Весь его мир был окружен красными сетями. Всегда, с самого детства маленький Игореша интересовался у мамы, что это такое у нее на запястье и почему оно ведет к папе, так он и узнал, что в 16 лет у него тоже появится нить, ведущая к любимому человеку. Эти нити видит каждый, но их настолько много, что порой из-за них ты сам ничего не видишь. Этих нитей порой так много, что можно сплести паутину, охватывающую всю планету Земля — благо, они не материальные, и на них можно лишь смотреть и идти по ним.
Маленький Игорь всегда мечтал о том, что его соулмейт — именно это слово в детстве он не понимал, — будет прекрасная высокая девушка с очаровательными карими глазами и длинными каштановыми волосами, но вот, когда он уже вырос, он осознал, что далеко не все находят свою половинку.
Вся суть в том, что любимый человек может появиться даже на другом континенте, правда, такое бывает редко — обычно, они хотя бы в пределах твоей страны или города, но тебе нужно будет его еще найти. С подросткового возраста Игорь думал о работе, он мечтал спасать людей от неразделенной любви, хотел стать психологом, а в итоге…
приходил на работу и смотрел в затмевающие глаза людей, которых, наверное, уже не спасти.
Первые несколько лет своей практики после института Игорь работал в хосписе. Это нанесло на его совесть и нервную систему неизлечимый удар: он потерял так свою, как он думал, любимую. Игорь долгое время искал человека по своей нити, а потом подумал и плюнул на все это, завел девушку которая тоже «любила» его. Но она очень быстро скончалась от рака легких. Девушка курила с 12 лет и курила не нормальные сигареты, а какое-то дерьмо, завернутое в бумагу, из-за чего ее легкие просто перестали нормально функционировать.
В двадцать пять лет она уже попала в хоспис и скончалась у Игоря на руках. Это было сильным ударом для него. Последним, ведь после этого он уволился из этого седьмого круга ада, но все еще пошел работать по специальности. Только теперь не смотреть, как люди умирают, а пытаться их спасти. Игорь переехал из Днепропетровска в Киев — в столицу, хотя он сам жил в одном из самых больших городов. На поиск этой работы ушло полгода, но благо, он, работая в хосписе, получал немало, а без работы он не сидел вообще в своей жизни.
На момент, когда ему исполнилось тридцать, он повидал около сотни, если не больше, человеческих смертей и страданий. Это уже не так сильно сказалось на Игоре, но он просто перестал искать в себе силы не плакать, вел себя как того требовала душа. А душа требовала искать своего соулмейта, про существование которого он совсем забыл из-за своей работы, и душу он не слушался.
Непослушный ты, Игорь. Ну ничего, душа требует — душа получит.
Исполнилось Игорьку тридцать два годика, уже большой мальчик, все еще не нашедший свою вторую половинку. «Оно мне и не надо», думал он. «Все, кто ко мне приближаются, заболевают», продолжал отговаривать себя Игорь, ведь ему было достаточно своей работы, его повысили, он считался очень элитным врачом: про него писали статьи в газетах и брали интервью. Казалось, вот оно — счастье интроверта. Но нет.
Когда к нему в кабинет снова постучали, он увидел того, кого не должен был видеть вообще.
Как он думал.
Два громадных мужчины в черных пиджаках, а. эм, под. около них стоял еще один, без пиджака, просто в рубашке. Выделялся — белый на черном, по другому его и не увидеть.
Хотя, как тут не увидишь. К Игорю пожаловал гарант конституции.
Он обернулся к мужчинам и кивнул им, зашел в кабинет и сел перед Игорем.
В кабинете осталась только одна нить. И она не выходила за пределы этих четырех стен.
Они еще недолгое время сидели молча, пока Игорь наконец не одумался. Он немного ничего не понимал: как он тут оказался, почему к нему и где нити. Правда, именно в этот момент Игорь понял, что судьба — та еще сука, и жизнь просто ставит его раком и ебет как хочет, до потери сознания, до истерики и кровавых слюней из-за прикушенного от боли языка.
И лишь гарант сидел и улыбался своему новому лечащему врачу.
Игорь просто достал новозаведенную карту мужчины и начал читать, чтобы хоть как-то отвлечься и поверить, что это не сон.
— Владимир Александрович… Зеленский?
— Верно.
— Сорок один год.
— Верно.
— Лейкоз, третья степень?
— Верно.
Вова сидел и улыбался, как подумал Игорь, «словно ребенок», или «как дурак», но это неважно сейчас. Почему тот, кто на грани жизни и смерти сидит и улыбается, пока его «спасатель» давит ком в горле и удерживает слезы несправедливости? Хотя, нет, о слезах речь не идет, он же мужик. Как вообще получилось так, что мужчина (!), старше его на девять лет стал его соулмейтом? Как вообще получилось так, что это президент? Неважно, сейчас миссия Игоря спасти его жизнь.
— Знаете, я люблю таких пациентов, которые несмотря на свой далеко не утешительный диагноз улыбаются. Вы верите в лучшее, я надеюсь?
— Я верю в Вас, господин Ласточкин. Я верю, что такой талантливый врач как Вы сможете спасти меня от третьей степени лейкоза. Это ведь еще возможно, правда? — с дикой надеждой в глазах проговорил слуга народа, а эти самые глаза словно отлили из горького шоколада. А волосы, столь подходящие к этим глазам из сладости… Наверное, мечты сбываются, но не всегда так, как надо.
— Возможно все, даже в хосписе люди выживали, поверьте мне, — утешал его Игорь. В хосписе и правда люди выживали. Раза два в год.
Так продолжалось каждый день. Они все еще официально общались, на Вы, как и полагается, о какой-то взаимосвязи и речи не шло.
Владимир все еще занимался политикой, каждые день приходя на осмотр (находил полчаса в плотном графике — здоровье важнее, чем рассмотрение новых тупых законопроектов, из-за которых депутаты из рады вызывали его к себе), рассказывая, как он себя чувствует, но каждый осмотр его глаза тускнели, он говорил что ему хуже и хуже, что хочет уйти с поста, хоть и обещал народу, что будет держать президентскую булаву до самой смерти, но он уже просто не может.
Через неделю после первого осмотра гарант заявил об отставке. Ушел он незамедлительно. Его состояние реально ухудшилось, его положили в больницу. Ему предлагали сделать химиотерапию, но он отказывался, хоть Игорь и настаивал. Других выходов не было, и в итоге он уговорил его.
Вове это очень сильно не нравилось, но он настолько ослабел, что поставил на всем точку несколькими словами.
«Я готов на все, Игорь, только спаси меня.»
Удар ниже пояса Владимир Александрович нанес несчастному врачу, который готов был уволиться ради Зеленского, но это было непричем.
Уже когда Вова пришел к нему, у него уже были практически желтые белки глаз.
Страшно смотреть.
Уже когда Вова пришел к нему, у него уже была сильная одышка.
Уже когда Вова пришел к нему, у него была почти серая кожа.
Уже когда Вова пришел к нему, у него почти все руки и ноги были в синяках. Просто так.
С первого взгляда можно сказать, что человек умрет очень скоро. Но Игорь не даст ему такой возможности, нет, сукин сын, который снова поставил его родную страну на колени не уйдет в ад итак быстро.
Все врачи отделения Игоря говорили ему, что пора делать операцию, иначе он просто умрет. А Игорь просто не мог. Игорь просто не мог бы стоять аппаратом и смотреть на его нежную, но словно избитую коже, глядя на эту чертову красную нить. Но выхода не было.
Лечение проходило настолько быстро, что на вторую неделю нахождения Владимира в стационаре ему решили сделать пересадку костного мозга, хотя до этого его лечили в другой клинике и говорили, что поздно — ложитесь в хоспис.
Игорь умолял не допускать его до этой операции, что он не сможет, но на этом настаивал сам пациент, а отказать они не имели права.
В день операции Игорь очень долго говорил с Вовой о жизни, о том, как так получилось, зачем и как он жил до появления гаранта в его жизни. Вова лежал и слушал, так зачарованно, а по его щекам просто стекала эта чертова соленая вода. Было слишком больно вообще существовать, когда ты просыпаешься от того, что захлебываешься собственной кровью или от боли на любом участке тела, где появился новый синяк. Еще несколько дней и можно будет заказывать гроб гаранту, организовывать похороны.
И вот, наконец, час операции. Только вот никого не смущает, что операция уже проводится Владимиру, который за несколько часов до этого упал без сознания при попытке встать?
Правда, операцией это реально не назвать: процедура получения материала напоминает процесс переливания крови, но при этом она обычно подготавливаема. По крайней мере, должен быть готов донорский материал, а его готовили в последние минуты.
Они успели.
Происходило это все недолго, правда, не так, как планировалось. Игорь все это время был рядом, хотел взять на руку: нельзя, их просто связывала эта красная нить, по которой он никогда не шел. Это все длилось недолго, и слава Богу, Владимир не чувствовал боли. Глупые врачи.
***
— Знаешь, Игорь, я всегда в тебя верил, — прошептал Владимир, находящийся в общей палате. Его недавно вывели из реанимации и перевели сюда, и Игорь бегал к нему каждый день, он все еще был его лечащим врачом. — Все слишком быстро произошло, правда? Блестящие карие глаза, смотрящие прямо в душу онкологу дали надежду на свое и Его будущее.
Надежду на хорошую жизнь.
