I lost my soul

Облака. Куча облаков, которые закрывают солнышко, заставляя маленькие лучи мучаться, пробиваясь через них. Дует тёплый ветерок, задевающий листья, которые совсем капельку начинают менять свой цвет. Мы сидим на берегу реки, которая находится не слишком близко к школе, но и не слишком далеко от неё. Моя голова лежит на коленях человека, чьи пальцы сейчас путаются в моих волосах, создавая приятные ощущения. Возможно, сейчас пройдёт кто-то и увидит нас, но разве нам не наплевать? Хоть если этот «кто-то» окажется его учителем или одноклассником, я сомневаюсь, что это будет иметь какое-то значение. Каждый из нас молча смотрит вдаль, плавая где-то в своих мыслях, и эта тишина нисколько не напрягает. Нам хорошо вместе даже так. Я начинаю аккуратно приподниматься с колен, чтобы поцеловать его в губы, почти дотягиваюсь и… Выстрел. Настолько громкий, что я сейчас, кажется, оглохну.

***

И вот я опять просыпаюсь на этом моменте. Уже третий день мне снится один и тот же сон, который всегда заканчивается выстрелом.Возможно, многим это покажется крохотным промежутком времени, — так и есть — но это, как минимум, странно, что точь-в-точь одинаковое сновидение повторяется несколько раз. Я не видел там ничего, кроме руки парня, его губ и колен. И это меня пугает. Я залез в браузер с запросом «Почему повторяется один и тот же сон?», но ничего, кроме как бессмысленных статей о сверхъестественном, я найти не смог. Я вернулся в кровать, думая о своей жизни. Я Джерард Артур Уэй — вампир, который живёт в огромном доме, на небольшой горе в лесу, рядом с которым есть ещё пруд. Моя мать была шлюхой, но её убили по заказу, узнав, что она вампир (хотя она была полукровкой), когда мне исполнилось пятнадцать и именно поэтому я живу с бабушкой. Последние дни Донна провела в депрессии, тратя все заработанные деньги на наркотики. Ещё у меня есть сводный брат, которого я не видел с пяти лет, ибо из-за, как раз-таки, наркоты отец и ушёл от мамы, забрав второго ребёнка с собой. Хелена же учила меня два года самообороне и вообще научила меня всему, что я умею, но запрещала общаться с детьми, что послужило причиной тому, что я на домашнем обучении. Я никогда не дружил со своими сверстниками или другими людьми, кроме как Майки и его отца Джона, да и желания идти на контакт у меня особо не было. Знаете, меня раздражают сказки о вампирах, в которые люди наивно верят. Мол, мы беспощадные монстры, питающиеся всеми — от младенцев до беззащитных инвалидов. Мы с бабушкой, можно так выразиться, безвредные вампиры. Раз в неделю её подруга Роза приносит нам кровь доноров (Она полукровка, поэтому питается кровью куда меньше нашего), также мы пьём кровь скотины или наших посетителей. Чтобы вы поняли меня правильно, наш с бабушкой дом является ещё зданием ритуальных услуг, и мы занимаемся похоронами и захоронением, ибо в трёхсот метрах от нас находится городское кладбище. Так что под клиентами я подразумеваю мёртвых. Но охотиться на живых людей я бы никогда не стал, по мне это варварство. После рассказала о нашем «бизнесе» вы зададитесь логичным вопросом: «Как же я помогаю Хелене в работе, не общаясь с клиентами?». Всё куда проще, чем вы думаете. Я просто готовлю их в захороненье и всё. Немного полежав и подумав о том сне, я решил спуститься вниз на завтрак. Любимая мною Хелена всегда готовила замечательные блинчики. Каждое утро она просыпалась за два часа до моего подъёма и готовила мне чудесную еду. Приём пищи у неё значительно отличался от того, как я питался,живя с родителями. Джон всё время работал, чтобы прокормить меня и Майки, но по итогу мама выбрасывала все деньги на новую дозу, а рацион питания, для нас троих, состоял из картошки. Сейчас я не переживаю за своего братишку, ведь он живет с любящим отцом в Нью-Йорке, который владеет огромной фирмой и получает миллионы. Мне же хорошо в нашем маленьком Сайлеме. Из-за дурной славы о моей матери и сплетнях о том, что бабушка ведьма, родители не разрешали своим детям общаться со мной. До четырнадцати лет я ненавидел своих родственников, ненавидел себя и хотел покончить с собой. Я тянулся к общению с людьми, но они только отталкивали меня, и так к пятнадцати годам, после смерти мамы, я понял, что люди просто животные и монстры, которых они так боятся каждый день и встречаются с ними в собственных отражениях. — Доброе утро, Джи. Как тебе спалось? — поинтересовалась Хелена и одарила прекрасной улыбкой. Она, как всегда, выглядела очень красиво, молодо и ухоженно, несмотря на свой возраст. Всегда старалась создать приятную атмосферу окружающим, никогда не говорила ничего плохого о людях, не смотря на ту боль, что они причинили ей. Она как луч света в дождливый день — одновременно проста и необыкновенна. Я не понимаю, как ей можно говорить все те грязные вещи о ней. Невольно улыбнувшись, я ответил ей. За завтраком мы разговаривали о чём-то непринужденно, она говорила мне о своих планах, о том как дела у её подруг и о многом другом, я же в свою очередь, внимательно слушал. — Ну, а чем ты сегодня планируешь заняться? — Думал прогуляться по лесу. — Хорошо, только будь осторожен, — она обняла меня и начала убирать посуду. Накинув свою любимую кожаную куртку, взяв с собой рюкзак и натянув конверсы, я вышел на улицу. Весенние солнце сразу же начало святить мне в глаза, а прохладный ветерок обдувать кожу. Лес я знал как свои пять пальцев, поэтому мысли о том, чтобы заблудиться здесь лишь смешили меня. Дойдя до любимого места, — небольшой поляны с обвалившимся деревом по середине, куда попадали солнечные лучи — я достал альбом и карандаши, чтобы порисовать деревья. После двадцати минут, я решил закурить одну из сигарет и, достав пачку красного «Marlboro», я услышал крик.