Illuminate

Чонгук нажал на кнопку звонка и опустил руку, ожидая, пока кто-нибудь откроет дверь. Он бросил быстрый взгляд на часы на своем запястье, подметив, что немного опоздал, но все же решил, что ребята не будут возражать. Дверь распахнулась, явив низкого брюнета, который при виде него тут же ухмыльнулся: — Чонгук-а, ты все-таки пришел, — произнес Юнги и отступил в сторону, давая Чонгуку пройти. Младший просто промычал в знак приветствия и вошел в дом, после сняв туфли, пока Юнги закрывал дверь. — Это пицца? — прокричал кто-то из гостиной, голос был очень похож на Джина. — Нет, это Чонгук, — отозвался Мин. На мгновение воцарилась тишина. — Ну, он принес пиццу? Или другую еду? — крикнул Джин прямо перед тем, как Юнги с Чонгуком вошли в гостиную. — Нет, я не принес никакой чертовой еды, — ответил Чонгук, улыбнувшись, и покачал головой. Парень осмотрел комнату, довольно быстро заметив, что не хватает одного конкретного человека. Прочистив горло, он сел на диван рядом с Джином. — Привет, — поприветствовал он друзей. — Привет, — ответили те почти что синхронно. Чонгуку пришлось прикусить язык, чтобы успокоиться, потому что было бы странно сейчас спросить, где Чимин, и придет ли он вообще. Дело в том, что тот даже не отписался в их групповом чате, не ответил ни на звонок Чонгука, ни на его сообщение. Не поймите неправильно, он не волнуется или что-то в этом роде. Честно говоря, ему все равно. Это просто странно. С той самой ночи они вообще не разговаривали. С тех пор, как Чимин быстро выбежал из квартиры, похоже, чем-то задетый. Чонгук пытался его остановить, но Чимин был слишком упрям ​​и настаивал на том, чтобы уйти, и остановить такого непреклонного Пака являлось невозможным. Без разницы. Это его не беспокоит. Что бы ни делал Чимин, где бы он ни находился, кого это волновало? Определенно не Чонгука. Они не состояли в отношениях, не встречались. Но в безопасности ли он? Дома? Он.. Стоп, — подумал Чонгук и покачал головой. Почему его мозг не функционирует нормально, а вместо этого задается вопросом о вещах, о которых он не хочет думать? Чертовски раздражает. — Перестань, ты так все закуски сожрешь, — проворчал Джин и выхватил пакет чипсов из рук Тэ, который после одарил старшего крайне недовольным взглядом. — Хен, я голоден! — заскулил Тэхен и потянулся к чипсам, но Джин лишь покачал головой и положил их рядом с собой на диван. — Закуски для фильма, — напомнил он, мягко улыбнувшись. — Ты ел все это чертово время, пока не появился Чонгук, я... — обвинил его Тэхен, чей голос все еще был полон недовольства, к которому прибавился и легкий гнев. Очевидно, что это несерьезно, так как их маленький спор касался только еды. С другой стороны, стоило только щелкнуть, и они оба вспыхивали, когда дело касалось их пищи. — Боже мой, заткнись. Ты уже полчаса ругаешься из-за этих долбаных закусок. Еда скоро будет доставлена, не волнуйся. Давайте теперь выберем фильм, — вздохнув и закатив глаза на друзей, Юнги прервал их незначительную ссору. — Эй, парень, хочешь выпить? — спросил он и пихнул Чонгука локтем. Младший посмотрел на Мина с удивлением, все еще немного погруженный в свои мысли и едва замечающий происходящее вокруг него. — О, да, колу, пожалуйста. — Конечно, — ответил Юнги, уходя на кухню. Чонгук вытащил свой телефон, пока остальные пытались решить, какой фильм посмотреть. Намджун и Тэхен выбрали хоррор, но Джин с Хосоком отказывались смотреть то, из-за чего потом по ночам будут прятаться под одеялом и бояться любых шорохов. Чонгука действительно не волновало, какой фильм они включат. Вместо этого он нажал на иконку с именем одного человека в своем списке контактов, и чат сразу же открылся. Обдумывая, что же написать Чимину, он невольно от волнения начал слегка подергивать ногой. С другой стороны, эта идея, вероятно, казалось совершенно абсурдной. Почему Чимин должен ответить ему сейчас, когда он не ответил даже в их групповом чате? Если честно, это совершенно необычно. То, что чувствовал Чонгук в данный момент. Прошло четыре дня с тех пор, как он в последний раз видел Чимина. В этом нет ничего удивительного. Бывали случаи, когда они не видели друг друга пару дней, когда их расписание просто не позволяло им встретиться, но это совсем другое. Они ведь никогда не расставались на плохой ноте, да? Если так, то Чонгук просто этого не замечал, но в этот раз заметил. Он знал, что здесь что-то не так... и ему такое не нравилось. Плюс ко всему еще и беспокоило... немного. Совсем, совсем немного. Не странно задаваться вопросом, в порядке ли Чимин, учитывая, как он выскочил из его квартиры несколько ночей назад. С другой стороны, Пак, вероятно, практиковался в зале для тренировок. Чонгук: — Эй, ты придешь сегодня? Он уставился на сообщение, которое только что отправил Чимину. — Чонгук-а, эй, ты в порядке? — прервал его мысли чей-то голос, Чонгук только спустя мгновение понял, что он принадлежал Юнги. — Да, конечно, — заверил младший, когда Мин протянул ему стакан кока-колы. — Спасибо, хен. Юнги некоторое время просто наблюдал за ним, но потом просто кивнул, прежде чем сесть в конце дивана рядом с Намджуном. Тэхен и Хосок оказались единственными, кто сидел на полу, положив одеяла на коврик и облокотившись на диван. Когда они уже собирались включить фильм, в дверь снова позвонили. Чонгук тут же вскинул голову, его тело слегка дернулось вперед, и он сам чуть не вскочил, почти выдав, как сильно желал, чтобы пришедшим стал Чимин, что являлось чистой правдой, но он не хотел, чтобы его желание было таким очевидным. Прочистив горло, он поднялся на ноги и подошел к двери. — Это, наверное, курьер, деньги для него лежат на стойке, — крикнул ему Юнги в тот момент, когда Чонгук уже повернул замок и открыл дверь. Как и говорили ребята, это на самом деле курьер. Чонгук разочарованно вздохнул, взял купюры и протянул их стоящему перед ним парню. — Привет, — поздоровался тот, протягивая ему еду и принимая деньги. — Спасибо. — Привет, спасибо. Спокойной ночи, — произнес Чонгук и взял четыре коробки с пиццей и маленькую пластиковую коробочку, в которой, как он предполагал, находилась курица. Он определил это по запаху. — Спокойной ночи. Чонгук захлопнул дверь ногой и вернулся в гостиную. Остальные уже начали смотреть фильм, поэтому Чон лишь поставил две коробки пиццы на пол, а другие две передал Джину. ___________________________ Все случилось немного позже, ночью, темнота заполнила комнату, только телевизор являлся единственным источником света. Они уже съели большую часть своей еды, осталось всего несколько кусочков пиццы, курица была полностью съедена. Брюнет несколько раз проверял свой телефон, но от Чимина по-прежнему не приходило никаких сообщений. Надежда, что тот ответит, давно иссякла. Где же он находился? Почему не отвечал? Чонгук едва обращал внимание на фильм, витая где-то в своих мыслях и тупо уставившись на телевизор, краем уха улавливая тихое похрапывание намджинов. Наверное, некоторые вещи никогда не изменятся. Казалось, что эта парочка всегда засыпала во время их тусовок, особенно в такой атмосфере: темная и уютная комната, фильм, который, если вы спросите Чонгука, даже не страшный, наборот, довольно скучный, – именно поэтому никого и не удивило, что те уснули. Не выдержав, он встал и пошел на кухню, заодно прихватив с собой коробки из-под пиццы. Пустые выбросил в урну, а две другие, в которых еще что-то осталось, поставил на стол и принялся искать тарелки. — Ты прячешь пиццу? — раздавшийся позади него голос, заставил Чонгука от испуга чуть ли не схватиться за сердце. Он резко обернулся и понял, что человеком, стоящим перед ним, оказался никто иной, как Тэхен, видимо, только вошедший на кухню. — Нет, просто хотел навести порядок. Я верну ее через несколько минут. Тэхен оперся руками о стол, гипнотизируя взглядом пиццу. — Эй, могу я тебя кое о чем спросить? — задал вопрос Чонгук, когда Тэ уже взял кусочек и немного откусил. Старший вскинул брови и кивнул, продолжая пережевывать еду богов. — Разве Чимин сегодня не придет? Тэхен замер и склонил голову набок, дожевывая пиццу. — Нет, он не придет сегодня. Он всегда проводит этот день один. Я пытаюсь предложить ему что-нибудь другое, например, провести время вместе, чтобы отвлечь его от значения этого дня, но он никогда не соглашается. Как друг, я уважаю его решение и больше не беспокою. Вместо этого всегда провожу с ним весь следующий день, чтобы загладить свою вину, — объяснил Ким и откусил еще кусочек. Чонгук нахмурил брови, пытаясь понять, о чем тот говорил. — Что ты имеешь в виду? Что сегодня? — День рождения его отца, — беззаботно ответил Тэхен, как будто Чонгук должен был знать этот факт. Подождите. Что? — Я думаю, ты должен уточнить. Где он? Почему Чимин сегодня не придет? Тэ вздохнул и бросил недоеденную пиццу на тарелку. — Я сказал, что Чимин не присоединится к нам сегодня, потому что у его отца день рождения. Он всегда проводит это время в одиночестве, отказываясь от моей компании. Не знаю почему, но я не сомневаюсь в нем и уважаю его решение. Я знаю, что он не будет делать глупостей, и всегда проверяю его в начале дня, где-то в полдень, а затем ночью, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. — Так он отвечает на твои сообщения? Твои звонки? Где он сейчас? — спросил Чонгук и прочистил горло, заметив, как Тэхен смотрит на него с подозрением, вероятно, сбитый с толку его настойчивостью. Чонгук начал раскладывать кусочки пиццы на тарелки, как будто этот разговор его особо не волновал, хотя на самом деле он внимал каждому слову. — Не знаю, — вздохнул Тэхен и подошел к шкафу, вытащив оттуда стакан. — Когда я писал ему в последний раз, он направлялся на кладбище. Я сомневаюсь, что Чимин все еще там, но это единственное место, которое я знаю, куда он мог бы отправиться. Чонгук застыл, будучи в шоке от слов Тэхена, и чуть не выронил из рук пиццу. Ким даже не заметил его реакцию, просто продолжал наполнять свой стакан колой. — Что ты имеешь в виду? Зачем ему идти на кладбище? — спросил Чонгук слегка охрипшим голосом. Он уже знал ответ, но хотел, чтобы это сказал Тэхен, хотел знать, что действительно не ошибается в своем предположении. — О, ты не знал? — вздернул брови Тэ, слегка расширив глаза. — Его отец умер, когда он был ребенком. По какой-то причине Чимин каждый год ездит на кладбище в Сеуле, хотя старик и вовсе похоронен в Пусане, но Чимин больше туда не возвращается, слишком много плохих воспоминаний он связывает с этим местом. Ебана мать. Теперь все встало на свои места. Вот что имел в виду Чимин, когда сказал, что отца с ним больше нет. Чонгук предположил, что тот живет в Пусане, а не... не мертв. — Сначала я не понимал, почему он ходит на кладбище, так как то, что сделал с ним этот мужчина, просто... ужасно. Он заставил Чимина так сильно страдать. Что бы не случилось, он обвинял в этом Чимина с того самого момента, как умерла его мать. Из родителей у него остался только он, который на постоянной основе причинял ему боль, — поделился с ним Тэхен с видимой печалью в глазах, пока рассказывал о прошлом своего лучшего друга. — Видишь ли, Чимин хорошо скрывает эмоции. Когда он улыбается, кажется искренним и выглядит счастливым, но за этой улыбкой скрывается еще кое-что: сломанный парень со шрамами из детства и семейными проблемами. Блондин сделал глоток колы, глядя в окно и даже не удостоив Чонгука взглядом. Казалось, он был поглощен своими мыслями, думая обо всем, через что прошел Пак. — Чимин долгое время не мог радоваться жизни из-за того, что пережил, особенно после того, как умерла бабушка. Он остался тогда совсем один, маленький мальчик в Сеуле, который внезапно стал сиротой. После пару лет прожил в сиротском приюте. Люди там относились к нему лучше, чем его отец, и правда о нем заботились. Однако они не смогли заменить настоящую семью и теплоту родителей. Чимина так и не усыновили. Большинство людей забирают в основном маленьких детей, Чимину же исполнилось девять лет, когда он осиротел, поэтому мальчик уже считался достаточно зрелым для своего возраста и должен был научиться независимости и ответственности. Отец почти не заботился о нем. Чимин не мог слишком на него полагаться. Конечно, оставалась еще и бабушка, но он, к сожалению, видел ее не каждый день. Я познакомился с ним через год. Приют находился на улице, рядом с домом, в котором жила моя семья, и дети оттуда почти все время играли в нашем дворе. Нас довольно часто ругали, но зато всегда было весело. Мы общались с самого начала, он тогда ходил в ту же школу, где учился я. Наверное, с первых же дней, проведенных с ним, я понял, что он станет моим самым лучшим другом во всем мире. В нем таилось что-то особенное. Я заменил ему семью, поэтому никогда его не оставлю. Чонгук пытался обработать всю только что полученную информацию, в то время как Тэхен просто продолжал говорить и говорить, находясь, видимо, в состоянии транса и просто позволяя своей душе изливаться. — В конце концов, Чимин захотел уйти из приюта, захотел стать независимым и больше ни на кого не полагаться. Вот почему он отказался жить со мной и моими родителями, когда я ему предложил. Он просто не хотел висеть на чьей-то шее, я думаю, что именно отец так его воспитал. Мои родители тоже очень сильно любят Чимина, поэтому сразу же согласились, стоило мне их попросить, но сам Чим отказался. Хотя я уважаю его решение и понимаю, почему он так поступил. Ну, по крайней мере, когда я вырос, то смог переехать в соседнюю квартиру, и с тех пор мы соседи. Мы прям не разлей вода, — продолжил Тэхен, посмеиваясь в конце. — Теперь я его семья, понимаешь? — в глазах парня, казалось, неожиданно начали скапливаться слезы от воспоминаний из детства. Чимин, похоже, в самом деле был ему очень дорог. Чонгук с трудом сглотнул, из-за всей этой информации у него начала гудеть голова. — Когда он переехал в Сеул, то смог наконец посещать профессиональные уроки танцев и свободно осуществлять свою мечту. Мы оба подали заявку в одну и ту же художественную школу и поступили. Вскоре мы встретили Юнги-хена, который взял нас под свое крыло. Когда мы с ним встретились, он пообещал о нас позаботиться. Я до сих пор помню его слова и то, как он их произнес: «Я буду присматривать за вами, можете считать меня за сводного брата». И он действительно сдержал свое обещание, и по сей день выполняет. Тэхен улыбнулся, глядя в окно и вспоминая те самые годы, но внезапно поменялся в лице. Теперь вместо улыбки на нем застыло выражение ужаса. — Боже мой, я не должен был тебе рассказывать. Забудь обо всем, что я недавно говорил, — пробормотал блондин полным неверия голосом и зажал рот руками, по-видимому, желая забрать свои слова обратно. Чонгук даже не реагировал. Он стоял, обдумывая то, что на него только что вывалили. Нужно многое переварить; как оказалось, он почти ничего не знал о Чимине. — Почему он переехал в Сеул? У него не осталось семьи в Пусане? — спросил Чонгук, нахмурив брови. — Почему он не вернется в Пусан? Ким замешкался, раздумывая о том, стоит ли ему отвечать. Он уже столько рассказал, хотя и не собирался этого делать. По правде, Тэхен любил что-то обсуждать, и когда он говорил о чем-то близком сердцу, то не мог остановиться. Блондин вздохнул, полагая, что сейчас вообще нет смысла пытаться сохранить хоть крупинку информации, так как больше половины он уже выболтал. — Нет. По крайней мере, тех, кого он знает. Там жили только его отец и бабушка. Первый сказал, что больше у него никого нет, но Чимин никогда не был полностью в этом уверен. Но выяснить это, увы, невозможно. Чимин переехал в Сеул вместе со своей бабушкой, потому что женщина хотела, чтобы он построил себе нормальную жизнь. Старушка знала, сколько травм причинил ему Пусан, но через несколько лет она умерла, — ответил Тэхен. — Я не знаю, почему он не возращается в Пусан, но думаю, что из-за плохих воспоминаний. Его там ничто не удерживает. У него не осталось семьи, и единственным человеком, который жил там и любил его, была бабушка. Чонгук слегка кивнул и задумался, неосознанно нахмурившись. Как такое могло случиться? Как у Чимина не могло остаться других родственников? Это очень маловероятно. Кто-нибудь да точно... — Почему он ходит на кладбище? Почему он оплакивает этого ублюдка? — Эй, не говори так о его отце, — возмутился Тэхен, и оба парня взглянули друг на друга с возмущением. — Но ты прав, он тот еще мудак. — Значит, тебе разрешено говорить такое дерьмо? — задал вопрос Чонгук, в удивлении вскинув брови. — Я его лучший друг, по сути, брат, так что да, я.. — И я… — хотел было возразить темноволосый, но закрыл рот и прищурился. Да, он, по сути, являлся никем для Чимина. Считались ли они друзьями? Может быть. И все же, даже не близкими друг другу людьми. — Я просто знаю, что он причинил Чимину боль, и это уже делает его гребаным мудаком. Почему Чимин оплакивает смерть отца, особенно сейчас? — Ты ведь знаешь, каков Чимин, правда? Вот такой он человек. Он всегда старается найти хорошее в людях. Вот почему так трудно заставить Чимина понять, что этот человек намеренно обращался с ним, как с куском дерьма, чтобы заставить его страдать, говоря разные мерзкие вещи, тем самым им манипулируя. Он ебал ему мозги, устно и эмоционально оскорбляя. Чимин даже не понимал до конца, что отец с ним тогда делал, но шрам прошлого остался. Просто... мы можем только попытаться помочь ему исцелиться. Конечно, мы можем поддерживать его, но он в основном должен бороться с этим самостоятельно, потому что все воспоминания, все загоны только у него в голове. Я просто знаю, что сейчас он, кажется, находится в хороших руках. Он на верном пути, особенно с тобой. Я просто надеюсь, что этот день не испортит все и не заставит его отступить, понимаешь? — тихо произнес Тэхен. — Чимин просто ничего не может поделать. Он добрый человек, который всегда хочет быть идеальным во всех отношениях, и я думаю, он верит, что отец каким-то образом сочтет его поведение оскорбительным, если Чимин не будет оплакивать смерть этого козла. Я не знаю, просто предполагаю. Если честно, то Чонгук не мог не согласиться. Чимин был... ангелом. Казалось, что сердце парня наполнено исключительно добротой. Он по своей натуре являлся человеком, желающим всем угодить. Но очевидно, что это невозможно. Иногда ему нужно и себя ставить на первое место. Чимин заслуживает большего. Как он может оставаться ангельски добрым после всего того дерьма, через которое прошел? Как его отец вообще посмел с ним так обращаться? Каким же надо быть идиотом, чтобы относиться к такому добросердечному и милому человеку, как к мусору? Чонгук сжал руки в кулаки до такой степени, что ногти больно впились в ладони, образуя на них мелкие покраснения; гнев все продолжал нарастать. И все-таки хорошо, что тот умер. Чонгук не знал, что бы сделал, если бы отец Чимина оказался жив. — Не говори Чимину, что я рассказал тебе о его прошлом, пожалуйста. Я не хочу, чтобы он на меня злился, — прервал его мысли Тэхен, и Чонгук встретился с ним взглядом. — Нет, конечно. Не волнуйся, я ничего не скажу. Тэхен слабо улыбнулся и кивнул. — Не делай ему больно, хорошо? — внезапно произнес Ким. — Что? — Не обижай Чимина, пожалуйста. Чонгук только тупо моргнул в ответ и уже было открыл рот, но тут же захлопнул его обратно. — Что бы вы там ни делали, просто... будьте осторожны. Ты должен покончить с этим прежде, чем кто-то из вас влюбится. — Я не влюблюсь, не волнуйся. Мы просто трахаемся, вот и все. — Что, если Чимин влюбится? Если не уже? Чонгук промолчал, обдумывая его слова. Нет, это невозможно. С чего бы кому-то в него влюбляться? — Не влюбится, успокойся. Если так получится, то это будет его вина, я с самого начала ему сказал, что не должно быть никаких чувств. Тэхен фыркнул, покачав головой, и взял еще один кусочек пиццы: — эта хрень никогда не работает, поверь мне. По крайней мере, кто-то из двоих всегда влюбляется. — Ну, не в этот раз. Откуда ты вообще про нас знаешь? Старший только закатил глаза. — Я его лучший друг, конечно, я знаю. Я предложил ему ответить согласием на твое предложение, потому что он сначала сомневался. Лучше не заставляй меня сожалеть об этом поступке. — Все под контролем. Ничего подобного не случится. ________________ Чонгук расхаживал по своей гостиной, набирая номер, который недавно прислал старый друг. — Наконец-то, — пробормотал он себе под нос. Человеку, которому звонил темноволосый, потребовалось немного времени, чтобы принять звонок, и, в конце концов, на той линии раздалось: — Привет, Чон. — Привет, Бэк. — Ты давно не звонил. Чем обязан в такой поздний час? Что ты натворил? Что на этот раз мне нужно сделать? — Все хорошо. Но мне нужно попросить тебя об одолжении. Разумеется, я заплачу. — Конечно, Чон, в чем дело? Чонгук чуть не споткнулся о какие-то блядские высокие туфли, лежащие на полу, и шепотом чертыхнулся, отбросив их к входной двери. — Мне нужна кое-какая информация. Мне нужно, чтобы ты побольше узнал о Пак Чимине. Он родился в Пусане в 1995 году. Я хочу, чтобы ты выяснил, осталась ли у него семья, если кого-то найдешь, то мне нужно их расположение. Кроме того, выясни, кто его отец и что случилось с матерью. Но не занимайся слежкой за ним, даже близко к нему не подходи, клянусь, если ты это сделаешь, Бэк, я.. — Не волнуйся, — перебил пожилой мужчина и слегка рассмеялся. — Мы его не тронем, даже близко не подойдем, обещаю. Мы доставим все, что ты пожелаешь, это, конечно, может занять какое-то время, но я буду держать тебя в курсе. — И не говори моему отцу. — О? Кем приходится тебе этот парень? Чонгук замешкалсяя, внутри него расцвело легкое сожаление, что он попросил отыскать информацию на Чимина. Но, тем не менее, Бэк никогда не переходил дорогу ни ему, ни его отцу. Он пусть и темная личность, но верен их семье. Он не посмеет прикоснуться к Чимину. — Не твое дело, Бэк. Клянусь, если узнаю, что ты был в том же районе, что и он, я.. — Чон, успокойся, — хмыкнул Бэк, чем несколько разозлил Чонгука. — С ним ничего не случится. Я позабочусь только о том, чтобы получить информацию и доставить ее тебе. — Спасибо. Я заплачу, как только получу от тебя запрошенный материал. После этого удали мой номер. Ты знаешь, как со мной связаться. — Конечно. До связи. — Пока. Чонгук повесил трубку и тут же удалил номер и все доказательства того, что звонил Бэку. Давненько он такого не делал. Неожиданно раздался звонок в дверь. Чон нахмурился, вздохнул и бросил телефон на диван. Он уже знал, кто это; Соен наверняка снова забыла пароль или что-то в этом роде. Схватившись за металлическую ручку, он потянул дверь на себя и вновь вздохнул: — Сколько раз я должен.. Он замер при виде стоящего перед ним парня. Чимин поднял голову, на его лице отчетливо виднелись слезы, а глаза блестели. Щеки покраснели, что свидетельствовало о том, что он долго находился на холоде, тело слегка подрагивало. По ночам на улице становилось немного прохладнее, особенно с учетом того, что Чимин был одет только в тонкую рубашку с длинными рукавами и джинсы. Как долго он находился снаружи? Где пропадал весь день? — Чимин? — наконец произнес Чонгук, пробегаясь взглядом по виду Пака. Он сомневался. То ли ему показалось, то ли присутствие Чимина на самом деле было реальным. — Чимин-а? — Чонгук, — сломленно, с хрипами в голосе, прошептал парень. Похоже, что он довольно долго плакал. — Могу я… я могу войти? Чонгук хоть и находился в потрясении от неожиданного прихода Чимина, но все-таки кивнул и шагнул в сторону, чтобы тот смог пройти в квартиру. Старший с какой-то осторожностью и нерешительностью прошел внутрь, как будто раздумывал, стоит ли ему это делать. Чимин осмотрел комнату и не смог не заметить раскиданные по дивану платья и стоящие в коридоре рядом с ботинками Чонгука женские туфли на высоких каблуках. Сердце ухнуло вниз, когда он понял, что мог прервать что-то важное. Это идея с самого начала не подразумевала ничего хорошего. Сейчас стояла поздняя ночь, он не мог просто так явиться к Чонгуку и ожидать, что тот уделит ему время или хотя бы захочет его увидеть. — О, ты сейчас занят. Прости, я не хотел тебя отвлекать. Я пойду, — быстро пробормотал Чимин, тут же развернувшись, и направился к выходу, но его удержала ладонь Чонгука, обхватившая запястье. — Не уходи, — прошептал Чон, оттягивая Чимина назад и закрывая дверь. — Пожалуйста, скажи мне, что случилось. Что ты здесь делаешь? Глаза Чимина бегали по стенам квартиры не в силах пересечься со взглядом Чонгука, дыхание становилось все труднее, новые слезы начали скапливаться в карих глазах. Так сложно объяснить, так трудно рассказать историю о его детстве и о том, почему простой день рождения причиняет столько боли. Чимин колебался, не зная, сможет ли сделать все прямо сейчас и хочет ли он вообще что-то говорить. Он даже не знал, что здесь делал. Он не знал, чего хотел в этом месте, и почему тело привело именно сюда. Ну, это было ложью. Он знал. Он знал, почему пришел к Чонгуку, почему душа повела его в этот дом. Чимин хотел Чонгука, банальных прикосновений. Всякий раз, когда он находился рядом с ним, то чувствовал себя в безопасности. В нем имелось что-то такое, что могло за раз успокоить, утешить, а сейчас Чимин, как никогда прежде, нуждался в спокойствии и объятиях близкого человека. Он нуждался в Чонгуке. Чонгук же глядел на затылок Пака, не совсем понимая, что теперь делать. Он осторожно коснулся рукой плеча рыжеволосого, а потом и вовсе развернул парня к себе лицом. И стоило ему так поступить, как в груди тут же защемило. Глаза Чимина остекленели, слезы стекали по щекам, нижняя губа подрагивала, пока он пытался не расплакаться, пытался не разорваться на части. Чимин выглядел хрупким и уязвимым. И эта картина заставила что-то дрогнуть в чоновой груди. — Чимин, что.. — Ты мне нужен, — произнес Чимин срывающимся голосом и крепко обнял Чонгука, разместив свои руки на его шее. Младший, не колеблясь ни секунды, с легкостью подхватил того за бедра, позволяя Чимину обвить ноги вокруг своей талии. Чимин уткнулся лицом во впадинку между ключицами и горько заплакал, в то время как Чонгук направился к лестнице, чтобы отнести его в спальню. Войдя в свою комнату, он ногой захлопнул дверь и двинулся к кровати. Чимин все еще продолжал плакать, подрагивая в объятиях. Он осторожно присел на кровать и усадил Чимина к себе на колени: — Хэй, малыш, что случилось, тебе что-нибудь нужно? — прошептал Чонгук ему на ухо, ласково поглаживая спину и пытаясь успокоить сидевшего на нем Пака. — Ты, мне нужен ты, — пробормотал Чимин и сильнее прижался к Чонгуку. — Кто-то сделал тебе больно? Кто тебя обидел, детка? Чимин вскинул голову и немного откинулся назад, чтобы встретиться взглядом с Чонгуком: — Я не хочу говорить об этом, — произнес он и покачал головой, вытирая слезы. — Чего ты хочешь, малыш? Только скажи мне, и я все сделаю. Что бы то ни было, — пообещал Чон, приложив ладонь к щеке Чимина, и с нежностью провел по ней большим пальцем. Сейчас он выглядел таким хрупким и уязвимым, что Чонгук бы сделал абсолютно все, чтобы Чимин почувствовал себя лучше и снова начал улыбаться. Той красивой улыбкой, от которой его глаза превращаются в милые полумесяцы. Той, которая каждый раз натягивала струны его сердца. В данный момент образ Чимина вызывал в нем почти схожие чувства, но по другой причине. По той, которую он не хотел бы больше видеть. Он не хотел, чтобы Чимин грустил. И для Чонгука стало полной неожиданностью то, как Чимин схватил его за руки и положил их на свой живот. — Прикоснись ко мне, — выдохнул он и потянулся вперед, прижимаясь своими мягкими пухлыми губами к чужим. — Пожалуйста, прикоснись ко мне, Чонгук. Чонгук не ответил на поцелуй, пребывал в ауте от такой внезапной просьбы. Чимин качнул бедрами вперед и издал что-то похожее на стон, но младший схватил его за ягодицы, вынуждая остановиться. — Чимин-а. — Пожалуйста, Кук, ты мне нужен. Мне нужно, чтобы ты прикоснулся ко мне. Чонгук не знал, что теперь делать. Чимин выглядел таким беспомощным, отчаянным и уязвимым, и он просил о помощи его, когда попросту мог обратиться к любому из друзей. Как будто он был единственным, кто мог принести ему утешение, и в ком Чимин нуждался прямо сейчас. Только в нем. — Чимин, я... я не думаю... — Ты мне нужен, Кук-а. Пожалуйста, прикоснись ко мне. Это плохо закончится. Чимин ужасно себя чувствовал из-за дня рождения отца, сегодняшний день вернул слишком много плохих воспоминаний, которые заставили его грустить и страдать. Он пытался найти утешение, пытался исправить свое разбитое состояние, но единственным видимым для него вариантом являлся секс. — Детка, послушай меня, хорошо? Секс не решит твои проблемы. Никогда. Только отвлечет на время, но то, что приносит тебе боль, все равно вернется. Ты не сможешь убежать от проблем, ты должен встретиться с ними лицом к лицу, какими бы страшными они не казались. Мы можем поговорить об этом, малыш. — Н-нет, — возразил Чимин, на глаза снова выступили слезы, когда он понял, что Чонгук не собирается ему помогать. — П-пожалуйста, я так сильно нуждаюсь в тебе, Чонгук. Ты обещал, что поможешь мне в любой ситуации. Мне нужно быть рядом с тобой, мы можем поговорить позже. Я обещаю, обещаю, что потом все тебе расскажу, — он вновь заплакал и, наклонившись вперед, поцеловал Чонгука еще раз, умоляя наконец прикоснуться к нему. Чонгук немного сильнее сжал чужие бедра, осознав, что Чимин нуждается в нем, в его прикосновениях и ласке. Он не мог ему возразить. Обещания старшего, что они потом поговорят, хватило, чтобы Чонгук решил помочь и выполнить то, чего так отчаянно желал Чимин. — Хорошо, малыш, я прямо здесь. — Прикоснись ко мне, — попросил Чимин, впиваясь сладким поцелуем в чоновы губы, и, в конце концов, дождавшись ответа. — Где? — Везде, просто... пожалуйста. Чимин проскользнул языком по нижней губе, слегка ее прикусив, и снова поцеловал Чонгука, придерживая шею рукой и цепляясь пальцами за загривок. Их поцелуи не пылкие и не страстные, а медленные и мягкие, будто они не хотели причинять друг другу боль. Он не знает, что происходит, и как это объяснить. Чимин знает только одно: что он до безумия в этом нуждался. В Чонгуке. Только Чонгук мог утешить его прямо сейчас. Чонгук прикоснулся к подолу рубашки и посмотрел на Чимина: — Могу я? — на что Пак быстро кивнул, и Чон, не став терять время, быстро расправился с пуговицами и скинул ее на пол. — Ты замерз. Как долго ты пробыл на улице? — спросил брюнет, широко раскрыв глаза, проводя подушечками пальцев по холодной коже Чимина, тем самым посылая дрожь по спине последнего, заставляя тело непроизвольно покрыться мурашками. — Я.. я не знаю. Пару часов, — честно ответил Чимин. Чонгук так пристально на него смотрел, отчего казалось, что он видел его насквозь. Как будто он пытался искать какие-то ответы, но Чимин не знал, что они уже имелись. Затем Чонгук тут же утянул Чимина в глубокий поцелуй, сжимая парня в объятиях до невозможности крепко. Пак старательно отвечал, от нетерпения несколько раз покачивая бедрами, создавая некое трение, что заставило их обоих выдохнуть и сильнее к друг другу прижаться. — Кук-а, — простонал он у самых губ Чонгука и потянул его за рубашку. Чон оторвался от поцелуя и мигом натянул ее на голову, после отбросив куда-то в сторону. Он бережно поднял Чимина, будто хрупкую вазу, которую боялся разбить, и усадил его на кровать, склонился над ним и чмокнул в губы, расстегивая штаны. Чимин охнул и приподнял бедра, чтобы Чонгук смог без проблем снять с него джинсы. Темноволосый рывком подтянул их к лодыжкам и сбросил на пол, после сразу же стянув с себя спортивки. Теперь на обоих парнях из предметов гардероба остались только трусы. Грудь Чимина быстро вздымалась, маленькие руки потянулись к Чонгуку, который только улыбнулся, оказавшись над Паком, и уперся в матрас руками по разные стороны от его головы. — Поцелуй меня, пожалуйста, — тихо, почти не слышно, попросил Чимин, так что Чонгук едва расслышал его. Он сразу же потянулся вперед и коснулся столь манящих и желанных губ, проходясь языком по каждой, но сильно не напирая. Стоило Чимину приоткрыть рот, как у него перехватило дыхание, когда их языки столкнулись. Так мягко и так чувствительно. Чонгук прикасался к нему, словно боялся причинить боль, его руки бродили по телу Чимина так осторожно и нежно. Прикосновения опьяняли, и Чимин чувствовал, что ускользает от печали, не дающей ему покоя целый день. Сейчас в этом мире не существовало никого и ничего, кроме Чонгука. Он полностью забыл обо всем остальном. Чонгук вторгся во все его чувства, требуя полного внимания, которое он всегда получал. В Чонгуке таилось что-то такое, что заставляло подчиняться и хотеть большего. Простой взгляд, прикосновение или слово воздействовали на него хлеще удара, и он не мог объяснить этого явления. Чимин даже не догадывался. Он ничего не мог сделать, кроме как чувствовать. Он мог только сосредоточиться на красивом парне, нависшем над ним. Чонгук всегда заставлял его чувствовать себя в безопасности и в комфорте. Ни с кем и никогда он так себя не ощущал. Конечно, он знал, что у него есть друзья, которые за ним присматривают, – Юнги и Тэхен всегда находились рядом с ним, спасали из различных передряг, но это совсем другое. Он понял, что в мире нет ничего такого, что могло бы причинить ему боль, пока рядом с ним Чонгук. Тот открыл ему так много сторон, и эта была одна из них. Это странно? Вероятно. Чимин не мог объяснить, не мог понять, он знал только то, что Чонгук приносит ему спокойствие. — Чонгук-а, — выдохнул Чимин и прикусил губу, чувствуя, как тот плавно трется бедрами о его промежность. — Чимин-а, скажи мне, чего ты хочешь, — прошептал Чонгук ему на ухо, прежде чем оставить несколько поцелуев на тонкой шее, от которых тихий всхлип покинул паковы губы. — Т-ты, я хочу тебя, Кук-а, — протянул Чимин, вскинув бедра, чтобы создать больше трения для их членов. Чонгук слегка надавил на него, тем самым остановив движение. — Ты хочешь заняться со мной сексом? Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — спросил младший, понизив голос, и поднял голову, чтобы взглянуть на Чимина. Парень, ни секунды не колеблясь, быстро кивнул и невольно всхлипнул. — Нет, детка, мне нужно услышать, как ты это скажешь. — Да, пожалуйста, займись со мной сексом, Чонгук-а, — ответил Чимин, его глаза казались такими большими, такими невинными, когда он произнес эту нереально пошлую просьбу. Чонгук все еще придерживал его за бедра, поэтому ему не составило труда быстро поменять их местами, так что теперь Чимин оказался сверху. Он оседлал Чонгука и наклонился вперед, чувственно прижимаясь своими покрасневшими губами к чужим в мягком поцелуе. Не отрываясь, Чонгук поднял руку и выдвинул верхний ящик прикроватной тумбочки, блуждая в нем в поисках смазки. В конце концов, найдя нужный предмет, он вытащил его и бросил бутылек на кровать рядом с ними. Чонгук приобнял миниатюрное тело и притянул ближе, наконец, чувствуя, как кожа становится теплее, что означало одно – Чимин начал согреваться. — П-пожалуйста, — умолял в это время тот, потираясь о Чонгука. — Тс-с, я понял тебя, ангел. Сердце Чимина забилось в несколько раз чаще от нового прозвища, и из него вырвался почти беззвучный всхлип, когда он с большим напором прижался к губам Чонгука, который с нежностью водил подушечками пальцев по его спине, спускаясь к трусам и нерешительно отодвигая кромку ткани в сторону. — Все в порядке, — заверил Чимин, почувствовав сомнение Чонгука. Брюнет стянул трусы на середину ягодиц, и Пак потянул их вниз, сбросив на пол. Прежде чем Чимин снова его оседлал, Чонгук, не теряя времени, приподнял бедра и следом избавился от трусов, отбросив их в ту же сторону, где лежали чиминовы боксеры. Чимин находился в отчаянии, он касался любого открытого участка кожи Чонгука, до которого только мог достать, он просто хотел почувствовать теплоту под своими руками. Прикосновения Чона к его телу были наоборот такими мягкими и плавными, как раз то, что ему так не хватало. Чонгук не переставал ласково поглаживать спину, создавая эффект успокоения, пока они целовались, Чимин покачивал бедрами взад и вперед, пока их члены не приобрели окончательную твердость. — Ч-Чонгук-а, — простонал Чимин и прижался лбом к чоновому подбородку, прикрыв глаза. — Пожалуйста, сейчас. — Ладно, детка, я должен сначала тебя подготовить и убедиться, что ты хорошо растянут, — произнес Чонгук, пятерней зачесывая волосы Чимина назад и большим пальцем ласково потирая мягкую щеку, а другой рукой взял лежавшую рядом с ними смазку. — Нет, — заскулил Чимин и покачал головой, уткнувшись лицом в шею Чонгука. —Пожалуйста, просто… меня не нужно растягивать. Я играл с собой два дня назад. Член Чонгука дернулся, и он, выругавшись себе под нос, произнес: — Малыш, я не думаю, что ты все еще достаточно растянут, позволь мне просто… — Не-е-ет, — хныкнул Чимин. — Пожалуйста. Младший вздохнул, потирая спину Чимина, и открыл бутылек со смазкой, выдавив немного на указательный палец. Чонгук осторожно прижался одной фалангой к анусу и, слегка надавливая, обвел сморщенные края. Тот был немного растянут, но этого недостаточно, чтобы его член проскользнул внутрь без какого-либо сопротивления. Он с легкостью ввел палец, заставив Чимина охнуть и сжать руки в маленькие кулаки. — Будет больно, если я не растяну тебя должным образом, — попытался убедить его Чонгук, растягивая пульсирующую дырочку. Чимин определенно мог бы с легкостью уместить в себе второй палец, но третий, и особенно его член, потребовали бы немного больше растяжки. — Чонгук-а, пожалуйста, мне нужно почувствовать тебя внутри. Я не могу больше ждать, — простонал Пак и покачал головой. Чонгук в ответ только вздохнул, он не мог заставить Чимина сначала позволить трахнуть его пальцами, но он не хотел причинять ему боль. — Ты должен быть очень осторожным. Мы будем использовать много смазки, тебе, главное, нужно не торопиться, чтобы приспособиться к размеру моего члена, — наставлял Чонгук и принял сидячее положение, Чимину пришлось последовать за ним и тоже сесть. Чонгук приподнялся с рыжеволосым на коленях и прислонился спиной к изголовью кровати, снова потянувшись к верхнему ящику тумбочки. — Нет, — остановил его Чимин и схватил за запястье. — Можем ли мы... Это нормально, если мы попробуем без презерватива? Я занимался сексом только с тобой. Если только ты... если только ты.. — парень сделал паузу, оставив остальную часть предложения повиснуть в воздухе. Чимин всегда задавался вопросом, каково это, когда в тебе находится кто-то без презерватива. Есть ли какая-то разница? Скорее всего. Чонгук пристально смотрел в карие глаза напротив, размышляя над просьбой: — Я чист, — заверил он чуть позже. — И никого не трахал с тех пор, как ты появился. По какой-то странной причине сердце Чимина затрепетало от слов Чонгука, и на его лице появилась легкая улыбка вместе с румянцем. Чонгук бросил презерватив обратно в верхний ящик и взял в ладонь свой член, вылив на него изрядное количество холодной смазки, из-за чего с губ сорвалось тихое шипение. Только он собирался распределить ее по всей длине, как Чимин сомкнул пальцы вокруг твердой эрекциии и начал двигать образовавшимся кулаком вверх и вниз, надрачивая. Чонгук выдохнул, когда Пак слегка сжал его член, и запрокинул голову назад, уперевшись ей в стену. Затем Чимин приподнял бедра и прижал головку члена к анусу. Сердечный пульс тут же участился, когда он протолкнул ту внутрь, а рот в немом крике вытянулся в букву "о", когда он почувствовал, как раскрылась его дырочка, но, конечно, не без сопротивления. Стало немного больно, поэтому Чимину пришлось довольно скоро остановиться, и, прерывисто дыша, попытаться приспособиться к большим размерам. — Так хорошо, ты молодец, — прошептал Чонгук, лаская его спину и чувствуя, как Чимин опускается еще ниже. — К-кук-а, — простонал парень, зажмурив глаза. Его анус расширялся все больше и больше, растяжение было некомфортным, но через некоторое время Чимин ощутил то знакомое удовольствие. — Почти готово, малыш, ты так хорошо справляешься, так хорошо меня принимаешь, — похвалил Чонгук и поцеловал его в висок, Чимин только всхлипнул в ответ, опускаясь дальше. Чем глубже Чонгук в него проникал, тем больше казалось, что его кишка скоро разорвется на части. Странно, что Чимину было все равно. Ему всего лишь нужно, чтобы Чонгук был внутри него прямо сейчас. Он хотел этого, хотел быть рядом с ним. Что-то настолько утешительное являлось в том, чтобы находиться так близко кому-то, быть связанным с кем-то таким уязвимым образом, – все это наполняло Чимина теплом и чем-то еще, что он не мог ни определить, ни объяснить. — Мгх, ах, Чонгук, — простонал он и уткнулся лицом в изгиб шеи, когда Чонгук сжал бедра. Осталось совсем немного. Честно говоря, Чонгуку было трудно сдерживаться и не трахнуть прямо сейчас хрупкое тело, опускающееся на его член, но он пока находился в состоянии контролировать свое собственное желание и ждать, когда Чимин привыкнет. Причинять боль он определенно не хотел. Чимин так хорошо его принимал, несмотря на то, что сегодня он почти себя не растягивал. Чонгук думал, что это займет чуть больше времени, но Пак оказался довольно решительным. Младший просто надеялся, что Чимин не чувствовал боли. С другой стороны, тот уже постанывал ему в ухо, давая понять, что испытывал некое удовольствие. Это и успокоило Чонгука. — Кук-а, — прошептал рыжеволосый, опускаясь еще ниже, и, наконец, садясь на колени. Член Чонгука теперь полностью находился в нем, придавая ощущение наполненности. Чувство было действительно невероятным. Чимин не ожидал, что это так будет отличаться от проникновения с презервативом. Он полагал, что главная причина заключалась в том, что он в данный момент чувствовал себя еще ближе к Чонгуку, и это было именно то, в чем он сильно нуждался. — Так хорошо, детка, я полностью в тебе, — произнес младший и поддался вперед, накрыв очаровательные и такие соблазнительные губы очередным поцелуем, поочередно покусывая то верхнюю, то нижнюю, пока Чимин приспосабливался к размеру члена. Голова Чимина уже кружилась, он задыхался между поцелуями, чувствовал все намного сильнее и яснее. Как будто Чон захватил все его чувства. Все, что он мог чувствовать, ощущать на вкус и запах – Чонгука. Этот знакомый аромат, который так опьянял и задерживался в носу даже несколько часов спустя. Неловко, но одеколон брюнета всегда имел свойство его успокаивать, и после их встреч Чимин все время скучал по этому аромату. Ну, если говорить на чистоту, то он скучал только по Чонгуку. Его прикосновениям, взгляду, губам... по присутствию. Просто даже одного наличия Чонгука под боком не хватало. От прикосновения темноволосого парня пылала кожа, становилось невыносимо жарко, Чонгук посылал искры по всему телу, его поцелуи были такими мягкими и медленными, что сердце трепетало. — Я... я могу двигаться? — между поцелуями кое-как произнес Чимин. — Давай, если ты готов, — ответил Чонгук и ткнулся носом в чиминову мягкую щеку, прежде чем впиться в его губы еще одним поцелуем. Чимин не спеша приподнял бедра и через мгновение опустил их обратно. Сегодня он не хотел задавать быстрый и грубый темп. Нет, сегодня ему нужно, чтобы тот оставался медленным и чувственным, настолько мягким, насколько это возможно. Чонгук выдохнул сквозь зубы, в то время как Чимин подпрыгивал на его члене. Движения бедер были быстрыми, но, к удивлению, сохраняли и мягкость. Чонгук с самого начала знал, что Чимин сегодня вечером искал именно этого. Он искал утешения, комфорта и нежности. Чон не был уверен, сможет ли помочь, но все же решил попробовать. Парни продолжали целоваться, только иногда отрываясь друг от друга, чтобы перевести дыхание. Чонгук время от времени скользил сладкими поцелуями по чуть соленой из-за пота шее Чимина, пока последний продолжал двигать бедрами вверх и вниз, изредка сжимаясь и скользя по стволу. Чонгук не мог остановиться, он касался Чимина буквально везде: его руки бродили по спине, едва касаясь кожи и чувствуя, как под кончиками пальцев собираются десятки мурашек, следуя за рукой. Однако ладони всегда возвращались к прекрасным сочным бедрам, его тонкой талии, которую он сейчас сжимал, помогая Чимину двигаться. Он также не мог оторвать взгляда, его мальчик был таким красивым, всегда таким красивым. Его красота завораживала. На него смотрели прекрасные глаза, зрачки которых немного расширились, в них блестели те эмоции, которые Чонгук не знал, как определить. Щеки Чимина пылали, на этот раз не от холода, а скорее всего от жара их тесной близости и движений, сладкие полные губы оставались малость приоткрытыми и издавали самые очаровательные звуки, которые Чонгук ловил своим ртом, настойчиво прижимаясь к губам Пака. В целом, атмосфера в комнате довольно-таки отличалась от обычной. Раньше спальня наполнялась стонами Чонгука и его непристойными словами, приказами, обжигающим шепотом в ухо и похвалой. Криками и скулежом Чимина, шлепками их тел, как правило, очень громкими. Но не сегодня вечером. Сегодня все куда проще и мягче. Чимин все еще скулил, но этот скулеж заглушался поцелуями Чонгука. Брюнет тоже сохранил свои грязные разговоры, но прибавил к этому объятия и нежные поцелуи. Чимин любил это. Он в этом нуждался. Чонгук ему помогал, утешал. То, как он прижимал его к себе, дарило Чимину ощущение безопасности. Парень не хотел, чтобы такой момент заканчивался. Очевидно, он знал, что рано или поздно все прекратится, но ведь он мог и помечтать, верно? Мечтать о том, как засыпает в крепких объятиях Чонгука, в то время как младший прижимает его тело к себе, вырисовывая различные фигуры на спине и давая клятву навсегда обеспечить ему защиту в собственном лице. Сердце Чимина всколыхнулось при этой мысли. — Ты так хорошо справляешься, ангел, — прошептал Чонгук ему на ухо, помогая ускориться, придерживая за талию, поднимая и насаживая обратно на свой член. Тягучий жар скапливался внизу живота, указывая на то, что оргазмы приближались почти одновременно. Но он не заставил их изменить позицию или темп. В движениях нет никакой спешки, никакого желания поскорее кончить. Они не торопились, сталкивались телами, терлись друг о друга. Чимин вспомнил свой первый раз, как он прошел с Чонгуком, но сейчас как-то было все иначе. Нежнее, более интимнее, чем тогда, потому что теперь они стали намного ближе и знали друг друга гораздо дольше. В голове Чимина закралась мысль, заставляющая его задуматься, а если... Это было почти так же, как если бы они занимались любовью, верно? То, как они относились друг к другу, как занимались сексом в данную минуту. Похоть и желание еще оставались и никуда не пропадали, но сейчас все было нацелено на то, чтобы быть ближе друг к другу, нацелено на то, чтобы ставить комфорт Чимина превыше всего остального. Означало ли это занятие любовью? Нет, сама идея казалась совершенно абсурдной. Как это возможно, если здесь чувствами даже не пахло? Никто из них не влюблен в другого, а отношения между ними чисто платонические. Никакой любви. Тем более чувств, близких к ней. — Чонгук-а, — выдохнул Чимин, зажмурившись, когда почувствовал удар по простате. — Ты близко? — спросил Чонгук, аккуратным движением стряхивая волосы Чимина с потного лба и почти подсознательно целуя его прямо туда. Глаза Пака затрепетали от легкого прикосновения, бедра все еще двигались в том же устойчивом темпе, пока он бесстыдно постанывал в рот Чонгука. — Мм, да, — промычал он и кивнул, оба парня были запыхавшимися из-за секса и жарких поцелуев. Но они не могли насытиться, снова сталкиваясь губами. Чонгук имел вкус мяты, в то время как Чимин обладал вкусом клубники, которые смешивались между собой каждый раз, когда их языки встречались. Чимин забыл, почему он вообще пришел в эту квартиру, какой сейчас день в календаре и какое имел значение. Все из-за Чонгука. Тот действительно мог отвлечь его от травмы и утешить, даже не осознавая этого. Он сжал руки в маленькие кулаки и простонал в поцелуй, но ему все-таки пришлось оторваться от столь манящих губ, когда в животе начал растекаться знакомый жар, из-за которого Чимин прижался лбом к подбородку Чонгука и зажмурил глаза. Чонгук же не смог удержаться и прижался губами к его щеке, где после оставил несколько сладких поцелуев, помогая Чимину и чувствуя, как стремительно приближается собственный оргазм. — Чимин-а, — выдохнул он, прикрыв глаза, когда тот уткнулся лицом ему в шею. Темноволосый крепче сжал Чимина в объятиях, от чего Пак хныкнул и сильнее вжался в его тело. Желая помочь Чимину быстрее кончить, Чонгук вытянул между их телами руку и взял в ладонь протекающий член, но в ответ парень только покачал головой и заскулил, схватив его за запястье. — Я хочу кончить просто от твоего члена во мне, пожалуйста. — Хорошо, детка, — прошептал Чонгук, поцеловав того в висок, и убрал руку, вместо этого разместив ее на бедре. Внутри Чимина было так узко. Секс без презерватива дарил совсем другие ощущения. Чонгук не делал этого уже очень, очень давно. Презервативы – необходимость, чтобы не подхватить какие-либо болячки, но без них на самом деле намного лучше. Младший мог чувствовать мягкость и упругость мышц намного лучше, чем раньше, и это просто невероятно. — Кук-а, я-я близко, — предупредил Чимин, схватившись за спинку кровати за спиной Чонгука, чувствуя приближение оргазма. — Давай, детка. Столь знакомое чувство во всю переполняло Чимина, разрывая изнутри и заполняя все его существо. Тело подрагивало, сперма выплескивалась из члена на их животы, пока он, не прекращая, постанывал имя Чонгука у уха брюнета, обдавая кожу горячим дыханием. Рыжеволосый парень зажмурился от интенсивности оргазма, волна за волной накатывали на него, когда он продолжал скакать на Чонгуке. Тот не заставил себя долго ждать, особенно после того, как Чимин начал сжиматься вокруг члена, делая абсолютно невозможным не кончить от такой стимуляции. Чонгук откинул голову назад, когда наконец тоже достиг оргазма, излившись в Чимина, который взвизгнул, почувствовав, как сперма ударила по чувствительным стенкам. — Чимин-а, — прошептал Чонгук, когда Чимин оставил несколько мягких поцелуев на его шее, все еще скача на нем через оргазм. Чон помогал ему, придерживая за бедра, чтобы те не начали болеть через какое-то время. Оба парня тяжело дышали, их потные тела слиплись, когда уставший Чимин рухнул на него, больше не двигаясь. Его голова кружилась, тело чувствовало расслабление и облегчение. Как будто бремя было снято с его плеч. Все, что хотел сделать Чимин, – закрыть прямо сейчас глаза и заснуть после утомительного дня. Честно говоря, он плохо спал последнюю пару дней. Особенно прошлой ночью. Было несправедливо, как его отец все еще мог влиять на его жизнь, так издеваясь над ним. Сегодня Чимин страдал весь день из-за вины и боли, которые он испытывал. Он провел день, много думая о своем отце и о том, что тот с ним сделал. Чимин знал, что отец всегда делал это нарочно, хотел, чтобы он страдал, и винил во всем, что происходило в их жизни. Манипулировал им, хотел, чтобы он стал хрупким и уязвимым. Чимин узнал все после его смерти, наконец поняв, что этот мужчина был плохим человеком. Мысли о нем причиняли дикую боль, также как и все воспоминания о травмах и страданиях, причиненные родным человеком. Чимин плакал, вспоминая, как отец к нему относился. И все же в голове оставались вопросы. Почему он так с ним обошелся? Почему решил завести ребенка, если не собирался его любить? Был ли Чимин нежеланным? Даже если и так, тогда отец решил его оставить, так что же такого сделал Чимин, что заставило отца его ненавидеть? Чимин просто этого не понимал, он провел целый день, пытаясь понять, что заставило мужчину так с ним обращаться. Пытаясь найти причину, он вернулся в детство и вспомнил то, что так отчаянно пытался забыть, что вызвало еще большую боль. Весь день прошел просто ужасно, наполненный большими страданиями. Несправедливо, как его отец все еще так на него влиял. Еще более несправедливо было то, как Чимин чувствовал себя виноватым за то, что так плохо о нем думал. Это был день рождения его отца, и он думал о том, каким ужасным и подлым тот был, когда ему, вероятно, следовало оплакивать его смерть, как хороший сын, что он и делал вначале. Он много плакал, размышляя, почему отец оставил его, почему так относился, почему не любил. Но разве можно винить Чимина за то, что он не высказывался хорошо о своем отце в день его рождения? Чимин очень старался думать о чем-то добром, что сделал для него этот человек, о чем-то, что доказало его любовь к нему, но ничего не приходило в голову. Единственным хорошим поступком можно было считать то, что мужчина позволил ему жить в своем доме и дал немного еды. Тем не менее, его отец в основном был пьяницей, из-за чего Чимин в детстве пытался найти хоть какие-то остатки еды в их доме или съесть достаточное количество во время школьного обеда, чтобы не голодать до конца дня. Конечно, бабушка тоже часто кормила его, она была ангелом, но это.. — Хэй, Чимин-а, — прошептал Чонгук и слегка поддел его носом, поглаживая ладонью спину. Чимин дернулся, пораженный внезапным голосом. Он настолько погрузился в свои мысли, что даже не услышал, как Чонгук неоднократно повторил его имя. Не выдержав, младший обхватил его лицо руками и потянул к себе, соединяя их губы в сладком поцелуе, как будто хотел снова отвлечь Чимина от ужасных мыслей. Чимин испытывал столько эмоций одновременно, даже не замечая, что по щекам катились слезы. Только когда Чонгук их сцеловал и прошептал: Детка, почему ты плачешь? – он понял, что это так. — Я... я не знаю. Просто слишком много всего произошло за сегодняшний день, — пробормотал он, прикрыв глаза, и снова поцеловал Чонгука, на этот раз нежно. Чимин не хотел двигаться, он чувствовал себя измотанным тем, что произошло сегодня. Если честно, то он хотел сейчас только одного – заснуть прямо сейчас. — Мы должны очистить тебя, малыш, — прошептал Чонгук ему на ухо, осторожно вытаскивая обмякший член из пульсирующей после оргазма дырочки, от чего Чимин заскулил, все еще слишком чувствительный. Из кольца мышц сразу же потекла струйкой сперма, от чего еще один стон сорвался с приоткрытых покрасневших от поцелуев губ. Сперма стекала по бедрам, оставляя следы на обоих парнях. — Я не хочу двигаться, — признался Чимин, прижимаясь теснее к Чонгуку и пряча свое лицо в изгибе его шеи. — Я не хочу, чтобы сперма высохла внутри тебя, детка. Давай, — тихо и с нежностью в голосе произнес Чонгук, зачесывая волосы Чимина назад, и потрепал того по голове. Он с легкостью поднял рыжеволосого, крепко прижимая его к себе, и встал с кровати. Глаза Чимина с каждой секундой становились все тяжелее, в то время как Чонгук нес его в ванную. Следующие действия прошли довольно расплывчато, так как казалось, что он уже заснул в крепких объятиях Чонгука. Он вспомнил, как Чон вошел с ним в душ, полилась теплая вода, заставившая Чимина вздрогнуть, как брюнет поставил его на ноги и прижал к себе, потому что Чимин неожиданно пошатнулся и чуть не упал из-за ослабевших ног. Чонгук вымыл его волосы шампунем, слегка массируя голову, а тело очистил гелем для душа. Руки почти что невесомо касались кожи, бродили по груди и животу Чимина, очищая от любой грязи. Из него все еще вытекала сперма, теперь быстрее из-за положения, в котором он находился. Чонгук очень тщательно промыл его интимные места, и Чимин уткнулся лицом в твердую грудь, захныкав. — Тс-с, все хорошо, еще немного, — прошептал Чонгук у его виска, оставив там маленький поцелуй, прежде чем продолжить его обмывать. Чимин действительно хотел помочь, тоже хотел очистить Чонгука, но для этого требовались силы, а он чувствовал себя слишком слабым. Все, что он хотел сделать в данный момент, – это побежать обратно к кровати Чонгука, спрятаться под одеялом и уснуть рядом с великолепным мужчиной. Он поднял взгляд и утонул в больших карих глазах. Глаза Чонгука завораживали, топили в своей красоте. По правде, все в нем было таким. Чимин до сих пор не мог поверить, как этот парень может быть таким красивым, даже не напрягаясь. Чонгук встретился с ним взглядом, поймав его на разглядывании с открытым ртом, как будто он был неким произведением искусства, в чем, честно говоря, Чимин не сомневался ни на минуту. На лице Чонгука появилась понимающая ухмылка, от которой Чимин покраснел и отвел глаза, снова уткнувшись лицом в грудь Чона, что заставило того рассмеяться. Сердце Чимина потеплело от этого звука, что-то такое чудесное было в том, чтобы услышать его смех. — Милый, — хмыкнул Чонгук и взъерошил мокрые волосы Чимина, наконец-то закончив с мытьем. Чимин слабо улыбнулся на его комментарий, еще сильнее покраснев. Они стояли под водой, позволяя ей капать на них и смывать всю грязь и мыло, теперь оба парня были совершенно чистыми. Запах в комнате стоял приятный и успокаивающий. Чимину это нравилось. Чонгук выключил воду и взял Чимина на руки, который тут же обхватил его ногами и руками. Он вышел из душа и опустил того на прохладную стойку, сразу после этого потянувшись за полотенцем, которое позже бросил на Пака, и засмеялся от представшей перед ним картины. Стянув с него успевшее намокнуть полотенце, он увидел милое надутое выражение лица Чимина и улыбнулся. Что-то странное встрепенулось в его груди, когда он наклонился и чмокнул того в губы. — Прости, ангел. Сердце Чимина затрепетало от этого прозвища, щеки снова вспыхнули, пока младший спокойно вытирал тело полотенцем. Довольный результатом, Чонгук вытерся следом и бросил полотенце на пол. Чимин, не прекращая, следил за его движениями, наблюдал, как Чон открывает ящик и выбирает пару свежих трусов, одни из которых помог надеть ему, а в другие влез сам. — Давай вернемся в постель, — произнес Чонгук и снова подхватил парня за бедра. Тот немедленно ухватился за него и обнял, прилипнув, как маленькая коала. Душ был освежающим. Чимин после водных процедур почему-то почувствовал себя еще лучше, ощутил, как все истощение дня, все страдания и слезы, которые он сегодня вынес, были смыты Чонгуком. Однако он также чувствовал сонливость и хотел бы заснуть прямо сейчас. Все ощущалось другим. Это не один из их запланированных уроков. Они не договаривались о встрече. Чимин пришел сюда спонтанно, так что... что же это было? Что же теперь должно было произойти? Чонгук опустил его на кровать и накрыл одеялом. Почему-то казалось, что тот скоро уйдет, но тело отреагировало быстрее, прежде чем Чимин успел бы хорошенько подумать, поэтому он, сам от себя не ожидая, схватился за запястье Чонгука и потянул назад. — Стой, — прошептал он, широко раскрыв глаза. Выражение лица и голос Пака натянули сердечные струны Чонгука, сочувственная улыбка тронула губы, когда он наклонился и поцеловал Чимина в лоб: — Я сейчас вернусь, обещаю, малыш. Его запястье выскользнуло из ослабшей хватки, когда он отошел, сердцебиение Чимина участилось от страха быть покинутым. Чонгук взял телефон, но стоило ему посмотреть на парня, как в груди что-то сжалось. Казалось, в его глазах блестел настоящий страх, в них вспыхивала боль. Чонгук с трудом сглотнул, припоминая тот самый взгляд, который он увидел на лице Чимина всего несколько дней назад, когда он выбежал из дома. Но в этот раз все было гораздо хуже. Брюнет выключил свой смартфон, бросил его на тумбочку и откинул одеяло в сторону, присоединившись к Чимину. Старший почти сразу же прижался к нему, уткнувшись носом в шею и заключив в крепкие объятия. — Я здесь, я не уйду, — произнес Чонгук, обхватив руками Чимина, начав, почти касаясь мягкой кожи, вырисовывать различные фигуры на спине. — Обещаешь? — прошептал Чимин. — Обещаю, — успокоил его младший и прижал губами к виску, оставив легкий поцелуй. Чонгук чувствовал учащенное сердцебиение Чимина, он не знал, почему оно билось так быстро, но надеялся, что его близость каким-то образом успокоит рыжеволосого парня. Его дыхание становилось более ровным, горячий воздух коснулся шеи Чонгука, покрыв ее мурашками. Потребовалось всего несколько минут нежных поглаживаний по спине, чтобы Чимин побольше расслабился: грудь теперь поднималась и опускалась более спокойнее, почти в гармонии чоновой. Казалось, что их сердца бьются в один ритм. — Я.. я хочу спать, — пробормотал Чимин, закрыв глаза от приятных ощущений. Было так приятно находиться в объятиях Чонгука, чувствовать тепло, исходящее от тела, и слушать устойчивое сердцебиение, которое каким-то образом расслабляло. Чонгук обхватил пальцами его побородок и приподнял голову. Глаза Чимина были закрыты, губы надуты, щеки покраснели, а разум плавал где-то на грани между внешним миром и миром сна. Чонгук не мог не улыбнуться, очарованный видом милого парня. Чимин был просто очаровательным, не так ли? Не в силах сдержать себя, Чонгук наклонился и поцеловал Чимина, сжав его пухлые губы в чистом, невинном поцелуе, ощутив на них сладость. Чонгук не мог насытиться, он готов был целыми днями целовать эти мягкие губы, годами пялиться на это красивое лицо. Чимин почти замурлыкал, хоть глаза все еще и были закрыты, на лице появилось недовольство, когда он вытянул губы, прося еще поцелуев. Чонгук рассмеялся в ответ на такую милую выходку и чмокнул его еще раз: — Котенок, — выдохнул он, заставляя Чимина покраснеть и попытаться скрыть свое лицо, но Чонгук снова схватился пальцами за подбородок и вскинул голову, приблизив к себе. — Ты обещал мне поговорить, детка. — Позже, — прошептал Чимин все еще с закрытыми глазами и зевнул. — Обещаю, позже, но я хочу спать и я… — с каждым словом голос становился все тише, в конце концов оставив невысказанное продолжение повиснуть в воздухе, его голова вдруг ослабла и упала на плечо Чонгука, едва слышимое дыхание покидало приоткрытые губы. Чонгук улыбнулся, осторожно повернув Чимина на бок, и притянул к груди: — Тогда спи, малыш, — прошептал он, зная, что Чимин его уже не слышит, и крепко обнял парня, положив голову ему на плечо. Он начал с нежностью вырисовать различные фигуры на животе рыжеволосого, чувствуя, что тоже медленно засыпает. Чонгук знал, что все становится хуже, и он не должен допустить дальнейшее развитие своих чувств. Но все же, прижимая к себе мягкое и маленькое тело, чувствуя его ровное сердцебиение и прислушиваясь к размеренному дыханию, на данный момент Чонгуку было все равно. _____________________ Почему-то стало холодно. Больше не чувствовались ни тепло на спине, ни бархатная кожа, касающаяся его собственной. Куда подевались те крепкие объятия? Глаза Чимина приоткрылись, паника продолжала нарастать, когда он понял, что находился в комнате один. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, что случилось. На него снова обрушились тяжесть дня и воспоминания, почему он пришел в эту квартиру. Чимин заметил темноту, пробравшуюся в помещение через неприкрытые шторами окна. Либо улицу уже покрыли темные сумерки, либо только начало светать. Но вопрос, который волновал его больше всего, – где же Чонгук? — Ч-Чонгук-а, — сонно позвал Чимин и перекатился на бок. Облегчение нахлынуло на него, стоило взгляду упасть на Чонгука, выходящего из ванной комнаты и возвращающегося в спальню. — Да? — ответил тот, приближаясь к Чимину, и остановился возле кровати. — Я... я подумал, что ты ушел. Чонгук несколько секунд пристально смотрел на Пака, видимо, что-то выискивая, но потом просто протянул руку и убрал с его лица рыжие прядки волос, прилипшие ко лбу: — Я здесь, детка. Чимин слегка улыбнулся, прикрыв глаза, когда Чонгук с нежностью провел ладонью по щеке. — Ты хочешь пить, есть? Я принес тебе воды и печенье. Прости, у меня дома мало еды. Улыбка Чимина стала еще шире, когда он немного приподнялся: — Спасибо, — произнес рыжеволосый парень, и взял бутылку с водой, которую протянул ему Чонгук, и наконец сделал маленький глоток, чувствуя, как холодная жидкость стекает по горлу. Так освежающе. Кровать рядом с ним прогнулась под весом брюнета с печеньем в руках. Он открыл упаковку и протянул ее Чимину, который, поблагодарив, взял одну штучку, и они вскоре оба молча их ели, прислонившись спиной к изголовью кровати и уставившись на стену. Чимин не знал, что сейчас произойдет. Он обещал Чонгуку поговорить, но даже не понимал, с чего начать. Оказалось гораздо труднее поделиться с Чонгуком причиной, беспокоившей его весь день. Возможно, потому что боялся, что Чон осудит. Возможно, страшился, что Чонгук сочтет его странным или сломленным. Но это так абсурдно и глупо. Чонгук никогда бы не сделал ничего, что хотя бы намекало на осуждение. Он бы не сделал того, что могло бы пошатнуть его доверие. Чонгук взял еще немного печенья и положил на тумбочку, и Чимин сразу же потянулся за ним, наблюдая, как парень скользнул вниз и улегся на подушки: — Иди сюда, — шепотом приказал он и указал на свою грудь. Чимин сделал еще один глоток воды, прежде чем поставить бутылку обратно на столик. Рыжеволосый смотрел на грудь Чонгука, сомневаясь в своем решении, но, в конце концов, оседлал чоновы бедра, а голову разместил где-то на ключицах. Чонгук приобнял лежащего на нем парня, слегка притянув к себе, и провел кончиками пальцев по его спине, чувствуя, как под рукой пробегают мурашки. Чимин сделал то же самое и с ним, выводя различные фигуры на крепкой груди, лаская Чонгука, но почему-то делая это так хорошо и утешительно. — Я не буду принуждать тебя, Чимин-а. Я пойму, если ты не чувствуешь себя готовым, но разговор о твоих проблемах поможет. Тот факт, что тебе больше не нужно бороться с этим в одиночку, может стать серьезной поддержкой и облегчить тебе борьбу с тем, что причиняет боль. Чимин в ответ лишь сглотнул, прерывистый вздох слетел с его губ. Может показаться глупым, но ему просто нелегко об этом говорить. Много травм, которые ему пришлось пережить в детстве, все еще преследовали его по сегодняшний день, становилось трудно говорить о них с людьми, потому что разговор сразу возвращал эти воспоминания. Будто он снова переживал все эти вещи, особенно в день рождения отца. Как будто его вернули на пятнадцать лет назад. С другой стороны, разговоры об этом с Тэхеном и Юнги фактически сняли с него часть бремени, в некотором роде помогли. В конце концов, он больше не жил с проблемами наедине, а нашел друзей, которые обеспечили поддержку. Наверно, ему станет легче, если он расскажет о них и Чонгуку. Если подумать, то Чонгук на самом деле уже помог. Секс с ним еще раз доказал, что отец ошибался, показал Чимину, что он не попадет из-за него в ад, что секс действительно может быть чем-то приятным и прекрасным. Просто воспоминание о том, что произошло несколько часов назад, вызывало ощущение тепла в груди. Этот момент был таким невинным, таким чудесным. Как это может являться чем-то запретным? Тем, чем он никогда не сможет насладиться? Чонгук вновь доказал, что его отец только им манипулировал. — Я даже не знаю, с чего начать. Это... скорее всего, будет очень большой рассказ, я так думаю. — Начни с того места, где тебе будет удобно. Сглотнув, Чимин снова вздохнул: — Сегодня или... ну, наверное, уже вчера проходил день рождения моего отца. Я говорил тебе о нем раньше. Он – одна из причин, почему я никогда ни с кем по-настоящему не сближался, потому что из-за него создавалось впечатление, что это неправильно, и что я не должен делать что-то подобное. На самом деле, ничего из того, что я когда-либо делал, он не поощрял, не признавал. Он обвинял меня во всем, что с нами случилось, обвинял в смерти моей матери, в том, что никак не найдет работу. Даже обвинял в том, что я больше не могу покупать ему пиво, потому что у него закончились деньги. Мой отец всегда мне внушал, что я никому не нужен, и никто меня не любит, благодаря этому я стал таким застенчивым, неуверенным и уязвимым во многих аспектах. Я никогда не чувствовал себя любимым, а он никогда не показывал мне какую-либо привязанность. Моя бабушка всегда осыпала меня любовью, но я не мог видеть ее каждый день, поэтому мое детство в основном разделялось между отцом, по сути ненавидящим и манипулирующим мной, и моей ангельской бабушкой, которая поддерживала и любила меня всеми возможными способами. Она — единственный лучик света, который проглядывался во тьме моего детства. Я никогда не видел свою маму. Она умерла, когда мне едва исполнился год или два, я точно не помню. Мой отец не хотел говорить о ней. Тем не менее, обвинял меня в ее смерти. Я просто... Я просто не могу понять, почему он так со мной обошелся. Почему не любил меня? Чем я заслужил такие страдания? — под конец его голос все-таки дрогнул, а на глазах выступили слезы. Чимин почувствовал, как тело под ним напряглось, хватка Чонгука стала более крепкой, а затем последовал мягкий поцелуй в чуть солоноватую от слез щеку: — Он был гребанным алкоголиком, Чимин-а, вот почему. Не ты причина его поведения. Он неспособен любить, неспособен показывать привязанность не из-за того, что ты что-то натворил, а потому, что просто не знал, как ее выразить. Твой отец был дерьмовым ублюдком, который справлялся со своими проблемами, выплескивая накопившийся гнев на тебя. Это человек, который хотел, чтобы другие страдали, потому что он не хотел страдать один. И нет, Чимин-а, ты ничего не мог сделать, чтобы ему помочь или предотвратить определенные поступки, — произнес Чонгук, абсолютно уверенный в своих словах, но Чимин и так знал, что его вины здесь не было. Он также поспешил добавить, когда увидел, что Пак уже чуть приоткрыл рот, чтобы наверняка вновь взять ответственность за действия отца на себя, чувствуя перед ним сильную вину: — Ты был ребенком. Ты не должен исправлять долбаные проблемы своего отца и всячески его оправдывать. Ты должен был играть на улице со своими друзьями, проводить время с семьей, которая тебя любила, и не позволять обращаться с собой как с дерьмом. Ты самый милый человек, которого я знаю, и заслуживаешь гораздо большего, чем получаешь. Сердце Чимина забилось в тысячу раз быстрее, пока он перерабатывал речь Чонгука в своей голове. — Я просто не могу не чувствовать себя виноватым. Каждый год в день рождения отца я думаю о том, мог ли сделать что-то такое, чтобы он изменился, чтобы полюбил меня. Каждый год я плачу, потому что он оставил меня совсем одного, потому что никогда не любил меня. Я ничего не могу с этим поделать, Кук-а. Я просто чувствую себя виноватым за то, что не выглядел в его глазах хорошим сыном, — всхлипнул Чимин. — Нет, Чимин-а, не нужно, остановись, — попросил Чонгук, ухватившись пальцами за чиминов подбородок, вынуждая того приподнять голову и заглянуть ему в глаза. Взгляд Пака выражал всю накопившуюся за несколько лет душевную боль, по лицу парня, не переставая, стекали дорожками слезы, когда он смотрел на Чонгука. — Не мучай себя. Отпусти. Он поступал так для того, чтобы причинить тебе боль. Это он плохой человек, а не ты. Не давай ему больше власти над твоей жизнью. Он ушел. Он должен чувствовать раздирающую вину за содеянное, за то, что относился к своему сыну как к дерьму, когда ты буквально самый милый и добрый человек на свете. Ты не сделал ничего плохого, хорошо? Не ты причина его поведения, он сам ею является. Твой отец облажался и не мог этого исправить. А ты, будучи маленьким беззащитным ребенком, ничего не мог сделать, чтобы предотвратить подобное. Не чувствуй себя виноватым, у тебя нет для этого причин. Чимин закрыл глаза, обдумывая слова Чонгука. Он был прав, не так ли? Чимин был ребенком, что он тогда мог сделать? Честно говоря, он даже не знал в течение нескольких лет, что с его отцом могло быть что-то не так, думал, что каждый родитель такой. То время казалось очень смутным, потому что бабушка относилась к нему с такой любовью, что невольно заставляла задуматься о том, а не должен ли отец любить так же. Чимин на самом деле никогда не думал, что у родителя были какие-то проблемы, которые он не знал, как исправить, благодаря чему Чимин всегда винил во всем себя. Возможно, Чонгук прав. Может быть, отец просто страдал и поэтому не мог полюбить. Вероятно, Чимин не являлся причиной такого поведения. И, наверное, теперь у него больше не было причин винить себя. Он вглядывается в глаза Чонгука, сам не зная, что именно в них хочет найти, но видит лишь эмоции, которые не может распознать. Чимин медленно потянулся вперед и на секунду остановился, как будто бы над чем-то раздумывая, опаляя горячим дыханием чужие губ, и вскоре прижался к ним в мягком поцелуе. — Спасибо, — выдохнул он, отстраняясь. — Спасибо, что сказал. Я никогда не задумывался об этом. Считал, что проблема во мне. Несмотря на то, что он так плохо ко мне относился, я не думаю, что несчастен. По крайней мере, не сегодня. Да, я очень сильно страдал, но моя бабушка показала мне, каким прекрасным может быть чувство, когда тебя любят. Когда она умерла, из меня будто вырвали часть души, но я знал, что ее смерть была безболезненной. Она умерла не из-за болезни, скорее из-за старости. Я остался совсем один, но вскоре встретил Тэ, и мы довольно быстро подружились. Позже Тэхен с хеном показали мне, каково это – чувствовать себя любимым друзьями. Они помогли мне снова стать счастливым. После смерти отца большая часть моей жизни была наполнена воспоминаниями, содержавшими в себе смех и любовь друзей. У каждого человека в жизни происходит какая-либо ситуация, причиняющая неимоверную боль, но у меня ей стало отсутствие любви со стороны родного отца, — прошептал Чимин, нахмурив брови. — Возможно, ты прав. Может быть, мой отец просто не способен любить. Тем не менее, я хотел бы знать наверняка, почему он ко мне так относился, — продолжил он. — Однако, еще больше мне хотелось бы узнать, каким человеком была моя мать и как она выглядела, — произнес рыжеволосый парень, подперев руками подбородок, которые недавно положил на обнаженную грудь Чонгука. — У тебя есть ее фотографии? — поинтересовался Чонгук, ласково поглаживая большим пальцем мягкую румяную щеку. — Нет, — ответил старший, покачивая головой. — По крайней мере, отец мне никогда ничего не показывал. Как я уже говорил, он вообще о ней не хотел говорить, поэтому я понятия не имею, какая она. — Ну, она, должно быть, была очень красивой, доброй и милой, потому что ты этого ни хрена не унаследовал от своего отца, — улыбнулся Чонгук, а Чимин лишь рассмеялся, почувствовав, что начинает краснеть от комплиментов. Улыбка Чонгука стала еще шире, стоило ему услышать знакомый смех, от которого неизведанное тепло наполнило грудь. — Единственное, что я знаю, это то, что от нее мне досталась улыбка. Бабушка всегда упоминала про это всякий раз, когда я улыбался. Она также говорила, что моя мама была очень красивой женщиной, и что моему отцу невероятно повезло, что она выбрала его. — Думаю, так все и произошло. Но она, вероятно, тоже обладала чертой неуклюжести потому что ты никак не можешь быть таким неловким просто так. — Я не такой неуклюжий, — возмутился Чимин, надувшись и нахмурив брови. — Ты всегда спотыкаешься о свои ноги, и Бомсу сказал мне, что ты почти выпадаешь из машины, когда он отвозит тебя домой. — Почему Бомсу рассказал тебе об этом и выдал меня? — заскулил Чимин с широко раскрытыми глазами. — И я не виноват. Это обычно после... ну, после тебя... — его голос с каждым словом становился все тише, щеки накалились до предела, когда он увидел, как Чонгук вопросительно вскинул брови, самодовольно ухмыльнувшись. — После того, как я тебя трахну. Да, я знаю, — засмеялся он и крепче обнял Чимина. — Я просто пошутил, ты не... такой неловкий. — Я действительно не неловкий, — пробормотал Чимин, вновь рассмешив Чонгука, который после легонько чмокнул его в висок. — Хватит дуться, детка, я просто прикалываюсь над тобой. Чимин нахмурил брови, но тоже разразился смехом, когда Чонгук начал его щекотать: — Это несправедливо, прекрати, — хихикнул он и стал извиваться, лежа на темноволосом парне, пытаясь его остановить, схватив за запястья, но безуспешно. — Только если ты перестанешь дуться. — Я так и сделаю, обещаю, просто... Чонгук замер, улыбаясь ему с обаятельным блеском в глазах, смех Чимина стих, и улыбка Чона медленно исчезла: — Я ненавижу смотреть на то, как ты плачешь. Наблюдать за тем, как ты смеешься, намного лучше. Мне нравится видеть твою красивую улыбку. Чимин покраснел и уткнулся лицом в чонову шею, сердце снова забилось в несколько раз чаще. Тот вновь начал вырисовывать разные фигуры на обнаженной спине, и между ними воцарилась тишина. Как будто с груди Чимина свалилось еще одно бремя. Чонгук помог ему почувствовать себя намного лучше, принес ему утешение и заставил взглянуть на свои детские проблемы с другой точки зрения. Может быть, теперь он сможет полностью о них забыть. — У тебя никого не осталось Пусане? Я понимаю, что тебя воспитывали отец и бабушка, твоя мать умерла до того, как ты смог ее увидеть, но неужели больше никого не осталось? Прямо совсем никого? Чимин вскинул голову, на мгновение задумавшись: — Нет, насколько я знаю, нет. Отец сказал, что у меня больше никого нет, что остались только мы вдвоем и бабушка. Однако, это не первая ложь, которую он мне наплел, поэтому я не знаю, есть ли кто-нибудь еще. Но я думаю, что моя бабушка сказала бы мне, но она ничего про это не говорила. Так что, думаю, больше никого нет. Тэхен с хеном стали моей семьей. Они заботятся обо мне. Чонгук промычал в ответ, нахмурившись, когда Чимин положил голову ему на грудь. Продолжая поглаживать спину старшего, он не мог не задаваться вопросом, как такое было возможно. Должен хоть кто-то остаться. — Ты когда-нибудь вернешься в Пусан? Чимин напрягся, сглотнув при мысли о возвращении: — Я... я не знаю. На самом деле мне не за чем туда возвращаться. Мой дом хранит плохие воспоминания. Я имею в виду, дом моей бабушки все еще там. Она передала мне его по наследству, но я никогда там не жил, потому что не хотел возвращаться в Пусан. Я уже много лет не думал о возможности возвращения обратно. Кто знает... может быть, когда-нибудь я так и съезжу туда, если буду готов. — Я бы сопровождал тебя, — неожиданно предложил Чонгук. — Я имею в виду... если ты не будешь против. Я мог бы поехать с тобой, чтобы тебе не пришлось возвращаться в то место одному. Чимин изучал его лицо в поисках лжи или чего-то, что могло бы выдать очередную шутку, но все же он казался искренним. Глаза Чонгука отражали нежность, но никак не насмешку. На лице Пака появилась улыбка, когда он кивнул: — Спасибо, это... это очень мило с твоей стороны. Они вновь зависли на разглядывании друг друга, но, поддавшись моменту, почти что одновременно толкнулись вперед и робко поцеловались. Сердце Чимина все никак не могло успокоится, губы немного приоткрылись, поддаваясь навстречу чужим. Чонгук слегка вздернул его подбородок, продолжая настойчиво покусывать пухлые и сладкие на вкус губы, а Чимин, в свою очередь, обвил руками шею брюнета и зарылся пальцами в темные мягкие волосы, немного оттягивая их назад. Их губы как будто идеально подходили друг другу, соединялись, как кусочки какой-нибудь головоломки. Это касалось и тел. Низкое худое тело Чимина просто идеально подходило высокому и накаченному, как будто... как будто так и было задумано, хотя.. нет, нет и еще раз нет. Чонгук разорвал поцелуй с мокрым чмоком, напоследок проведя горячим языком по нижней немного покрасневшей губе, и затаил дыхание, когда Чимин ткнулся носом в его ладонь, лежащую на мягкой и упругой щеке. — Нам нужно еще немного поспать, — прошептал он, и Чимин счастливо промычал от такого радушного предложения. Глаза уже еле открывались, а тело больше не хотело двигаться из-за утомительного дня. Они даже проспали совсем ничего, поэтому неудивительно, что парни ощущали себя очень уставшими. Чимин удобно разместил голову на груди Чонгука (тот был совершенно не против), рука до сих пор находилась где-то в волосах, время от времени массируя кожу головы. Чонгук также, не прекращая, водил кончиками пальцев по спине, рисуя только ему самому известные узоры. Другой рукой он обхватил Чимина и крепко прижал к себе. Их сердца бились в унисон, ровно и гармонично, грудные клетки поднимались и опускались также одновременно. Так утешительно. Эта позиция, мягкие прикосновения Чонгука. Все это создавало впечатление надежной защиты, от которой веяло заботой и утешением. Даже при том, что Чимин все еще не имел никакого представления, почему тело этой ночью решило привести его к двери Чонгука из всех возможных близких и знакомых людей, он радовался, что пришел именно к нему. Пусть тело и действовало подсознательно, но оно приняло правильное решение. Чонгук смог успокоить, вытащить из печально ужасного состояния и помочь. Прямо сейчас Чимин чувствовал себя хорошо и удовлетворенно только благодаря великолепному парню, лежащему под ним. Чонгук блаженно выдохнул от легких массирующих кожу головы прикосновений, показывая, как ему это нравится. Чимин задавался вопросом, касались ли его так другие люди, с которыми он переспал, обращались ли с ним так же, учитывая то, каким потрясенным он выглядел в тот день, когда Чимин сделал такой "массаж" впервые. Глаза обоих парней прикрылись, сон, которого они так жаждали, медленно окутывал их разум в туман. Прежде чем Чимин окончательно погрузился в свои сны, он не мог не подумать кое о чем. Он никогда не понимал людей в фильмах, которые говорили о том, что могли сразу же изменить свое настроение, утешить и успокоить самой обычной вещью. Чимин никогда не верил, что находясь с человеком можно почувствовать себя... под такой защитой. Однако... теперь он наконец понял. Теперь он понял, что имели в виду все те люди. Чимин наконец признал их правоту. Он также понял еще одну вещь. Чонгук обеспечивал его тем, чем не смог никто другой. Ни отец, ни бабушка, ни лучшие друзья. Но, к сожалению, Чимин сам не знал, о чем говорил. Чувство было незнакомым, и раньше такого он не испытывал. Тем не менее, стоило ему только подумать о темноволосом парне, как в голове что-то щелкнуло. Чонгук был его убежищем.