НОЧЬ С 14 ПО 15 ФЕВРАЛЯ 1816 Г.
И снова кони заржали от невыносимого потока снега. Снег попадал в глаза животным, из-за чего те начинали роготать и трясти своими головами. Но бедняги не останавливались - веди и получать хлыстом по крупу тоже не очень приятно. Самому кучеру было не до веселья, пока он не доберётся до господского дома, то о хорошем статусе можно и не мечтать. Стараясь держаться по прямой, мужчина то и дело что хлыстал по лошадям, да кричал на них, чтобы те скакали и не быстро, но и не медленно. Заказ в повозке для его хозяина был очень важным, и он не допустит, чтобы с ним что-либо здарилось. Хотя, можно было и подождать до утра: в метель, ночью, по диким лесам, где могут обитать серые волки или другая нечисть? В этакую погоду даже собаку из дому не выпустят! Но если бы не звонок от камердинера самого господина, то возможно, как разумный человек залез на печь и крепко-крепко спал. Хоть кучер сейчас и бредёт по жуткому лесу, где освещение лишь из висячего фонаря на телеге, но ради повышения платы..! можно и потерпеть четырёхчасовую поездку. Мужчина спустя двухчасовой езды остановился у оленьей кормушки, где лошадей отправил лакомиться высушенным сеном, а сам залез в повозку. Там, среди кучи мешков сидел в отцовском азяме, в онучах и огромной шапке-ушанке мальчишка, лет шестнадцати. Из-за темени его лица разглядеть не удаётся, но тлеющий огонь помогает просмотреть его узкие глаза, пуговичный нос и голубые губы. Из-под шапки торчит прядь волос, которая уже во время поездки покрылась едва заметным слоем льда. Парень обхватил себя руками и драл руками по предплечью. Кучер заглянул в закрытые глаза мальчишки и пошлёпал его по красным от мороза щекам. - Ну что ты? Что ты? Холод, да? Во-о-от, почувствуй себя, себя на этакой работе, Нацу! – крестьянин похлопал по плечам второго после чего улёгся на мешках, кладя шапку и руки под голову, - а какого мне, а? Какого? Так и помереть не долго, но я же жив! Потому и мужчина! - Зато папка нет, - дрожащим голосом протараторил мальчик. На это кучеру ответить было нечем. Поглазев на парня досыта, мужчина устремил свой взор на звёздное небо. Закрыв глаза, он понимает, что через полчаса снова нужно ехать. Сейчас главное не уснуть и не проглазеть парня, чтобы не помер тут. И затем, крестьянин начал всё сначала: - Пацан, вот зачем, скажи ты мне, решил ехать со мной? Ишь гляди – замёрзнешь и сляжешь. А о мамке, мамке то подумал! Совсем ся решил её-то поднапрячь, сердце и так-то больное, а ты тут со своими заскоками! Эх ты-и… В ответ лишь всхлип носом и сдавленный кашель. Подумав о том, что этот сейчас к разговорам вообще наплевать, мужчина снова замолчал. Спустя некоторый час, со стороны парнишки послышался шорох. Малец уткнулся в колени и сдавленно простонал. Похоже, Нацу уже совсем плохо. Не торопясь мужчина выпрыгнул из телеги, запряг двое лошадей да и поскакал дальше, так и толком не отдохнув.***
Уже метель стихла и начало рассветать. У ворот господского особняка крестьяне передавали весь товар слугам, которые после всю свою ношу несли по подвалам. И когда все мешки были отданы, неожиданно к кучеру подошёл сам хозяин. Мужчина выглядел очень богато и задиристо, но что-то заставляло улыбаться. Его усмешка? И вот, подходя к своим работникам, а точнее к кучеру, тот сразу снял шапку и низко опустил голову. -Игнил, дружище, не стоит, не стоит, - торопливо сказал тридцатилетний мужчина, всё также странно усмехаясь, - я смотрю, племянника своего приволок? Парнишка, на которого был устремлён взгляд, тут же кивнул и пролепетал: -Да, я тут…С дядькой, извините… -Какой он у тебя скромняга! Звать то тебя как, парень? – господин подошёл к мальчишке, с интересом разглядывая испугавшегося парня. - Н-нацу, - он протянул свою руку мужчине. - Сильвер Фуллбастер, приятно, «Нацу», - хозяин пожал маленькую ладонь, - ну чего ты так, как на чужого. Бить не буду, обещаю! Послышался добрый смех темноволосого господина, а Нацу сам не знал, как реагировать: промолчать? Лучше уж держать язык за зубами, а то, мало ли что, наговорит там лишнего и дядю своего позорит. - Гхм, Игнил, я же тебе обещал повышение, пройдём за мной, - мужчина пошёл со своим, значит, «другом» во внутрь, только у дверей замечая, что человечек помладше за ними не следует, - а ты что встал?! Быстро греться! - мальчишка ещё нерешительно глянул на брюнета, и только потом осторожно стал ступать за взрослыми. Пока они заходили, Сильвер приказал своим дворецким раздеть парня, провести в купальню, дать более допустимую одёжку и согреть у камина, не забывая дать что-нибудь поесть. Те без комментариев провели Нацу по коридорам, а когда дошли до нужной комнаты, дали новую одежду и сказали, что будут тут в случае помощи. Парнишка лишь кивнул, после чего закрыл дверь и раскраснелся и больше растерялся. Он не привык ко всей этой заботе, обычно парень делает всё сам. Положив одежду на рядом стоящую скамью, он взял ковшик с горячей водой и стал обливать свою розовую голову. Омыв себя, Нацу оделся в мальчишеское платьице, зауженные брюки и ботиночки. Расчесав свои всё ещё мокрые пряди и осмотрев себя со всех сторон, Нацу вышел, после чего его повели уже в другой зал, с камином. Там его усадили в кресло, принесли чай и спросив, желает ли парень что-нибудь ещё, тот вежливо отказался. И вот, оставшись наедине со своими мыслями, парень тяжко опустил голову, смотря на свою отражение в чашке. С тёмного отражения показался милый паренёк, но не бывает же великолепных людей, поэтому природа одарила его внешности свою изюминку: страшный округлый шрам на правой щеке и белоснежный правый глаз. Шрам был на всю щеку, он в отличии от загорелой медовой кожи был похож на белое пятно, противное и огромное. А глаз, который ко всему прочему был слеп, заставлял людей шарахаться и перешёптываться за спиной. Вдоволь насладившись своим отражением, Нацу поставил чашу на столик и стал смотреть на полыхающий в камине огонь. Да, он тоже когда-то был таким же огнём: весь сиял и согревал. В деревне его все любили и все были ему рады, одна его улыбка заставляла улыбаться всех окружающих. Девушки заботливо кормили его испечённым хлебом, конфетами или пряниками, давали ему нити, чтобы тот вместе с матерью сплёл парное макраме. Дети играли с ним, и везде, где был этот парень, там властвовало веселье. НО всё закончилось, когда погиб отец Нацу. Он был денщиком у другого человека, и во время одной из стычек попал на дуэль с неким офицером. В итоге, его застрелили, после чего офицер ушёл с гордо поднятой головой. Это случилось, когда Нацу было всего двенадцать лет. Он хорошо запомнил, как тело его отца падало лицом в землю, как вздыхали зрители и как мужчина ушёл. С этого дня вся его жизнь стала невыносимой. Каждый день на него кидались люди со словами ненависти и презрения. Дети убегали, когда тот подходил к ним. Мальчишку стали сторониться, как дикую собаку. Стали стыдиться и говорить с шоком, что, «Как он поддался такой глупой дуэли?» И Нацу хорошо запомнил, как его унизили прямо в сельской школе, прямо на глазах десятков детей. Стало ещё хуже, когда его мама, спустя три года тяжело заболела. Что-то с сердцем, но было ясно: жить ей осталось немного. Очередной удар разбил сердце парня на осколки. И, казалось, жизнь больше не имеет смысла: ни денег, ни семьи, ни друзей… Но словно тонкий луч света ворвался в жизнь Нацу. Лучом явился его дядя: Игнил, родной брат погибшего отца. Они редко виделись, жили они через шесть посёлков, по другую сторону ручья. Игнил давно узнал о смерти брата и о заболевшей матери, но из-за работы он не мог приехать к своему племяннику и невестке своего брата. И вот, когда выдалась возможность, тот приехал, забрал их и увёз к себе. Там он заменил Нацу отца, рассказал о взрослой нелёгкой реальности. И вот, в пятнадцать парня подстрелили охотники. Обычная случайность: набирал ягод для отвара, и его случайно приняли за зверюшку. Пули попали в глаз и щеку, после чего тот упал без сознания. Он помнит, как проснулся в своей постели, где его осматривали врачи, а за ними обеспокоенный взгляд дяди и рыдающая мать. Спустя полгода у Нацу срослась щека, а глаз вроде смог восстановиться. Но теперь, это был не Нацу: всегда молчал, стал пугливей и слабей духом, а сам стал не выходить из дому. Все смеялись, видя такие шрамы на всё лицо. Больнее было то, что его детство закончилось ещё в двенадцать. Он знал, что нужно когда-то повзрослеть, но и подумать не мог, что придётся так скоро. От мыслей отвлёк искусственный кашель. Повернув голову, Нацу увидел служанку, которая тихо сказала, что его ждут его отец и хозяин в кабинете. Хотел Нацу уже высказаться, что не знает, где тут кабинеты, что тут он сам впервые, но его тут же забрали двое слуг и повели по коридорам. Добравшись до, по-видимому, нужной комнаты, дворецкие открыли ему дверь, впуская внутрь. Не спеша пройдя в комнату, которая по размеру была как целый его дом, он со скукой в глазах смотрел на дядю и на господина, которые задорно что-то обсуждали. Осознав, что его никто не заметил, розоволосый слегка покашлял, привлекая себя внимание. Сильвер рассмотрел парня перед собой, после, откинувшись на спинку стула, хрипло уточнил: -Нацу, тебе же нужны деньги на лечение, да? – с прищуром смотря на мужчину, Нацу неторопливо кивнул, - что ж, я предлагаю тебе выгодную сделку. Вскинув бровь, мальчонка поправил прядь волос так, чтобы та закрывала шрамы на лице. Не то чтобы ему не понравился Сильвер, просто его манера говорить его раздражала. Он не любил нудных прелюдий и бессмысленных бесед, ему были по душе более интеллектуальные разговоры и критика художественной литературы. И откуда у крестьянина такие предпочтения? Сильвер понял, что парня напрягает обстановка, поэтому он решил успокоить розоволосого: - Спокойно, это выгодное предложение, мы с Игнилом всё обсудили и выбрали то, что тебе будет лучше всего. – Фуллбастер встал с места и широкими шагами стал расхаживать по кабинету, держа руки за спиной, -В общем, я предлагаю тебе поработать у меня. Ну буквально на месяцок, а там посмотрим. Слыхал когда-нибудь о такой работе, как «Гувернёр»? Так вот, поработаешь тут, я тебе хорошо доплачу, сумму, которую тебе нужно на лечение матери. Ну что, берёшься? – Нацу нахмурился и, опустив глаза на ковёр, задумался. Игнил дал понять вопросительному выражению Сильвера, что сейчас лучше парня не торопить. Взвесив все «за» и «против», Нацу поднял не интересующий глаз на Фуллбастера, монотонно сказав: - Я берусь.