PuzzleD

Чуя не стал пользоваться служебным транспортом, отправляясь в путь. От своей машины тоже отказался. Так меньше привлечет внимания, а в мафии едва ли подумают, что он просто так вот отправился на станцию Йокогама, откуда сел на поезд в сторону Атами, а в Фудзисаве пересел на линию Энодэн до станции Эносима. Весь путь на поездах занял около пятидесяти минут, за которые Чуя успел несколько раз мысленно перебеситься, успокоиться, проклясть всех и даже самых невинных, а потом снова уйти в искусственную нирвану, лишь бы не разнести чего рядом с собой.  У него было недурное настроение, пока этим вечером он не вошел в зал и не увидел, как все на него таращатся. А сейчас он ехал в автобусе, сминая конверт в руке, что спрятал в кармане своего плаща. Хорошо, что рядом с ним никто не сидел. А то бы услышал, как он недовольно сопит, пытаясь совладать с собой. Сильнее сжал руку, ощущая сквозь плотность бумаги чертов кусочек пазла. Чудесные виды за окном его сейчас нисколько не волновали – слишком был раздражен, слишком нервничал, слишком бесился. Быстрее бы уже доехать.  Из автобуса выскочил первым. На миг все же замер – разглядывая чуть вдалеке остров Эносима. Письмо, судя по всему, было отправлено именно оттуда, но Чуя знал, что ему надо в другое место, и далее путь его лежал пешком.  В санаторий, где лечились туберкулезники, пока что еще пускали посетителей, хотя Накахара бы прошел и так, если бы понадобилось, ворвался бы, но ему никто воспрепятствовать не стал. По территории гуляли люди, и он, несомненно, привлекал их внимание, но сейчас едва ли волновал тот факт, что кто-то увидит его. Чуя направился в ту часть, где располагались палаты отдыхающих, что шли на поправку, серьезных больных среди них не было. По пути ему встретилась лишь девушка, возможно, чуть младше его самого. Она скромно и как-то по-доброму улыбнулась, несмотря на весь его грозный вид, а затем юркнула к себе в комнату, зачем-то подглядывая за тем, куда именно он направился. Про себя Чуя отметил, что выглядела она здоровой, возможно, скоро уже покинет это место и, если повезет, то никогда уже сюда не вернется, хотя, может, ей вовсе и не было здесь так худо.  Встав перед нужной дверью, Чуя несколько раз глубоко вдохнул, успокаивая нервы и понимая, что все же не стоит в таком месте выносить дверь с ноги, но и стучать – проявлять учтивость – он точно не собирался, поэтому просто вломился, сходу перейдя на резкий тон – выдержка ни к черту!  – Какого хрена ты, кретинская твоя физиономия, творишь? Совсем мозги похерил?! Я так тебе въебу, что в следующий раз и спасать не придется! И будешь ты прохлаждаться не в санатории, а всмятку на булыжниках! – Чуя быстро пересек светлую палату, едва успев затормозить возле дивана, с которого на него взирали во все глаза, да так что дыхание перехватывало, в чем сейчас совсем не время было признаваться даже себе. – Оклемался-таки, значит? Я тебя, скотина, снова в залив спущу!  – Чуя, ты больно бурно на что-то реагируешь, а я пока не совсем понял, что тебя так завело, и меня это слегка пугает…  – Так, мудило, прекрати ломать комедию, а то к твоей разбитой голове добавятся нос и челюсть, и жалеть я тебя не буду.  – Перед тем, как ты начнешь меня бить, предупреди медсестру, чтобы запаслась бинтами и перекисью, а то…  – Блядь, Дазай, какого черта ты устроил? – Чуя не швырнул его об стену лишь потому, что тот сейчас и так сидел весь помятый: с гипсом на ноге, и в этот раз бинты на его голове в самом деле выполняли свою функцию, разве что не закрывали второй глаз.  – Знаешь, Чуя, я заметил, что ты уже не первый раз влетаешь сюда с этой фразой, – немного скучающе заметил Дазай, вытягивая свою здоровую ногу и слегка пиная Накахару, из-за чего тот рисковал слиться лицом с цветом своих волос окончательно. – Откуда в тебе столько недовольства?  – Сука, как же ты бесишь, – прорычал мужчина, подавляя в себе желание заехать по загипсованной ноге бывшего напарника. Даже смотреть в его сторону не хотелось.  Ладно, он признает, что сейчас, может, слишком сильно вспылил, хотя эту забинтованную сволочь ничто не оправдывает, но вот чуть больше недели назад он реально был готов саморучно добить этого дегенерата. Покосился на него – сидит себе, гавнюк, блаженно сложив ручки на груди, будто он тут ни при чем. Лживая гадина. Неужели его в самом деле ничего не колышет? Чуя слишком хорошо его знал, чтобы быть уверенным, что Дазай ни капли не раскаивается в том, что его очередная попытка суицида на этот раз все-таки частично оказалась удачной. Только вот не для него. В ту чертову ночь эта неполноценная умом и душой живучая тварь сиганула вместе с некой женщиной в залив. Он должен был сдохнуть. Чуя в этом был уверен. Но, боже, Дазай столько раз пытался убиться, но при этом Накахара все равно никак не мог избавиться от проклятия видеть его после очередной попытки живым, и не сработало и в этот раз. Тело женщины, молодой девушки, с которой он познакомился где-то тут в окрестностях, но подробностей не рассказал, до сих пор не нашли, а этого уебка подобрал катер, что, по счастливой случайности, в это время двигался из Эносимы. Дазая где-то так неплохо приложило о камни, но его откачали, а перелом левой ноги и разбитая не так уж сильно голова, – вообще для него сущие мелочи, учитывая, что сейчас он, довольный, сидел на обезболивающих, что щедро кололи ему в задницу, по которой явно рыдает тяжелый железный сапог. Или еще что-нибудь. Да так, чтобы потом месяц присесть не смог.  Чуя сам не знал, какого хуя приехал в санаторий, куда этого обмудка первым делом притащили приходить в чувство, как только вытащили из объятий вод морских. Правильным было бы вообще его выкинуть отсюда (камень на шею и обратно в залив), но кто-то из его долбанного агентства договорился, и вот – посмотрите, сидит себе, книги почитывает. Опять, наверно, про суицид. Чуя не удержался – мельком глянул: ан-нет, видать, из местной библиотеки притащили ему. Не надо было сюда приходить. Не надо было вообще отвечать на его звонки и поддаваться на зов этого ноющего в трубку голоса, знал ведь, что ничем хорошим это не кончится. Никогда не кончалось. Вот за что это все ему?  – Я, конечно, рад, что ты заявился ко мне, но смотришься несколько странно, стоя посреди комнаты и полыхая злобой.  – Что, блядь, это такое? – Чуя вынул из кармана самодельный конверт и бумагу, из которой вылетел кусочек пазла. Дазай проследил за ним взглядом, чуть нахмурился и так невинно посмотрел на Чую, что захотелось не просто въебать по морде, а переломать еще и каждую косточку в теле. И начать с больной ноги.  – Чуя, ну, ты же сам сказал, что тебе понравилось собирать пазл…  – Я не говорил такого!  – Ну, ладно, это не так звучало, но смысл-то не меняется? Я вполне согласен, что это занятие может успокаивать нервы…  – Больше не успокаивает, твою мать!  – …вообще это довольно мило, хотя я все равно не понимаю, кто надоумил Ацуши-куна мне это принести. Всего пятьсот деталей. Я меньше чем за вечер его победил, хотя с моей ногой было тяжело сидеть на полу, поэтому-то и пришлось ускориться. В прошлый раз ты так задумчиво тут с ним возился, я аж залюбовался. И даже рад был, что ты решил забрать его себе. А после твоего ухода, представь себе, нашел один кусочек. Я подумал, что ты явно расстроишься, если чего-то не будет хватать, а еще, не дай бог, взбесишься…  – Вот оно, Дазай! Так и случилось! Блядь, как ты додумался вообще?! Какого блядского хера ты послал эту дрянь мне на работу, вместо того чтобы позвонить или, на худой конец, отправить мне это домой?!  – Чуя, но ты не хочешь признаваться мне, где ты сейчас живешь!  – А то ты, блядь, не сумел этого разузнать!  – Ладно, поймал, но тогда бы это не было таким сюрпризом!  – С хуя ли это можно назвать сюрпризом?!  – А что? Между прочим, мне потратиться пришлось. Тут рядом в палате со мной милая девушка живет. Аки-тян. Я попросил ее добраться до Эносимы, ты, кстати, был там когда-нибудь? – и отправить это письмо. Я не хотел особо обременять ее, потому сделал конвертик сам. Аки-тян была столь добра ко мне, даже жаль, что я не смог отблагодарить ее в полной мере…  – Дазай, – Чуя решил просто игнорировать весь его поток слов, – у тебя совесть есть? По твоей вине, если твоя башка это еще помнит, погибла девушка.  – Да, я знаю. Жаль, мне так не повезло.  Чуя изучающе смотрел на него. Вот сейчас – да. Мелькнуло это его истинное лицо. Если бы эта Аки-тян, которую мафиози, вероятно, встретил в коридоре, увидела бы своего соседа в этот момент, то едва ли позволила ему себя хотя бы поцеловать, или что он там с ней делал. Наверно, в некоторых людей, даже если они живут среди света, он просто не проникает. Внутри столько тьмы, что она не пропускает в себя ничего. Лежит плотным слоем и с годами все сильнее утрамбовывается. Накахара лишь хмыкнул, устало стягивая с себя плащ и присаживаясь на заправленную постель. Учить морали этого придурка он не собирался. Себе дороже.  – Так тебе не понравился сюрприз?  Накахара вымученно закатил глаза:  – Ты поставил на уши не самых последних членов мафии. Ладно, хоть босс этого не видел, а анэ-сан сообразит сделать так, чтобы Хигучи не попыталась проявлять особую активность в попытке завоевать лишнюю благосклонность твоего бывшего подопечного. Блядь, я не могу на тебя смотреть – я вижу, как ты внутренне ухмыляешься!  – Ни чуточки!  – О, заткнись.  На миг Чуе показалось, что у него что-то закололо с левой стороны. Может, просто нервы, а, может, пора лечиться. Если так подумать, то в этот раз не было смысла так изводить себя и беситься, он знал, что этот подонок сидит себе тут в тепле и уюте, а не бултыхается мордой где-нибудь в водах залива, но тот прошлый раз, когда он сюда примчался, слегка его перетряхнул всего изнутри. Видимо, до сих пор не отпускало. Может, ему тоже отпроситься у Мори и отправиться на какое-нибудь лечение?  – Куникида-кун сказал, что все уладил с полицейскими, – заговорил Дазай так, будто его это не волновало, впрочем, вероятней всего, так оно и было. – Он так злился. Теперь со мной не разговаривает. И молчит, что там с родственниками той девушки. Думаю, обвинений мне не предъявят, но в психушке посидеть придется.  – Не слышу в твоем голосе намека на то, что тебя это реально заботит.  – Да. Мне по-прежнему жаль, что ничего не вышло. Я ж почти исполнил свою мечту.  Дазай хотел что-то еще добавить, но, возможно, нечто похожее на здравый смысл его остановило, когда он задержал свой взгляд на Чуе. Тот лишь цыкнул.  – Предупреди меня в следующий раз, когда соберёшься убиться. Подготовлю себе лучшее вино. Отмечу.  Дазай слабо улыбнулся. Явно собирался откликнуться какой-нибудь колкостью, но промолчал. Замер на пару минут, а потом потянулся за своими костылями. Чуя настороженно за ним наблюдал: практика у этого гада большая, ловко справлялся. Он так и продолжал его игнорировать, даже когда Дазай тяжело с размаху приземлился на кровать рядом с ним, переводя дыхание. Кажется, он жаловался до этого, что из-за ушиба у него никак не проходят головокружения. Осаму, набрав носом воздух, уткнулся лицом в шею Чуе и медленно выдохнул, от чего захотелось резко отодвинуться.  – Ты приехал ко мне.  – Видать, был в бреду, когда решился. Меня ждет работа, – попытка подняться провалилась: его обхватили за шею – в нос ударил запах стиранного больничного халата, в который обрядилась эта недоделанная мумия. Чуя еще в прошлый раз не мог на него нормально смотреть: Дазай не был полностью обмотан привычно бинтами, если не считать ушибленных при падении в воду мест. Чуя то и дело косился на его шею, где все еще виднелся след нескольких неудачных попыток повеситься. – Блядь, как же ты бесишь. Пусти.  Дазай вместо этого облизал губы и прижался ими к шее Чуи.  – Твою ж… Ты хоть когда-нибудь слова человеческие понимать будешь?  Он что-то там промурчал ему в шею, щекоча своей челкой, а потом еще и начал смеяться.  – Знаешь, Чуя, я бы не стал с тобой прыгать в море, – почувствовав, как Накахара взял воздух в грудь, чтобы явно покрыть его всеми нехорошими словами, которыми регулярно пополнял свой словарный запас, он быстро добавил: – Ты ведь заметил? Мне не везет. А вот тебе… Да, я знаю, ты у нас по стенам и потолкам бегаешь и, словно святой, по воде можешь ходить, но я бы тебя крепко за руку держал, ты бы и не рыпнулся. Но так всегда складывается – я почему-то живу. Блядь, знаешь, это было бы так хреново, если бы ты после ко мне не пришел.  – Ненавижу, – процедил сквозь зубы Чуя, все так же не двигаясь. Дазай уронил руку ему на колени и потерся носом о его волосы, он что-то там бормотал возле уха, но Чуя предпочитал не вникать, а то знал, что это будет чревато. Мельком подумал о том, что собрание давно кончилось, а ведь этим вечером он собирался присутствовать с Коё на встрече. Черт… Но ему никто не звонил. Едва ли она о чем-то могла догадаться, Чуя тщательно скрывал, что за последнюю неделю это была уже третья встреча с лицом из вражеского клана. Анэ-сан не одобрит, но не сдаст. Боже, он так думает об этом, как будто для себя уже все решил.  Может, и решил. Еще много лет назад. Сейчас легко позволил утянуть себя лечь на спину. Дазай невинно лежал рядом с ним на боку, смахнув с его головы шляпу куда подальше и зарывшись рукой в волосы, а другой водя ногтями по горлу, время от времени вонзая их сильнее, но пока оставляя лишь покрасневшие полосы. Чуя перехватил его руку и убрал от себя. Жаль, со второй так сделать было неудобно. Дазай рядом как-то обиженно клацнул зубами. Глаза у Чуи были закрыты, но он знал, что этот поганец, не отрываясь, смотрит на него. Ну уж нет. Чуя ни за что так просто не поддастся.  – Я толком ничего и не увидел на Эносиме. Считай, не был, – вдруг заговорил он. – Ты был? Ты не ответил.  – Нет, не был.  – Прогуляешься туда? Расскажешь мне потом. Не обязательно сейчас.  – Почему это я должен туда тащиться один? – Чуя резко выдохнул через нос, будто туда пылинка попала.  – Ну, мне скакать на костылях – то еще удовольствие. Ты пробовал лезть с костылями в общественный транспорт?  – В чем проблема? Там есть пандусы.  – Это так унизительно.  – Я знаю, как решить твою проблему – просто не пытайся убиться.  – Не проси от меня невозможного.  – Тогда и ты не требуй от меня ничего.  Дазай рядом зашевелился, и Чуя приоткрыл один глаз, чтобы знать, какой еще пакости от него ожидать. Но он всего лишь подпер голову рукой, опираясь на локоть. Накахара подумал, что он сейчас опять сморозит что-нибудь такое, да еще и обидное, но Осаму будто бы глубоко о чем-то задумался, а в какой-то момент нахмурился под давлением собственных мыслей. Чуя отвел глаза в сторону, разглядывая на стене последние золотистые отблески заката. Вода в заливе сейчас, наверно, смотрится волшебно. Он даже мог представить эти блики на мерных волнах. А еще здесь где-то рядом есть место, откуда хорошо видно Эносиму. Чуя, однако, быстро подавил в себе порыв переть Дазая туда, когда тот, скользнув рукой по его груди, принялся расстегивать на нем жилет. Он явно это делал чисто из своего какого-то удовольствия, может, ему тупо нравилось его смущать, хотя Накахара давно уже мог относиться к таким вещам хотя бы с внешним равнодушием. И все же, когда прохладные пальцы, победив барьер из рубашки, скользнули по коже груди, Чуя дернулся и сел.  – Блядь, Дазай, я не собираюсь здесь трахаться с тобой.  – В прошлый раз тут ты тоже что-то такое ворчал и свалил, – вздохнул он, впечатываясь в кровать поудобнее, зевая и пристраиваясь головой у себя на предплечье, сверля спину Чуи взглядом.  – Если тебя мучает недотрах, то, полагаю, Аки-тян давно в твоем распоряжении, отъебись от меня.  – Аки-тян? Как плохо ты обо мне думаешь. У девушки просто были кое-какие проблемы в семье и ей не мешала консультация профессионального детектива. Знаешь, она вообще-то очень милая, как и все женщины, но я пока все же не готов совершить новую попытку двойного суицида.  – Есть ли в этой жизни что-то, что может тебя заткнуть?  – М? Заткнуть? Ты тут для чего сейчас?  Ебать… Чуя поднялся с места, застегивая на себе рубашку и подходя к незапертой балконной двери, ведущей на веранду. Не сразу понял, что его пальцы слегка подрагивают. Да что за хуйня-то такая?! За окном сумерки начинают сгущаться – такое умиротворение, а его снова начинает колошматить изнутри. Почему-то так становится обидно. У него сегодня ведь совсем неплохо начинался день. И совсем не было планов заканчивать его здесь. Только что-то у Накахары не получалось внутри нагнать сильно драмы по этому поводу. Он бесился, но при этом до сих пор отсюда не ушел.  – Я вообще-то не шутил, – тихо произнес Дазай, таращась в потолок. – Я про Эносиму. Мы могли бы туда прогуляться.  – Такими темпами ты можешь до этого не дожить, – пробормотал Чуя.  – То есть ты как бы не против?  – Иди к черту, я не хочу спалиться рядом с тобой, а потом придумывать оправдания.  – Если проблема только в этом, то мы замаскируем тебя, Чуя. Закатаем твои рыжие локоны под панамку, нарядим во что-нибудь посветлее, а не в это мафиозное барахло, и можно выпускать в люди. Серьезно. Тебе пойдет.  Никогда еще Осаму не видел своего бывшего напарника таким растерянным и как будто бы испуганным. Даже не решился продолжить развивать свои фантазии.  – Тебе голову хорошо проверили? Кажется, ты бредишь.  – Наверно, если бы я тебе предложил одеться во все черное и отправиться туда палить по людям, это вызвало бы больше доверия, – хмыкнул Дазай. – Но в этом ведь смысла, мало, верно? Впрочем, я и во всем остальном его не вижу. Но дай хотя бы попытаться, Чуя.  – Ты сейчас все так выставляешь, будто это все под мою ответственность. Избавь меня от этого, пожалуйста.  – Ты все еще здесь, – напомнил Дазай таким тоном, будто его вовсе не удивляла эта очевидность, будто он все это предвидел, о да, блядь, он это предвидел. Сука, как же бесит!  – Да, но более не намерен развеивать твою скуку, – Чуя реально собирался уже сбегать отсюда, но тормознулся лишь по одной причине – его шляпа так и осталась валяться на кровати. В непосредственной близости от источника всех его нынешних проблем. Дазай, кажется, тоже уловил суть его смятения и потянулся, все так же лежа, вслепую за шляпой, принявшись разглядывать ее на вытянутой руке и теребить цепочку. Путь отступления был отрезан.  – Давай сожжем ее.  – Сколько ты еще будешь тут валяться? – Чуя намеренно проигнорировал его реплику.  – Не знаю. Как только меня перестанет швырять из стороны в сторону? Я тут как бы даже не по направлению.  – Дурка – вот твое направление.  – Скоро, наверно, попросят. Не знаю, о чем там договаривались. Но здесь хорошо. И ты спокойно можешь ко мне приходить.  – Черта с два я еще раз сюда заявлюсь, – Чуя все же пересилил себя и пересек комнату, чтобы отобрать шляпу и вернуть ее на место, и даже не стал сопротивляться, когда Дазай предсказуемо схватил его за руку, притянув к себе.  – Я тогда отправлю тебе еще одно письмо уже с указанием своего имени, забавно будет представить, как на это отреагируют мои бывшие коллеги.  – Похуй, – бросил Чуя, собираясь вырваться – Дазай чуть подался вперед, но не поцеловал, а просто будто бы лизнул его губы и легко выпустил, завалившись снова на спину.  – Принеси в следующий раз с собой что-нибудь вкусное!  – Пошел к черту! – рявкнул Накахара напоследок, стремительно направляясь на выход, пока этот гад чего еще не выкинул. Он и так теперь будет грузить себя до конца дня этим незапланированным визитом.  Обратный путь в Йокогаму Чуя даже не заметил. Ехал в поезде, надвинув шляпу практически на глаза, будто от кого-то скрывался, лишь прислушивался к объявлению станций, чтобы не пропустить пересадки. За все время даже ни разу не выудил из кармана телефон, будто тот мог отвлечь его более важных дум, что то хаотично, то плавно кружились у него в голове. Дазай просто сволочь, конченная сволочь, которая никак не утопится, не повесится, не отравится, не... Блядь, какие там способы еще есть? Почему у этого балбеса до сих пор не хватило ума сигануть с колеса обозрения, к примеру? Тогда бы уже точно наверняка! Было бы весело и эффектно, там вечерами и подсветка есть, романтика, ну, распугал бы народ вокруг, так ему было бы уже похрен! Чуя вообще-то как-то спросил его об этом, на что Дазай ответил, что там слишком много свидетелей, а самоубийство – дело почти что интимное, а еще ему жалко тратить на это еще и восемьсот йен за круг, да и вылезать из кабинки неудобно будет. Их же, наверно, блокируют? Чуя не катался, не знал.  Чисто на автомате вернулся обратно в офис, хотя понятия не имел, что он там будет делать. Все запланированные на вечер важные дела он прогулял, благодаря кое-кому. Можно, конечно, было развести бурную деятельность, хотя бы сделать вид, прокатиться в порт, где он давно уже не проводил личный обход, но на деле Чуе лишь поскорее хотелось забиться в свою берлогу, просто посидеть одному хотя бы несколько часов, с учетом, что его всегда могут дернуть куда-нибудь посреди ночи. Он уже стоял возле лифта, прощупывая карманы, проверяя на наличие ключей от машины, когда краем глаза увидел легко парящие ткани. Коё порой пугала тем, как могла подкрадываться незаметно, причем он верил, что она делала это неосознанно.  – Чуя, я тебе несколько раз звонила – ты не брал. Уже честно думала отправлять за тобой поисковой отряд, – она смеялась, и можно было слышать, как в ее голосе скользило умиротворение, которое она не сочла важным скрыть.  – А, – Чуя вынул телефон, обнаружив пропущенные звонки, к счастью, только от Коё и от парочки подчиненных, которым можно и не перезванивать. – Я ехал в поезде — вот и отключил.  – Ты ехал в поезде? Так... Все хорошо?  – Хигучи подняла слишком много шума. Ее желание угодить порой зашкаливает. Но с этим Акутагава пусть разбирается. Э, я думал, ты на встрече еще.  – Я все перенесла, благо условия ставим в таких случаях мы. Завтра утром, прими к сведению, Мори ждет нас у себя. Возможно, тебе придется отправиться в командировку в Токио.  Почему-то Чуя испугался сначала, что его зашлют куда-нибудь далеко, но Токио – терпимое дело.  – Я понял. Тогда увидимся завтра.  – И ты разве не поведаешь мне о том, где был?  Накахара едва не заржал в голос, представляя, как будет рассказывать ей про бывшего исполнителя Портовой мафии, который сейчас прохлаждался в санатории для больных туберкулезом, потому что он сам дико тронутый на голову. И не знает, как от этого излечиться.  – Ничего интересного. Старые дела. Проблема ликвидирована.  Нет, конечно, Коё ничего конкретно не подозревает, но проницательность ей явно не изменяет, и все ж Чуя мысленно был ей благодарен за то, что она никогда не пыталась вытряхнуть из него то, о чем он предпочитал не распространяться.  Оказавшись дома, Чуя и сам не понял, как он, уже под двенадцать ночи, обнаружил себя собирающим дурацкий пазл, что забрал у Дазая. Задачка выложить какой-то старый европейский замок была не так проста, но он методично бился над проблемой, даже забывая о том, откуда взялось такое его непривычное занятие. Уже было совсем поздно, когда его квартира наполнилась слегка истеричным негромким смехом. Сонный, Чуя сидел над собранным пазлом, в котором, однако, не хватало всего одной детали. И, черт возьми, он только сейчас вспомнил, что та так и осталась валяться в палате Дазая. Господи, этот идиот, наверно, это точно заметил и промолчал. Если еще и не первый раз все подстроил, с него станется. Или Чуя уже совсем того, засыпает, что подозревает везде подвох. Но Дазай был прав: эта незавершенность рисунка реально бесит – столько сил потрачено! Командировка в Токио? Что ж, оттуда вполне реально будет при случае добраться снова до Эносимы, купив по пути какой-нибудь вкусной дряни. Был бы повод.