Недолюбовь

Хэ уже сбился со счёта — сколько раз он подкатывал к Цзяню — и всё безуспешно. Этот непробиваемый омега всё настаивал на своём и говорил, что влюблен только в своего лучшего друга. Прекрасно. Нет ничего замечательнее, чем выслушивать, как объект твоих постоянных мыслей, так беспечно, не замечая, разбивает почти что сердце. И, наверное, думал, что Тянь просто решил над ним поиздеваться и поэтому воспринимал все его действия, как нечто обыденное. Так и зародился этот странный футбол с двумя воротами, в который трое играли, как в одни. Хэ старался забить Цзяню, тот в свою очередь Чжэнси, который совсем не умел принимать. Не видел дальше своего носа, потому что, как И не замечал чувств Тяня, Чжань не замечал любовный интерес к своей персоне со стороны Цзяня, хотя тот был очевидный. Это видели все, кроме него. Совсем не догадывался. Даже если в лоб сказать. Хэ так уже делал, чтобы самому избавиться от чувств — не вышло. Вернее вышло очень хуево, ибо никто ничего не понял. А он забыл, что сегодня день юмора. Сейчас, покуривая сигарету, сидя на лавочке, Тянь признавался себе, что до безумия устал от этой игры, от которой его уже тянет блевать не по детски. Хуже только то, что И нагнетал и постоянно крутился рядом в хорошем настроении. Еще бы ему не быть в хорошем настроении. Пиздец. Сплошной пиздец. Обдолбаться бы до беспамятства и забыть нахуй выражение его лица. Но это невозможно. По Хэ такого не скажешь, но даже для него существует нечто невозможное. Закрыв глаза, он, кажется, задремал, а проснулся уже, услышав чей-то недовольный голос, проскользнувший мимо. И будто все перевернулось. Этот голос не принадлежал кому-то близко знакомому. И это явно не был Цзянь. Его бы он узнал из тысячи. Это был кто-то другой. И легкий запах, напоминающий утреннюю свежесть совсем затмил дым его сигарет. Но когда Тянь открыл глаза, он уже не мог определить. Слишком много людей. Уроки закончились. Пора домой. Недалеко заиграла песня. Довольно знакомая и популярная. Хэ сам не раз переслушивал ее, чтобы голос исполнителя помог ему заснуть и успокоиться. Это спасало. А потом наступал новый день и он виделся с И, с Чжэнси и всё повторялось. Как будто проклятье. Но сейчас Тянь понял. Голос, который он слышал несколько минут назад, один в один похож на тот, что убаюкивает его ночами. Этот голос… ох уж, этот манящий голос. Вроде грубый и резкий, но такой приятный. Так хотелось услышать его вновь. Но в живую. — Блять… выруби эту хуйню! — кричит кто-то в компании парней, и песня обрывается в середине любимого припева. И Хэ вздрагивает. Желание сбывается. Голос принадлежит рыжему парню со слегка грубыми чертами лица, с пластырями на шее, на щеке и с сэндвичем в руках. И Тянь полушепотом признает, что этот рыжий омега выглядит ахуенно. До боли в руках, до возбуждения, до безумия ахуенно. И его хочется взять и здесь и сейчас. Но по нему видно — не дастся. И Хэ это понимая, старается пройти мимо компании. Но у рыжего дрожат ноги, он буквально падает учуяв запах альфы. Сильный. Манящий. И сводящий с ума. У него и так сложная течка, которая начинается непонятно когда, а теперь… он впервые готов кончить просто от запаха альфы. И почти делает это. Парни подхватывают друга. Такие же омеги и беты. Голова идет кругом. Запах усиливается. Тянь смотрит по сторонам и делает несколько шагов назад и жадными глазами смотрит на рыжего: — Помочь? Чёрт его дёрнул заниматься чем-то подобным и выручать течных омег. Лучше бы и дальше ничем не занимался и в миллионный раз доебывался до Цзяня. Блять. Как же хочется вставить. А рыжий совсем не против. Он встаёт и немного наклоняется вперёд. Он чувствует. Они оба это чувствуют. Как сердце бьётся быстрее, как мысли теряются, как в глазах все плывет. Они чувствуют. Хэ притягивает рыжего к себе и жадно целует. Так жадно, как только возможно и тянет в сторону дороги, чтобы поймать такси. Всё же для Тяня нет ничего невозможного. И забыть прошлую недолюбовь, целуясь с рыжим чудом, который иногда начинает ломаться — проще простого.