Hero can be anyone. Even a man doing something as simple and reassuring as putting a coat around a young boy's shoulders to let him the world hadn't ended. Не важно, кто скрывается под маской, героем может быть каждый. Простой человек, накинувший куртку на плечи мальчика, считающего, что его мир рухнул. (Героем может быть любой. Даже обычный человек, который просто накидывает куртку на плечи ребёнка, чтобы он знал, что мир не погиб.) Брюс Уэйн
***
В начале Сара слышит детский, вздорный голосок с отчетливыми оттенками выразительной самоуверенности. Еще маленькая и не привыкшая к такой загруженности, к концу дня она слегла с лихорадкой, обидчиво проклиная собственного соулмейта, что преподнес столь дешевый подарок к ее пятилетнему возрасту. В то время ей с трудом давалась злополучное проговаривание звонкой буквы «р», поэтому к частым насмешкам проносящимся в голове она испытывала самую что ни на есть искреннюю ненависть. У Ренато, как вскоре пролилось на свет его имя, с дикцией проблем не было, хотя у него кажется и вовсе их никогда не было. Пускай мальчишка и имел дерьмовый характер, но на итальянском говорил весьма сносно, впрочем через некоторое время также быстро ему удалось освоить и английский. Краснея до кончиков ушей, Сара всеми силами заверяла себя, что последнее совсем с ней не связано, потому что сама она тоже очень скоро конкретно подсела на изучение итальянского языка. Привыкать к подобным изменениям, где тебя буквально везде преследуют отдаленные фразы твоего соулмейта, довольно сложно. Она прошла через множество экспериментов, чтобы возыметь возможность устроить с ним настоящий разговор, но все оказалось бесполезным. Судьба упорно отказывалась дать им найти друг друга, посылая совершенно непримечательные и даже в чем-то смущающие предложения. Например, тот факт в ее постыдной биографии, где именно Ренато первым узнал о пришедших месячных, после долго и нудно (наверняка на протяжении всего дня) дискутируя о имеющейся о них информации, Джонс предпочла бы не встречать. Впрочем за долгие годы подобного совместного проживания он стал родным и по настоящему близким человеком для нее, пускай данные друг о друге были до смехотворности поверхностными. Ну право слово чем будет полезно знание о том, что этот итальяшка буквально тащится от кофе, получая за это серьезные наказания от взрослых? Так как Сара прекрасно знала о его упрямстве, то даже не сомневалась, что в скором времени у него появится язва желудка. В принципе Ренато сам по себе являлся ее персональной язвой, которая не может замолкнуть до глубокой ночи. Частые круги под глазами и излишняя сонливость стали ее постоянными спутниками по этой причине. Она знала о нем немногие вещи, в большинстве своем касающиеся его характера, привычек и предпочтений. У него до невозможности язвительный характер, слова с легкостью ранят, попадая точно в сердце, присутствует добрая доля гордыни и высокомерия, а также есть зачатки мягкой доброты, которую он упорно старается скрыть, считая за слабость. По неизвестной причине у Ренато стоит больная мозоль на слабости. Все что считается слабостью, он яро пытается избежать, буквально ломая самого себя изнутри. Сара мрачно подозревала, что это связано с тем давним случаем десятилетнего возраста, когда все что она могла слышать были лишь невыносимые крики боли и взывания о помощи. Они преследовали ее везде, но все что было ее в силах это только жалкие слезы беспомощности и тихих шепоток прощения. Прежде она и без этого понимала, что жизнь у Ренато не сахар. Но после произошедшего прониклась еще более ненужными чувствами уважения к нему. Потому что несмотря ни на что он никогда не плакал, были редкие стоны боли, матерные ругательства и сдавленные шипения, но не показушная слабость. Уже это было достойно того, чтобы больше не воспринимать его как чрезмерно завышенного в своем эго подростка, принимавшего всех окружающих за любезных слуг и гниль. Кроме того постепенно былой юношеский, звонкий голос в сознании заменился бархатным, чуть низким тоном настоящего мужчины. И в какой именно момент ей даже сложно понять. Просто прошлого ребенка, издевавшегося над ее картавостью, резко заменил уверенный в себе, незаинтересованный ни в чем из вещей, касающихся отношений, итальянец. Но рос не только он, но и она сама, с ощутимым скрипом поступая в литературный факультет известного университета Лондона, параллельно находя подработку в ближайшей кофейне. Запах кофейных зерен напоминал ей о нем, отчего Сара попросту не могла сдержаться. Первые три года проходят в сером и неспешном темпе. График успешно забит встречами с друзьями, редкой подготовкой к учебе и работой за стойкой. И наверное так продолжалось бы и дальше, если бы она вдруг не стала слышать звуки борьбы и выстрелов, пробивающих черепную коробку прямо пополам. В трусливый разум Джонс прокрались бесчисленное количества страхов и невыносимое желание найти Ренато, спрятав его куда подальше, пока он жив и не погубил себя без ее помощи. Сара начинает писать книгу о буднях киллера, чтобы хоть чем-то занять дрожащие пальцы рук. Негромкий шум стучания клавиш ноутбука невольно перекрывает очередной выстрел и хруст костей. Оканчивая университет, она спешит в Италию, предварительно отдав законченную рукопись первому попавшемуся издательству, даже не надеясь что-либо выручить. Фортуна любит шутить над ней, садясь непримечательной англичанкой на экономный класс в аэропорту, Сара неожиданно обнаруживает себя гениальным автором мирового бестселлера. Имя главного героя «Реборна» ходит у всех на слуху, прозаично посвященное одному лишь соулмейту. Джонс стыдливо прикрывает лицо, моля всех богов, чтобы биография Ренато не настолько сильно угадывалась в недавно выпущенной книге. Хотя растущее волнение постепенно забывается, а томный голос в голове похоже даже не обращает внимания на внешний мир, развлекаясь со своими любовными похождениями. Впервые Сара была готова убить кого-то без малейших угрызении совести. Банк исправно пополняется в счете, позволяя спокойно жить на обыкновенную подработку в кофейне да купленной квартире в Палермо. У нее все такие же синяки под глазами, да бледная кожа словно у мертвого человека. С содроганием сердца Сара считает дни до окончательного сведения с ума, потому что страшно становится до безумия. Ей не хочется расставаться со своим соулмейтом. Абсолютно не хочется. Но что может сказать об этом Ренато? Есть ли слова для ее пылких чувств этому статному, возможно даже незнакомому человеку, что стал для нее по своему близким? В конце концов их объединяет не только неустрашимая судьба, но и годы того, что уже прошло. По крайне Сара всеми силами старается уверить себя в этом, когда неловко замирает под чужим, жестко приставленным ко лбу пистолетом. Глаза скрытые под темной федорой сверлят ее холодным взглядом, в то время как их обладатель уверенно сует ей под нос знакомую обложку нашумевшей книги, даже не давая шанса сбежать. — Это ты написала этот бред? Отвечай откуда тебе известна личная информация, ясная лишь отдельному кругу лиц, — окидывая ее фигуру придирчивым взглядом, он насмешливо усмехается. — Гражданская не должна знать столько тайн мафиозного мира. Так как же? В ушах разносится бархатный голос неожиданно замолчавшего соулмейта и Джонс робко приподнимает глаза, внимательно вглядываясь в лицо мужчины. Учитывая, что большинство вещей списаны только с одного человека, это может быть лишь… — Ренато?