Первое свидание значит Худшее свидание(ТМ)

Слэш
Перевод
PG-13
Завершён
312
переводчик
Sene бета
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
14 страниц, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
312 Нравится 4 Отзывы 72 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Шото всегда вставал рано, начиная с тех самых пор, как ему приходилось подниматься ради каждодневных тренировок в шесть утра, когда ему было всего пять. Иногда, хотя и не так уж часто, его будили кошмары, — но не сегодня утром, нет. Была суббота (пожалуй, худший день, чтобы проснуться до семи, если не считать ещё воскресенье), и он спокойно спал всю ночь, свернувшись калачиком в постели своего парня. Кацуки был прямо перед ним, лежа спиной к Шото, и тяжело дышал. В какой-то момент среди ночи они начали принимать позу ложечек, так что теперь Шото обеими руками обнимал блондина, перекинув руку через его торс, и упирался носом в пахнущие лимоном волосы, совершенно не в силах пошевелиться, потому как ему не хотелось разбудить взрывного юношу, который наверняка оторвет Шото руки, если всё-таки проснётся раньше времени. Обладатель двойной причуды слегка пошевелился в беспомощной попытке немного размять затекшие конечности, и задумался над тем, насколько успешной будет попытка распутать их ноги — не то чтобы в этом действительно была необходимость, на самом деле Шото просто хотел посмотреть на лицо спящего Кацуки, чтобы позже рассказать об этом Урараке (поначалу она находила бессвязную болтовню Тодороки милой, но теперь считала её раздражающей. Так что он стал болтать ещё чаще). Даже если бы он мог освободить руку, что было почти так же невозможно, как представить Старателя в роли хорошего отца, он бы не смог даже телефоном воспользоваться, поскольку прошлым вечером решил не возвращаться в свою комнату и не поставил его на зарядку после того, как они вместе с Кацуки закончили с учебой, а всё из-за ворчания его парня — «уже поздно, так что ты можешь остаться здесь, если хочешь». Шото прикинул, что был уже восьмой час, а значит это примерно четыре часа до того, как блондин проснется, и продолжил лежать, чувствуя покалывание в руке и наслаждаясь приятной скукой. И тут он услышал тихий стон. — М-м, — Кацуки слегка подвинулся, и Шото приготовился получить взрыв в лицо (Бакуго обещал, что не станет взрывать его, однако Тодороки не был уверен, что это обещание все ещё будет действовать ранним утром). — Ты холодный, — пробормотал парень, прежде чем потянуться и повернуться к Шото лицом. Только что проснувшийся Кацуки, подумал Шото, был очарователен со своими спутанными волосами и сонно моргающими глазами. — Я что? — переспросил Шото, голос которого звучал немного хрипло. Он заметил, что парень все ещё лежал на его руке, однако теперь Тодороки мог хоть немного ею пошевелить. — Твоя правая рука, она холодная. Убери, — на этом Кацуки спихнул Шото с постели, однако последний утащил за собой одеяло (и поделом, потому что всю ночь Бакуго перетягивал его на себя). — Эй! — Ты сам меня спихнул, — просто ответил Тодороки, сев на жестком полу и обернув одеяло вокруг плеч. Он слегка улыбнулся Кацуки, и тот застонал, прежде чем резко откинуться на спину. — Тебе чертовски повезло, что ты симпатичный, — его голос звучал напряженно, как будто он все ещё не привык делать комплименты другим людям, но это сделало Шото только счастливее, потому что он знал, что Кацуки старался ради него. Он замурчал в знак согласия, прежде чем встать, привести себя в порядок и оставить одеяло на кровати, что, скорее всего, даст Кацуки возможность снова уснуть. Шото же приступил к привычной утренней рутине, одолжив дезодорант и расческу своего парня, отметив пару светлых волосков, застрявших между её зубчиков. Вернувшись из ванной, Шото обнаружил, что Кацуки дремлет на кровати в позе морской звезды, но выглядит при этом так, будто вот-вот упадет. Тодороки задумался, а достаточно ли он любезен, чтобы этого не допустить. Да, пожалуй, достаточно, поэтому он ткнул в Кацуки локтем, но в ответ его руки отпихнули. — Ещё пять минут, — это не была просьба, однако в голосе совершенно отсутствовал какой-либо намек на гнев — очевидно, этот Кацуки был куда милее, чем Кацуки Бодрствующий. — Нам нужно в душ, — напомнил он, потому как это было правдой, к тому же, перед сном они в него так и не сходили. Затем он понял, что, возможно, зря потратил дезодорант блондина. — Вместе?! — эти слова определенно привлекли внимание Кацуки, потому что он резко подскочил на кровати и покраснел так сильно, что Шото даже испугался, что парень сейчас потеряет сознание. — Чт… — ох, точно, его слова прозвучали несколько неоднозначно, особенно если учитывать, что накануне они вместе делили постель… Да, он понимал, как именно Кацуки мог прийти к определенным выводам. Хотел ли Шото принять душ вместе? Он не имел этого в виду, конечно же, но теперь эта идея закрепилась в его голове… Не то чтобы они ни разу не видели друг друга голыми: почти все ребята в 1-А так или иначе видели друг друга без одежды, но в данном случае всё было иначе. Теперь они… встречались. Теперь у Шото были все шансы сделать что-нибудь (он не знал, правда, что именно), потому что даже мысль о насквозь промокшем голом Кацуки была довольно возбуждающей. Тодороки был уверен, что теперь и он сам раскраснелся. — Ты бы, м… — он неловко кашлянул в ладонь и отвел взгляд от ярко-красного лица своего собеседника. — Хотел бы принять душ вместе? — Я… — Кацуки провел рукой по своим растрепанным волосам, притворно насупившись, когда поднялся. — Для начала нам стоило бы сходить на чертово свидание. Блондин быстро ретировался, хотя и не выглядел при этом рассерженным, а Шото оставалось лишь согласно кивнуть. -- Урарака изменил название беседы «операция Тодобаку» «первый парень Тодороки <3» Тодороки: как ты узнала, что Кацуки мой первый парень? Урарака: удачное предположение ;) Ашидо: ! Он! назвал! его! Кацуки! Каминари: за это нужно выпить -- Кацуки все ещё не закончил с водными процедурами, тогда как Шото спустился к завтраку, устроившись между Мидорией и Токоями, чтобы съесть свои хлопья. — Я просто говорю, что MCR* никогда не будут так же хороши, как FallOutBoy*, — Возразил Мидория справа от него, листая свой блокнот. На его слова другой студент лишь покачал головой. — Прости, но ты определенно не прав, — Токоями вздохнул; ни один из них не замечал присутствия Шото, но не то чтобы он был против. — Прости, но это не так, — веснушчатый юноша вполне миролюбиво покачал головой, хотя взгляд у него был холодный, а после с улыбкой повернулся к обладателю двойной причуды. — Что думаешь ты, Тодороки-кун? Шото посмотрел на него, как сам надеялся, со смущением, а не так, словно бы у него был запор, и слегка склонил голову. — Понятия не имею, о чем речь. На него посмотрели так, будто бы Шото только что убил семьи своих одноклассников. — Музыкальные группы. Какая твоя любимая? — пояснил Токоями, склонившись над своим тостом. — О, — Шото на секунду задумался, потому как не слишком хорошо был знаком с музыкой. — Группа 1-А, которая играла на музыкальном фестивале, — наконец ответил он, вспомнив Кацуки в футболке и то, как он играл на барабанах — это был и вправду славный денёк. Мидория и Токоями вздохнули и переглянулись между собой так, словно бы подумали об одном и том же, а после вернулись к своему спору. Впрочем, ещё до этого веснушчатый юноша похлопал Шото по плечу, как бы утешая его за дурной музыкальный вкус. Некоторое время он сидел молча, ел свои хлопья и ждал, когда же появится Кацуки и, собственно, накричит на него за эти самые хлопья. Долго ждать ему не пришлось. — Опять это дерьмо?! — рявкнул блондин, будто бы кукурузные хлопья были чем-то вроде личного оскорбления, и как-то неожиданно резко оказался возле стола, уставившись на еду на нём. — Х-хей, Каччан, — нервно поприветствовал Мидория, словно бы он вдруг решил игнорировать свой инстинкт самосохранения. Кацуки тут же уставился на него. — Эй, — мягко протянул Шото, похлопав Кацуки по руке, чтобы привлечь его внимание. — Что не так с хлопьями? В ответ ему последовала восьмиминутная лекция (Шото лично засек время) о том, что сами по себе хлопья в общем-то не так уж плохи, но не в том случае, когда они составляют семьдесят процентов всего, что ты ешь в принципе. Тодороки воспринял это на свой счет, однако, 1) его диета на 60% состояла из зерновых, и 2) он просто обязан был есть что-то из них на завтрак, что значило, что Кацуки просто вредничает. В конце концов, блондину надоело спорить, так что он просто ушел готовить себе завтрак, по пути бормоча себе под нос что-то о том, как он ненавидит утро. — Итак, — тихо начал Мидория, как только они оказались вне пределов слышимости. — Сегодня у вас с Каччаном первое свидание? Он сказал «первое свидание» так, будто бы речь шла о стихийном бедствии, что было с одной стороны совершенно справедливо, но с другой немного раздражало. Шото серьезно кивнул, не особенно беспокоясь, что оно может пройти ужасно, однако испытывая легкую досаду из-за того, что это первое его с Кацуки свидание, что уже делало его неповторимым. — Урарака-сан умоляла сказать ей, куда вы пойдете, — продолжил Изуку, и вот это уже было немного подло — Шото знал, что обладательница гравитационной причуды очень любила слушать о чужих отношениях и также знала, что Мидория с удовольствием поможет ей с информацией. — Конечно, она хочет знать — чтобы она и парочка других ребят могли проследить за нами, — судя по тому, как его друг стремительно покраснел, Шото попал в точку. — Кацуки определенно будет чертовски расстроен, если нас прервут, — заметил Тодороки, в основном чтобы отговорить веснушчатого юношу от помощи остальным одноклассникам в слежке за ними. Мидория обреченно вздохнул, ковыряя сосиски в тарелке, и, кажется, с удовольствием бы вернулся к куда более простому спору о NTR и FallupMan (или как там они назывались) с Токоями, который к этому моменту уже ушел. — Я уверен, что они не стали бы следить за вами на первом свидании, — Изуку попытался улыбнуться чуть дрожащей улыбкой, но Шото с легкостью эту попытку проигнорировал. — Мне не хотелось бы рисковать. Он всего лишь хотел быть уверенным, что их свидание будет идеальным, если бы только это был единственным, о чем стоило беспокоиться. -- Поездка до пейнтбольной площадки, места их свидания, прошла так, как и ожидалось: Кацуки нацепил на себя восемнадцать слоев одежды из-за холодной погоды, а Шото досталась роль очеловеченного обогревателя на всю дорогу до самой вокзальной станции, но, по крайней мере, он мог быть рядом со своим парнем. Они купили билеты на скоростной поезд, и блондин был абсолютно непреклонен в своем желании заплатить за себя, а после сели рядом. — Я чувствую, как на нас пялятся, — пробормотал Кацуки настолько тихо, насколько вообще возможно было. — Хм? — мгновенно отозвался Шото, переводя взгляд на других пассажиров в их вагоне. Насколько он мог судить, никто из пассажиров не обращал на них внимания, поскольку большинство просто-напросто были поглощены своими телефонами или ноутбуками, и едва ли им было хоть какое-то дело до двух подростков в поезде в первом часу субботнего дня. К тому же, ребята выглядели почти неузнаваемо: оба были в шляпах, скрывающих волосы, а Кацуки ещё и шарф натянул до самого носа. Тем не менее, Шото привык доверять своему парню, а потому был настороже, заодно с удовольствием позволил блондину переплести их пальцы и чуть сжать руку Тодороки. Алые глаза Бакуго продолжали оглядывать пассажиров на протяжении следующих двадцати минут, пока ребята добирались до нужной станции и при этом не произносили ни слова. Кацуки казался напряженным и сосредоточенным, и Шото беспокоился, что взволнован он был из-за их свидания. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Тодороки после того, как они вместе сошли с платформы, все ещё держась за руки, и Кацуки уверенно повел их к площадке для пейнтбола. — Я в порядке, — отозвался он без ругательств, что означало, что он определенно был не в себе, изучая карту в своём телефоне. Какое-то время они шли в тишине, и Шото стало немного не по себе. — Ты уверен? — спросил он спокойно, чем внезапно нарушил установившееся молчание, отчего Кацуки едва не выронил свой телефон. — Черт возьми, да, ясно?! — он нахмурился и продолжил идти, однако хватку на руке Шото не ослабил. Шото знал, что он не очень хорош в общении с людьми, потому ему, вероятно, следовало просто оставить Бакуго в покое, но что-то в мысли о том, что Кацуки может держать свои переживания в себе, действительно раздражало Тодороки, и поэтому он остановился. Они все ещё держались за руки, так что блондину тоже пришлось остановиться, что, в свою очередь, вынудило его недовольно обернуться, нетерпеливо постукивая ногой. — Что? — его голос звучал натянуто и твердо, он сощурил глаза от недовольства. На мгновение Шото задумался, стоит ли ему говорить, потому как портить своему парню настроение не хотелось. — Никто не смотрел, — все же произнес он, продолжая стоять на месте. Кацуки наградил его нечитаемым взглядом. — В поезде, — пояснил Шото, — ты думал, что на нас смотрят, но это было не так, плюс нас было достаточно трудно узнать. Шото говорил уверенно, догадываясь, что именно поезд мог послужить причиной недовольства Бакуго. Кажется, он оказался прав, поскольку напряженные плечи Бакуго расслабились, и он втянул воздух с явным облегчением. Шото чуть сжал его руку и они продолжили идти, теперь уже в куда более комфортной тишине. — … сти… — выдохнул блондин, настолько тихо, что можно было подумать, будто он вообще не хотел, чтобы его услышали. — Прости, что ты сказал? — спросил Шото, не сбавляя шаг. — Я… — Кацуки сглотнул и, кажется, вложил все свои силы в то, чтобы сфокусироваться на карте, по которой они следовали. — В поезде я перенервничал и повел себя как полный идиот. — Почему? — спросил Шото, потому как ему действительно было немного любопытно, отчего он даже смутился. Блондин на это лишь невесело рассмеялся. — Это чертовски тупо, — сказал он, тем самым оканчивая разговор. -- Вся та остаточная неловкость от их разговора была окончательно рассеяна, когда они наконец прибыли на место. Кацуки тут же поспешил добиться того, чтобы они оказались в красной команде, и, по правде говоря, это явно было лишь по той причине, что красная краска выглядела относительно похожей на настоящую кровь. Игра, в которую они намеревались сыграть, сводилась к выживанию: двадцать пар вступало в игру, но победить могла лишь одна оставшаяся, но лишь при условии, что партнеры оба оказывались среди выживших. Их противниками выступали в основном такие же подростки, за исключением нескольких человек, которые были чуть старше, однако и им на вид было лишь немногим больше двадцати. Почти все эти люди выглядели довольно доброжелательно, они улыбались и смеялись вместе со своими партнерами, натягивая камуфляжную одежду, которую им выдали, кто-то поправлял ремешки шлема. Все были так беззаботны, все, кроме Кацуки, который выглядел так, будто он вовсе не в игры играть собрался, а шел на войну. Когда он заряжал пистолет, в этой чертовой армейской форме, он выглядел непростительно хорошо. Каким-то немыслимым образом он выглядел так, будто был рожден для этого, в то время как Шото чувствовал себя в своей форме ужасно неловко, а его пистолет казался всего-навсего лишним грузом в его руке. И все же, видя это поразительно привлекательное, напряженное выражение на лице своего парня, он забывал обо всем остальном. — Привет! — поприветствовала бодрая женщина, которая стояла перед всеми игроками, и, судя по всему, она была инструктором или что-то вроде. Её камуфляж идеально контрастировал с её смуглой кожей, а сама она бодро улыбалась ребятам. — Я Айко, и я здесь, чтобы убедиться, что эта игра пройдет гладко, ребятки. Просто сделайте мою работу чуточку проще и будьте внимательны к инструктажу по технике безопасности, пожалуйста! В ответ на её слова последовало несколько кивков и одобрительных возгласов, однако ни один из учеников UA не отреагировал. — Убедитесь, что вы хорошо закрепили свой шлем — это, в общем-то, самая важная деталь. В случае, если вы действительно пострадали, вы можете нажать кнопку на вашем пистолете, и сотрудник придет за вами. Если лес каким-то образом загорится сейчас, в середине ноября, возвращайтесь сюда, к точке старта. И, конечно, никаких причуд, — Последние слова Айко подчеркнула улыбкой. — Тц, хорошо, что мы не используем причуды, иначе мы бы за несколько секунд стерли этих ребят в порошок, — Кацуки ухмыльнулся. Челка немного спадала ему на лоб и делала парня ещё более симпатичным, а это уже, вообще-то, на уровне чего-то запрещенного. — А сейчас перейдем к правилам, — перебила Айко, снова ослепительно улыбаясь. — Выстрелы в туловище или голову «убивают», ну, а когда человек «мертв», он должен вернуться к точке старта. Если ваш партнер «умирает», вы не можете победить, но вам разрешается продолжать стрелять в людей, пока вы не «умрете» или пока не сработает сигнализация, обозначающая, что осталась лишь одна целая живая пара. — Её голос был весел, пока она объясняла правила, прежде чем стальные ворота позади Айко раскрылись, открывая вид на зловеще тёмный лес. — Теперь можете начинать! -- Их стартовой позицией был хорошо укрытый уголок в лесу — небольшая поляна, окруженная высокими деревьями. Они затаились в ожидании сигнала, который должен был бы означать начало игры, между тем Кацуки тщательно сортировал свои боеприпасы — красные шарики с краской. Правда, судя по выражению его лица, казалось, будто бы он имел дело с настоящими пулями. — Слушай сюда, Айсихот, — хрипло произнес Бакуго, не сводя глаз с пистолета. — Мы победим, в противном случае мы больше никогда не сможем показаться людям на глаза. — Почему нет? — спросил Шото, потому что он действительно не вполне понимал ход мыслей блондина. Кацуки закатил глаза и наконец перевел на Тодороки взгляд. — Очевидно, потому что поражение нанесет ущерб нашей репутации. Конечно, да, как же Шото сразу это не понял. Он уже начал подумывать, что пейнтбол был не лучшей идеей для первого свидания. Дело не в том, что он думал, что это недостаточно весело или что-то вроде того, он просто вдруг остро осознал, насколько чертовски неприятно будет для Кацуки, если они всё же проиграют, даже если это всего лишь игра. Продуть обычным гражданским? На самом деле, это действительно звучало не очень приятно, даже для куда менее нацеленного на конкуренцию Тодороки. С другой стороны, если они выиграют, то это здорово поднимет блондину настроение и, что ж, тогда они точно смогут принять душ вместе. Возможно… В это же мгновение прозвучала сирена, которая вывела Тодороки из задумчивости, за нею же последовало и громкое ругательство со стороны Кацуки, и он тут же бросился в бой, как если бы это было настоящее сражение. Шото почти рефлекторно потянулся руками к пистолету, закрепленному на его форме, и оружие легло незнакомым весом в его ладонь, не вызывая никакого трепета. Однако, было всё же что-то будоражащее кровь в самом духе соперничества, что помогло ему сосредоточиться, придало ясности и уверенности — и Шото быстро последовал за парнем, устремившимся дальше в лес. — Нам нужно только снять по одному игроку из каждой пары, чтобы победить, — напомнил Кацуки, у которого жажда крови даже в ухмылке читалась. — Но таким образом мы оставляем в живых всех, кто потенциально может вывести одного из нас из игры; лучше убить всех. — Мы никого не убиваем, — педантично напомнил Тодороки, продолжая бежать за своим парнем. Кацуки был гораздо более подвижен, чем сам Шото, даже не используя причуду. Он тренировал своё тело таким образом, чтобы быть быстрым и проворным, взять хотя бы только его руки — они нуждались в дополнительной силовой тренировке, чтобы противостоять отдаче от взрывов. В то время как блондин легко перепрыгивал через сломанные бревна и прыгал между деревьями, будто лесная нимфа на марафоне, Шото немного отставал, поскольку в свое время недостаточно времени уделял тренировке ног, полагаясь в основном на грубую силу своей причуды, нежели на ловкость. Его руки были достаточно подкачанными, конечно, и у него был достаточно большой запас выносливости, однако он всё равно не мог бежать так же быстро, как его парень. Раздался выстрел. Потом ещё один. — Да, черт возьми! — закричал Кацуки, не останавливаясь. Тодороки посмотрел налево и увидел двух нахмуренных двадцатилетних парней, на груди у которых теперь были красные пятна. — Хорошая работа, — усмехнулся Шото. — Ага, а теперь поторопись! Спустя мгновение в лесу позади них послышался треск. Парни синхронно развернулись и тут же выстрелили в наступавших: выстрел от Кацуки пришелся аккурат между линз защитного шлема девушки, в то время как Шото попал ей в плечо. За этим незамедлительно последовал яростный вопль левее от ребят, откуда к ним, размахивая своим оружием, несся ещё один подросток. Кацуки без промедления выстрелил ему в живот и тот, кто вероятно был партнером девушки, захрипев, сложил ладони в районе пупка. — Четверо есть, тридцать четыре осталось, — Кацуки улыбнулся почти искренне и жестом велел своему парню следовать за ним. Это определенно будет увлекательно. -- Они даже не удивились, когда выиграли. Последняя пара, которую они должны были «убить», как красноречиво выразился блондин, вовсе не была проблемой, потому что ребята застали их целующимися в пещере. Шото, возможно, даже проявил бы к ним немного милосердия, потому как они были явно отвлечены и определенно не собирались становиться проблемой, но вот Кацуки делать этого не собирался, особенно после того, как им пришлось навернуть десять кругов в поисках противников, так что он незамедлительно открыл огонь. Шото даже признал, что их полный удивления визг был довольно забавным. Громкая сирена пронеслась по лесу, и блондин победно вскинул руки вверх. — Как много времени мы потратили? Минут тридцать, пятнадцать — максимум? — спросил Бакуго. Кожа его блестела от пота после бега, несмотря на то, что на улице было довольно прохладно. — Думаю, около четырнадцати, — ответил Шото, помогая двум их последним «жертвам» встать на ноги. Они благодарно улыбнулись ему, а после зыркнули в сторону Кацуки сквозь свои шлемы. Они вернулись на поляну, где стояли другие игроки, перепачканные краской. Некоторые из них были «убиты» ещё до того, как до них добрались Кацуки с Шото, но около тридцати человек были запачканы именно красной краской. — Ну что ж! — Айко радостно подскочила и, сцепив руки, оглядела игроков. — У нас есть команда-победитель! И они управились в рекордно короткие сроки — всего четырнадцать минут двадцать шесть секунд — половина от нашего предыдущего рекорда! Её радостные слова сделали лицо Бакуго ещё более довольным, хотя сквозь шлем трудно было сказать точно. Другие игроки ворчали, пиная ногами землю и бормоча что-то о «глупых детях», «не дали времени толком насладиться игрой» и «если бы у нас был матч-реванш…». Блондин тут же недовольно хмыкнул, и Шото с трудом удержался, чтобы не посмеяться, стягивая с себя слишком тесный шлем. Кацуки последовал его примеру и, увидев наконец его лицо, сияющее от радости победы, Тодороки не смог устоять и притянул его к себе для поцелуя. Бакуго грубо обхватил ладонями его лицо, в то время как Шото потянул его за рубашку ещё ближе к себе. Пара человек издала умиленное «авв». А потом всё пошло наперекосяк. В тот момент, когда Шото отстранился, отмечая легкий румянец на щеках Кацуки, когда тот отвернулся и отвел взгляд, заговорил какой-то парень, весь покрытый алыми пятнами. — Разве это не тот парень, которого похитили?! Его слова заставили Бакуго напрячься, мягкое выражение его лица тут же стало жестче. Он скрестил руки на груди и нахмурился, уставившись в землю. Шото подался к нему, чтобы как-то утешить, но замер из-за обилия голосов. — Этот парень — Бакуго, да? — О, я не узнал его в шлеме! — Теперь понятно, почему он был таким кровожадным. — Неудивительно, что злодеи думали, что смогут с ним поладить. — Боже, наблюдать за сражением Всемогущего с тем злодеем было просто душераздирающе! — Когда моя мама услышала об этом, она начала плакать! — Ага, как и все мы. Они всё продолжали переговариваться, совершенно игнорируя, что Кацуки был прямо рядом с ними и превосходно слышал каждое слово. Юноша выглядел так, будто его раздирало между желанием заорать и взорвать что-нибудь, дым уже начал исходить от его сжатых кулаков. — Кацуки… — начал было Шото, делая шаг в его сторону. Голова Бакуго была склонена вниз, глаза упрямо смотрели в землю, и он сильно дрожал; Шото ощутил, как мороз пробрался к нему под кожу. На лице блондина отражалась паника, зрачки расширились и заколебались в алых радужках, нижняя губа подрагивала. Тихо, так, чтобы никто больше не услышал, Кацуки бормотал себе под нос: — Я ненавижу это, я ненавижу это, я чертовски ненавижу это, почему… почему они не могут… не могут просто… — его обычно громкий и сильный голос надломился, и Шото понятия не имел, что ему делать; он не был хорош в том, чтобы выражать свои эмоции или в том, чтобы утешать других, но он знал, что его сердце было разбито в то же мгновение, как он услышал надломленный голос Кацуки. Неуверенно, решительно игнорируя болтовню их бывших соперников, Тодороки заключил Кацуки в свои объятия и погладил по волосам. Правда, блондин из-за этого жеста, казалось, расстроился только сильнее, и Шото наградил присутствующих убийственным взглядом. Они, кажется, начали вспоминать его со спортивного фестиваля или узнавали в нем сына Старателя (что совсем не улучшило настроения Тодороки), вздрогнули и немного успокоились, особенно когда заметили, как Кацуки прижался к его груди. — Э-э-эм… — неловко произнесла Айко, рукой откидывая назад свои тёмные волосы. — Вы все… эм… можете идти. -- К тому времени, как они добрались до вокзала, Кацуки достаточно успокоился, чтобы вырваться из объятий. Теперь он стоял, хмуро глядя на платформу, все ещё сжимая руки в кулаки, а его тело все ещё мелко подрагивало, но Шото старался игнорировать это. Лицо блондина покраснело и стало влажным из-за слёз, которые он яростно пытался вытереть, глаза налились кровью и смотрели куда угодно, но только не в сторону Тодороки, который все ещё понятия не имел, что нужно делать. Объятия не сработали — во всяком случае, лучше от них Кацуки явно не стало, но Шото не думал, что просто оставить ситуацию как есть — это хорошая идея. — Ка… — начал он нерешительно, его голос звучал тише обычного. — Не надо, — коротко бросил Кацуки, ещё крепче сжимая кулаки. Это должно было быть больно. Тем не менее, Шото подчинился и всю оставшуюся дорогу обратно они провели в молчании, пусть и тихой поездку назвать было трудно: рядом кричал младенец, и на своих местах постоянно болтали взрослые — однако даже шум нисколько не убавлял тревоги от того, насколько тихим был Бакуго. В конечном итоге они добрались до общежития, оба невероятно напряженные и идущие на приличном расстоянии друг от друга. Как только они вошли внутрь, Кацуки бросился наверх, оставив Шото на милость их нетерпеливых одноклассников, которые ещё не успели заметить гнетущей атмосферы, которая грозила задушить Шото и ухудшалась с каждой минутой, пока он думал о том, как сильно был расстроен Кацуки. — Вы рановато что-то! — Урарака возбужденно улыбнулась и, откинувшись на спинку кресла, посмотрела на юношу вверх ногами. — Ты должен нам всё рассказать! Шото вздохнул, бросил сумку у двери и поплелся в гостиную. Очевидно, его меланхоличное состояние было слишком ощутимым, потому что улыбки одноклассников заметно померкли и сменились обеспокоенными выражениями. Тодороки позволил себе усесться прямо на кофейный столик, чтобы оказаться лицом к лицу с остальными ребятами, и на этот раз Иида даже не стал читать лекцию о том, что неприлично сидеть на столах. — Милый… — пробормотала Ашидо, потирая предплечье Тодороки. Это нисколько ему не помогло избавиться от чувства неправильности, однако это все же было довольно мило со стороны одноклассницы. — Что-то пошло не так? — вмешался Киришима, подавшись вперед с дивана. — Бакубро упрям, но вряд ли небольшая неприятность может заставить его расстаться с тобой, я уверен! — Не небольшая, и это не моя вина, — Раздраженно отозвался Тодороки, разминая руки. — Бакуго-кун всё испортил? Ты же знаешь, тебе не обязательно оставаться с ним… — начала было Хагакуре, и её тон выдавал искреннее беспокойство. — Он тоже не виноват, — быстро прервал её Шото, потому что он точно не собирался обвинять Кацуки в том, что он был невероятно расстроен. Нет, это была та глупая кучка пейнтболистов, из-за которых их свидание закончилось катастрофой. — Агх. Он застонал, что было, вообще-то, не в его характере, и раздраженно потер ладонями лицо. Его одноклассники переглянулись, будто бы общаясь телепатически, и пытались понять, что же пошло не так, прежде чем снова обратили свои взгляды на Шото. — Тодороки-кун, — сурово начал Иида, размахивая руками для пущего эффекта. — Если случилось что-то, из-за чего вы с Бакуго-куном расстроены, вам следует немедленно пойти и поговорить об этом. — Точняк! — тут же поддержал его Каминари, вскинул вверх кулак. — Каччан же привык к тому же, чтобы говорить всё в лоб. Глубоко вздохнув и сцепив руки в замок, Шото украдкой бросил взгляд в сторону лестницы. Ребята были правы — раз уж даже Иида с Каминари сошлись в одном мнении, следует к ним прислушаться. Собрав всю свою уверенность и все свои социальные навыки (возможно, в основном первое и совсем немного второго), он встал и направился на верхний этаж. Радостные возгласы его одноклассников подтолкнули его вперед, убедив, что он со всем справится. -- Он не мог этого сделать. Шото стоял возле комнаты своего парня, подняв кулак, чтобы постучать, и понял, что просто не может. Кацуки может не захотеть его видеть, а если и захочет, то, вероятно, будет разочарован беспомощными попытками Шото утешить его. Скорее всего, Тодороки так и не решился бы войти, если бы не услышал яростную ругань из-за двери, состоящую в основном из-за выкриков «Дерьмо!». Шото тут же вошел, чтобы убедиться, что всё в порядке. Его взору предстал скачущий на одной ноге Кацуки, который держался за другую ногу рукой. Резко открывшаяся дверь, наверное, напугала его, и Бакуго начал заваливаться на пол, однако Шото успел поймать его прежде, чем парень успел упасть. — Какого хера ты здесь делаешь? — зарычал Бакуго, отворачиваясь от Шото и скрестив руки на груди. — Я услышал, как ты ругаешься, и подумал, что, может быть, что-то случилось, — честно ответил Тодороки, и блондин зло рассмеялся. — Что?! Бедный беспомощный Кацуки нуждался в тебе, ожидая помощи?! Отвали! Я просто ушиб палец на ноге, идиот, — Бакуго не переставал огрызаться, и в его голосе слышался гнев, который был вызван не иначе, как болью. Шото глубоко вздохнул. — Я знаю, что ты расстроен, но ты не можешь вымещать это на мне, — напряженность в теле Кацуки чуть поубавилась. — Я даже не могу попытаться помочь тебе, если ты не позволишь мне. — Мне не нужна твоя грёбаная… — Кацуки остановился прежде чем закончил фразу, а затем повернулся к Шото с раскрасневшимся лицом, на котором болезненная гримаса боролась с самоуверенной усмешкой. — Блять! Это так тупо. Он по-детски топнул ногой, на что Шото даже внимания не обратил — его внимание было приковано к глазам Кацуки, в которых застыли непролитые слёзы. — Кацуки… — нежно произнес он, и теперь уже блондин позволил ему обнять себя, а затем Шото отнес его к кровати. Как только они оба сели, Бакуго вцепился в его рубашку, а Тодороки стал поглаживать его спину, надеясь, что это будет хорошим жестом поддержки. Он услышал, как Кацуки сглотнул и всхлипнул, стараясь не заплакать. — Пожалуйста, не бросай меня, — попросил он слабым голосом, не поднимая глаз от того места, где он уткнулся лицом в грудь Шото. Тот на мгновение перестал двигать руками, в то же мгновение Шото оттолкнули. — Чт… — Тодороки заметил испуганный взгляд его парня, который тут же отвернулся. — Или как хочешь, в любом случае, мне насрать. — Я… — он потянул Кацуки к себе, пока парень не оказался практически на коленях Шото, и тогда он нежно обхватил лицо блондина ладонями. — Я не собираюсь расставаться с тобой. Его слова звучали обещанием, потому что как иначе? Он действительно, по-настоящему беспокоился о парне напротив, и одно неудачное свидание точно не могло этого изменить. — С чего ты решил вообще? — мягко спросил Шото, не давая блондину отвести взгляд. — Я… я просто… — он прерывисто вздохнул и немного выпрямился. — В дурацком поезде я вел себя странно, потому что думал, что какой-нибудь придурок узнает меня и напомнит, что я был грёбаным неудачником, которого похитили, и это заставит тебя чувствовать себя неловко, потому что я не должен быть чертовым слабаком, я… Шото не дал ему перевести дыхание, перебивая: — Ты не… — Но потом, — Кацуки продолжил, несмотря на попытки Шото его прервать, — я думал, что всё будет хорошо, и мы сможем повеселиться в пейнтбольном клубе, и я не был бы сраным неудачником на этот раз. И… и они… они узнали меня, и я даже не смог сдержаться, когда только и делали, что болтали всякое дерьмо, которое не должно было так зацепить меня, но именно это и произошло. Потому что ты был там, и всё, о чем я мог думать, это то, что был сраным жалким плаксой, и ты, должно быть, думал, что я придурок. Ты… ты прошел через гораздо худшее за всю свою жизнь, а я сломался после трёх секунд бесполезного трёпа, хотя они просто говорили факты, — Кацуки почти не плакал, когда говорил, видимо, уже достаточно обезвоженный к этому моменту, однако слезинки ещё иногда стекали по его щекам. Шото осторожно смахнул влагу с его лица, с досадой думая о том, что ему следовало бы заморозить всех этих идиотов в пейнтбольном клубе уже за то, что они заставили Кацуки так себя чувствовать. Блондин замолчал, закусив нижнюю губу. — Ты не был глуп или слаб, Кацуки, — заверил его Шото, мягко толкнув, когда тот начал порываться возразить. — И я определенно не думаю, что ты всё, что ты сказал — правда, ясно? Я знаю, я… Не очень хорош во всём этом. Ну, в утешении… — блондин резко фыркнул и Шото чуть усмехнулся. — Но я не хочу, чтобы ты боялся. Что я порву с тобой только из-за того, что ты расстроился. Он так долго ждал ответа от Кацуки, что уже начал беспокоиться, что наговорил лишнего. Но чуть позже, так мягко, что Шото и не заметил бы, будь их лица на расстоянии чуть большем, блондин кивнул. — Хорошо. -- Они свернулись одним клубочком на кровати спустя какое-то время, постепенно погружаясь в сон, переплетя конечности. Из-за того, что они задремали около пяти часов вечера и позже проснулись в начале одиннадцатого, оба чувствовали себя немного дерьмово. — Серьезно?! Это же, блять, испортит мне режим сна! — пожаловался Кацуки, и его голос все ещё звучал немного сипло из-за слёз, но, по крайней мере, к нему вернулся прежний запал. — Это всё твоя вина, Половинчатый! Шото только глаза закатил. — И в чем же именно я виноват? — В том! — блондин на мгновение замолчал, обдумывая ответ, прежде чем обвиняюще ткнуть пальцем в нос Тодороки. — Ты чертовски удобный, и вообще это всё из-за твоего тёплого тела. — Нет, — промурлыкал Шото и изобразил задумчивость. — Я думаю, что это твоя вина, потому что… ты так мило дышишь даже во сне — это была практически колыбельная. — Я не милый! — Я сказал, что твоё дыхание звучало мило, а не что ты милый, но теперь, когда ты упомянул об этом… -- Чуть позже они решили спуститься вниз, чтобы поесть, потому что днём они как-то упустили эту необходимость, да и у них обоих урчали животы. Пока они стояли в лифте, мягко переплетя пальцы и чуть улыбаясь друг другу, Шото думал о том, что они безоговорочно со всем справятся. Потому что, глядя в яркие глаза своего парня, разве можно было думать о чем-то, кроме их идеального будущего?
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.