— Stay with me. — Where else would I go?
***
Ночь-извечный спутник, сторонний наблюдатель единения наших душ. Лишь она и полная луна знают всю правду о нас. Этой ночью огромный роскошный особняк объят ужасом. Веревки, сдерживавшие зверя перерезаны, теперь его ничто не остановит. Он перепачкает все в крови, не оставив никого в живых. Лишь одному человеку дарован шанс. — Здравствуй, Уилл. Знакомая тяжелая рука накрывает лицо, прикрывая глаза, и исчезает. Слышатся удары молотка о плотные тела, чьи-то крики, брызги от чего-то, стоны, хруст ломающихся костей. Парализован. Грэму не пошевелиться. Вдруг мир затих. Слышен лишь звук приближающихся шагов. Кто-то вырывает провода, разрывает ремни, склонившись над кушеткой. Его тяжелое горячее дыхание сбивает с толку. Спасение ли это? Натягивает одежду, подхватывает на руки. Легко-это сила и полный контроль. Уилл как никогда чувствует себя уязвимым, словно во власти демона… Резкий порыв ветра замораживает мысли, сносит их потоком в лес, где им самое место. Кто-то затаился там. А он все идет, несет недвижимое тело, рассекая снег. Скрип крыльца, двери и половиц. Вулф-Трэп. Ганнибал принес его домой. Уложив на кресло, спрашивает: — Уилл, ты меня слышишь? Что-нибудь чувствуешь? — он расстегнул рубашку и положил руку на грудь, чтобы почувствовать участившееся сердцебиение. — Слышишь, значит и чувствуешь. — в доказательство второго Лектер провел холодной ладонью вниз по животу, который Грэм втянул от неожиданных ощущений — Паралич блокирует только произвольные движения. — пояснил психиатр, опередив замешательство пациента. Профайлер терялся в догадках. Что его ждет? Ганнибал встал, включил светильник рядом и без объяснений отправился в ванную. — Я включил воду. Нужно тебя вымыть и обработать раны. Он начал стягивать с пациента одежду, обнажая кожу полную шрамов. Они ему явно нравились, в особенности те, что были им оставлены. Лектер очерчивал их пальцем, вероятно воображая заместо него что-то холодное и острое, рождающее кровь и боль. Может тот самый нож для линолеума, сделавший самый большой надрез в брюшной части или же циркулярную пилу, что чуть не вскрыла голову. Неизвестно каким из них он гордится и любуется больше. Ганнибал коснулся лица Уилла, пальцами захватив пряди волос. С закрытыми глазами все ощущения обостряются, поэтому от всех этих прикосновений Грэм будто в трансе. — Уилл, ты осознаешь эту дуальность? Правда и ложь, предательство и любовь. Мы балансируем. Так со всеми людьми. К чему ты клонишь? Опять берет на руки, поднимает с кресла. От резко неустойчивого положения в пространстве крайне неуютно. Беспомощность угнетает. Опускает в теплую воду. — Лоботомию прервали. Я пообещал Алане спасти тебя. Да, после всего ты можешь начать сначала, ты можешь быть свободен или найти другую рыбу в море. Можешь делать вид, что так и задумано, но ты не можешь избежать меня, Уилл. Мы связаны. Значит Алана постаралась. Если бы не она, то скорее всего я был бы уже мертв. Стоит отдать ей должное. Найти другую рыбу? О чем ты? Ганнибал закатал рукава, полил лицо Грэма небольшим количеством теплой воды и со всей своей бережностью к лицу, что совсем недавно хотели пересадить другому, стал оттирать запекшуюся кровь. То же самое он собирался проделать со всем телом. Сначала плечи и спину, придерживая от падения, потом переместил губку на грудь, прислонив Уилла к бортику ванны. Освободив таким образом обе руки, вытащил из воды сначала одну ногу, затем вторую, чтобы мыло смыло всю грязь и с них. Нежно и осторожно-так действовал Лектер, даже когда убивал-он касался кожи Уилла,который все это время находился в напряжении, затаив дыхание и слушая удары собственного сердца. Затем Ганнибал вновь вернулся к лицу Уилла, поскольку, когда говорят с человеком положено смотреть ему в глаза. — Похоже мы не можем остановиться, мы враги, но мы ладим, когда я в твоей голове. Так что же ты пытаешься сделать со мной? А что ты пытаешься сделать? Лектер слегка сдавил горло и приподнял голову друга, чтобы было удобнее шептать на ухо: — Может ты думаешь, что сумеешь скрыться? Я слышу твой запах за несколько миль… Хочется открыть охоту на тебя, поймать и съесть живьем. Глаза Грэма закрыты, но он точно чувствует хищный взгляд на себе и звериный оскал. Ганнибал способен разорвать его прямо сейчас, это в его власти и было всегда. Однако он ослабляет хватку, отпускает. — Этого мало, если я уеду, ты все еще будешь в моей голове, ты застрял там навсегда, но ты можешь делать, что хочешь. Мне нравится твоя ложь, Уилл. Я съем ее всю. Но не отрицай то животное, которое просыпается, когда я в твоей голове. Ни один из твоих пациентов не сможет отрицать животное, что ты в нем поселил. Я не исключение, но могу хотя бы сдерживать его. Лектер принялся массировать голову Грэма, мягко перебирая волосы сильными руками, мешая с шампунем. Неожиданно он оттянул назад голову за волосы. Нервное сглатывание, вызванное этим действием, не укрылось от взгляда психиатра, поэтому он позволил себе провести кончиками пальцев линию, рассекающую тело ровно напополам от подбородка до места расположения сердца, непременно задевая кадык, так завораживающе двигающийся, когда пациент глотает свои таблетки. Следом за пальцами Ганнибала по коже побежали мурашки. Лектер смыл все мыло и шампунь, волосы Уилла стали такими же очаровательно-мокрыми как в тот самый день, когда все произошло не так, как хотелось бы всем. Он повторил тот самый жест «рука к щеке», должно быть любуясь своей работой, затем вытащил пациента из воды и, накрыв голову полотенцем, как пса, вынес и определил на кровать. Тщательно вытер, нацепил одежду. Он так умело это делал, точно ему часто приходилось этим заниматься. Хотя это и неудивительно, он ведь был и хирургом. В медицине и не такому учат. Да и опыт убийцы… Потом Ганнибал принес аптечку, достал перекись, пластыри, бинт, обработал раны. И ушел смывать кровь уже с себя. Когда он вернулся, Уилл уже спал. Лектер накрыл его одеялом, обработал свои раны, и приготовил что-то простое из того, что было. Этой ночью он не сомкнул глаз-надеялся продолжить разговор с утра, но, проснувшись, Грэм больше не хотел ничего с ним обсуждать, как и видеть его. Он уже все решил, решил забыть и отпустить. Никто не в праве решать что-либо за Ганнибала, даже Уилл. Он сам творец своей судьбы. Игра еще не окончена-он получит свое.