Сила Воображения

      На день Благодарения всегда полон дом народа. Съехались родственники, их половинки с детьми, а также самые близкие друзья, являющиеся примером того, что не всегда родные души рождаются под одной крышей.       Все снуют туда-сюда, перекрикиваются из соседних комнат, дети носятся, сбивая с ног идущих, путаются под ногами пробегающие мимо кошки. На фоне шумят телевизор, блендер, соковыжималка, свекровь.       Но у всех прекрасное праздничное настроение, тосты сменяются анекдотами и воспоминаниями смешных случаев из жизни. Многие в этот день встретились впервые за год — и им есть что рассказать друг другу. Они успеют и наговориться, и поспорить, и поссориться, тут же помирившись.       Обычно всё происходит более-менее одинаково, по устоявшейся в доме традиции, но в этом году родственники взяли своих детей, а это означало, что покоя не видать. Если на прошлый День благодарения были только Сьюзи и Алекс, живущие в этом самом доме с родителями – воспитанные молодые люди шести лет от роду, никогда опрометчиво не пользующиеся Силой Воображения, то в этот раз брат их отца привёл с собой своих троих, слегка отбившихся от рук, отпрысков. Джуди, Макс и Робин – кареглазые и черноволосые погодки, похожие больше на тройняшек, и им всем меньше семи лет: их Сила всё ещё бурлит внутри, способная на многие шалости. Их родители совсем вымотаны, ждут не дождутся, когда же вся эта катавасия пройдёт, а пока смиренно терпят и даже поощряют меняющуюся на ходу реальность, которую, порой, вернуть обратно не удаётся ввиду того, что дети на то и дети — они не контролируют свою Силу как следовало бы.              Странно устроена жизнь: сначала в тебе полно Силы Воображения, но родители приучают ею не пользоваться, а потом, когда она под полным контролем и ты можешь позволять себе маленькие сюрпризы — бац! А ты семилетний. Фантазия сталкивается с реальностью, сказки перестают удивлять, страшилки — пугать, и вот ты уже Обессиленный. То есть обычный человек без сверхъестественных заморочек. Если, конечно, не одарённый Творец, сумевший сохранить детские впечатлительность и воображение. Таких с руками и ногами забирали в Столицу и обеспечивали лучшие условия труда.              — Кто-нибудь видел хоть одну ложку? — кричит Эмили, хозяйка дома, из кухни. — Дети, это вы забрали?       — Дети! — вторит из гостиной Джонатан, её муж. — Кто забрал ложки?       Джуди подходит к нему и виновато протягивает с десяток вилок.       — Оно само, мы просто хотели сражаться как пираты, а нам не разрешали брать острое, — шепелявя и запинаясь начала объяснять она.       — Если сказали «нельзя», значит нельзя. Вы могли пораниться! Чтобы больше так не делали, — встрял в разговор отец Джуди — Мэтт, сурово её отчитав. — Верни обратно в ложки и отдай Эмили.       Джуди начала плакать:       — Я пыталась, не получается. Макс и Робин тоже пытались… Мы все пытались…       — Ясно, — вздохнул Мэтт и обратился к Джонатану:       — Прости, старик. Мы подарим вам набор.       Джонатан лишь отмахнулся.       — Не впервой. Наши чего только не творили, хотя знают, что нельзя, — и начал вспоминать забавные истории, жестом отправив Джуди на кухню, где её встретила Эмили с остальными женщинами. Из кухни донеслись восклицания, и хозяйка отправилась на чердак в поисках серебряного сервиза, который где-то там валялся.       Джуди тем временем вернулась к сверстникам, случайно превратившим шляпу Эмили в пиратскую и теперь прятавшим её с глаз долой — вернуть обратно снова не получалось.       — Тётя Эмили нас убьёт, — начала вой Джуди, а мальчишки пытались её заткнуть, шикая, что ещё больше спровоцировало слёзы.       — Не будет мне покоя, — закатил глаза Мэтт, слыша, как его дочь переходит на ультразвук.       Если дома детьми занимается жена, поощряющая использование Силы Воображения, то в гостях она хочет отдохнуть от домашних хлопот, поэтому слежка за детьми на Мэтте. Он со вздохом встал с дивана и пошёл на звук плача под общий шум веселья. Никто не прервал разговора: было слишком много народа, чтобы замечать уход одного, тем более, он скоро вернётся.              Когда он дошёл до комнаты в конце коридора, плач уже начал стихать: остальные дети пытались успокоить Джуди. Осознав, что шиканье и крик лишь усугубляют положение, они не придумали ничего лучше, чем развлечь её Силой Воображения. Сьюзи и Алекс боялись ослушаться родителей строгих нравов, поэтому наблюдали со стороны, а у братьев Джуди получалось не очень из-за волнения. В итоге пара вещей были окончательно испорчены, что не осталось незамеченным, когда вошёл Мэтт.       Он снова закатил глаза в любимом жесте, поблагодарив Всевышнего за то, что Силы Воображения не хватает на издевательство над живыми существами, иначе бы пострадали и кошки, сонно лежащие здесь же в комнате на кровати, вымотанные от беготни.       — Так, всё на место положите, достаточно уже натворили. Пойдёмте в гостиную, скоро будем накрывать на стол. Индейка почти готова.       Все пятеро понуро вышли из комнаты, двоим из них всё равно влетит от родителей, хоть они и ничего не делали: круглый год в этом доме стоял запрет на использование Силы за исключением форс-мажоров.              — А вот и мы, — бодро произнёс Мэтт, приводя в гостиную ораву детей. Им тут же стали уступать места, пересаживаясь. Кто-то зацепил скатерть и чуть не снёс все тарелки со стола.       Дедушка Мартин рассказывал свою любимую историю.       — …и вдруг дождь стеной. Мы с отцом удочки быстро свернули, он зонт раскрыл, чтобы до машины-то добежать. А я возьми да и подумай о том, что переверни мы этот зонт — на нём по речке как на лодке бы уплыли.       Раздался весёлый хохот, все представили эту картину: отец, осознающий, что он держится не за ручку зонта, а за парус миниатюрной деревянной лодочки.       — А он мне кричит, мол, на кой мне лодка, баклан! Зонт верни обратно, промокнем, етить-колотить! С тех пор лодка у меня была, всё лето с мальчишками на воду спускали.       — А где она сейчас? — поинтересовалась мать Джуди и мальчишек.       — Да хотели в подлодку превратить. Думаем, нас четверо, значит, сможем, — дедушка Мартин достал носовой платок и вытер слёзы, выступившие на глазах от смеха.       — И как? — поддержал интерес жены Мэтт, хотя уже знал ответ.       — Ну… на дно мы её спустили. Навсегда!       Новый взрыв хохота.       Из кухни вышла Эмили, держа в руках громадный поднос с фаршированной индейкой. Только что из духовки. Дети восторженно воскликнули в один голос: «Вау». Бабушка, вышедшая из кухни с тарелками салатов, одобрительно кивнула:       — В этом году особенно сочная получилась. А большая какая!              Спустя несколько минут все наполнили тарелки, и лишь раздавались звон вилок и чавканье.       — Дедушка Мартин, — чуть визгливо позвала Джуди и продолжила, когда дедушка обратил на неё внимание. — А почему у тебя нет пальчика?       — Джуди! — с укором произнёс Мэтт. — Мы же тебе говорили, дедушка воевал, потерял пальчик. Давай не будем об этом.       — Всё в порядке, сынок, — улыбнулся дедушка Мартин и обратился к Джуди:       — Когда я был молодым…       — Как я? — перебила внучка. Мэтт прыснул в кулак.       — Нет, постарше немного… Забрали меня в армию служить, отправили в другую страну, а то там не справлялись со злом. А мы это зло уничтожали.       — Зло — это демоны? — округлила глаза Джуди, вызывая новые смешки.       — Нет, люди, но они были очень плохие.       — И это они отрезали тебе палец?       — Нет, но они кинули гранату, осколок которой раздробил фалангу — сильно сломал пальчик, то бишь. Пришлось мизинец удалить, зато остального меня спасли! — на оптимистичной ноте постарался закончить Мартин.       — А почему ты не превратил его обратно в целый? — не унималась внучка. Сьюзи и Алекс, переглянувшись, осудительно покачали головой: им с детства давали понять, что Силу надо сдерживать и как можно раньше от неё избавиться.       — Ну, нельзя изменять живое, это раз. Я мог бы выдумать себе железный красивый протез, но был уже гораздо старше, чем семилетний — Силы Воображения во мне ни капли уже не осталось, это два.       Джуди нахмурилась.       — Это плохо.       — Возможно, — не стал спорить дедушка Мартин, жестом прося у Эмили передать ему блюдо с закусками. — Может, если бы наши родители нас не ограничивали, то мы бы и не заглушали Силу в себе, оставаясь Творцами.       — Это те, кто даже будучи взрослыми, могут превращать предметы? — уточнил Макс, брат Джуди.       — Да, это очень ценные люди, не утратившие уникальную способность менять нашу реальность.       — Не хотела бы я быть в их числе, — фыркнула Эмили. — Сила отбирает жизнь, выжимает из человека все соки. Будь все Творцами, жили бы до 25-ти лет поголовно, такой судьбы вы бы пожелали себе и своим детям, Мартин? — не дождавшись ответа, она продолжила:       — Мы приучили Сьюзи и Алекса, теперь они практически не пользуются Силой, разве что в минуты капризов. Но и за это им потом приходится отвечать.       Мэтт вступился за отца:       — Мы, на самом деле, детей не ограничиваем, вдруг и правда: Творцы — это те, кто пользовался Силой вовсю?       — А, так вы из этих, — не скрывая презрения, произнёс Джонатан.       — Да, — присоединилась к разговору жена Мэтта, с вызовом и нарочито громко говоря:       — Мы позиционируем себя как Новаверы, детей нельзя ограничивать, им эта сила дана природой, и кто мы такие, чтобы идти против неё и Всевышнего?       Атмосфера немного накалялась, как это часто бывает, стоит куче родственников собраться за одним столом и столкнуться своими интересами и жизненными позициями. Некоторые молча слушали, перестав есть, другие уткнулись в свои тарелки, делая вид, что ничего не происходит. Сьюзи, заинтересованная рассказами дедушки о войне, обойдя стол, подбежала поближе рассмотреть его палец. Точнее, то, что от него осталось. Её мать была слишком занята спором, в который она тоже включилась, ополчившись на «новомодную ересь», поэтому не сделала замечания по поводу недоеденного в тарелке. Брат Сьюзи, Алекс, тоже побежал посмотреть. Макс и Робин были заняты киданием еды друг в друга: с дедушкой они виделись часто и на палец — точнее, его отсутствие — насмотрелись уже вдоволь.       — Религиозный бред, — Джонатан вытер губы салфеткой и резко отбросил её в сторону, — ты сама осознаёшь последствия или эти слова вложены в твои уста другими такими же фанатиками? Детей надо контролировать, иначе их поведение до добра не доведёт, когда они пойдут в садик и будут неуправляемо всё изменять. А Творцами стали такие же дети, сдерживающие свою Силу: если она неиссякаема, то тут неважно — растрачиваешь ты её или держишь в себе, ожидая угасания, которого не произойдёт.       — В этом немного согласен, — осторожно произнёс Мэтт, опасливо глядя на жену: та уже вскинула брови, возмущаясь, что муж при всех не поддерживает её позицию. — Это генетически заложено — Творец ребёнок или нет, а вот эта бесконтрольность лишь добавляет хлопот. К тому же, милая, ты думала, какими неуправляемыми подростками станут эти трое сорванцов? Ты ведь не только не ограничиваешь их Силу, но и вообще — позволяешь им буквально всё.       Голоса повышались, недовольство обеих сторон — тоже. Казалось, ничто не может прекратить этот нарастающий конфликт, пока все не разбегутся по своим комнатам, а потом, остыв, вернутся к камину. Но случилось нечто неожиданное: дедушка Мартин издал такой возглас удивления, что многим показалось, ему стало плохо.       — Сердце прихватило?       — Водички налейте!       — Скорую надо вызвать.       — Дедушке плохо?       Все замерли, когда дедушка Мартин в останавливающем жесте поднял руку, повёрнутую ладонью к остальным. Тишина стояла с полминуты, пока Эмили не заметила, что на руке был недостающий мизинец. Она ещё немного сомневалась, та ли эта рука, но когда её озарило, Эмили с грохотом встала с места и подбежала к дедушке, осматривая его пальцы. Тут уже дошло и до остальных, они стали спрашивать наперебой, как такое чудо произошло? Тогда, снова дождавшись тишины, дедушка Мартин указал на вставшую позади него Сьюзи. Она плакала, а брат обнял её за плечи.       — Нет, дедушка, родители меня убьют! Я просто хотела тебя подлечить, я нечаянно, — вырвалось у неё.       — Тише, милая, всё хорошо, — переметнулась к ней Эмили. — То, что ты сделала — это чудо! Не просто баловство с Силой Воображения: ты вернула дедушке пальчик! Как у тебя это получилось?       Но Сьюзи не переставала испуганно смотреть на мать и молчать, она не понимала, какая разница между тем, что она что-либо изменяла и тем, что она вылечила дедушку? Конечно, это доброе дело, но когда она предлагала маме с чем-то помочь, изменив сломанную вещь или заменив её, та ругалась, говорила, что нельзя пользоваться Силой хоть по какому поводу.       Тогда к ней подошёл Джонатан, он обхватил обоих детей, перетащив их на диван и усадив к себе на колени, лицом друг к другу.       — Ты вернула пальчик дедушке, будто бы воспользовалась своей Силой, но палец — это часть живого организма, понимаешь?       — Ни у кого нет столько Силы, чтобы влиять на изменение живого, — вспомнил Алекс, и глаза его округлились от удивления, — Сьюзи — ты крутая!       — Похоже, она уникальная, — выдохнула Эмили, пытаясь прийти в себя и смотря на палец Мартина. Переведя взгляд на Мэтта с женой, она с каким-то сожалением в голосе произнесла:       — Это выше нас, контролируй мы Силу или давай им свободу пользоваться ей…       — Похоже, что да. У вас уникальный ребёнок, — не скрывая зависти, жена Мэтта после этих слов посмотрела на своих детей и так и замолчала.       — Ну, брат, похоже, твоя дочь станет суперзвездой! — Мэтт, уже усевшийся рядом с Джонатаном, ободряюще похлопал его по плечу. Джонатан же радости не разделил.       — Мы не просто так ограничивали детей, мы желаем им свободной жизни, а не сидеть в клетке государства, всю свою короткую жизнь посвящая невыполнимым задачам.       — Но вы не сможете такое скрыть, это же нечто! И невыполнимые задачи станут выполнимы, найди мы ещё пару таких уникальных детей, — не согласился Мэтт. Он поверить не мог, что этот Дар останется скрыт от всего мира.       — Она станет подопытной крысой, ты бы желал такого Джуди?       Джонатан уже понимал, что слухи всё равно разойдутся: слишком много свидетелей. Но не будь этого доказательства в виде взявшегося из ниоткуда пальца, то и словам остальных никто бы не поверил. Конечно, это вопрос времени, раз сейчас получилось такое, значит, когда-нибудь Сьюзи совершит очередную оплошность. Но сейчас – это реальная опасность, а в будущем – уже нечто гипотетическое, не настолько пугающее. Он с болью в глазах посмотрел на Сьюзи, потом встретился взглядом с дедушкой Мартином. Тот был стар и умудрён опытом, он сразу всё понял.       Вокруг стоял гогот, каждый обсуждал случившееся, и никто не заметил, как дедушка Мартин прошаркал на кухню, нашёл тесак побольше и, выдохнув, сделал то, что должен был.       Он старый вояка, и не такое случалось. Он привык совершать добрые дела, идти на подвиг, не боясь за собственную жизнь.       Раздался удар, и все замолчали, обернувшись на звук.       Окровавленный мизинец покатился по полу, оставляя следы. Его уничтожат без следа, а рука заживёт и станет как раньше.       Никто не будет говорить о произошедшем, но все будут помнить.