облаков, которые не дают разглядеть поверхность планеты. Каждая случайность вела к тому, чтобы появилась жизнь. Но даже не это самое интересное. Ведь жизнь не стояла на месте, эволюция, всё такое, я не силён в этом, но ты ведь знаешь, миллионы лет, гибель стольких видов, в частности динозавров, чтобы потом наконец появились люди и осмыслили всё это. Ты никогда не задумывался, что было бы, если бы не было сознания? Если бы мы не воспринимали мир, не думали? А ведь миллионы лет назад нельзя было и предположить о том, что такое может быть. Это теперь у нас голова забита не пойми, чем: то, сё, развлечения, соц. сети, сериальчики и книжки, анекдоты, права человека и права животных… всё это хорошо, но многие не задумываются, почему у нас есть возможность это иметь. Столько замечательных, удивительных вещей произошло со времени юности Вселенной, не было никаких гарантий, что всё так будет, а теперь чуть ли не у каждого «депрессия», проблемы, нет денег или ещё чего-то, «самой малости», необходимой для «счастья»: любви, секса, уважения его прав… Счастья нет, Артур, я тебе скажу. В смысле, его нет в природе. Оно есть в человеческих головах, потому что есть сознание. Мы по-настоящему имеем полное право сказать, что мы невероятны, ведь это так, что перед нами мир, полный невозможных, но произошедших вещей. И наше сознание — это восприятие окружающего мира, воссоздание его в своей голове, то есть отдельный мир… Каждая минута удивительна. Разве это не настоящая магия, Артур? Ты меня не сможешь переубедить, никогда и ни за что я не передумаю. — Какой ты пафосный, Мерлин, — мягко сказал Артур, жадно вслушиваясь в его слова и теперь по-новому рассматривающий звезды, вдруг появилось всепоглощающее чувство любопытства: а на что ещё способна Вселенная? Об этом Пендрагон и спросил у Эмриса. — О, она способна на всё. Она даже свела меня с таким ослом, как ты, — рассмеявшись, сказал брюнет и получил тычок под ребра. Пендрагон навис над ним, без освещения было не очень хорошо видно парня, но блондину и не нужно было: он ощущал его дыхание, тепло на своей коже, слышал стук сердца (или это было его собственное?) и впервые думал, что пойди что-то не так, какая-нибудь мелочь типа отсутствия Луны или тому подобной фигни, и его бы не было, но что хуже всего, у него бы не было Мерлина. От этой мысли было не по себе, но теперь, зная это, он понимал, что он самый счастливый человек во Вселенной, потому что теперь он знает, сколько всего произошло для того, чтобы сейчас он смог поцеловать Мерлина: перед глазами проносилась вся история Вселенной от Большого Взрыва до настоящих дней, столкновения планет, поглощение чёрными дырами всего на своём пути, каменистые пояса астероидов, бесконечная тьма, холод и куча разреженного межзвёздного газа, пыли, тот самый момент, когда Солнце вспыхнуло, словно лампочка, и маленькая, уютная планета, покрытая морями и океанами, терзаемая человеком, но самая родная, та, на которой стала возможной любовь… Брюнет приподнялся на локтях и почувствовал, как руки Артура нежно поглаживали его. Пендрагон, ощутив приятную мягкость губ Мерлина, почему-то сравнил свои эмоции со взрывом суперновой, а он повидал не одну модель взрыва, ведь ему посчастливилось жить под одной крышей с астрофизиком, абсолютно точно поехавшим на своих звёздах, и поэтому он знал, какое это зрелищное и, как утверждал Мерлин, абсолютно катастрофическое для живущих по соседству цивилизаций событие. — Ты меня убедил, магия действительно существует, иначе не объяснить, почему ты такой волшебный, — шутливо ответил он и прижал к себе Мерлина, тот почувствовал, как что-то поменялось в Артуре, и блондин видел, что парень знал: несмотря на шутливый тон Пендрагон всё понял. — Ты самое большое чудо из всех, что сотворила Вселенная. Не знаю, почему именно мне достался такой повернутый на звездах чудик, но я благодарен за это звёздам, эволюции и всему-всему-всему, потому что не знаю, как можно жить без тебя, мой волшебник. — Я тоже не представляю, как ты жил без меня. Артур, серьёзно, ты ведь даже не можешь приготовить себе поесть, что уж говорить об уборке. Признайся, ты искал себе слугу, а не парня, — кажется, лимит серьёзных разговоров на сегодня исчерпан. Артур всегда удивлялся, как в таком мудром, несмотря на возраст, парне уживается такой чудесный идиот, о чём не преминул сказать вслух. Тот лишь выпутался из объятий Пендрагона и сказал, что вообще-то, если бы они устроили соревнование, то звание главного болвана получил бы Артур. Мерлин хмыкнул и, довольный собой, побежал. — Не догонишь! — и через минуту споткнулся о что-то в темноте. — Да мне и не надо, — засмеялся Артур. — А теперь необходимо бы наказать слугу за непослушание и дерзость, — рыкнул блондин и подхватил на руки несопротивляющуюся и слишком уж счастливую «жертву».