Утешение

— Лютер, это очень глупо, — Клаус, наблюдавший всё это время за Лютером и Эллисон, так и не покинув подвал, таки решил поговорить с Ваней, — Я понял твою позицию, но хочу попросить тебя запереть меня вместе с ней, — спокойно предложил Клаус, хотя в этот момент он принял одно из труднейщее решений в своей жизни. — Очень изощрённый способ суицида, номер Четыре. — Ты просто не понимаешь её. Никто не поймёт по настоящему, если не попытается хотя-бы поговорить с ней. В конце концов, какое тебе дело?.. Понимаю, своей драгоценной Эллисон ты не можешь рисковать, но что тебе до меня?! — монотонно, но раздражённо говорил Клаус, но вовремя замолчал, — Хотя-бы это ты мне разрешишь, Номер Один? Лютеру вроде как больше ничего и не оствалось — он молча открыл тяжёлую железную дверь, выслушав, как ему показалось, глупый упрёк. Эллисон не выдержала этого и ушла из подвала, почти беззвучно всхлипнув. Сеанс протиснулся между дверью и Первым, услышав потом лишь звук закрывающейся железной двери. Лютер торопливо ушёл за Третьей. Ваня, сидевшая возле стены не сразу его заметила. Увидев её заплаканные глаза четвёрный понял, что понятия не имеет, что делать дальше. — Клаус?.. — хрипло спросила она, слегка трясясь. По лицу продолжали катиться слёзы. От чего то ему сделалось больно из-за состояния Вани. Они особо никогда не обращали на существование друг-друга внимания, но сейчас его мир вдруг сузился до одного человека, которым была седьмая. «А может я зря на это решился?.. Может, ей надо побыть одной?.. Может, это только мне нужна постоянная поддержка, которой у меня нет?..» Мысли, уже сейчас казавшиеся Сеансу глупыми, но вызывающие опасения, болезненно кружились в кудрявой голове, пока они смотрели друг-другу в глаза. — Ваня, — Хагривз аккуратно подошёл к названной сестре, присел на колени и положил руку ей на плечо, — Я могу тебя обнять?.. — спросил Клаус первое, что пришло в голову. Ответа не последовало, по краней мере устного. Четвёртый, честно говоря, и не понял, когда Ваня успела так уютно устроиться в его объятиях, уткнувшись носом в плечо, и продолжая тихо всхлипывать. — Я… — попыталась что-то сказать она, но получалось с трудом, — я не хотела… — судорожно проговорила она. — Я знаю, Ваня, я знаю, — Клаус поглаживал её плечи, спину и волосы, чувствуя, как та дрожжит и судорожно дышит. Он чувствовал её сердцебиение, слышал как она буквально глотает свои слёзы и как начинает плакать всё громче и прижимается всё ближе. — Всё будет хорошо, — аккуратно начал четвёртый, — Правда. Эллисон не злится, да и я буду с тобой, если надо, — тихо успокаивал её Сеанс, поглаживая по спине, плечам и волосам, — Когда нибудь и ты себя простишь… И я уверен, со временем тебя все примут. — Клаус… — пробормотала она, уже немного успокоившись, но не отстраняясь, — Спасибо… Четвёртый говорил правильные вещи, которые правда помогали Ване. На самом деле, он мастерски умел успокаивать людей, ведь когда ему нужна была поддержка, он сам придумывал себе лучшие слова утешения. Даже Бэн, несмотря на то, как ему этот навык бы пригодился, никогда не выдавливал большего, чем «Всё хорошо», «Я тобой» и «мне очень жаль». Сейчас Сеанс находил в данной ситуации какое-то утешение для самого себя. Он любил помогать людям прийти в себя после чего либо, это заставляло его чувствовать себя неким искалеченным лучом света в этом мире. Ему это нравилось, ведь самому четвёртому дико не хватало помощи — любой, абсолютно любой. Почему-то в эти минуты он начал надеяться, что седьмая станет таким человеком для него — человеком, который тоже поможет ему прийти в себя… А если уж совсем честно, ему захотелось просто быть ближе к седьмой. Но пока Клаусу и Ване ничего больше и не надо было. Им просто нравилось, что кто-то сейчас рядом с ними. Стоящим на коленях в обнимку, им обоим почему-то было очень хорошо. Не то, что-бы ничего лучше они не испытавали, но сейчас им было по-настоящему уютно и тепло, несмотря на обстановку. Конечно, Сеансу хотелось бы узнать, что-за способности есть у Вани, но он решил подождать. Пока-что ей наверняка не хочется об этом говорить… Сейчас ей, должно быть, нужно просто почувствовать себя нужной кому-то… Любимой?.. Харгривза почему-то волновало, сможет ли он заставить её чувствовать себя таковой. Да и в любом случае… Он поможет ей справится с её силой. Поможет так, как не помогли ему, когда это очень надо было. Даже сейчас ему это нужно. И нужно было, когда он находился в склепе с мертвецами — маленький напуганный мальчик, наедине со своими страхами, даже не знал, когда его выпустит отец-психопат! Он ведь был таким же! Ваня… В таком маленьком человечке помещалось столько любви, нежности и заботы, он чувствовал это… Но это всё буквально разрывало её изнутри, потому-что оставалось лишь внутри. Это убивало Клауса. Хотелось уберечь её — подарить свою любовь и заботу, что так-же хранилась в нём и принять её. Да, он хотел взаимной заботы, и похоже, любви. Даже после того, что случилось с Дейвом ему захотелось полюбить... Может быть, по-другому, но всё же... — Хей, я же никогда не слышал, как ты играешь на скрипке, — четвёртый погладил молчавшую по волосам, пытаясь как-то отвлечь. — Я тебе обязательно сыграю, когда нас выпустят, — седьмая прижалась ближе к брату.

По щеке Клауса покатилась одинокая слезинка, упавшая на Ваню. Он надеялся, что седьмая не заметила.