Lost

За окном дождь, гроза и бушующий ветер, что срывает всё на своём пути. Такая погода в городе даже несмотря на летний сезон. Редкость, однако возможно. Совпадение это или нет, но на душе у Юнги творится тоже что-то непонятное и пасмурное. После последней встречи с Чонгуком прошло много времени. Тот не звонил и не писал, не заходил в сеть. Это жутко беспокоило альфу, а его сердце не было на месте. Вдруг случилось что-то серьёзное? В последнее время и мятный сам не свой: волнуется по любому поводу, часто вспыливает по мелочам. Но это всё не имеет значения, если Чонгук не отвечает по сей день на звонки. Юнги понимает, что своим присутствием может что-то испортить или помешать, но нет сил ждать. Вдруг случилось страшное? От этих мыслей сердце забилось в разы быстрее. Это стало отправной точкой для Мина, чтобы он без задних мыслей встал и начал собираться в ускоренном темпе. Мысли кругом твердили о том, что нужно пойти по тому маршруту, по какому в последний раз парень видел убегающие пятки любимого: около кафе, где последний уже себя вёл странно и чудно. По невидимым следам проследует старший, доходя вплоть до квартиры Чон. Альфа берёт с собой всё нужное и ненужное, бросает в портфель всё, что только взбредёт в голову. Мало ли в какой ситуации оказался его парень? В итоге Юнги был готов через две минуты. Он закинул на себя рюкзак и поспешил быстрым шагом к выходу. Спускаясь по лестнице, альфа почти перепрыгивал ступени и не обращал внимания ни на что на своём пути. Но лишь противный, громкий голос заставил его повернуть голову. Что опять разорался старый пень? Но к большому удивлению, мятный заметил не только отца, но и своего папу, Минки. Что он здесь забыл? Его насильно притащил Тэён? Иначе нет другого объяснения его присутствию. - Юнги, иди скорее сюда, - Ярко улыбается Тэён, подзывая сына, попутно держит под руку своего подневольного мужа. Юнги редко видел отца с такой опасно счастливой улыбкой. Она сразу вызывала сомнение и сметение, ровно как и сейчас. Это было заметно по лицу черноволосого, который нахмурил брови и перестал спускаться с лестницы, замирая. - Ну, что ты встал? Подойди к нам, к родителям, - Давно в глазах парня его семья распалась, а тут ещё про каких-то "родителей" речь. Одно дело любимый папа Минки, но другое – Тэён; мятный не переносит на дух его. Язык не поворачивается назвать того отцом. - Сынок, подойди. Отец, правда, хочет сказать кое-что важное, - Минки дрожащим голосом подзывает сына, чувствуя как руку сжимает старший альфа. От этого омега щурится, но он так давно не видел сына, что готов терпеть, или наоборот – поскорее вырваться из этих острых лап "мужа" и побежать навстречу Юнгеше. - Что здесь происходит? Пап, что ты здесь делаешь? - Юнги не сводил глаз с омеги, замечая, как блестят его ресницы. Он плакал? Это заставило нервничать вдвойне. Помимо того, что сейчас Мин спешит к Чонгуку, тут ещё и отец что-то натворил. Но лучше скорее узнать, что тот хочет. Без разницы, какую информацию тот скажет, лишь бы скорее побежать к любимому омеге. Младший альфа всё-таки подошёл чуть ближе к Тэёну и папе. - Можешь не спешить к своему Чонгуку, Юнги, теперь он не стоит твоего внимания, - Заявляет резко и одновременно радостно старший альфа, пока в груди у Мина остановилось сердце. Он начал и злиться, и закипать, готовый собственными руками убить отца, если тот что-то сделал с Чоном. Вот, почему он не отвечал на звонки – ответ был так близок. - Не злись, сынок, я здесь ни при чём, правда, - засмеялся Тэён - он цел, здоров, невредим, - Теперь мятный в ещё большем сметении. - Юнги~я, - Минки был единственным человеком, который знал об отношениях его сына с Гуком очень хорошо. Поэтому сейчас для него стало данное событие трагедией. Он собственными глазами всё видел, - мне очень жаль, но... Чонгук просто ужасен, - Не мог подобрать слов омега, пока внутри всё комом свернулось. Говорить сыну подобное очень тяжело, особенно, не зная, какими могут быть последствия. Минки не мог больше держаться. Он вырвался из рук Тэёна и побежал навстречу сыну, обнимая того, целуя его щёки и лоб, ладонями держа личико своего ребёнка, единственного и любимого. - Юнги, я сам видел! Своими глазами! - Уже не мог держать планку омега, а слёзы медленно стали скатываться по горячим щекам. - Он просто бездушный, ведь так-то поступил, - Не мог сказать Минки целиком, обнимая крепко сына. Юнги просто не мог и слова вымолвить. Чтобы сам папа так называл Чонгука? Да что, чёрт возьми, произошло? Он точно цел и жив? С ним всё ли в порядке? Или это Мин с ума сходит?? Сердце точно сбилось с нормального ритма, вырвалось из грудной клетки, колющей и ноющей болью продолжая давить. - Сынок, ты разве не в курсе? Тогда я буду первым. Бедный Минки не может никак тебе сказать, что уже "не твой" Чонгук изменил тебе. Да, так просто. Самое интересное, - Засмеялся громко Тэён, вскидывая брови - что новым избранником стал Тэхён. Я знаю, что ты бы мне не поверил. А тут так удачно твой папа застал то же самое, - Старший альфа был в диком предвкушении реакции сына. Ведь теперь тот не привязан ни к чему и ни к кому. А захочет мести – Тэён с огромным удовольствием поможет сыночку. - Папа, это правда? - Лишь то, что смог из себя выдавить холодным и дрожащим голосом Юнги. Он сдерживал поток эмоций, до последнего не веря. Не мог. Не мог его омега так поступить. Мин никогда не видел в Тэхёне соперника за Чонгука. А походу стоило бы. Но быть не может, чтобы в тот день их последней встречи тот убежал к Киму? - Я сначала тоже не поверил твоему отцу! Но когда я шёл к своему другу, - всхлипывал Минки, руками хватался за сына, словно боясь потерять - я увидел, как они обнимаются, вовсе не по-дружески приветствовали друг друга, если ты понимаешь, о чём я, а потом Чонгук сел в машину к Тэхёну. Это точно был он. Но Юнгеша, мальчик мой, не бери в голову! - В панике и слезах смотрел на своего сына папа. Он боялся, что тот не переживёт подобного, будет долго мучиться. А стоило лишь той мелкой шлюхе вильнуть хвостом. Омега слишком зол на того. Как так можно было поступить с любящим тебя человеком? Минки уверен был: Чон скрывал отношения на стороне. Но Юнги не верил, боролся сам с собой внутри. Его лицо не выражало ни печальных, ни гневных эмоций. Для него время остановилось на моменте, когда с уст отца слетела фраза про измену. Не мог Чонгук: сердце говорит об обратном. Этот маленький крольчонок с блестящими глазами и маленьким носиком, вечно смотрящий на мир с позитивом, добрый и нежный лучик мог совершить такое? Мятный не слышал никого вокруг, утопал в своих размышлениях, которые его заживо съедали. Отцу бы Юнги никогда не поверил, но его информацию подтвердил один из самых близких людей. Это просто невозможно. - Юнги, сынок, не уходи никуда, останься со мной. Хочешь, поехали ко мне? - Папа отчаянно пытался разговорить сына, убедить в том, что жизнь на этом не заканчивается. - Не волнуйся, пожалуйста, - Мятный заботливо утирает слёзы омеге, обнимая в ответ, хотя сдержаться было очень сложно, особенно, когда какой-то непонятный ком давит на горло. Говорить тяжело. - Я не верю в это, Чонгук не мог. Ты просто ошибся. Да и если нет, то они просто друзья, не более, - глупая усмешка слетела с уст младшего альфы, а сам он в неверии качал головой. Чонгук не из тех омег, что, ветром гонимые, от одного к другому бегают в силу своего характера и нрава. Да, шатен вёл себя не так, как прежде в последнее время. Но это же не повод подозревать того в чём-то. - Минки прав, жизнь не заканчивается. И предлагаю её начать с того, что тебе нужно полностью отдалиться от этого города, где находятся предатели. Тебе нужно реализовать себя, углубиться в работу. Как раз сейчас отец "твоего бывшего" Чонгука отошёл от дела. Отличный шанс, как думаешь? И тебе выгода будет, заодно назло изменщику. - Юнги понимал, что отец делает это всё опять лишь бы себе в пользу. Но его слова звучали странно ровно до тех пор, пока на телефон Мина не пришло сообщение от Чонгука. Сразу всё тело задрожало, бросило в жар, а живот весь скрутило. Мятный тут же бросился читать под грустный и внимательный взгляд обнимающего родителя. Как же всё странно... "Привет, Юнги, прости, что не писал раньше. Надо было сказать тебе ещё несколько месяцев назад всю правду, что..." – Альфа перестал читать сообщение, а глаза невольно покрылись слёзной пеленой. Неужели всё правда? – " ... мои чувства к тебе давно остыли. Прости, что так вышло. Мне правда, очень жаль, малыш. Извини" – Юнги сжал телефон в кулаке, пока в груди словно ядом сердце облили. Всё с треском лопнуло внутри, разорвалось. Со всей любовью к одному единственному, а в ответ просто растоптали, плюнуули в душу. Таких три совпадения подряд быть не может. Младший альфа отпустил Минки, а затем стал медленно удаляться в сторону лестницы. Ноги словно ватные, не чувствуют земли. Очень больно жжётся горло, грудь. Юнги закусил щёку и, сжимая перила, остановился. - Отец, я согласен. - Коротко отрезал холодным, непривычно пустым голосом мятный. Дальше он только удалялся в свою комнату, не видя больше ничего и никого. Равнодушие затмило разум. - Юнги~я, - В груди родного папы билось неровно сердце за сына. Тому нужна как никогда поддержка, любовь со стороны родителей. Омега сложил руки на груди, хлопая влажными ресницами. Он не может терпеть боль сына, особенно, от разрыва. Минки бросился вперёд, за сыном, но его поймал Тэён, один радостный из всех. На его лице не выражалось сочувствие за сына, лишь счастье выгоды, ликование, чувство победы. Какой же гнилой человек. - Пусти, ты не видишь, что нашему сыну плохо?? - Словно в истерике выпалил омега, вырывая руку. - А тут ещё ты со своей кампанией! - Младший уже пожалел о своих словах, ведь вовсе забыл, что живёт с тираном. - Ему нужно побыть одному. Да и вдруг о чём ещё проболтаешься. - Усмехнулся глупости своего мужа Тэён, припоминая ту ситуацию, где Минки по неосторожности рассказал секрет сына. - Пойдём со мной, отпразднуем, - Отец потащил за собой омегу, вцепившись тому в руку, чтобы не вырвался. Теперь всё точно идёт как надо. Тэён гордится собой и отчасти благодарит Чонгука. Отныне альфу ждёт только победа. 🔥🔥🔥 ... Главный, живучий огонёк квартиры Чон угас. Свет теперь редко зажигается в комнатах. Стало прохладно, а от каждого уголка веет чем-то сырым и неприятным. Кухня и вовсе потеряла смысл своего существования; там, где обычно вся семья собиралась вместе, сейчас одно лишь перекати поле из отчаяния и боли. Уже как несколько дней ни Чонгук, ни его отец не притрагивались ни к чему, как к холодным поверхностям, что в их глазах потеряли все краски. Смерть любимого человека, смерть папы. Всё больным ударом по живым местам оглушило обоих. Чонгук не мог поверить до конца, что это всё не сон. Он пытался "будить" себя разными способами: царапал кожу, кулаками проверял стену на прочность, даже хотел было испытать и лезвие, но быстро от этой идеи отказался. Джин хотел бы только хорошего своему сыну. Чон уверен в этом. Но реальность слишком жестока. Стены сна оказались настоящими. Глаза шатена опустели, там нет возможности накопиться даже слезам. Он был настолько подавлен, что забыл про всё на свете. Омега не отходил от своего отца, ведь Хосок теперь единственный родной человек, который остался. Отец также по сей день находился в шоке и одурманенном состоянии. Старший Чон успокаивал сына, обнимал, хотя не понимал и сам: всё так резко оборвалось. Теперь их постель в спальне пустая и холодная. Больше Хосок не сможет крепко обнять мужа перед сном, желая спокойной ночи. Никто из Чон теперь не сможет заглянуть в эти горящие и ласковые глаза Джина, находя утешение и обретая покой. Чонгуку часто снились кошмары, как он вновь и вновь переживает этот страшный момент, когда отец сообщил о том, что Джина больше нет. Омега просыпался с криками и слезами на глазах, с ужасно быстро бьющимся сердцем. Хосок всё время находился рядом, он прижимал сына к груди, успокаивал. Хоть младший и засыпал, альфа, поглаживая его макушку, слышал, как тот тихо шепчет, зовёт папу сквозь сон. Сокджин снился шатену, наставлял им с отцом жить дальше, вставать на ноги. В такие моменты сна Чонгук не мог сказать в ответ ничего, он смотрел на родного папу, тянулся к нему, но тот отдалялся, говоря о том, чтобы его сынок с мужем держались, ни в коем случае не переходили на чужую сторону. Омега не понимал, что могли значить эти слова, подавно, стоит ли обращать внимание, ведь это просто сон. Но вот в одну ночь омегу мучала бессонница после очередного кошмарного сна. Отца рядом не оказалось. Только со стороны ванной комнаты доносился шум воды и какие-то шорохи, постукивающие звуки. Может, старший решил выпить успокоительного? Так оно и оказалось: Хосок стоял перед зеркалом, глядел в своё отражение и видел пустые глаза, потерявшие какой-либо жизненный огонёк, бледную кожу, едва-едва проступающую щетину. Чон совсем запустил свой внешний вид, несмотря на то, что обещал взять себя в руки ради сына, который не менее шокирован от произошедшего. Альфа не мог вновь зацепиться за что-то, что заставило бы его собрать волю в кулак и отправиться на работу пока не поздно. Словно безумие постепенно покрывало разум своей оболочкой, сковывающей действия. Альфа смотрит, словно через себя, в зеркало, проводит ребром ладони по лицу. И правда, он сейчас так жалок. Старший не хотел бы, чтобы его Чонгук видел таким. Отец ведь пример своему ребёнку. Эти мысли, что загораются чаще одна за одной, заставляют открыть шкафчик за зеркалом, достать шуршащую коробочку с успокоительным. Хосок внимательно рассматривает упаковку, после высыпает сразу горсть на слегка дрожащую руку. В глазах застывает пелена то ли ото сна, то ли от подступающих слёз. Ради сына. Опираясь одной рукой на раковину, альфа запрокидывает лекарства в рот, затем включает воду, набирает её в ладони и запивает ей препараты. Хосок умылся напоследок холодной водой, прежде чем выйти из ванной комнаты. Он направился в сторону кухни, надеясь, что его сын уснул. Непонятная тяжесть в ногах, ломка в теле появились внезапно, заставляя едва пошатнуться. Чон нервно потёр переносицу. На ватных ногах старший всё-таки дошёл до балкона, опираясь о перила и смотря сверху вниз на горящие фонари, проезжающие изредка машины, черноту их улицы. Мрачно и скучно. Взгляд поднимается вверх, а старший сжимает кулаки. Жизнь одного целого оборвалась, но смогут ли теперь эти крупинки продолжить существовать? В теории – да, а на практике? Хосок простоял на балконе полный мыслей. Рядом лежала пачка сигарет, зажигалка. Это могло бы хоть немного утешить боль в груди. Но это лишь никотиновый обман, который временно застилает проблемы, не решая их полностью. Свежий воздух пробирается в сознание альфы, ворошит порывом пряди. Нужно действовать хоть как-то, не стоя на месте. Каждая секунда тому ценой. Поэтому несчитанное количество минут отец постоял на балконе возле открытого окна, а после, не подкупаясь на соблазн закурить, отошёл от перил. Перед глазами стало всё мутнее. Ноги подкосились сильнее, чем на кухне. Вот они, последствия нервов, недосыпа и прочего. Но, махнув на это всё рукой, Чон двинулся на один недалёкий шаг вперёд. Носком тот словно попал в пропасть, от чего споткнулся неудачно, а его кинуло вперёд. От такого удара вниз полетели до этого лежащие на перилах пачка сигарет и зажигалка. Знак начала чего-то хорошего. Хосок глупо улыбнулся, мутной походкой вышел с балкона. Не хватало ещё с таким состоянием из окна выпасть. Отец дошёл до спальни, стараясь всё время до этого идти тихо, дабы не разбудить сынульку. Тот навид крепко спал, а такое за последнее время – впервые. На лице альфы проскользнула улыбка, он присел рядом с шатеном, поглаживая его макушку, перебирая пушистые пряди. Сколько проблем и разбитых горем мечт в этой головушке. Но Хосок не покажет больше слабину, он поднимется и поможет это сделать и сыну. Они вместе, а значит не упадут в пропасть бессмыслицы и отчаяния. С этими мыслями и неким чувством окрылённости и вдохновения Чон старший тихо поднялся с постели, боясь разбудить сына. Он подошёл к шкафу и покопался в нём около минуты. В его руках оказалась рабочая форма, которая вскоре была уже на альфе. Нет сил физических, но морально Хосок готов на всё, поэтому, усиленно стараясь идти ровно, он неспешно добрался до коридора. Как только опустил голову вниз – закружилась голова, но старший бездумно продолжал собираться. Пара мгновений и Чон уже с рабочей сумкой на выходе. Отец надеется, что успеет вернуться до пробуждения омеги младшего. Эта надежда стала отправным толчком, чтобы покинуть квартиру. Чонгук находился уже в неком полудрёме, когда сквозь сон почувствовал тёплые прикосновения отца к голове. Но тело словно парализовало, омега не смог даже улыбнуться в ответ на ласку. Вдруг, на минуту показалось, что всё хорошо, отец никуда не ушёл, он рядом. Они вместе. Просто, и правда, ходил освежиться. С такой приятной сердцу верой Чон младший готов был вновь провалиться в сон, но внезапно послышался странный хлопок, заставивший распахнуть ресницы. Шатен тут же подскочил с неровно колотящимся сердцем. Оглядываясь, Гуки не заметил рядом отца и начал паниковать. Но уже будучи взрослым ребёнком, имеющим здравые соображения, сонно потирая глаза, Чонгук вскочил, пробежал всю квартиру. Везде гробовая и давящая на разум тишина, от чего тревога била в груди трезвоном. С испуганным взглядом, поджимая губу, шатен проверил последнюю комнату – ванную. Но было пусто и там. Только лишь полупустая упаковка успокоительного, которую купили день назад. И вдруг глаза полезли на лоб, а Чон словно очнулся, когда подошёл к лекарствам. Неужели всё выпил отец за раз? Может, глупые предположения, омега не знал, но он бросил таблетки, тут же подбежал к коридору. Обуви отца нет. Тот ушёл?? Младшего сковали смятение и дикий страх. Пальцы задрожали, взгляд заметался из стороны в сторону. Чонгук напоследок решил проверить машину отца, что должна была стоять во дворе. Резво подбегая к окну, шатен выдохнул. Та на месте, но где отец? Может из-за нервов развилась паранойя? Но почему альфы нет дома в столь поздний час, который показывали настенные часы? Ведь до этого тот был дома практически всегда, за исключением похода в какие-либо магазины, аптеку. Однако не зря младший выглянул в окно. Прямо сейчас он заметил выходящего из подъезда отца. Хосок медленной, непривычно шатающейся походкой направлялся к машине. Чонгук в ужасе и страхе тут же, со слезами на глазах кинулся в коридор. На сборы не было времени, поэтому Чонгук выбежал на лестничную площадку в своих домашних тапочках. Отец уезжает? Куда? Но почему ночью и в таком состоянии? Он же столько успокоительного выпил, там же столько побочных эффектов, а он за руль! Это заставило бежать быстрее, спотыкаясь и перелетая сразу через пол лестницы. Чудом не переломав ноги, Чон выбегает на улицу. Машина тем временем завелась, готовая отъезжать. Чонгук кричит Хосоку, начинает вслед бежать. Словно в воду опустились все звуки, что издаёт шатен, который не успел оказаться возле автомобиля, как тот шустро тронулся с места. Выбегая на проезжую часть, Чонгук пытался догнать машину, но всё ведь бесполезно. Смотрит, как удаляется его отец, пока на глазах наворачиваются очередные слёзы. Он ничего не понимает. Шатен остался один. Один посреди холодной ночи, в одних лишь лёгкой футболке и домашних штанах. Мир замер перед ним, но так казалось до тех пор, пока резко не появился белый свет фар, освещающий омегу, и свист шин, тормозящих об асфальт. Чон закрыл лицо руками, издав какой-то непонятный звук от ужаса. Его сейчас собьют? И может быть, шатен отправился бы вслед за папой, но этого не произошло. - Чонгук? - Послышался голос водителя, что вышел из машины, опешивший от неожиданно появившегося посреди дороги пешехода. В темноте сложно было разглядеть что-либо, даже фонари не смогли вовремя предупредить об опасности. - Что ты здесь делаешь? И в таком виде? - Спрашивал тревожно голос, а фары ослепляли младшего, что не щурился на свету, а наоборот открыл своё лицо, пытаясь понять, кто с ним говорит. Но всё настолько было ужасно, что было всё равно, хотелось просто убежать отсюда. Убежать от проблем и неизвестности, страха и ужаса. На щеках Гука появились жгучие слёзы, он хотел было извиниться перед водителем и дать дёру, но вдруг младший ощутил на себе чьи-то тёплые объятия. Шмыгая носом, пытаясь уловить запах, Чонгук узнал друга, даже не думая сопротивляться. Друга альфу – Тэхёна.