***
Тогда, шесть лет назад, её угораздило влюбиться во Владимира Корфа, влюбиться раз и навсегда, да так, что до сих пор, когда она вспоминала о нем, сердце начинало щемить, и рана, казалось бы уже давно зажившая, начинала кровоточить с новой силой. Анне же повезло больше, она оказалась счастливой соперницей. И ведь Лиза сама, своими руками разрушила свое счастье, точнее своим длинным языком. Это же она познакомила Корфа с красавицей — актрисой, в которую неугомонный Владимир почти сразу же влюбился и уже через полгода сделал девушке предложение руки и сердца. В тот день, когда молодые люди сообщили о своей помолвке, Лиза была готова волком выть, вырвать Анне все её патлы или придушить подушкой, сделать хоть что-то, лишь бы Корф вернулся к ней. И с тех пор Елизавета Петровна Долгорукая возненавидела Анну, теперь к этой девушке она испытывала только жгучую зависть. Как оказалось позже, ни одна Лиза оказалась в стане «брошенок». У Анны тоже был ухажёр — Михаил Репнин. Молодой, симпатичный, подающий надежды парень из хорошей семьи, ну не мечта ли любой девушки? Рассудив подобным образом, Лиза Долгорукая закрутила с ним роман, тем более иных претендентов на её руку и сердце на горизонте не наблюдалось. У них были странные отношения, каждый понимал, что не любит другого, они искали друг в друге утешение, пытались доказать всему миру, и пожалуй в первую очередь себе, что прошлое ничего не значит, что они смогут жить дальше, смогут построить светлое будущее, свое собственное без тени Анны и Владимира Корфов. Только вот светлое будущее так и не построилось. Лиза так и не смогла забыть Владимира. Когда-то Елизавета Петровна вычитала теорию, что каждый должен сделать ровно десять шагов навстречу своему любимому человеку, и если там ты никого не встретил, нужно остановиться. Но госпожа Репнина так и не сделала эти пресловутые десять шагов, оставив своего супруга в одиночестве на середине пути. Сделав ещё один глоток дурманящего питья, она уставилась на себя, отражавшуюся в бордовой глади. И ей стало дурно, дурно и противно от самой себя. Лиза сколько себя помнила всегда винила других во всех смертных грехах. Винила Корфа, за то, что тот предпочел ей какую-то актриску с кукольным личиком, винила Анну, которая так бесцеремонно увела Володю у неё из-под носа, и винила Мишу, за то, что тот, как ей казалось слишком редко бывал дома, слишком мало уделял ей внимание, и в то же время был слишком навязчивым, за то, что, в конце концов, она так и не смогла полюбить его. Но сейчас от чего-то мысль о том, что во всех своих бедах виновата она, Елизавета Петровна Репнина, она и никто другой, будто электрическим разрядом ударила в женскую голову. И в первую очередь она виновата перед Мишей. Она сломала ему жизнь, согласилась стать его женой, но ей так и не стала. Она всегда открыто показывала ему, что не любит, не хочет быть с ним, не хочет от него детей, и в то же время она не желала его отпускать, наверное, боялась остаться совсем одна. А Репнин, он, кажется, действительно её полюбил, забыл Анну, только Лиза забыть Владимира так и не смогла. Иногда, встречая Корфов на улице, счастливых и до сих пор влюбленных, она смотрела на них испепеляющим взглядом, а потом, уходя, чувствовала ответный взгляд, полный жалости. Кажется, Владимир знал, что она до сих пор его любит, но ничего поделать не мог, лишь искренне сочувствовал ей. Только не нужно ей было это сочувствие, ей нужна его любовь, а не мимолетный взгляд, пропитанный жалким чувством.***
Может лучше если её не будет? Всем будет проще, если она исчезнет, навсегда. Ведь так? Миша сможет найти достойную женщину, а Корфы, наконец, начнут жить спокойно. Анна ведь до сих пор вздрагивает, когда они случайно встречаются. Сделав ещё один глоток, Лиза увидела, как её собственное отражение ей подмигнуло и улыбнулось. По телу пробежали мурашки, а тоненький и противный голосок запищал: « Ну, давай же чего медлишь?», « Они будут только рады». Обернувшись и вновь, увидев ухмыляющиеся отражение в полированной поверхности кухонных шкафчиков, Репнина поставила бокал на стол и медленно, словно в трансе направилась к окну. Открыв створку, залезла на подоконник и вдохнула прохладный осенний воздух. Юбку домашнего платья слегка шевелил ветер, и светлые кудряшки тоже зашевелились, повинуясь порывам свежего воздуха. Взглянув вниз, на макушки золотых деревьев, на людей, которые мельтешили, словно муравьи, Лиза закрыла глаза и, в последний раз вдохнув поглубже, сделала шаг в бесконечность. Но в следующее мгновение она не почувствовала, ни легкости, ни жгучей боли, сильные мужские руки обвили её талию и протяжное « нет» затерялось где-то под сводами потолка. Уже через секунду она лежала на Мише и чувствовала, как сильно бьётся его сердце. Сама Лиза не была уверена, бьется ли её собственное сердце, как будто тело парализовало, а время кто-то заморозил. Сколько они пролежали так? Час? Два? Пять минут? Она бы не смогла ответить на этот вопрос. Впрочем, все рано или поздно кончается, и вот они уже сидят на полу собственной кухни. Миша в своем дорогущем костюме, а она в своем домашнем платье. Они смотрят друг на друга. Лиза — потерянно, Репнин — обеспокоенно и облегченно, но всё же взгляд у него тяжелой, женщина никогда его ещё таким не видела. — Лиз, ты хоть понимаешь, что пыталась сделать? — его голос тихий, напускное спокойствие делает его ещё более жутким. И госпоже Репниной становится страшно, — Лиз, если бы я не пришел, ты хоть подумала, чтобы со мной было? А с родителями, а с Сонечкой? Девушка лишь опустила глаза. — Молчишь? — Миша усмехнулся, но горечь так и сквозила в этом смешке. — Так было бы лучше всем, — едва слышно прошептала она. — Что? — глаза Репнина, разве что не вышли из орбит, Михаил крепко сжал женское плечико и встряхнул жену, — Ты хоть понимаешь, что говоришь? — Прекрасно понимаю, — Лиза вскинула до этого опущенную голову и упрямо посмотрела в глаза супругу, — неужели ты не понимаешь, что наша с тобой «семья», это какая-то очень плохая пародия на нормальную семью. — Лиза, откуда такие мысли в твоей хорошенькой головке? Почему ты так думаешь? — Да потому что! Миша ты меня замуж позвал только потому, что Анна уже с Корфом была, да и я за тебя вышла по той же причине. — Неужели тебе нравилась Анна, господи, похоже, я действительно не в кассу, — попытался всё свести к шутке мужчина. — Не паясничай, ты прекрасно понимаешь, о чем я! — Ну, предположим, я когда-то был влюблён в Анну. Но потом Лиза, я узнал тебя, узнал и полюбил, пожалуй, больше самой жизни. — Не ври мне, — из глаз вдруг потекли горячие слёзы, а в носу предательски защипало. Миша обнял супругу, совершенно не понимая, как остановить начавшуюся истерику, и в следующее мгновение получил маленьким женским кулачком по спине — ненавижу, когда ты мне врешь Репнин, ненавижу — сквозь слезы, как заведенная повторяла Лиза. — Я тебе и не вру, никогда не врал, — шепот мужчины едва достиг женского уха, но женщина всё же услышала его, — я тебя люблю. Михаил осторожно поцеловал драгоценную супругу в макушку, а потом медленно продолжил свой путь к её соленым, но таким желанным губам, в конце концов они так давно не были вместе… Сейчас Лиза была похожа на хрустальную вазу, хрупкую, прекрасную, единственную в своём роде, и если сделать неверное движение и уронить её, то она разобьётся на тысячи осколков, а склеить их будет невозможным, и больше никогда столь дивная работа не сможет порадовать человеческий глаз. Уже глубокой ночью, засыпая на плече мужа, женщина прошептала « люблю тебя». Елизавета Петровна Репнина начала делать эти десять пресловутых шагов, навстречу своему счастью…