Я дурак.

Дурацкая жара и дурацкий вокзал. Пыль везде . Пиканья всякие . Как же я устал .Хочется плакать .Нет ,я должен попрощаться с ним . Пускай у него всё будет хорошо. Без меня. Я его, наверное, достал, а его вежливость не позволяет послать меня из этого курятника. Я стою рядом с тобой и кричу про себя. « Не уезжай». Но вместо того что бы сказать ему всё. Я молчу и стараюсь не заплакать. К горлу подкатывает комок, я сглатываю и смотрю на тебя. Ты такой собранный. Сразу видно, что едешь работать. Но только навсегда . Так ты сказал .Что едешь в этот долбаный Нью-Йорк .Едешь работать. И ничто тебя не остановит. Слёзы предательски потекли из моих глаз, и я отвернулся, что бы скрыть их. Но ты это замечаешь, обнимаешь и шепчешь «Я люблю тебя». Зачем ты так поступил ? Услышав это я лишь сильнее разревелся. Люди в зале посмотрели на нас в ожидании зрелища. А я лишь стирал белые капельки со своего лица. — Самолёт прибыл – говоришь ты и целуешь меня в лоб. Я молчу и лишь смотрю, как ты отдаляешься. Да, верно, надо было сказать прощай. Мы ведь не встретимся. Больше Нас не будет. А ведь всё могло быть иначе. Мы могли бы быть вместе. Это все во лишь мечты, такие сладкие, но невозможные. Немного постояв, я направился к выходу. Выйдя, я почувствовал запах бензина. Поморщившись, я взял такси. Дядя в такси оказался болтливым. -Ты че такой заплаканный. Парня провожал, что-ли? -Да. Я не придал этому значение. Мне было не до этого. Приехав, я ворвался в свою квартиру. Я жил у тебя, но теперь я живу у себя. Там всё пахнет тобой. А здесь уютно и спокойно. Здесь, мама. Из кухни приятно пахнет и доносится её голос. -Май, ты вернулся? А где Михаэль? -Он улетел в Нью-Йорк. Навсегда. Я старался сказать это спокойно, но не получилось. Опять слёзы. Какая же я плакса. Мама сначала молчит, а потом, обняв, сказала: -Не плачь. Я с тобой. Мы стоит долго. А потом она отводит меня в мою комнату и укладывает спать. Я не засну, хотя глаза слипаются. -Голова…— прохрипел я и попытался приподняться. Получилось слабо .Как-будто я заболел .Мама потрогала лоб . -Да у тебя жар. Она побежала за лекарствами. А я подумал, что ничего больше плохого не будет. Без тебя уже болею. Я, молча всё делал, что сказала мама. Еда казалась мне ужасной смесью. Я через силу всё съел. После выпив таблетки я улёгся обратно и стал смотреть на потолок. Белый и пустой. Как и я. На мой лоб опустилось что-то холодное. Это просто полотенце, смоченное холодной водой. И вправду, чуточку полегчало. Я проснулся среди ночи. Встав, я направился в ванну. Сменить полотенце. Голова болела, и на каждое движение отзывалось кровокружением. Зайдя туда я промочил полотенце, а потом и всё лицо. Я заметил, какой я в зеркале. Бледный. Я не удивляюсь своему отражению. Иду на кухню и налив в стакан, пью. В мыслях бродят очередные мысли и одна задерживает меня. Покончить с собой? Это для слабых. Я беру в руки нож, сам того не замечаю, резко режу свою руку до крови. Слабый. Течёт кровь, кап, кап. Прости меня мама. Ты, наверное, будешь плакать. А Михаэль, ты… в Нью-Йорке. Ты не узнаешь о моей смерти. Оседаю на пол, а точнее падаю. Мама, надеюсь, не проснётся. Ей нельзя видеть такое … Просыпаюсь в больнице. Не любил больницы. Слишком белые, хотя такой цвет мне всегда нравился. Пахнет бинтами и спиртом. Значит меня всё таки спасли. Всё таки мама проснулась и всё увидела. Лежу, никого нету. Зато голова больше не болит. Помню, как я попал в больницу. Сломал ногу. Ты тогда поухаживал со мной. Хорошие и забавные воспоминания. Обожаю их … В палату входит... Михаэль? Я вздрагиваю, когда вижу тебя. Ты же улетел, ты должен быть в той чертовой дыре. Работать, нафиг. Что ты здесь делаешь? Ты в белом халате. Всегда тебе шло. Мотаю головой и думаю..Ты просто очередной призрак. Садишься на краешек кровати и замечаешь мой взгляд.. -Я не призрак. А ты дурак — ты злобно смотришь на меня и продолжаешь – Какого чёрта ты решил покончить с собой? Решил меня одного оставить. Придём, неделю с постели не встанешь . Я удивлённо моргаю. Ты злишься и очень сильно. А значит, у нас будет долгий секс – марафон. Что я не смогу встать. От этого приятно, но боль, которая была, даёт знать. -Ты вообще должен быть в своём долбаном Нью-Йорке. Вот и будь. Бросил меня. -Козёл не доделанный – хватаешь меня за запястье и целуешь. Страстно и нежно .Так умеет целоваться лишь ты. Что будоражит кровь и заставляет её кипеть от страсти. Ох.. Меня уносит в твоём поцелуе. Не хватает воздуха, но плевать. Я не отрываюсь от тебя ,а наоборот отвечаю . Мы друг от друга отрываемся ,только тогда когда моя мама ударила его сумкой по голове. -Хватит. Моему сыночку нужно отдыхать. Май, спи. Она садится и молча наблюдает, как мы пошло шутим и смеёмся. И рассказывает, что и вправду ехал работать, но только я дурак поверил его словам, что «Навсегда». Михаэль просто решил проверить меня на чувства. И проверил и, кажется больше не сомневается.