***
Алек стучит в дверь ровно в восемь пятьдесят пять. Магнус пропустил его через защитный барьер пять минут назад, и вряд ли лифт поднимался так долго. Все это время Алек раздумывал, стоит ли уйти? Готовился стать мучеником? Магнус хмурится, хотя никто его и не видит. Будто на секс с ним необходимо психологически настроиться. Но если Алек и сомневается, то по нему не скажешь. — Привет, — говорит он. Лицо подчеркнуто нейтральное, как в моменты, когда его захлестывают эмоции, которые он пытается скрыть. — Можно войти? Магнус отступает и делает приглашающий жест рукой. — Конечно. Коктейль? Он идет прямиком к бару. Без алкоголя точно не обойтись. Какой дурак. Ему ли не знать? Уж ему-то известно: нельзя так беспечно отдавать сердце и тело. Но вот он готовится подарить себе и Алеку ночь, которую оба не забудут никогда. Однако в этом и заключается изюминка бессмертия. Для Магнуса «никогда» в разы дольше, чем для Алека. Магнус прикрывает глаза. Он столько представлял их первый раз. Грубо и быстро на танцполе «Пандемониума». Нежно и неловко после первого свидания. Жестко и потно после тренировки. Не так. Он наливает водку со льдом и осушает стакан залпом. Он не уверен, что сможет. Взяв себя в руки, Магнус оборачивается спросить Алека о его выборе напитка и оказывается с ним лицом к лицу. Ближе, чем раньше. — Мне не нужна выпивка, — мягко говорит Алек. — Эм, как ты хочешь?.. Он тянется и кладет ладонь Магнусу на щеку. Когда Алек впервые прикасается к нему не из магической необходимости, то делает это в оплату оказанных услуг. Блять. Как он смеет быть нежным сейчас. Сердце Магнуса этого не выдержит. Алек наклоняется, робко, неуверенно, и целует Магнуса в губы. Происходящее удивительно напоминает то, каким Магнус представлял их первый поцелуй. И это невыносимо. Хватит с него нежностей. Алек сам решил, что все должно быть именно так. Он поднимает руку и хватает Алека за волосы. Оттягивает его голову настолько, чтобы увидеть нахмуренные в замешательстве брови. — Чт... — Не спеши, нефилим, — говорит Магнус и впивается в губы Алека жестким поцелуем. Никакой нежности и ласки, лишь укусы и грубая страсть. Он ожидает, что тот попытается перехватить контроль. Вполне в духе сумеречных охотников не позволить нижнемирцу одержать верх даже в поцелуе. Но Алек не делает ничего такого. Просто открывает рот, впуская Магнуса, и приглушенно и удивленно стонет от возбуждения. Магнус наращивает преимущество, подталкивая его к дивану. Алек целуется немного неуклюже, часто сталкиваясь с ним зубами и толкаясь языком в рот, и, похоже, понятия не имеет, куда деть руки. Он то хватает Магнуса за рубашку, то выпускает ее из рук. Магнус никого не принуждает к сексу, даже парня, который разбивает ему сердце, поэтому прикусывает и медленно тянет зубами губу Алека, прежде чем сказать: — Последняя возможность передумать, сумеречный охотник. В полутьме лофта сквозь посторонний шум с улицы слышно, как Алек сглатывает. Его зрачки потемнели и расширились, он постоянно опускает взгляд на губы Магнуса. — Нет, это... да. Хорошо. Все хорошо. Он вновь тянется к рубашке, но в последний момент Магнус щелкает пальцами и одежда Алека исчезает. — Отлично, — говорит Магнус. — Залезай на диван. Алек опускает голову и делает, как велят. Только румянец, заливающий шею, выдает его смущение внезапной наготой и необходимостью исполнять команды. Магнус щелкает вновь — и его одежда тоже исчезает. Он обходит диван, замечая, как округляются глаза Алека. Тот не может решить, куда смотреть, и блуждает взглядом по телу Магнуса. Он выглядит потрясающе. Алек Лайтвуд, голый и краснеющий, закусивший нижнюю губу. Желание исходит от него волнами. И Магнус буквально осязает ту ноющую потребность, которую источает парень, стоит им оказаться в одной комнате. Алек растирает ладонями бедра — жест скорее нервный, чем эротичный. Магнус задумывается, сколько раз у него был секс, сколько раз ему удавалось улизнуть с каким-нибудь парнем. Похоже, не часто. А стоит ему жениться на Лидии, больше и не светит. Магнус станет последним мужчиной, который у него был. И он хочет быть уверен, что Алек никогда и ни за что его не забудет. Магнус нависает над ним, не разрывая зрительного контакта, проводит рукой по щиколотке вверх, подхватывает под колено, прижимая ногу к груди — освобождая для себя место. Алек стонет, глаза расширены. Магнус устраивается между его ног, тянется рукой, отводит волосы со лба. Сердце пропускает удар, трепещет в груди от интимности происходящего. Он так долго берег свое хрупкое сердце, чтобы необдуманно вручить его не кому-нибудь, а сумеречному охотнику. Алек встречается с ним взглядом, и мгновение Магнус думает, что да, вот сейчас они покончат с этим идиотизмом. Но тот лишь выпячивает подбородок и закрывает глаза, сильнее впиваясь пальцами в бедра Магнуса. А это уже просто оскорбительно. Магнус приподнимает лицо Алека за подбородок и говорит: — Смотри на меня. Тот распахивает глаза и делает, как велят. С чуть приоткрытыми губами он выглядит совершенно разбито. Магнус позволяет чарам спасть с глаз и впечатывается в Алека бедрами, проезжаясь членом по члену. Он маг и мужчина и не позволит Алеку притворяться, что это не так. На удивление Алек не отводит взгляд. Он давится стоном, поднимает руку, проводит по подбородку Магнуса и опускает обратно на диван. Его член пульсирует рядом с членом Магнуса так сильно, что, кажется, сейчас кончит. — Пожалуйста, — шепчет Алек. Магнус наклоняется, чтобы прикусить его надплечье, наслаждаясь вкусом кожи. Ему хочется большего, хочется проводить так множество часов. Хочется испробовать Алека с головы до ног, заставляя плакать и кричать, умолять и кончать снова, и снова, и снова. Алек скользит руками вниз, царапая бока, и замирает, достигнув бедер. Осторожно тянется к члену, словно Магнус может его остановить, и стонет, коснувшись. Он дрочит неуклюже, невпопад, сжимает недостаточно сильно. Но Магнус не в силах отвести взгляда от его восторженного лица, расширенных глаз и прикушенной губы. На мгновение его захлестывает возбуждение вкупе с острой жгучей болью в груди. Магнус щелкает пальцами — и в руках появляется тюбик смазки. — Готов? Алек смотрит молча. Кажется, словно проходит много больше, чем несколько секунд, так долго, что несмотря на сильное возбуждение, Магнус уже готов сдать назад. Но потом Алек касается его лица. И не сдержавшись, Магнус целует ладонь. — Сделай это, — говорит Алек. Точно. Это же сделка. Алек получит свое — последний раз с мужчиной, а Магнус — воспоминание. Этого достаточно. Магнус присаживается на корточки. — Как ты хочешь? — спрашивает он. — Можешь перевернуться на живот или?.. — Я хочу видеть тебя, — удивляет Магнуса Алек. И, судя по выражению лица, и себя заодно. Алек тяжело сглатывает и разводит ноги. У Магнуса дрожат руки, он едва не роняет смазку. Всемогущие боги, как же этот парень красив. Он выдавливает гель на пальцы, наклоняется и пропихивает внутрь один палец, возможно, чуть резче, чем собирался. Алек замирает, каждая мышца его тела напряжена. Он настолько узкий, что едва не выталкивает палец Магнуса обратно. — Алек? — спрашивает Магнус, тут же остановившись. — Все нормально, — дышит он прерывисто. — Просто сделай это. — Милый, даже думать не хочу о том, что сумеречные охотники считают нежностью, но я отношусь к своим любовникам несколько лучше, — Магнус целует его в колено. — Дыши, Александр. Алек шумно втягивает воздух и распрямляет плечи. Он немного расслабляется, и Магнус осторожно проталкивает палец на дюйм глубже. — Это, — начинает Алек и замолкает, вновь делает еще один порывистый вдох. — Да? — спрашивает Магнус, совершая небольшие круговые движения рукой, терпеливо и методично. — Это... да, — говорит Алек и запрокидывает голову. — Да, вот так. Магнус растягивает его медленнее, чем хотелось бы. Предполагалось: они трахнутся по-быстрому, выпустят пар, наставят друг другу засосов, и может, Магнус нагнет Алека через диван. Но вместо этого Магнус проявляет максимальную нежность, на которую способен, а Алек… Алек потерянный и раскрасневшийся, смотрит широко распахнутыми глазами, словно не хочет упустить ни секунды происходящего. К моменту, когда Магнус проталкивает два пальца, веки Алека прикрыты, по вискам течет пот. Алек настолько возбужден, что лежащий на животе затвердевший член ритмично выплескивает предэякулят, и Магнус беспокоится, он кончит прямо так. — Александр, — зовет он и кладет ладонь выше колена. Алек стонет, резко вскидывает бедра, член пульсирует, выделяя еще больше предэякулята и размазывая его по животу. — Пожалуйста... Сейчас кончу. Терпение и время Магнуса безграничны, но ничто в огромной вселенной и во множестве ее измерений не имеет такого значения, как желание оказаться внутри Алека Лайтвуда прямо сейчас. Он раздвигает ноги Алека шире, пристраивается и толкается внутрь. Алек охает, крепко зажмуривается и едва не напрягается вновь. — Медленнее, — выдавливает он. — Медленнее. Магнус чувствует себя так, будто сердце вот-вот выскочит из груди. Кожа натянута слишком сильно, магия пульсирует по венам вниз вдоль рук и искрится на коже Алека. Он едва двигается, просто чуть покачивается туда-сюда, нашептывая нежности на давно забытом языке — то, что никогда не скажет на английском — «ты прекрасен» и «я хочу тебя» вперемешку с «как ты мог». Медленно Магнус толкается внутрь, по чуть-чуть, растрахивая Алека. Он не двигается, пока Алек не возбуждается, как в начале, и не начинает стонать и подмахивать. Тот не может связать двух слов, чтобы умолять, но Магнус понимает его желания. Он толкается вперед резко, резче — теперь, когда разрядка близка, гнев на мгновение вспыхивает вновь. «Вот оно, — думает Магнус. — Это конец воспоминания». Он знает лучше, чем кто-либо, что не стоит цепляться за единственный момент, но не может устоять. Он запоминает каждое ощущение, начиная с собственного нарастающего оргазма и заканчивая видом Алека с влажными от пота волосами, упоенно подающегося навстречу в стремлении кончить, звуками города за окном, рукавами пиджака, который Магнус надевал на суд, едва различимого на спинке стула. Все это чересчур. Магнус сейчас кончит, заплачет, ощущения нарастают. Он тянется, касается члена Алека, совсем легонько, но этого достаточно, чтобы тот кончил, сложившись едва ли не вдвое, задыхаясь, пока Магнус надрачивает ему. Одного вида Алека почти достаточно, чтобы отправить Магнуса за грань, но последней каплей становится, когда Алек хватает его свободную руку и целует ладонь, запястье, отчаянно пытаясь распробовать любую часть Магнуса, до которой сможет дотянуться. Это ощущение его губ, зубов, языка... Магнус кончает со стоном, уткнувшись лицом в грудь Алека. Магнус приходит в себя быстро. Кожа все еще влажная от пота. Алек перебирает пальцами его волосы, снова и снова, грудь бурно вздымается от неровного дыхания. Магнус хочет прижаться к его широкой груди и отдаться в эти руки, вжать Алека в диван, пока они не уснут и не проснутся завтра для того, чтобы все повторить вновь. Но этого не было в сделке. Магнус отстраняется, не обращая внимания на звук, который издает Алек, когда он вынимает из него член. Встав с дивана, Магнус пересекает комнату. Ему необходимо пространство. Физическая дистанция, чтобы не броситься к Алеку и не начать умолять остаться. Он призывает халат и плотно закутывается. И только создав барьер, чувствует, что готов вновь взглянуть на Алека. Тот все в той же позе. Лежит, отвернувшись к спинке дивана, дыхание громкое и прерывистое. Он настолько красивый, что это невыносимо. — Плата получена, — говорит Магнус. — Ты человек слова, сумеречный охотник. Алек замирает, прежде, чем медленно выдохнуть. А когда садится, Магнус не может разобрать выражение его лица. — Спасибо, — благодарит Алек низким и хриплым после секса голосом. Сердце Магнуса начинает биться быстрее, и ему это совершенно не нравится. — Чаша Смерти спасла Изабель, не я, — говорит он, потому как не может вынести благодарности Алека сейчас. — Это не... эм, — Алек замолкает и оглядывается. — Моя одежда? Точно. Магнусу приходится вспомнить, куда он отправил ее, прежде чем взмахнуть рукой и вернуть обратно чистой и сложенной. Он отворачивается, когда Алек начинает одеваться. Занимает себя приготовлением очередного напитка и опустошает его быстрее, чем успевает распробовать. — Ну, — говорит Алек. Он топчется неуверенно посреди комнаты между дверью и Магнусом. Когда Магнус встретит его в следующий раз, тот будет женат. Это больно, поэтому он думает об этом снова. Надо же как-то привыкать. — Удачи, Александр, — искренне желает он. И уходит прежде, чем успевает скомпрометировать себя рыданиями, оставляя Алеку возможность самостоятельно найти выход.***
В течение следующих нескольких дней Магнус получает два сообщения из Института. Большую часть времени после ухода Алека он проводит пьяным, и как раз начинает трезветь, когда в воздухе вспыхивает первое послание. Это приглашение на свадьбу Александра Лайтвуда и Лидии Шарлотты Бранвел. Ниже приписка от Изабель. «Я сделала все, что могла. Думаю, ты его последняя надежда». К сожалению, Магнус тоже сделал все, что мог. Даже больше, чем следовало. Стоит прикрыть глаза — и он все еще чувствует кожу Алека, слышит, как тот говорит «пожалуйста». Этого достаточно, чтобы захотелось напиться, что он и делает, пока не получает второе сообщение. На этот раз от Клэри. Та просит помочь с Джослин в Институте завтра утром. Он слишком пьян, чтобы утро звучало не иначе как ужасно, и слишком несчастлив, чтобы хотелось приближаться к Институту. Но он все равно чувствует ответственность перед Клэри и Джослин, поэтому отсылает пару строк в ответ и ложится спать. Чтобы снять столь значительное похмелье, недостаточно даже его значительных запасов магии. И все же он нацепляет привычную защитную оболочку — одевается, наносит макияж — и открывает портал в Институт. Он рассчитывает, что Алек будет слишком занят приготовлениями к свадьбе, чтобы тратить время на эту встречу. Если Магнус ошибается, его ждет множество неловкостей. К счастью, за столом в командном пункте только Джейс. — Джейс, — приветствует Магнус, присаживаясь. Взгляд, которым награждает его тот, одновременно удивляет и прожигает настолько сильно, что Магнус непроизвольно отшатывается. — Хочу ли я знать, отчего ты смотришь волком? — спрашивает Магнус. — Я все же оказываю вам услугу. Джейс встает и скрещивает руки на груди с таким видом, что любой другой на месте Магнуса бы забеспокоился. Прошло много-много лет с тех пор, как Магнус перестал бояться сумеречных охотников. Он закатывает глаза и призывает латте со льдом в левую руку. Выбор напитков в Институте оставляет желать лучшего. — И ты собираешься сидеть и валять дурака? — говорит Джейс. — После всего, что сделал с Алеком? — Всего, что я сделал? Всего... — Магнус слишком влюблен, слишком с похмелья, слишком, черт побери, стар, чтобы играть сейчас в эти игры. — Твой драгоценный парабатай, — выплевывает он, — это он разбил мне сердце. Это он бросил меня, ясно? — Ты... — Джейс стискивает зубы и отводит взгляд. — Я знаю, что вы переспали. Как ты и сказал, мы парабатай. Удивление мгновенно затмевает гнев. Магнус понятия не имеет, какая гамма чувств отражается сейчас на его лице, но что бы там ни было, Джейс замечает и говорит: — Нет! Нет. Боже, нет, не так. Я знаю, но... без подробностей. — Класс, значит, ты шпионил, — говорит Магнус. — Алек взрослый. Он сделал свой выбор. А потом ушел. — Магнус встает, раздраженно разглаживает пиджак. Он не собирается торчать здесь и слушать нотации этого сумеречного охотника. — Конечно, он ушел. Ты... ты... — Джейс машет руками перед собой. — Мы притворяемся, что Алек натурал? — спрашивает Магнус. Он знает, что Джейс в курсе ориентации Алека, но устал, что к нему относятся как к грязному секретику. — Это утомительная игра. Мне она не нравится. — Ну, очевидно, что Алек не натурал, — закатывает глаза Джейс. — Я хочу знать, Алек, он... ну знаешь... — Он вновь делает красноречивый жест рукой. — Он принес тебе в жертву свою девственность? Ради Иззи? — Чт... Что, прости? Джейс вновь прожигает его взглядом. — Он отдал тебе свою девственность в обмен на помощь Изабель? — Я не... Он не... — Магнус оглядывается по сторонам, чтобы убедиться, они одни, и наклоняется ближе к Джейсу. — Он не девственник. — Уже два дня как. Магнуса пробивает озноб. — Нет, — говорит он. Джейс закатывает глаза. — Магнус, ты знал. Сам же говорил о девственной энергии сумеречных охотников. — Я пошутил, — шипит Магнус. — Ее не существует. Боже. Магнус внезапно вспоминает, как Алек просил помедленнее, и желудок завязывается узлом. Он был зол и бесчувственен, а иногда откровенно груб, а Алек ни разу не... — Ты правда не знал, — удивленно моргает Джейс. Магнус медленно качает головой. Похмелье накатывает с новой силой, голова раскалывается. — Мне надо... думаю, мне лучше уйти. Это единственное, что он может сделать. Вернуться в берлогу и зализать раны. «Помешательство» — раздается голос в его голове, подозрительно похожий на Рагнора. И в этот момент открывается дверь и вбегает Клэри. — Магнус! — кричит она, на ее лице откровенная радость. — Думаю, мы можем разбудить маму. Пожалуйста, помоги нам? — Сейчас она настолько сильно напоминает себя в детстве, что Магнус не может сказать нет. Он видел, как росла эта девочка, и теперь она нуждается в нем. К тому же работа отвлекает. А отвлечься сейчас необходимо. Он разберется с Александром позже. Обсуждение возможных вариантов с Клэри, Джейсом и Ходжем успокаивает. К моменту, когда выясняется, что необходимо посетить Рагнора, он берет себя в руки и знает, как поступить. — Я открою портал к дому Рагнора, — говорит Магнус. — Но сначала я должен кое-что сделать. — Нам нужно разбудить маму как можно скорее, — хмурится Клэри. — Пусть идет, — произносит Джейс, глядя на Клэри. — Это ненадолго, верно, Магнус? — выражение его лица как бы говорит «не облажайся», и Магнус качает головой. Ему не нужны напоминания об осторожности от Джейса Вейланда. Больше нет. Он отправляется на поиски Алека. И находит того в его кабинете. На столе валяются несколько документов и планшет, но Алек сидит, откинувшись в кресле, и пялится в окно. Он, похоже, не слышит, как открывается дверь. — Александр, — говорит Магнус. Алек вздрагивает. А когда видит Магнуса, на лице у него мелькает столько всего: едва наметившаяся улыбка сменяется удивлением, страхом, смятением, стыдом и, наконец, настороженностью. Алек опускает взгляд в стол. — Что, эм, — начинает он, все еще не глядя на Магнуса. — Мы выяснили, кто с наибольшей вероятностью изготовил зелье, усыпившее Джослин. Джейс, Клэри и я отправляемся поговорить с ним, — произносит тот. — Хорошо, мне нужно пять минут. Магнус качает головой, пусть Алек и все еще на него и не смотрит. — Думаю, лучше, если это будет небольшая вылазка. Рагнор не обрадуется лишним сумеречным охотникам у своего порога, к тому же, он нам не навредит. — Ладно. — После короткой паузы Алек наконец поднимает на Магнуса взгляд: — Тогда что?.. — Я хотел поговорить с тобой, — произносит тот. Алек заметно напрягается: выпрямляет спину, сжимает челюсть, — словно готовится к выволочке. И черт побери, Магнус-то думал с тем, чтобы позволять мальчишке разбивать ему сердце, уже покончено. Каким же идиотом он был. — Это насчет Джослин? Потому что... — Почему ты не сказал мне, что был девственником? Магнус никогда не узнает, что собирался произнести Алек. Тот просто пялится на него секунду с отпавшей челюстью, прежде чем закрыть рот и снова уставиться на стол. — Кто тебе сказал? — пораженчески произносит он низким голосом. Магнус присаживается в одно из кресел перед столом и говорит: — Джейс обратил мое внимание на то, о чем я, пожалуй, должен был догадаться сам. Алек все еще на него не смотрит. — Джейсу не стоило лезть не в свое дело. — Джейс волновался за тебя. Алек фыркает, но ничего не говорит. В попытке приблизиться Магнус облокачивается на стол. — Алек, пожалуйста, посмотри на меня. Тот медленно поднимает голову: — Ты сердишься? — Что? Нет. — А стоит, — говорит Алек. — Я не был... Я не был честен с тобой, и мне жаль. Но я знал, что ты откажешься, если будешь в курсе. — Я сержусь на себя, — замечает Магнус. — Мне не стоило предлагать. Я думал, ты отошьешь меня. Но когда ты не сделал этого, мне не следовало позволять этому зайти так далеко. И мне очень жаль. Я был зол, но это не оправдание такому обращению с тобой, тем более в твой первый раз. — Это было тем, чего я хотел. — Тебе хотелось такого обращения? — Я хотел, чтобы это случилось с тобой. От простых слов что-то у Магнуса внутри тает. Это все, что он желал услышать от Алека неделями. — Александр, тебе нужно было просто сказать. Тот качает головой: — Я не мог. Это не было... Это несправедливо по отношению к тебе, предложить, а после не быть готовым... Это все еще ничего не меняет. Мои желания не могут влиять на то, как я должен поступить. — Не обязательно, чтобы одно исключало другое, Алек, — Магнус в курсе: его голос пронизан отчаянием, он умоляет, и, возможно, пожалеет после, но не может остановиться. Не сейчас, когда Алек наконец-то говорит, что желает его. — Но исключает. Магнус, кем я буду, если забью на семью, просто потому что... потому, что хочу... Это будет эгоистично. На кону жизни. — Твоя жизнь на кону. Магнус едва не отшатывается: настолько опустошенным взглядом награждает его Алек. А потом говорит: — Я переживу. — Ой ли? — не подумав, спрашивает Магнус. Алека передергивает. Магнус делает рваный вдох. — Магнус, это не... — Выживать и жить не одно и то же, — быстро произносит он, ведь и помыслить не может о несчастном в браке без любви Алеке, однажды решающем, что не так уж обязательно соблюдать осторожность на миссии. Такая возможность даже не приходила ему в голову до сих пор. — Ты не обязан. — Нет, обязан. Теперь взгляд отводит Магнус: смотрит себе на колени, на сцепленные на них пальцы. — Я не могу продолжать уговаривать тебя, Алек. Не могу продолжать это. — Тебе и не стоит, — произносит тот мягко, но слова бьют наотмашь. Магнус поднимает взгляд и видит, что Алек сидит, сгорбившись, спрятав лицо в ладони. — Я продолжаю причинять тебе боль, но я не хочу. Это последнее, чего бы мне хотелось. Прекрати позволять мне, Магнус. Я не... Я того не стою. — Нет, стоишь, — горячо произносит Магнус, ведь уверен прямо сейчас в одном: Алек Лайтвуд стоит всего. Тот качает головой. — Я не могу быть тем, чего ты хочешь, Магнус, — он сглатывает. — Тебе следует уйти. Вот он, его отказ. Может, то, что Алеку невыносимо делать это, что он не хочет, чтобы Магнус уходил, так же отчаянно, как тот сам не желает уходить, должно утешать. Но не утешает. Делает только хуже. У Магнуса даже нет сил злиться. Он поднимается с кресла. — Я не стану больше предлагать, — то ли обещает, то ли угрожает он. Алек кивает. С высоко поднятой головой Магнус покидает кабинет и идет искать Клэри. Может, смена декораций скрасит пустоту, оставшуюся у него внутри на месте Алека.***
Рагнора не стало. Кажется невозможным, что его больше нет. Они, в конце-то концов, бессмертны. В этом благословение и проклятие бытности магом, и тебе не отделаться от других магов в собственной жизни, так что ты учишься любить, принимать или избегать их, ведь вам предстоит до конца времен оказываться в поле зрения друг друга, пересекаться. Магнус пытается представить будущее без Рагнора, но воображение наталкивается на стену — огромную, черную стену — и разбивается о нее всмятку. Это душит Магнуса. Он чувствует пустоту. Неизмеримое одиночество. «Боже, ты драматизируешь», — произносит голос в голове, звучащий как Рагнор. «Испытываешь необходимость похандрить на балконе? Посидеть с вороном на плече и пустить одинокую слезу?» Магнус распахивает глаза, и Рагнор здесь. Не на самом деле, уж точно. Но и не... не «не здесь». Магнус ощущает, что снова может дышать, самую малость. — Это ты ведешь себя, как неупокоенный дух, — отвечает Магнус. Он захлопывает фотоальбом. — И кто драматизирует? «Не знаю, как это работает, — произносит Рагнор, — но уверен, что нахожусь тут по твоей вине». Магнус откладывает альбом в сторону и берет напиток. — Это слишком, — говорит он Рагнору. — Я потерял сегодня двух люби... важных для меня людей. Имею право немного похандрить. «О? — произносит Рагнор. Он откидывается в кресле и поднимает бровь. — Любовничек помер, да? Так что же не он заглянул из небытия, чтобы залечить твои раны и уберечь от истерик?» — Не мертв, но все равно потерян для меня. «Теперь ты точно драматизируешь». — А вот и нет. «Магнус, послушай того, кто немного разбирается в вопросе, пока есть жизнь, есть и надежда. Он не потерян. Он даже не так уж далеко». Магнус сглатывает ком в горле. — Он просил оставить его в покое. Я должен уважать это. Особенно после всего, что натворил. «Не стану говорить, что ты не совершал глупостей. Но, друг мой, чтобы совершить эту конкретную ошибку, нужны двое». — Но все же лишь одному из нас стоило быть умнее. «И ты правда будешь сидеть здесь и заниматься самобичеванием, пока тот, кого ты любишь, женится на другом человеке?» — А что, блин, я, по-твоему, должен делать, Рагнор? — огрызается Магнус. «Бороться». — Я... «Может, он нуждается не в том, чтобы ты держался подальше, а еще в одной возможности сделать выбор? — Рагнор наклоняется вперед, и Магнусу до боли хочется к нему прикоснуться. — Магнус. Что стоит лишняя минута боли против целой жизни сожаления? Если ты можешь со всей честностью заявить, что упущенная возможность не станет преследовать тебя годами, проигнорируй меня. Оставайся здесь, жалей себя, напивайся. Снова». Магнус пялится на свой напиток. Заставляет себя представить Алека в его кабинете этим утром. «Я хотел, чтобы это было с тобой». Проклятье. Он вздыхает. — Даже в посмертии ты даешь лучшие советы, — признает он. «Если б ты еще следовал им чаще, чем раз в триста лет. Так что планируешь надеть?»***
Магнус выскакивает из портала у порога Института. Секунда уходит на то, чтобы привести в порядок костюм и собственные чувства. Вполне вероятно, он снова получит отказ. И на этот раз публично. Магнус делает глубокий вдох и решительный шаг к двери. Та распахивается, и он едва не падает на ступеньки. Магнус поднимает взгляд и видит облаченного в смокинг Алека Лайтвуда прямо перед собой. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает тот. — Помнишь, я сказал, что не стану больше предлагать. Я солгал. — Оказывается, Алеку может быть достаточно просто смотреть на него, чтобы Магнус начал нервничать куда сильнее, чем положено четырехсотлетнему магу. — Эм, а ты разве не должен быть внутри? Жениться? — Нет. Нет? Но Магнус уверен, что не перепутал время... Все встает на свои места в тот самый момент, когда Алек делает шаг вперед и сжимает лацканы пиджака Магнуса. Ему хватает времени ровно на один вдох, прежде чем Алек впечатывается в него губами. На мгновение Магнус настолько ошеломлен, что не может даже ответить на поцелуй. И чувствует, как решимость Алека сходит на нет. Тот начинает отстраняться. И это последнее, чего хочет Магнус, так что он притягивает Алека ближе за шею. Тот охотно возвращается к поцелую, раздвигает языком губы Магнуса, скользит ладонями под пиджак, обнимая за талию. Магнус теряется в поцелуе: есть только губы Алека, его кожа и горячие руки. Теряется до такой степени, что не слышит, как снова открывается дверь Института. Не слышит ничего, пока Мариз Лайтвуд не восклицает: — Алек! Тот дергается, отстраняется немного, но сжимает талию Магнуса крепче: — Эм, — произносит он. Через плечо Алека Магнус видит, что они собрали толпу: Мариз, Роберта и Ходжа с непроницаемыми лицами; Изабель, Джейса, Клэри и Саймона, сияющих шалыми улыбками. — Ну, Александр, — говорит Магнус, зная, как широко улыбается, и не способный этому помешать, — ты не перестаешь удивлять меня. Алек стонет, роняет голову ему на плечо, но не отстраняется.***
Наконец, то, чего так хотел Магнус, претворяется в жизнь — Алек, улыбающийся и полный желания, в его постели. После скандала (Мариз), поздравлений (Изабель и Саймон), еще большего скандала (снова Мариз), Алек утянул Магнуса в пустой коридор со словами: — Можем мы просто... Можно мы, пожалуйста, пойдем куда-то, где на меня не будут пялиться все подряд? У Магнуса оставалось что обсудить с Клэри, но как можно было отклонить подобную просьбу? Так что он предложил лофт в качестве весьма удобного и совершенно уединенного места не только из эгоизма. — Да, — сказал Алек, расцветая улыбкой. — Пойдем туда. Они все еще полностью одеты и просто нежно целуются. На этот раз Магнус не хочет спешить. Совсем необязательно, чтобы у них был секс, можно просто двигаться в темпе Алека. Магнус не ворует время с ним, нет нужды цепляться за каждую секунду. Это лишь первое мгновение, первый шаг. Предвкушение кружит голову. Влюбленность приносит бессмертным боль. Но запрещать себе любить - не менее болезненно, и Магнус не станет. Алек приподнимается на локте, осторожно расстегивая рубашку Магнуса. Нерешительно скользнув подушечками пальцев по горлу, проследив ключицы, уперевшись в ворот рубашки, он начинает вынимать из петель по одной пуговице за раз. — Нам не обязательно... — произносит Магнус, но быть настроенным подождать и хотеть ждать — две разные вещи. Он так надеется, что Алек не хочет ждать. — Да, но, — тот склоняется поцеловать Магнуса прямо у сердца, совсем невесомо, и говорит: — Я очень надеюсь, что ты хочешь, — повторяя то, о чем Магнус подумал. А затем с дурацкой улыбкой поднимает на него полный надежды взгляд. — Еще как хочу, — притягивает Магнус его в очередной долгий, медленный поцелуй. Он дышит Алеком, одной рукой запутавшись в волосах, стараясь и не преуспевая в том, чтобы не тереться о впечатляюще мускулистые бедра. На этот раз он не намерен давить. Он собирается познакомить Алека с удовольствием, так, как они должны были сделать это впервые: обстоятельно, медленно, со всем восхищением и любовью, коих тот не считает себя достойным. Магнус пробегается ладонями по ткани рубашки Алека на груди, готовясь толкнуть спиной на постель. Алек ловит его за руку: — Откинься. Пожалуйста, — он поднимает ладонь Магнуса и целует каждый палец, пристально глядя в глаза. — Пожалуйста, — шепчет снова с решимостью, такой предсказуемой и такой неимоверно восхитительной. То, что они оба полностью одеты, вдруг кажется нелепостью. — Не против, если я сменю это на что-то более удобное? — спрашивает Магнус, пробегаясь ладонью по своему мятому костюму. — Мне кажется, я одет не подобающе случаю. — А будет, — краска разливается по щекам до самой шеи. Алек снова по-дурацки улыбается, смотрит из-под ресниц и коротко смеется себе под нос. — А голым будет удобно? — Теперь уже вся его шея становится пунцовой, и Магнус в высшей степени очарован. — Даже очень, — серьезно говорит он и щелкает пальцами. И не припомнит, когда в последний раз нагота смущала или сковывала. Тела прекрасны. И, кстати... — Как насчет тебя? — спрашивает он, кивая в сторону Алека. — Да, — бездумно произносит тот. — Давай... Он застывает, сжав руки в кулаки у пояса, пялится на тело Магнуса и облизывает губы. Магнус видит, как тот дрожит. — Ты уверен? — уточняет он, и Алек наконец переводит взгляд на его лицо и коротко кивает. Вместо того, чтобы щелкнуть пальцами, Магнус садится и проводит по плечам, по груди Алека, спускается до самых ног — заставляя исчезнуть каждый предмет одежды на пути. — Лучше? — ему-то уж точно лучше: чувствовать жар тела Алека рядом с собственным, контраст между гладкой кожей рук и волосами на груди, трущейся о его. Ощущения невероятны. — Боже, Магнус, — Алек берет его лицо в ладони и льнет, целуя. Он подталкивает Магнуса носом, губами, понукая до тех пор, пока тот снова не укладывается на кровать. — Скажи, что тебе нравится? — произносит Алек так тихо, что Магнус едва слышит. — Мне нравишься ты, — отвечает он, в самом деле имея это в виду. Алек может сделать сейчас что угодно, и Магнусу хватит. — Нет, я не... — в голосе Алека зарождается настоящее отчаяние. — Вот поэтому я и не... Я не хочу, чтобы ты вел себя со мной как-то по особенному, или... — Он со вздохом укладывается Магнусу под бок и начинает водить ладонью вверх-вниз по его груди. — Мне не нужна вторая попытка, — говорит он, заглядывая в глаза, — единственное, чему мне нужно научиться, — это как заставить тебя кончить. О. О. Магнус внезапно и отчаянно возбужден. Разве мог его Александр быть более убийственным, даже если бы постарался? Гроза всему сущему. — Все это — работает, — Магнус приподнимает бедра, чтобы Алек мог почувствовать, насколько хорошо работает. — Ты, перенимающий инициативу, очень и очень действенен для меня. — Я собираюсь прикоснуться к тебе, — говорит Алек. Он кладет руку Магнусу на бедро, удерживая на месте. — Мне всегда хотелось... Никогда не удавалось... Я просто собираюсь коснуться тебя, хорошо? — Магнуса окатывает предвкушением. Ох, вот что ему хотелось увидеть. Алек, отпускающий себя, позволяющий себе получить то, что хочет. Магнус вдруг так горд быть здесь в этот момент. — Хорошо, — мягко отвечает он. Алек краснеет, его щеки рдеют в неярком свете. Он не вполне способен смотреть в глаза Магнусу, но блуждает расфокусированным взглядом от шеи к бедрам, удовлетворяясь разглядыванием тела. Прикусывает губу, и Магнус подавляет легкую дрожь. Алек протягивает руку, проводит большим пальцем по его ключицам до грудины, ниже, останавливается в центре груди и ударяет пальцем, радостно улыбаясь: — Твое сердце. — «Ты — мое сердце», — думает Магнус, но не произносит. Алек раскрывает ладони, кладет их ему на плечи, слегка сжимая, как если бы делал массаж. — Уверен, ты трогал руки других людей раньше, — бормочет Магнус, немного потягиваясь, чтобы продемонстрировать бицепсы. — Не так, — Алек склоняется поцеловать его плечо. Магнус снова дрожит, когда тот раскрывает губы и легонько засасывает кожу, пробуя. Он уже тяжело дышит, но совсем не ускоряется. Магнус чувствует, как Алек потирается о его ногу. Оборванные, беспорядочные и, Магнус уверен, непроизвольные движения, которых тот наверняка даже не замечает. Алек совершенно потерян: остекленевший взгляд и трясущиеся руки, которыми он медленно обнимает Магнуса поперек спины и тянет, опуская ладони ниже, пальцами цепляясь за талию, и еще ниже, останавливаясь лишь у бедер. Собственнические, инстинктивные прикосновения. И грубая сила, которой они преисполнены, ошеломительное соприкосновение кожи с кожей, сила нажима — заставляют Магнуса выгнуться на постели, хватая ртом воздух, чтобы не всхлипнуть. Алек тоже вдыхает сорвано и замирает на мгновение, глядя на него, прежде чем наброситься, жестко целуя — язык, зубы и бесконтрольная похоть. Несовершенно и так нестерпимо горячо, что Магнусу приходится прикрыть глаза, защищаясь. Теперь он не сдерживает звуков, рвущихся из горла. Не ясно, как много участия от него требуется на данном этапе, но он не может не касаться Алека. Не прикоснуться к Алеку было бы немыслимо, так что он водит ладонями вверх и вниз по спине, ощущая, как играют мышцы под кожей, шрамы и руны — на ней. Руны — ангельская магия, чуждая для его вида волшебства, но он все равно может ощутить их энергию. Алек говорит что-то ему в рот, выдыхает слова между поцелуями и сам же себя обрывает, движется вверх и вниз, плотно прижавшись к Магнусу: — Чего бы... ты хочешь.. Я хочу... — закончить мысль не получается, он зажмуривается, небольшими круговыми движениями притирается членом к бедру Магнуса. — Плевать, — говорит Магнус, не способный удержаться и не сунуть между ними руку, чтобы единожды жестко провести по собственному члену, снимая напряжение хоть чуть-чуть. — Что угодно, Алек, просто дотронься до меня... — Магнус ожидает, что тот оттолкнет его руку, чтобы обернуть свои длинные, сильные пальцы взамен. Может, чуть больше беспорядочных поцелуев в отчаянной гонке к финалу. Он не ожидает, что Алек, запинаясь, выговорит: — О... о, хорошо, — и медленно начнет опускаться поцелуями по груди и животу Магнуса, скользя губами по рельефу мышц и кожи. Осознав, к чему все идет, Магнус задыхается и дергает рукой, когда маленький огненный шар срывается с пальцев и прожигает одну из картин на стене. Шарахнувшись, Алек поднимает взгляд, и настрой моментально сходит на нет. — Уф, — выдыхает он. — Не обращай на меня внимания, это было неловко, — Магнус прикрывает рукой глаза. — Я не причиню тебе вреда, обещаю, — он ненавидит быть вынужденным говорить такое посреди секса, словно он... несет опасность самим своим существованием. Алек легонько его кусает, заставляя вздрогнуть. Магнус убирает руку от глаз и смотрит на него, улыбающегося светло, открыто и заразительно. — Знаю, — тихо говорит Алек, изгибается, чтобы поцеловать бедренную косточку Магнуса в месте, розовеющем от оставленного укуса. — Я знаю, что ты никогда не причинишь мне вреда. Это слишком — такое доверие, такая убежденность, после всего, через что они прошли, после их первого раза, и свадьбы, и Клейва... У Магнуса в голове не укладывается, что любой из них мог сохранить способность к непогрешимой вере, но прямо сейчас так благодарен, что заблуждался. — Знаю, дорогой, — произносит он в конце концов. — Знаю. Алек опять солнечно, ослепительно улыбается и снова целует бедро Магнуса, лишь немного прихватив зубами. — Могу я продолжить? — спрашивает он, очевидно, не уверенный, не упущен ли момент. — О, надеюсь, ты продолжишь, — Магнус мягко дергает его за волосы, чтобы приподнять для поцелуя. И бесконечно возбуждается от того, как Алек смыкает веки и приоткрывает рот. Хочется потянуть, надавить, показать Алеку каждый трюк, которому научился за века жизни, заставить его умолять и полностью уничтожить. Сотни тысяч картинок мелькают у Магнуса перед глазами, и его рука на подбородке Алека дрожит. У Магнуса очень, очень хорошее воображение. Но этот вечер не для того. У них будет время позже, и Магнус умеет наслаждаться предвкушением. — На чем ты остановился, дорогой? — спрашивает он, отстраняясь. На этот раз нет ни нерешительных поцелуев, ни нежной прелюдии. Алек ныряет вниз, берет член Магнуса в руку и опускается ртом на головку. Почти невыносимо мягко лижет и дразнит. Нажим недостаточный, слишком мало жара, но этого вполне хватает, чтобы заставить Магнуса с мягким стоном выгнуться над кроватью и сжать простыни в кулаках. Ему нравится быть на лидирующих ролях в постели, быть властным, невозмутимым и опытным, контролирующим свои реакции, подавая их лишь как строго дозированную часть Сексуальной Искушенности Магнуса Бейна. Но Алек заслуживает не меньшего, чем абсолютная честность, всех реакций, всего трепета, всех стонов. Нет необходимости сдерживаться или задумываться — и это как глоток свежего воздуха. Шуршащие под ним простыни, горячий рот Алека, то, как он лижет все более длинными, более уверенными мазками, его ладонь, нежно движущаяся вверх и вниз, легкий ветерок из приоткрытого окна, касающийся лица — Магнус смаргивает капельки пота и погружается глубже в себя, в ощущения, вместе складывающиеся в настойчивое, почти невыносимое возбуждение. Он ловит себя на толчке вверх, Алеку в рот. Бедра дрожат, когда член выскальзывает из влажных, раскрасневшихся губ. — Магнус, — задыхается Алек. — Я не... Мне... — он закрывает глаза и хватает ртом воздух, издавая высокий и отчаянный звук, почти всхлип. — Я сейчас... — Да, — говорит Магнус, дробно толкаясь вверх. Он может кончить от одних только звуков, которые Алек издает. — Александр, да. — В ответ тот взбирается по кровати, растеряв всю свою грацию и ловкость. Горячий, жаждущий, он кусает и целует шею Магнуса, толкается в его скользкое от пота бедро. — Вот так, — шипит Магнус, хватая его за задницу и прижимая ближе, пока тот притирается к нему бедрами. — Давай, дорогой мой, — что Алек и делает, застывая на середине движения, каменея с застрявшим в горле вдохом, его член пульсирует, покрывая живот и грудь Магнуса горячим и влажным. Не жар, не вес и не скользкая жидкость спермы, но один его вид — вот что становится для Магнуса той самой точкой. Алек — раскрасневшийся, надломленный, дрожащий, с тенью улыбки на губах — заставляет его наконец последовать за собой. Магнус кричит, захваченный всеми чувствами, которые испытал за эти дни. И слезы собираются в уголках глаз, когда он оказывается на гребне удовольствия, накатывающего волна за волной. Магнус открывает глаза, ощутив, как Алек проводит по его векам большим пальцем, стирая влагу. — Ты в порядке? — мягко спрашивает он голосом, полным беспокойства. Магнус понятия не имеет, как тому удалось пошевелиться. Сам он чувствует, что сейчас вплавится в матрас: мощь оргазма, дополненная сбросом напряжения последних дней, кружат голову и абсолютно лишают сил. — В совершенном, — говорит он, и Алек награждает его яркой улыбкой, предшествующей поцелую. Магнус постепенно укладывает в голове мысль о том, что это и правда может происходить с ним не временно, не на единственный вечер. Но пока — целовать Алека все еще откровение. Среди всех приятных излишеств, которыми Магнус себя окружил, время — время с Алеком, его все более и более уверенные поцелуи — неожиданно оказываются настоящей роскошью. Алек отстраняется и наконец сдается, наклоняясь и роняя себя на подушки рядом с Магнусом. Тот не упускает возможность избавить их от остывающей липкости, которой покрыты оба. Может быть, потом они могли бы принять душ вместе, но сейчас он отказывается двигаться куда-либо, разве что поближе к Алеку. Тот ерзает по постели, пока не укладывается прямо под боком у Магнуса, обернув руку вокруг его талии, так что он, похоже, солидарен. Магнус обнимает его за плечи и прижимает ближе. Он уверен: как бы близко ни был Алек, этого никогда не будет достаточно. — Хэй, — произносит тот, радостно ему улыбаясь. — Хэй, — отвечает Магнус с едва ли менее нелепой улыбкой. — Спасибо. — За что, дорогой? — Что вернулся за мной. Что не сбросил меня со счетов, несмотря на то, что я оттолкнул тебя. Несмотря даже на то, что я... Я лгал тебе. Я... — Эй. — Магнус смещается так, чтобы они оказались лицом к лицу, так близко, что все, кроме лица Алека, стало размытым. — Ничего подобного, — он скорее чувствует, чем видит, как Алек закусывает губу. — Есть многое, за что и мне стоит просить прощения. — Нет. Магнус... — Ш-ш, — Магнус прерывает его поцелуем. — Мы оба вели себя не лучшим образом некоторое время. — Алек весело фыркает и качает головой. — Но непоправимого не случилось. Мы ведь здесь, правда? — Да, — Алек закрывает глаза и преодолевает последние несколько сантиметров между ними, утыкаясь лбом в лоб Магнуса. Тот тоже закрывает глаза и пытается запомнить ощущение Алека, такого теплого и близкого. Не из-за скоротечности всего этого, но потому, что не будет лишним сохранить такое прекрасное воспоминание. — И завтра утром будем, — шепчет Магнус. — И я приготовлю нам завтрак. — Не приготовишь, — его речь звучит нечетко и мягко. Он засыпает. — Просто откуда-нибудь призовешь. — Я призову нам завтрак, — соглашается Магнус. — Все, что захочешь. Алек не отвечает, дышит медленно и поверхностно. Магнусу хочется открыть глаза, увидеть, как выглядит дремлющий Алек, но веки слишком тяжелые, и ему так тепло и уютно. Будет еще время насмотреться на спящего Алека. И уже отключаясь, Магнус, кажется, слышит далекий заветный голос: «Так держать, старый друг. Так держать».