Something Human

— Нет. — Алекси старался смотреть куда угодно, лишь бы не встречаться взглядом с мужчиной напротив. С человеком, которого он ненавидел всей душой и от которого, тем не менее, зависел. Тот лишь лукаво улыбнулся, машинально поправив пояс на легком синем халате, и, сделав шаг навстречу парню, остановился. — Повтори еще раз, малыш? — он сказал это наигранно елейным тоном, от чего у Алекси мурашки побежали по спине, а пальцы рук резко онемели. Несмотря на холод, Даниэль стоял на улице босиком и его, кажется, вообще ничего не смущало. Возможно, предвкушение очередной экзекуции перекрывало все остальные ощущения напрочь, возможно, он снова был под действием наркотиков и холода как такового не чувствовал. Алекси все больше пугал этот человек, пугало то, что еще могло быть у него на уме. Единственным его желанием было поскорее исчезнуть из этого места или попросту исчезнуть. Из мысленного потока его вырвало прикосновение руки Даниэля, тот резко развернул парня к себе, ухватив крупной некрасивой кистью за подбородок. — Повторииии — продолжил он, и в голосе отчетливо зазвучали металлические нотки. — Нет! — Алекси смог все-таки посмотреть в глаза врагу, после чего тот схватил его рукой за голову в попытке намотать волосы на кулак  — Нет, блядь! — закричал парень и смог каким-то чудом вывернуться. Он даже не заметил, что в руке у звереющего Даниэля остался приличный клок его волос, а на лице царапина от его же, Алекси, ногтей. Ему было на это плевать. Главным сейчас было дать понять этому ублюдку, что контракт для него больше не имеет ценности. «Если он думает, что сможет сделать из меня чертову шлюху, чертову дешевую шлюху. То он блядь ошибается, он еще как ошибается.». Весь предстоящий вечер Алекси провел, как и говорил ранее, дома с семьей. Ночью же он не спал ни минуты, беспокойные мысли путали сознание одна за другой, они, словно марево, заполняли его до краев, не давали вздохнуть свободно, не давали разлепить отяжелевшие от слез веки, не давали даже вскрикнуть. Хотя кричать хотелось, выть хотелось, лезть на стены, но он лишь кусал до крови костяшки пальцев и давился от собственных слез, которые не прекращали литься на подушку, пачкая ее подводкой и еще больше спутывая волосы. Ему казалось, что он уже давно морально умер, что он давно уже разлагается от собственной беспомощности, от невозможности что-либо изменить. Он достиг предела. Он понимал, что если сейчас согласится на еще один раз, будь то ночь или утро с проклятым ублюдком, — окончательно потеряет самого себя и не сможет уже вернуться хоть к подобию нормального состояния. Его обязывал контракт? Да, но это не стоило таких жертв, чертов выродок просто этого не заслуживал. Не заслуживал даже одного его взгляда, не наполненного злобой. Когда Алекси понял, что голос его уже действительно потерялся и начал хрипеть, он сделал над собой усилие и поднялся с кровати. Шатаясь, парень дошел до окна и сдвинул занавеску, в глаза ударил неожиданный поток еще ночного, но уже предрассветного тяжелого иссиня-серого света. Он почувствовал, как кружится голова, а во рту ощущается привкус желчи, будто его мгновение назад выворачивало наизнанку, но устоял на ногах. Тогда же он принял единственное, верное или нет, его не волновало, решение. Оно, однако, было безоговорочным. — Блядь — это, как раз, ты! — осклабился Даниэль. — Или ты уже забыл, что у меня в столе? И чья там подпись? Мммм? — почти прорычал он и снова попытался схватить Алекси, который пятился назад по мере его приближения. — Нет! Я отказываюсь. Я отказываюсь выполнять это дерьмо, ебаный ты садист. Не подходи ко мне, сука! — Алекси выставил указательный палец правой руки перед собой, будто защищаясь, левой он искал нож в заднем кармане. Ему далеко не впервые приходилось брать с собой холодное оружие, но сейчас был особый случай. Он не думал, что может дойти до поножовщины, но припугнуть стоило. Хотя, кого он обманывал, припугнуть пока удавалось только его самого. Между тем Даниэль явно не собирался останавливаться на начатом. — О, дааа. Строптивый. Непокорный. А таким ты мне даже больше нравишься. — Он медленно подходил к Алекси, который уже почти врезался в забор, потому как дальнейшего пути к отступлению не было. — Ох…что же ты там прячешь? — Даниэль потянул было руку к Алекси, но тот в остервенении полоснул по ней ножом. — Я сказал не подходи блядь! — орал парень, можно сказать, во все горло. Даниэль лишь скривил губы в досаде и вытер руку об халат. Он будто не испытывал боли совсем. Нехотя, словно в замедленной съемке он исподлобья взглянул на Алекси, все еще держащего перед собой нож. Лайхо ударился спиной об забор и стал отходить вправо, в поисках железной калитки с простой, на удивление, щеколдой. Ублюдок держал двор на сигнализации, и любое внезапное проникновение не осталось бы незамеченным. Даниэль резко метнулся в его сторону, с силой вырвал нож из руки и стал прижимать парня к стене, не взирая на сильное сопротивление. Испугавшись реакции соседей, Даниэль зажал рот Алекси рукой, и был до крови укушен. Это действие настолько взбесило его, что, не рассчитав силу, он ударил Алекси по голове, кажется, в висок. Парень вдруг безжизненно обмяк в руках своего мучителя. Убедившись, что он дышит, Даниэль спокойно закинул его на плечо и, озираясь по сторонам, в поисках света в соседских окнах, потащил в дом. К сожалению, в округе почти все еще спали, и о том, что произошло, никто не узнал. Алекси чувствовал, будто кислород в легких заканчивается, будто рот и нос забиты землей или песком, и вся эта масса давит на грудную клетку. Темнота, что распространилась вокруг с молниеносной скоростью, была какой-то другой, необычной. В глазах, то и дело, возникали вспышки яркого света похожие на зарницы. Только вот они были не привычного серебристого, а ярко-красного, иногда желтого цветов. Это явление пугало и раздражало одновременно. С каждой минутой усиливался шум в ушах, он был похож на гул, что распространяют движения под водой, возможно, взрывы. Алекси не мог понять, идет время или остановилось и, если да, то сколько уже прошло. Непроизвольно возникало ощущение шершавой поверхности, больше похожей на ткань, под пальцами рук, это было невыносимо, но пошевелиться он не мог, как и вернуться в сознание. Противный гул все усиливался, и, когда он стал звучать максимально громко, Алекси понял и различил стук собственного сердца и звуки потока крови в артериях. Это, как услышать «шум моря», когда тебе подставляют раковину к уху. Очевидно, либо голова его была перевязана, либо ее что-то сдавливало с обеих сторон. Вскоре послышался отдаленный щелчок, после чего было резкое падение куда-то в пропасть. Состояние стало слишком расслабленным. Сверху что-то посыпалось на него. «Твою мать, меня закапывают! Твою мать, твою мать, твою мать! Как проснуться! Как блядь проснуться?!» — Алекси почему-то подумал именно об этом. Он почувствовал, что дышать становится еще труднее, а на глазах снова выступили слезы. Он ощутил, наконец, что находится в горизонтальном положении, мысль о том, что, если он сейчас не очнется, то уже никогда, не давала покоя. Он вдруг сделал глубокий вдох, чуть выгнулся всем телом, ловя спасительный воздух, и открыл глаза. Из горла вырвалось нечто среднее между хрипом и криком, а в глаза ударил свет. Это уже не могло не радовать — свет. Свет и снег. То,чем,как ему показалось, его засыпали, было снегом, а вовсе не землей. Да и сам он был в снегу. Один. Его нож валялся неподалеку. Алекси с трудом, но дополз до него и судорожно сжал в руках, будто готовясь к очередному удару. Нож несколько раз спасал Алекси жизнь. Спасал в школе, спасал в Каллио, а там было от кого. Здесь же нет, здесь не спас от больного на всю голову, озабоченного и опьяненного своей властью выродка. Почему именно сейчас? Алеси не мог дать точный отввет. Ощущение собственного тела постепенно возвращалось к нему, принося с собой холод и боль. Боль была даже в кончиках пальцев, но нужно было встать. Встать и идти, неважно куда, главное — идти. И он поднялся с земли и побрел. Медленно. Каждый шаг отдавался болью в пояснице, в мышцах спины. Коснуться себя было страшно. Он понял, как оказался на противоположном конце города. Его попросту выкинули из машины где-то на обочине. Выкинул Даниэль. Наигрался и выбросил. Думал, что оставил умирать, но Алекси нарушил его планы. Алекси проснулся и пошел дальше. Этот парень, кажется, был как собака, которую били камнями, а она не останавливалась и продолжала бег. Коснувшись саднившей все это время переносицы, он обнаружил там корочку запекшейся крови. Думать о том, что с ним сделали, не хотелось. Район, где он сейчас находился, был ему более-менее знаком. Все-таки он когда-то здесь учился, не в общеобразовательной, а в музыкальной школе. До нее еще было добрых пара километров, до автобусной остановки еще дальше. Что делать теперь с группой? Как на него будут смотреть парни? Ведь он их подвел. Да, он их подвел и не знал, что делать дальше. Одно он понял, нужно, чтобы никто не узнал истинной причины разрыва контракта. Такого он уж точно не вынес бы, хоть он и был достаточно вынослив, что тоже понял только сейчас, пересекая заснеженную аллею, которая, казалось, покрыта тонким слоем пепла. «Пепел» кружился в воздухе и падал на землю. Алекси невольно поежился от холода, пряча руки в рукавах легкой осенней кофты. Ремень на комбатах был расстегнут. «Естественно, как же без этого». В попытке подтянуть и без того висевшие на нем штаны, он едва не осел на землю, шипя от боли. Кровь была и там. Много. Покончив с этим, он двинулся дальше. Картина прошедшего утра понемногу всплывала перед глазами. "Еще и отпиздил"... Наверное, сними он сейчас кофту, синяки пришлось бы считать не меньше получаса. Теперь вместо «ничего» вдруг захотелось жить и стало действительно жаль себя. Он должен что-то придумать, придумать, как обосновать все, как избавиться от этого чертового контракта. «Будто продал душу дьяволу» — подумалось ему на секунду. Он чуть ускорил шаг, и от этого начала кружиться голова. Алекси огляделся в поисках места, где можно было бы присесть, но такового вблизи не нашлось. Перед глазами показался кованый черный забор. Парень, чтобы хоть как-то удержаться в вертикальном положении, вцепился в него руками и прислонился головой, медленно вдыхая воздух. Кажется, глаза снова стало щипать. Он и не заметил, что сползает вниз, даже держась за прутья. «Нет, нельзя» — Алекси резко поднялся и мысленно выругал себя за слабость. Он закрыл глаза и положил голову на сгиб локтя, пытаясь успокоиться. Тишина, отсутствие шума начинало понемногу давить на виски. Мгновения тянулись бесконечно, вдохи были слишком медленны, чтобы считать себя живым. — Ты? — парень ощутил на своем плече что-то теплое. Голос он тоже узнал. Сил, чтобы поднять голову, становилось все меньше. Однако, Алекси попытался это сделать. Вирман стоял по другую сторону забора и глядел на него во все глаза. Алекси выглядел ужасающе, даже в уголках глаз были корочки крови, хотя скорее это была кровь из носа, но легче от этого не становилось. Волосы его были спутаны, одежда измята, все было так, словно его только что вываляли в грязи и избили. Алекси лишь медленно кивнул и со словами «кажется пиздец» стал сползать. Вирман довольно быстро сориентировался и, оббежав забор, помог парню. — Да не трогай блядь! — Прошипел тот. В глазах Янне читалось непонимание — больно — пояснил Лайхо и сам ухватился за него. — Извини — Янне попросту не знал, что с ним делать и, что вообще делать в подобных ситуациях. Пока же Аллу шел рядом, обхватив его рукой за шею. Парни двигались в направлении остановки, куда прежде собирался и сам Вирман. Расспрашивать Алекси не было смысла, пока не захочет — и слова не скажет. Так, молча, они преодолели почти километр, и Алекси буквально упал на металлическую лавочку, едва не заскулив от боли. "Какого хрена?" - Янне, глядя на то, как Аллу зажал рот рукой и скривился от боли, вдруг понял, что, наверное, убил бы того или тех, кто сотворил с ним такое. Он снял свою куртку и накинул на плечи Алекси. Тот никак на это не отреагировал, не повел плечом, не скинул ее с себя. Посидев так недолго, он лишь плотнее в нее завернулся. — А ты? — Алекси вдруг поразила мысль, что он уже несколько минут сидит в чужой куртке, а на улице все-таки достаточно морозно. — Я? Да мне не холодно, грейся. — Блядь… спасибо. — Аллу попытался улыбнуться, но улыбка вышла слишком затравленной, хотя Янне, в отличие от того же Линдрооса, это не испугало. — Мне нельзя домой. Если… меня таким увидят, то будет полный пиздец. Понимаешь? — Понимаю, но. Ко мне тоже будет странно. Мне не жалко, просто зная моих родителей. -Алекси и так все понимал, ему и не нужно было этого объяснять. — Извини за тупой вопрос, но у тебя есть наличные? — Есть, но я сейчас не смогу их достать — Янне сел на корточки и теперь смотрел на него снизу-вверх. — Почему? Дома? — Нет, в самом нижнем кармане — он указал на свои черные комбаты. — Я могу? — Алекси пожал плечами, и Янне достал из того самого кармана мягкий кошелек. Пересчитав содержимое, он снова пробежался взглядом по собеседнику, и все-таки решился спросить. — Тебя ведь не грабили? — Он скорее констатировал факт, на вопрос это похоже не было. Алекси от такой прямоты даже растерялся . — Лучше бы грабили — как-то не по-доброму и с горечью произнес он. В памяти снова всплыл образ двухметрового садиста в синем халате. — Ты не расскажешь, верно? — По тому, как Алекси сжал губы и отвернулся, Янне понял, что говорить он точно не желает. — Куда тебя отвезти? — Янне говорил тихо, голос его был печален и глух, казалось, он чувствовал боль собеседника. Аллу, однако, терзали сомнения на этот счет. Он думал том, можно ли в действительности доверять этому человеку. — Какого хрена ты со мной возишься, Янне? — слова эти были брошены с невероятной усталостью. Еще полгода назад Вирман бы моментально среагировал на это, обязательно бы ответил чем-нибудь в том же духе, но то время ушло. — Ты нужен нам, а мы тебе — четко и ясно пояснил он. — Мы… — выдохнул Алекси и сделал паузу — А тебе? — этот вопрос заставил Янне повременить с ответом и задуматься. В звенящей нагнетающей тишине взгляды их встретились. Казалось, от внимательных серо-зеленых глаз ничего не могло укрыться и, ответь Янне не искренне, Алекси сразу бы это понял по одному только движению губ. — Да. Нужен. Встречный вопрос. Как ты здесь оказался? — И тишина рассыпалась, напряжение исчезло. — Я расскажу. Позже. Мне совсем этого не хочется, но — Алекси сделал паузу, подбирая нужные слова  — ты уже не отстанешь. — Нет конечно. — А пока, наверное, нам нужен 35 автобус. Там есть небольшая гостиница, то еще говно, но выбирать не приходится. — А мне что делать? — Поедешь со мной. — клавишник старался как можно скорее осмыслить положение дел, пребывая от этого в легкой задумчивости. — Ну, если тебя дома потеряют, то можешь валить. — Ты ебанулся? — Янне глянул на него более, чем обеспокоенно. — Нет. — Аллу старался говорить уверенно, но, сейчас это не особо получалось.  — Я серьезно, спасибо, конечно, за куртку, но, если тебе… если для тебя это сложно, то ты можешь…- закончить фразу ему тем не менее не дали. — Вон наш едет, давай, я помогу встать. — А? — клавишник буквально поднял парня с холодной скамейки и, закинув его руку себе на шею, помог сначала дойти до автобуса, а затем и сесть, благо свободных мест было достаточно. Янне расплатился за проезд и устроился на сиденье рядом. Алекси во все глаза смотрел на него. — Янне? - тихо позвал он. — Что? — Ты охуеть как меня удивляешь. "Да, это он сидит здесь со мной, тащит меня в дерьмовенький отель, рискует получить от родителей. Янне Вирман - этот, как я думал, правильный домашний парень. Просто..." Янне — Сказав это, Алекси печально вздохнул, после чего незаметно для себя провалился в сон.