Хочу видеть тебя чаще

      [1] – Господин, завтра мы прибудем в Хэцзян. Наш путь там завершится? – адепт в белоснежном одеянии Ордена Гусу Лань подошёл бесшумно.       – Нет, – Лань Сичэнь покачал головой, – мы задержимся в гостях у Главы Ордена Не на ночь, а после отправимся дальше.       Они уже четыре дня были в пути – сопровождали заклинателей на поля сражений. Сейчас их путь лежал в перевалочный пункт армии сопротивления в Хэцзян. Здесь после победы над войсками старшего сына Вэнь Жоханя, Вэнь Сюя, Орден Цинхэ Не основал постоянный лагерь.       Заклинатели войск сопротивления часто курсировали между армиями и захваченными территориями, заменяли павших товарищей, улаживали дела мирных жителей, попавших в пекло сражений военной кампании. Многих из них сопровождал отряд адептов Облачных Глубин во главе с Цзэу Цзюнем. Лань Сичэнь был постоянно на ногах и почти всё время в дороге. По этой причине, если выдавалась свободная минута, он стремился дать своим людям и себе короткий отдых.       На исходе следующего дня пути они вошли в городок Хэцзян. Поселению сильно досталось – следы разрушения были заметны во многих местах. Однако общее настроение жителей отражалось на лицах пусть слабыми, но всё же улыбками и светом надежды в глазах. Присутствие в городе армии Не Минцзюэ вселяло во многих уверенность в завтрашний день.       Военный лагерь располагался на окраине Хэцзян, на территории самого большого земельного участка в округе. Солидных размеров поместье с ухоженным плодовым садом раньше принадлежало семье высокопоставленного чиновника из свиты князя провинции. Однако год назад в Хэцзян пришёл Орден Цишань Вэнь. Вэнь Сюй вёл войска. В первый же день они истребили местный орден заклинателей за неповиновение воле Верховного Ордена. Боясь навлечь на городок ещё бо́льшие бе́ды, тот самый высокопоставленный чиновник пригласил старшего сына Вэнь Жоханя к себе на постой, встретил как дорогого гостя, ни в чём не отказал. Он не отказался даже безвозмездно подарить это самое поместье, собственные родовые владения, Ордену Цишань Вэнь. Насколько столь ценный дар был сделан искренне, оставалось только гадать, ведь очень скоро чиновник и вся его семья без вести пропали. Вэнь Сюй же с комфортом расположился в комнатах своего нового приобретения.       Но скоро началась война, получившая громкое название Аннигиляция Солнца. Орден Цинхэ Не возглавил заклинателей, желающих положить конец деспотичной гегемонии, а, проще, самодурству, Ордена Цишань Вэнь. В битве на безымянном хребте в Хэцзяне Вэнь Сюй потерпел поражение, более того, расстался с жизнью. С тех пор Не Минцзюэ по праву победителя поселился в многострадальном поместье, даже основал здесь полноценную военную базу и перевалочный пункт для любого заклинателя, разделяющего идеи сопротивления. Сейчас, в вечернем мраке города Хэцзян, тёплый свет окон поместья будто приглашал путников забыть на время о тяготах ежедневных забот и отдохнуть.       Лань Сичэнь позволил губам расплыться в светлой улыбке, предвкушая приятную компанию давнего друга. Как и ожидалось, Не Минцюэ встретил его на крыльце, провёл в просторную и залитую огнями залу, где уже сидели несколько других заклинателей.       На линиях фронта не находилось места особым церемониям, и каждый человек работал за шестерых, поэтому после пары приветственных фраз они без промедления приступили к ужину. Только утолив первый голод, заклинатели возобновили беседу.       – Где же твой замечательный помощник, Минцзюэ-сюн, – спросил Лань Сичэнь, обводя взглядом зал.       Расторопный и ответственный юноша, Мэн Яо, практически с самого начала военной кампании против Ордена Цишань Вэнь всюду сопровождал Не Минцзюэ. Глава Ордена Не возвысил обычного бродячего заклинателя до личного помощника за его усердие, прилежание и исполнительность. Однако ни для кого не было секретом, кем на самом деле являлся этот сравнительно невысокий, светлокожий и темноволосый юноша с мягкими, приятными взгляду чертами лица.       Мэн Яо был плодом фривольного поведения Главы Ордена Ланьлин Цзинь, Цзинь Гуаншаня. Внебрачный ребёнок от знаменитой на весь Юньмэн жрицы любви, Мэн Яо не был обласкан отцом только потому, что этот самый отец не желал знать о его существовании. Много трудностей пришлось перенести на своих юношеских неокрепших плечах Мэн Яо. Но все они меркли перед непрекращающимися насмешками в обществе заклинателей. Побасенки о «веселых приключениях Цзинь Гуаншаня» всегда с радостью подхватывали в народе, и Мэн Яо, как живое доказательство любвеобильности Главы Ордена Ланьлин Цзинь, очень часто играл в подобных историях главную роль.       Не Минцзюэ никогда не обращал внимания на подобные сплетни – он ценил людей по их делам. Мэн Яо же, если и испытывал праведный гнев на злые языки, лишённые костей, никогда ни словом, ни взглядом не выражал своего недовольства. Лань Сичэню нравился отзывчивый юноша. Истории о Мэн Яо, оказывающем помощь простым людям, попавшим в беду по вине войны в мире заклинателей, доходили даже до его ушей.       Они встречались при каждом визите Лань Сичэня в Хэцзян. Мэн Яо при Не Минцзюэ не только участвовал в сражениях, но и выполнял повседневные мелкие поручения, наподобие обслуживания гостей. По этой причине, не увидев юношу в зале, Лань Сичэнь невольно забеспокоился о его судьбе. Всё же война не знает жалости.       – Мэн Яо? Я отправил его с поручением в Цинхэ. Вскоре он должен вернуться, – отозвался Не Минцзюэ, опустошая чашу с чаем.       – Хорошо, – Лань Сичэнь почувствовал облегчение. Его безупречно красивое лицо осветилось мягкой улыбкой.       Не Минцзюэ не принадлежал к числу любителей праздных разговоров, но в присутствии Лань Сичэня он всегда несколько смягчался:       – Ты к нам надолго?       – Минцзюэ-сюн, я переночую в твоем лагере, а на следующее утро отправлюсь дальше, в Цзянлин, – Лань Сичэнь пригубил чай и позволил себе чуть расслабиться. Нахождение в обществе Не Минцзюэ дарило ощущение комфорта и безопасности.       – А что там такое? – чуть нахмурился Глава Ордена Не. – Надзирательный пункт Ордена Вэнь разорён, насколько я знаю.       Лань Сичэнь кивнул, подтверждая информацию друга:       – Я получил письмо с просьбой о помощи от старосты деревни рядом с тем Надзирательным пунктом. Мирные жители напуганы: они просят зачистить территорию от тёмных сущностей.       Рассказывая о своей задаче, он перевёл взгляд на крупное настенное панно с изображением заката над лотосовым прудом.       – Но ведь твой брат и юный Глава Ордена Цзян недавно побывали в тех краях. Вряд ли Лань Ванцзи ушёл оттуда, предварительно не проверив всё, – Не Минцзюэ неопределённо хмыкнул и пожал плечами. Он был уверен, что простые обыватели, как обычно, преувеличивают.       Глава какого-то клана подал голос из зала:       – Глава Ордена Не, возможно, слухи ещё не достигли вас. В том регионе в последнее время довольно часто встречаются ходячие мертвецы и духи.       – Даже если и так, уверен, у Сичэня не отнимет много времени всё проверить и развеять страхи местных, – Не Минцзюэ высказался ровно и однозначно, прекращая всякие возможные и невозможные сплетни за столом.       – Ты переоцениваешь мои силы, – Лань Сичэню безумно шла улыбка.       Вновь тот же голос воодушевлённо изрёк:       – Все всяких сомнений, если уж Цзэу Цзюнь взялся за дело, оно будет завершено наилучшим образом в кратчайшие сроки.       Беседа в зале вновь вернулась к военным действиям на фронтах. Однако Лань Сичэнь в обсуждении не участвовал. Он всё смотрел на настенное панно и даже, казалось, дышал через раз.       – Приятное полотно, – наконец заметил Не Минцзюэ, привлекая к себе внимание друга, – но не более того. Что ты там рассматриваешь столь внимательно? Из-под твоей кисти картины выходят намного более живыми.       Глава Ордена Не никак не мог взять в толк, почему Лань Сичэнь, прибывший погостить у него, всё внимание уделяет какой-то не слишком качественной мазне на стене.       – Лотосы очень красивые, – голос Лань Сичэня прозвучал как-то тягуче, словно он был погружён в собственные мысли и не желал покидать их.       – Лотосы? – переспросил Не Минцзюэ и бросил скептический взгляд на бело-розовые цветы.       Те, действительно, выглядели неплохо. Даже капельки воды на широких листьях словно переливались в лучах малинового заката.       – И правда, сияют, будто щечки юной девы, – Не Минцзюэ удовлетворённо осклабился.       В ответ по залу прокатился негромкий хохот. Война была в самом разгаре, а потому многие давно уже не видели собственных жён и возлюбленных. Мужчины, устремив взгляд на панно с лотосами, почувствовали, как сильно им не хватает женской ласки.       «Да, румянец прекрасной девы – очень красивый оттенок кожи», – перед внутренним взором Лань Сичэня тут же вспыхнуло притягательное молодое лицо с порабощающими глубинами серебряных глаз. В этот момент он осознал себя крайне смущённым, но не своими мыслями, ему показалось, что он прилюдно обнажил чувства, раскрыл секрет собственного сердца. Однако, оглядев зал и убедившись, что никто не смотрит в его сторону, Лань Сичэнь успокоился. Лучистый образ Вэй Юнру всё ещё принадлежал только ему.       Вскоре Лань Сичэнь и остальные разошлись по гостевым комнатам, коих в поместье оказалось в достатке.       Не Минцзюэ вернулся в свои покои и, прихватив с собой длинную саблю, направился в комнаты Лань Сичэня. Друга он застал с кистью в руках.       Лань Сичэнь с упоением водил кистью по листу бумаги. Несколько миниатюрных склянок с красками стояли перед ним.        – А я всё гадал, что же с тобой сегодня происходит? – Не Минцзюэ довольно хмыкнул и пристроился на стуле напротив друга, с интересом наблюдая, как из-под умелой кисти, словно по волшебству, на белом листе бумаги проступают сперва неясные, но позднее вполне узнаваемые образы. – Это же воспитанница Цзян Фэнмяня, прежнего Главы Ордена Цзян, Вэй Юнру, кажется?       Лань Сичэнь молча кивнул. Подобное поведение – не ответить на слова друга – он позволял себе только в моменты максимальной концентрации. Не Минцзюэ давно научился уважать его личное пространство, потому новых вопросов задавать не стал.       Рисунок перед Лань Сичэнем запечатлел двоих в минуту душевной близости на берегу тихого озера. Лоб темноволосого мужчины опоясывала белая лента Ордена Гусу Лань, а белые же ниспадающие одежды выдавали в нём заклинателя. Хотя лицо мужчины до сих пор не было нарисовано, сомневаться не приходилось: Лань Сичэнь изобразил самого себя. Образ девушки рядом с ним также показался Не Минцзюэ знакомым. Не сразу, но он всё же узнал в тонкой фигурке, облачённой в пурпурное платье, Вэй Юнру. Та будто-то бы спала, доверчиво прикорнув на коленях мужчины. Её длинные тёмные волосы пологом накрывали гибкую спину.       От небольшой зарисовки веяло такой теплотой и негой, что Не Минцзюэ показалось, будто он невольно подглядывает за свиданием любовников. Видимо по этой причине он ощутил некоторый дискомфорт – захотелось сменить тему, выдернуть Лань Сичэня из его грёз в реальный мир. Не Минцзюэ положил на стол руку с зажатой саблей, принесённой им из спальни.       Звучное бряцанье оружия привело Лань Сичэня в чувства. Он поднял чуть потемневший взгляд о картины и улыбнулся:       – Сабля Хуайсана?       Не Минцзюэ всё ещё было не по себе – он повёл плечами, сбрасывая непонятно откуда взявшееся напряжение, и ответил:       – Я знаю, что в Облачных Глубинах он в безопасности, но, тем не менее, ему нельзя забывать об учёбе. Попроси своих людей погонять его в свободное время. В следующий раз я проверю его владение оружием и знание заклинаний.       – Хуайсан отлынивал от занятий, прикрываясь тем, что забыл свою саблю дома. Теперь же у него не останется отговорок, – Лань Сичэнь убрал саблю Не Хуайсана в свой рукав. – С другой стороны, в упражнениях с тешанем он достиг значительных успехов.       Не Минцзюэ резко вскинулся и недовольно хватил раскрытой ладонью по столешнице:       – Это не больше, чем игрушка!       – Вполне возможно, Минцзюэ-сюн, однако с боевым веером твой брат не расстаётся, в то время как от занятий с вашим родовым оружием бежит, как от огня, – прозорливо заметил Лань Сичэнь.       Не Минцзюэ насупился ещё больше:       – Он просто непутёвый мальчишка без тени понимания, что такое дисциплина!       – И этому его состоянию во многом поспособствовала любовь близких, – тут же подхватил его фразу Лань Сичэнь, мягко, но весьма прозрачно указывая другу на то, что тот совершенно избаловал младшего брата.       Однако что ещё оставалось делать Не Минцзюэ, заменившему Хуайсану отца и мать? Конечно же, слепо любить такого нежного и доверчивого мальчика, оберегать от проблем взрослого мира и баловать. Не Минцзюэ прекрасно понимал, что потворствует капризам брата, но ничего с собой поделать не мог. Когда же мальчик превратился в юношу, поздно уже было приучать его к дисциплине. Насмешка над самим собой искривила черты лица Главы Ордена Не.       Лань Сичэнь и Не Минцзюэ ещё долгое время общались между собой, иногда на серьезные темы, а иногда об обычных пустяках. Их разговор лился плавно, без барьеров, и принял более раскованный характер, чем во время пребывания в общей зале. «Живых» тем, вроде откровенной симпатии Лань Сичэня к воспитаннице Ордена Юньмэн Цзян и нежелания Не Хуайсана осваивать родовое оружие, они больше не касались. Луна высоко поднялась над горизонтом, когда Лань Сичэнь проводил друга, пожелав тому спокойной ночи.       В голове Лань Сичэня было абсолютно пусто – ни одна мысль не задерживалась дольше, чем на краткий миг, а те, что всё же каким-то образом осознавались молодым Главой Ордена Гусу Лань, касались заученного с детства и вошедшего в привычку распорядка дня. Отчего-то сейчас Лань Сичэню очень не хотелось соблюдать свой обычный вечерний ритуал.       Тело ломило усталостью бесконечной дороги, разум тихонько постанывал от количества жизненно важной информации, а взгляд сам собой возвращался к тонкой фигурке в пурпурных одеждах на белом листе бумаги.       Лань Сичэнь мягко коснулся нарисованного образа. Краска не высохла – он тут же почувствовал влагу на кончиках собственных пальцев. Лань Сичэнь заворожённо уставился на испачканную ладонь, сейчас девушка показалась ему немного ближе.       – Юнру, – он произнёс это имя на выдохе и почувствовал, как вибрации звука прошлись лаской по небу и гортани. Терпкая сладость разлилась на языке.       Необычные ощущения немного привели в чувства, он встряхнул головой и направился к столику для умывания.       Он не дошёл.       Блуждающий по комнате в поисках тени девушки взгляд остановился на лежанке с мягкой периной, что обещала отдых уставшему телу. Перед тем, как сонно сомкнуть веки, Лань Сичэнь осознал себя лежащим поперёк лежанки в полном облачении, даже лобная лента не ослабила свой захват.                            Ему привиделся пруд, покрытый лотосами, и розовый закат, а ещё румянец на тонкой белой коже и бурлящее энергией серебро глаз. Девушка во сне ласково улыбалась. От этой улыбки щемило сердце невысказанными, невыраженными чувствами. Они поглощали разум Лань Сичэня, затапливали сознание и никак не могли найти выход. Во сне он вновь и вновь целовал точёные пальчики девушки, но, отчего-то не мог произнести ни слова.       Внезапно всё закончилось. Лань Сичэня словно вытолкнуло из сонной иллюзии. Он снова увидел себя распростёртым на широкой лежанке в комнате поместья в Хэцзян. Из груди вырвался разочарованный вздох: «Лучше бы мне остаться в сладком сне, вместе с Юнру».       Лань Сичэнь вновь прикрыл глаза, желая поскорее вернуться на берег пруда к девушке, однако тихий стук в дверь помешал его планам.       «Кто мог прийти так поздно?» – озадачился Лань Сичэнь, оглядывая комнату в поисках своего меча. Он был невнимателен, позволил себе слишком расслабиться: Шоюэ остался лежать на столе. Лань Сичэнь чуть нахмурился, ругая себя, и собрался подняться.       В этот момент гостю за дверью, по всей видимости, надоело ждать. Створка медленно скользнула в сторону.       – Юнру? – опешивший Лань Сичэнь забыл, как дышать.       Девушка в белоснежной мантии с плывущими по вороту и подолу облаками уверенно пересекла комнату и остановилась в шаге от него.       Лань Сичэнь только сейчас осознал, что всё ещё полулежит на кровати.       – Как вы здесь оказались, Юнру? Когда приехали? – Лань Сичэнь совершенно потерялся в своей радости.       Он резко сел на лежанке, следом почти вскочил на ноги, однако маленькая ладошка мягко удержала его на месте.       – Юнру, как же замечательно, что мы смогли встретиться! Мне безумно не хватало вашей компании! Наша последняя встреча на Собрании Кланов была совсем недолгой! – он зачастил. Никак не верилось, что Вэй Юнру снова рядом, что он может видеть её.       Однако что-то во всей этой ситуации настораживало и неприятно кололось сомнениями. Юнру просто не могла сейчас находиться в Хэцзяне! Она со своим названным братом сейчас восстанавливает Орден Юньмэн Цзян в тренировочном лагере Чунъян! Цзян Ваньинь два дня назад писал ему о степени готовности его армии.       Но! НО! Вот она, Вэй Юнру, та, которая занимала его мысли в те краткие периоды, когда не надо было думать о военной кампании сопротивления, прямо перед ним, в его спальне!       Счастливая улыбка осветила лицо молодого мужчины – даже если усталость и собственные мечты сыграли с ним злую шутку, он рад поддаться ей.       Его губы выдохнули имя «Юнру», а рука накрыла узкую ладошку на своей груди.       – Отчего ты[2] так долго спишь, Сичэнь? Неужели не ждал меня? Или заботы твои столь серьёзны, что даже моё появление неспособно развеять твою усталость? – тихий голос девушки обволакивал, утягивал за собой.       – Юнру, моя Юнру, я жажду видеть тебя рядом каждое мгновение. Не веришь? Что же, послушай, как бьётся моё сердце, – Лань Сичэнь чуть переместил ладонь Юнру влево, туда, где сильно, гулко и несколько быстрее положенного отбивало свой ритм сердце.       Юнру устремила долгий взгляд на собственную ладонь, прижатую к груди мужчины, чуть прикусила губу и склонила голову к плечу, как делала обычно в задумчивости. Длинная тёмная прядь волос тут же выпала из нехитрой причёски девушки.       Лань Сичэнь почти не осознавая собственные действия потянулся к её лицу, мазнул кончиками пальцев по щеке, подцепил непослушный локон и заправил за ухо, в точности так, как хотелось сделать тогда, на Собрании Кланов в Гусу. В тот момент ему помешали, сейчас же девушка от мимолётной ласки довольно вздохнула.       «Вот оно что», – разгадал загадку Лань Сичэнь, заглянул в глаза своей гостьи и спросил:       – Юнру, ты же мне снишься?       – Мгм, – почти мурлыкнула та, вглядываясь в глубину прекрасных глаз цвета чёрного чая.       Пусть это и была всего лишь иллюзия, Лань Сичэнь не расстроился. Его губы сложились в мягкую улыбку.       – Хорошо. Раз это мой сон, значит, ты останешься со мной.       Юнру не ответила, только открыто и как-то очень нежно улыбнулась ему.       Лань Сичэнь не переставал удивляться собственной реакции на эту девушку. От её улыбки у него вновь перехватило дыхание, а сердце на мгновение подскочило к горлу и стремительно ухнуло вниз.       Подобные ощущения выбивали из привычной колеи, но дарили ни с чем не сравнимое чувство приятной зависимости. Этой светлой улыбки и мягкого серебра глаз ему всегда будет мало. Их хочется поймать, удержать, спрятать и оставить только для себя, чтобы ни одна живая душа, кроме него, не смела любоваться ими.       Преодолеть расстояние между ними оказалось очень легко. Лань Сичэнь подался вперёд, нежно коснулся рукой губ девушки, очертил их мягкий контур. Медленно, очень медленно он поднёс согретые её дыханием пальцы к своему лицу. Тепло Юнру опалило губы, те моментально зачесались, требуя добавки. Однако след, оставленный Юнру на его руке, уже развеялся. Не в силах преодолеть собственные желания Лань Сичэнь мучительно долгим взглядом впился в улыбку девушки. «Мало, этого мало!» – кричало его сознание, подталкивая приблизиться ещё немного, сцеловать такую изумительно притягательную улыбку с этих нежных губ.       Внезапно Лань Сичэнь ощутил, как тонкая ладошка легла ему на плечо, скользнула выше и почти случайно коснулась открытой кожи шеи. Сердце молодого мужчины попустило удар, а после пустилось вскачь с такой скоростью, будто он только что пробежал не меньше десяти ли. Сопротивляться искушению было невозможно: Лань Сичэнь подхватил девушку под локоть и притянул ближе.       – Сичэнь! – Юнру удивлённо охнула и не удержалась на ногах. Её колени коснулись перины лежанки. В таком положении она едва могла удерживать равновесие.       Лань Сичэнь приблизил своё лицо на расстояние одного дыхания от желанных губ девушки:       – Юнру, я хочу коснуться тебя.       Её глаза ярко полыхнули:       – Сичэнь, это сон…       Лань Сичэнь не дал ей закончить фразу. В этот момент ничего не имело большего значения, чем факт её присутствия рядом. Вэй Юнру сейчас с ним! Поэтому, шепнув «Неважно», Лань Сичэнь накрыл её губы своими. Юнру тихонько вздохнула и прикрыла серебристые глаза в блаженстве. Этого было достаточно, чтобы у Лань Сичэня отказал здравый смысл. До этого момента ему с большим трудом удавалось сдерживать свои желания. Однако мгновенный отклик девушки на ласку моментально вымел из сознания всё множество правил Ордена Гусу Лань и заветов его предков.       Лань Сичэнь упивался поцелуем, сминая губы Юнру, почти причиняя боль. Он притянул девушку на кровать, почти усадил верхом на свои колени. Вот так, совсем близко друг к другу поцелуй стал ещё слаще. Лань Сичэнь мягко раздвинул нежные губы девушки, скользнул языком внутрь. Юнру ответила тихим довольным стоном, от которого по спине Лань Сичэня пронеслась волна приятной дрожи.       Оторваться от Юнру было для него невозможно. Ни одна черта любимого лица не осталась без внимания. Медленными, тягучими поцелуями он покрыл лицо девушки и вновь приник к губам. Лань Сичэнь чувствовал себя измученным жаждой странником, наконец, нашедшим колодец. Юнру же довольно улыбнулась, обвила шею молодого мужчины руками и прижалась теснее. Этот новый поцелуй длился невозможно долго: до тех пор, пока дыхание обоих не сбилось окончательно, а в голове не зазвучал набатом ритм сердца.       Лань Сичэнь скользнул губами по стройной шее девушки и почувствовал, как она трепещет в его руках:       – Юнру… нет, Аи. – Он наслаждался звучанием её первого имени. Благозвучием и значением оно ласкало слух. – Аи, моя Аи-эр[3]… ты потрясающая, такая красивая…       Юнру тихонько рассмеялась, серебро её глаз искрилось блаженством:       – Это мои слова. Отнюдь не я здесь являюсь совершенством, мой дорогой «Первый нефрит клана Лань».       Она нежно коснулась его лица сперва пальцами, а после так же, как прежде он, поцелуями. Её губы в ласке скользнули по точёным скулам, оставили поцелуи на прикрытых веках мужчины, точке между бровей. Поцеловать высокий чистый лоб мужчины ей помешала белая лента с плывущими облаками. Юнру рассматривала налобное украшение столь внимательно, что у Лань Сичэня перебило дыхание предвкушением. Ему внезапно очень захотелось, чтобы девушка ослабила узел и стянула ленту прочь. Однако Юнру молча склонилась к нему и поцеловала шёлковую полоску. Её губы не задержались здесь надолго – скользнули вниз вдоль аккуратного носа.       – Аи-эр, моя лента, она… – начал было Лань Сичэнь, однако тонкий пальчик Юнру, прижатый к его губам, не позволил ему закончить.       Лицо девушки осветилось улыбкой, а губы приблизились, прося поцелуя. И снова Лань Сичэнь позабыл обо всём. Он потерялся во времени и ощущениях. Его руки ласкали тонкую спину девушки, но не позволяли отстраниться. Однако же, когда ласковый язык Лань Сичэня огладил особенно чувствительное нёбо девушки, Юнру не в силах сдержать стон разорвала поцелуй. Перед глазами один за другим загорались и угасали всполохи удовольствия. Дыхание обоих сделалось тяжёлым и рваным. Лань Сичэнь принялся выцеловывать замысловатые узоры на обнажённой шее девушки, спускаясь ниже к вороту белоснежной мантии.       – Аи-эр, я не успел тебе сказать при встрече: мантия Ордена Гусу Лань на тебе божественно смотрится, – жаркий шёпот опалял разгорячённую кожу ничуть не меньше, чем сладкие поцелуи.       – Да, удивительно, но в ней очень удобно и тепло, – Юнру легко огладила подбородок мужчины – заставила поднять на себя взгляд, – также как в объятьях твоих рук.       От такой откровенности Лань Сичэнь задохнулся. Он открыто рассмеялся, обхватил девушку покрепче и повалился обратно на кровать. От охватившего его ощущения счастья, захотелось в голос петь.       Юнру охнула и упала на него сверху:       – Сичэнь!       Мужчина зарылся лицом в её волосы, вдохнул аромат и зашептал в самое ухо:       – Моё имя Хуань, Аи-эр. Ты же не забыла?       Жаркое дыхание щекотало чувствительную кожу, от чего тело Юнру прошила сладкая дрожь, с губ сорвался стон. Она мягко высвободилась из объятий и приподнялась так, чтобы видеть глаза Лань Сичэня.       – Хуань? – Юнру сверкнула глазами, пробуя на вкус новое для себя имя.       Лань Сичэнь в ответ довольно ухмыльнулся. Он давно не чувствовал такую лёгкость во всем теле. Юнру несколько мгновений любовалась его порозовевшими гладкими щеками, а потом наклонилась ниже и, оставив легкий поцелуй на губах, прошептала:       – А-Хуань…       Лань Сичэнь тут же воспользовался моментом и притянул голову девушки к себе, ужалил крепким поцелуем, спустился ниже. По прежде расцелованной шее скользнул горячий язык. Юнру охнула от новых ощущений: внизу живота разлилась сладкая истома и отдалась приятным покалыванием в поясницу.       – А-Хуань, тише, ну же, потише, – Юнру потеряла дыхание, перед глазами стремительно замелькали мириады звёзд.       – Нет, Аи-эр… – выдохнул Лань Сичэнь. Языка и губ показалось недостаточно, вслед за ними пришли зубы. Они смыкались на тонкой коже, оставляя метки. И эти следы на теле Юнру казались ему потрясающе красивыми и такими естественными, будто были там всегда. – Моя драгоценная Аи, прости, я не смогу остановиться… сладкая… ты – сама сладость, … позволь мне, разреши, Аи-эр…       Он сдавленно дышал, когда с мольбой поднял на неё затуманенный взгляд. Его ладони легли на плотно запахнутый ворот одежд девушки. Юнру утонула в этом томном взгляде. Она легко оттолкнулась от мягкой перины и встала на колени. Руки сами собой потянулись к поясу.       – Нет! – почти вскрикнул Лань Сичэнь, стремительно поднимаясь вслед за девушкой и перехватывая её ладони.       Он плохо контролировал свой голос. Видимо по этой причине в нём отчётливо прозвучала паника. Юнру от неожиданности вздрогнула и боязливо покосилась на него. Орден Гусу Лань славился строгими нравами и почти монашеским образом жизни адептов. Естественно, многие считали наследника и нового Главу Облачных Глубин чистым и невинным. Лань Сичэнь с запозданием сообразил, что его внезапный порыв мог быть неверно истолкован девушкой.       В подтверждение его опасений Юнру густо покраснела и попыталась высвободить ладони из захвата его рук:       – Прости, А-Хуань, я не так поняла, не хотела спешить…       – Нет! – он перебил, выпуская её руки. Теплые ладони легли на пояс мантии девушки. – Я сам!       Юнру удивлённо моргнула, однако дымка сомнений постепенно исчезла из её взгляда.       Счастливая улыбка осветила лицо:       – Конечно.       Она чуть прогнулась в спине, подставляя жадному взгляду узел пояса мантии, Лань Сичэнь распустил его всего в два движения. Полы одежд тут же разошлись. В тонком просвете обнажился кусочек нежной кожи. Взгляд Лань Сичэня застыл, дыхание сбилось, а ладони начали мелко подрагивать, словно никак не могли решиться отвести в стороны белые ткани.       Юнру прикусила припухшую от поцелуев губу и долгим взглядом изучала его лицо. О чём она думала для Лань Сичэня оставалось загадкой. Спустя бесконечно длинные мгновения в серебре глаз девушки озорно сверкнуло:       – А-Хуань, ты когда-нибудь касался женщины?       Зачарованный гладкостью и почти осязаемой мягкостью кожи девушки Лань Сичэнь покачал головой:       – Нет, мне… – он запнулся на слове и перевёл взгляд на лицо девушки, – в странствиях доводилось видеть обнажённые тела женщин. Однако никогда не возникало желания самому их коснуться.       На лице девушки Лань Сичэню оказалось очень сложно удержать взгляд, он всё норовил спуститься ниже, к тому, что скрывалось за тонкой преградой ткани.       Мужчина выдохнул еле слышно:       – Никогда до этих пор…       – Тогда почему ты медлишь, А-Хуань? – в голосе Юнру послышались игривые ноты.       Лань Сичэнь мягко улыбнулся:       – Сам не знаю.       – Я помогу тебе решиться, – тихий голос прошёлся лаской вдоль позвоночника Лань Сичэня. Юнру чуть повела плечами – полоска обнажившейся кожи стала значительно шире.       Девушка накрыла ладони Лань Сичэня своими, поднесла к губам, оставила поцелуй, а после провела ими вниз по стройной шее, ключицам и, наконец, приложила к груди.       Лань Сичэнь забыл, как дышать, когда от лёгкого движения белые ткани упали с плеч девушки. Он пристально смотрел на обнажённое тело, не оставлял без внимания ни один изгиб. Его рот наполнился вязкой слюной, словно перед ним оказалось потрясающе аппетитное блюдо.       – Аи-эр, Аи, – он никак не мог остановить себя, всё звал возлюбленную, пока сильные ладони ощущали трепещущую гладкость кожи.       – Откуда такая робость, А-Хуань? Смелее, – шепнула Юнру, – ты же хотел почувствовать меня.       Дразнящие интонации преобразили голос девушки, сделали его бархатным, а неровное дыхание и гулкие удары сердца, которые Лань Сичэнь чувствовал сквозь тонкую кожу, сводили с ума.       – О, Небеса, ты прекрасна! – он не знал, куда смотреть: серебро этих глаз затягивало в свой омут, зацелованные губы манили вновь испить их сладость, а белизна и прозрачность молочно-розовой кожи осязаемой мягкостью кружила голову.       Юнру тонко улыбнулась, сжимая ладони мужчины сильнее на своём теле:       – Ты тоже очень красив, настолько, что у меня дух перехватывает, А-Хуань.       Она наклонилась ниже, подставив губы для поцелуя, и у Лань Сичэня внутри что-то оборвалось. Кровь вскипела в жилах, сознание помутилось. В следующий миг его руки были везде, мяли, ласкали, царапали и прижимали плотнее. С груди ладони скользнули на стройную талию, обхватили точёные бёдра. Лишь краем сознания он отметил, как сам подался навстречу, вжался собственным возбуждением, ощутил ответную влагу. От острых ощущений Юнру вскрикнула. В блаженстве её глаза закатились. Лань Сичэнь упивался подобной властью над телом девушки. Его губы и язык хозяйничали там, где не было жадных ладоней.       – Аи-эр… моя Аи, сладкая, божественно-нежная… – отрывистый шепот дразнил разгорячённую кожу.       Девушка в его руках томно изгибалась, подставляя особенно чувствительные участки тела под ласки, и заходилась в почти болезненных стонах. На её лице читалось откровенное наслаждение.       – А-Хуань, пожалуйста… прошу тебя… – Юнру двигалась на его коленях по наитию, сумбурно и хаотично.       Она то прижималась плотнее, то приподнималась на коленях, и каждый раз Лань Сичэнь собственной нефритовой твёрдостью отчётливо чувствовал между её широко разведённых бёдер возбуждение.       – Да, Аи-эр, вот так… будь со мной… ближе… – Лань Сичэнь также целиком отдался ощущениям.       Он чувствовал трепетный отклик невинного тела и притягивал бёдра девушки теснее. Собственное наслаждение рождалось внизу живота, молнией простреливало всё тело вдоль позвоночника и накрывало пологом, глушило сознание настолько сильно, что в ушах слышались только сладкие стоны девушки и умоляющий не останавливаться голос.       Лань Сичэнь вобрал в себя сладкий аромат её кожи в ложбинке между грудей, прошёлся лаской по мягкой выпуклости и сомкнул зубы на чувствительном навершии. Тело Юнру мелко задрожало. Лань Сичэнь почувствовал, что сходит с ума от удовольствия дарить и принимать ласку. Страсть кипела в крови, грозила повредить рассудок.       Он почти мучительно застонал, когда Юнру потёрлась об него всем телом. Отрывистое дыхание обоих сливалось с безумными ударами сердец. Сдерживаться больше не осталось сил.       Лань Сичэнь впился жадным поцелуем в полураскрытые в сладком стоне губы девушки и с силой прижал её бёдра к своим. Юнру ахнула от неожиданно сильных ощущений и попыталась отстраниться, но Лань Сичэнь не позволил. Не разрывая сладострастного поцелуя, он поймал сильными руками её бёдра и вернул беглянку обратно. Даже сквозь одежду Лань Сичэнь мог ощутить тёплую влагу возбуждения девушки. Он чувствовал, как Юнру накрывает волнами наслаждения ничуть не меньшего, чем его собственное. В каком-то исступлённом восторге Лань Сичэнь сжал девушку в своих руках, толкнулся вперёд, и в тот же момент его тело сотрясла крупная дрожь доселе неведомого блаженства. Перед закрытыми глазами, будто тысячи фейерверков взорвались разом. Его хриплый стон слился с протяжным девичьим стоном, исполненным звенящего восторга.       Два тела бессильно повалились на кровать. Их рваное дыхание сливалось в одно.       Рассудок отказывался верить в только что произошедшее, однако тело переполнилось сладкой негой. Сомневаться не приходилось: только что они угодили в плен страсти и одновременно достигли наивысшей точки наслаждения.       Это радовало и печалило Лань Сичэня. Пережитые чувства были одними из самых ярких за всю его жизнь. Однако, он, не имея на то права супруга, позволил себе осквернить светлый образ Вэй Юнру низменными желаниями.       Вполне возможно, сказывалось напряжение последних месяцев и острая, точно клинок, радость от встречи в Облачных Глубинах. Если рассуждать так, то нежное, ослабевшее тело девушки в его руках, мечта, рождённая его усталым сознанием, – драгоценная награда. Однако это лишь в малой степени извиняло его бурную фантазию.       Их окружала война, для чувств невозможно было выделить время, тем не менее, сейчас, в его снах, Юнру была с ним, нежно улыбалась и удовлетворённо алела щеками.       Лань Сичэнь ласково коснулся волос девушки, удобнее уложил её голову себе на грудь и прошептал:       – Аи-эр, любимая, ты мой сладкий сон, мой постыдный секрет.       Юнру тихонько хмыкнула и согласно кивнула.       Лань Сичэнь не увидел, но каким-то образом почувствовал улыбку девушки. Он чуть приподнялся на лежанке и привлёк лицо девушки ближе для поцелуя. Желание выцеловывать каждую её улыбку никуда не исчезло. В этот момент в его сердце поселились сомнения, сможет ли он в присутствии реальной Вэй Юнру держать себя в рамках приличий и правил своего Ордена?       Лань Сичэнь запечатлел на губах девушки нежный поцелуй.       – Аи-эр, хочу видеть тебя чаще, – он ничего не мог поделать с чуть шкодливой, но такой честной и открытой ухмылкой на своём лице, когда серебряные глаза Юнру в ответ на ласку ярко вспыхнули, – даже если в ближайшее время мы будем встречаться с тобой только во сне.