девочка с радио

Кёнсу плохая дочь. Она знает об этом. Она нормально учиться, у неё есть друзья и дома они пробирается два раза в день. Да даже парень на месте. Но мать всегда говорит что она бесполезна, что в ней нет ни таланта ни красоты, что у неё ничего не получиться в жизни, отец унижает её просто потому что она девушка, приговаривая «терпи критику, ты же девочка», а Юнги уже давно не обращает на неё внимания, думая что её одноклассник-заучка Чимин просто обязан быть прижатым к стеночке, а главное ощутить на своей огромной (для парня) заднице костлявую руку Мина. Она всегда вспоминает об этом по ночам. Обычно в 2-3 часа ночи. Но только сейчас она надевает джинсы и ветровку и идёт куда глаза глядят. А глядят они прямо в сторону заброшенного туннеля, который показала ей Бэкхён — та ещё дрянная сучка. — Надеюсь здесь нет бомжей. — говорит До достаточно громко, из-за чего её голос разносится эхом. Этот тоннель раньше соединял два микрорайона, но сейчас прямо над ним дорога, но эту длинную дыру так и не закопали. Кусая свои тёмные большие губы (одна из причин самоненависти девушки), Су достаёт телефон, включает фонарик, и тут же настраивает волну радио. Сразу, лёгким эхом, разносится голос Лой, поющей песню Бибера. — Её песни всё равно лучше. — Кёнсу качает головой, но всё равно поёт «love yourself». Это было громко, и До решила молчать.  Чанни начала привлекать девушку нечаянно. Её парень, Юнги, начинающий рэпер, и часто пишет на это радио со своей песней. *** — Почему? Что? — когда Кёнсу зашла в комнату Юнги, он ходил возле окна, задевая плечами прозрачные занавески. — У вас уже есть личный певец? Но у меня же не вокал! Да почему нельзя?! Чем эта Лой лучше? Неужели нельзя включать и меня и её? Агх… Юнги с силой сжимай свой андроид в руке, сверля его взглядом, а потом поднял голову. — Су, милая! — Мин сразу расслабился мышцы лица, не улыбаясь, но выглядят естественно, хоть девушка и знает как ему обидно. Он потянулся объятиями к Кён. — На какое радио ты звонил? — немного безразлично спросила гостья, не отвечая на объятья. — Что? — Юнги подумал что она шутит, и пару секунд молчал, смотря на неё, хмуря брови. — Зачем тебе? — Хочу послушать ту, кто затмевает своим голосом твою прекрасную читку. — ухмылка тронула накрашенные блеском губы, а густые брови метнулись вверх. *** Су хотела тогда просто подразнить своего (тогда ещё полностью, без всяких Чиминов со своей задницей) парня, а сейчас жить не может без голоса Чанни, и даже нашла её твиттер и ютуб. До оперлась о стену, и медленно сползла по ней. Она закрыла глаза, плавно качая головой в такт «creep» по радио, опять-таки в исполнении Лой. На ощупь нажав на кнопку фонарика, выключила его, оставаясь в полной темноте. «Главное не заплакать» — подумала До, прежде чем глаза начало щипать, а по шее неприятно заскользила вода. Ещё неприятные текли сопли, из-за чего приходилось шмыгать носом. Раньше Юнги всегда обнимал, приласкивал когда Кёнсу жаловалась на родителей, а сейчас вздыхает, и говорит «ну опять ты ноеш, не надоело ещё?». Слёзы не больно. Больно задыхаться от соплей, когда в груди невыносимо от воспоминаний. Была бы воля девушки, она бы ушла сразу после средней школы. Но, после слов «Мы так и знали, что ты не сможешь. Ты слишком тупая чтобы идти в старшую, только бутылки ходить собирать.» была обязана перевестись в старшую школу, и окончить её с хорошими оценками. Она сможет. Кёнсу сильная, она справиться вообще со всем. — С тобой всё хорошо? — Су слышит чей-то голос, из-за эха перекрывающие грустное «promise». Интересно, сколько она так сидела? — Ты плачешь! Боже, тебя пырнули ножом? Ты бездомная? — рядом с коленями Кёнсу кто-то шумно упал, а потом с лёгким шуршанием придвинулся ближе. Губы Кёнсу скривились. Это не была улыбка. Это было что-то между отчаянием и просьбой спасти. Девушка почувствовала, как к её мокрым щекам прикоснулись подушечками пальцев, и тут же открыла глаза. Они, давно привыкшие к темноте, смогли уловить только очертания копны волнистых волос. — Я живу недалеко. — тяжело вздохнула Кёнсу, а девушка напротив начала вытирать еле заметные мешки под глазами от слёз своим большим пальцем. Он и правда большой, примерно с глаз До. — Это хорошо. Ты такая холодная. Давно тут сидишь? Почему плачешь? И вообще почему именно тут? — Слишком много вопросов… — Су издала что-то на подобии смеха, а палец прошёлся по линии её губ. — Выслушать тебя? — девушка убрала волосы Кёнсу за правое ухо, и погладила по затылку. — Да, если можно.

***

Они не знали друг друга. Ни одна из них даже не додумалась представиться. Они сидели в абсолютной темноте, (хотя в стороне, там где начало тоннеля, были видны полоски света) и слушали радио. Там были последние десять минут песен Чанни, а у телефона Су всего 8%. Теперь уже незнакомка сидела спиной к стене, а маленькая Кёнсу утыкалась ей в плечо. Она часто плакала, и в этот момент девушка гладила её по плечам, волосам, спине, шептала что-то успокаивающее. Делала то, что Юнги делал последний раз года два назад. — Тяжело тебе пришлось. Моя старшая школа была намного легче. — девушка сжимала в своих ладонях крохотные ручки новой знакомой, и слегка давила на костяшки. — Сколько тебе? — Кёнсу поёрзала. Она сидела на коленях между ног (не)знакомой, и они уже немного подустали. Но садиться на человека, которого даже не знаешь как-то не очень прилично… — Мне 21. Я совсем ещё малышка. Кёнсу было хорошо. Так спокойно в объятьях незнакомого человека. Наверно из-за того, что они больше не увидятся, что они не знают друг о друге ровным счётом ничего так легко рассказывать о своей жизни. Это как показывать новому человеку определённую сторону себя. Кёнсу показывает все свои стороны. — Хочешь домой? — в ответ отрицательные покачивания головой. — Но тебе сегодня в школу… Хочешь ко мне? — До хмыкнула в шею девушки, и согласилась. Старшая зарылась пальцами в волосы Су на пару секунд, и только потом встала, поднимая за собой девчушку. Телефон сел, музыка перестала петь, а ручка До надёжно согревалась ладонью девушки, что вела её к выходу. На свету они встали, и внимательно смотрели друг на друга, подмечая все маленькие детали внешности. У старшей до смешного большой рост, наверно все 180, ужасно (мило) оттопыренные ушки и вся она какая-то большая. А Кёнсу наоборот. Она вся маленькая. Вся кроме губ, глаз и бровей. Её бровки чёрные, губки тёмные, и на обоих губах по точечке родинок. Такая же есть возле уха и на шее. Милая. — Имена. Моё Пак Чанёль. Чанёль. Теперь Кёнсу знает имя самой прекрасной девушки в Сеуле. — Кёнсу. До Кёнсу. — Чанёль сплела свои пальцы с пальцами До и первыми фалангами начала давить на костяшки. Ей нравится так делать. — Я тебя где-то видела? — Нет. Я бы запомнила такую красоту. — Я ужасна. Неженственна. Не сексуальна. Не… — Замолчи! — этот гозный шёпот эхом разнесся по тоннелю. — Идём домой. Уже наверно 7 утра.

***

Дома у Чанёль не прибрано. Везде лежат упаковки от еды из доставки, одежда не доходит до шкафа, а просто кучкой лежит возле дивана и кресла, да даже под столом. До смотрела много фильмов и дорам про любовь, так что ожидала от Пак резкости сразу на входе в дом, но она быстро изменилась за беспорядок, и отвела в спальню. Там дала огромную пижаму в сине-серую полоску, и отправила в ванну отмокать в горячей воде. — Смотри какая у меня бомбочка есть! После этих слов Чанёль открыла золотую бомбочку для ванны и забросила её в горячую воду. Обе девушки внимательно и с восторгом смотрели как она растворяется в воде, окрашивая её в переливающийся жёлтый. — Ладно, ты тут грейся, а я пойду чего-нибудь закажу. — говорит Пак, покидая ванную комнату. Кёнсу раздевается, ложиться в ванну, и осознаёт весь пиздец ситуации. Она лежит в ванной, в квартире девушки, которую знает максимум 3 часа. И чувствует себя при этом абсолютно точно идеально. До лежит в воде пока Чанёль не стучит, и не говорит что прошёл уже час, и что пицца скоро остынет. Вытирается Кёнсу очень тщательно, безбожно краснея надевает трусики Пак и (слава богу) свой лифчик. Пижама состоит из рубахи и безразмерных штанов. — Она мужская? — задаёт вопрос младшая, промакивая свои волосы в белом махровом полотенце. — Ага, на распродаже купила. Она была безбожно дешёвой, не могла не взять. — Чанёль закидывает одежду в шкаф, даже не думая раскладывать. До села на диван. Она была неприметна. Совсем маленькая, среди всего этого хлама. — Ты не хочешь… Чанёль повернулась к Су, и увидела её милые красные щёчки и мокрые глаза. Старшая села рядом, взяла красное личико До в ладони, и прислонилась лбом ко лбу. — Малышка, если ты не хочешь, я не буду. — Хочу… Пак ещё пару секунд ждёт, не совсем уверенная в правильности этого всего, и только потом касается губ девочки. У До они мягкие, пухлые и горячие после ванной. Этот поцелуй очень мягкий, совсем не напористый и даже детский. Простое прикосновение губ к губам, не больше. Пак так и любит. Просто чмокать губки, иногда проводя язычком. — Хочу нормально… — шепчет Су, оставляя ротик открытым. Чанёль смеётся, а потом обхватывает нижнюю губу своей девочки, нежно проводя языком, из-за чего она начинает рвано дышать носиком. Руки младшей, до этого лежавшие на её же коленях, находят себе место на плечах Чанёль, прижимая её ближе. — Сядь вот — Пак обхватывает талию Кёнсу ладонями и тянет на себя, заставляя переместиться на бёдра старшей. — так. До улыбается в поцелуй, чувствуя неясное облегчение.

***