Я тебе верю

Посещение кабинета директора стало для Кроули чем-то вроде не самой доброй традиции. Если в школе что-то и происходило, то это всегда было связано с компанией, в которой Кроули тусил. Негласный лидер и задира Хастур — высокий, тощий пятнадцатилетний мальчишка в нестиранной одежде, который, кажется, знал о существовании душа только понаслышке. Лигур — такой же неопрятный пацан на год помладше, наглый и шумный только в присутствии товарища. Затесавшаяся в эту компанию Вель, чье полное имя так никто и не мог выговорить: неблагополучная семья, неуспеваемость и отвратительный характер толкнули ее и в соответствующее общество. И сам Энтони, который попал в эту команду не потому, что так уж стремился, а просто… так получилось. Кроули не был таким отъявленным паршивцем как эти трое. Имел, пожалуй, скверный и вспыльчивый характер, но не был злым по натуре, в отличие от так называемых друзей. Впрочем, колючей натуры и острого языка оказалось более чем достаточно, чтобы одноклассники начали питать к нему неприязнь. Кто-то не любил Кроули за то, что он давал сдачи. Кто-то за то, что не мог дать сдачи ему. Отличники, как и двоечники, не любили его потому что Энтони учился спустя рукава, но при этом был не глуп, обладал хорошим воображением и умудрялся при пофигистичном отношении и прогулах получать неплохие отметки. Тихони и среднячки не переносили, потому что был выскочкой. Дети из богатых семей воротили нос от него, ведь Кроули был беден как церковная мышь: отец Энтони владел небольшой юридической фирмой, пока не вскрылось, что он подворовывал у своих клиентов, за что и получил срок, оставив жену с тремя детьми. Остепенившаяся домохозяйка, вышедшая на работу после десятилетнего перерыва, не могла найти достойного заработка, поэтому работала в двух кафе официанткой за копейки. Из приличного района пришлось пересместиться в район победнее — Уестмистер. Из просторного дома, в квартиру с не самыми приятными соседями. На улице резвились рядом уже не воспитанные дети из церковной школы по соседству, а не очень обеспеченные, в том числе и местная шпана. Сам Энтони хоть и очень переживал внутри из-за этого ‘падения’, предпочитал убеждать себя в том, что оно его только закалило. Хоть и статусности в новой школе, где он учился уже третий год, не добавило. Кроули привык, что ребята побогаче смотрят на него сверху вниз. Вот только чем больше таких взглядов он получал, тем выше он задирал нос, раздражая тех еще больше. За это, естественно прилетало, но было в Энтони что-то такое, что заставляло его идти наперекор всему и всем, даже если это ему потом аукалось. Ребята из состоятельных семей его не любили, средняя прослойка тоже, оставалось только падать дальше, в касту неучей и хулиганов, которая приняла Энтони куда охотнее других. — Все же соседи, — одобрительно похлопывая по плечу, говорил ему Хастур, живущий в доме напротив. — Угу, — кивал Кроули, изображая улыбку и всегда оттряхивал плечо, после того как Хастур убирал руку и отворачивался. — Помогаем друг другу, все такое. — То, как ты придумал выкрасть этот ключ от кабинета по алгебре, а с ним и наши работы, это круто. Если бы мои родители узнали, что я провалил тест, их бы опять вызвали в школу по поводу моей неуспеваемости, — поддакнул Лигур, откидываясь на спинку стула, стоящего у входа в кабинет директора, и вытягивая ноги. То что родителей и так вызовут, и за кражу попадет вдвойне, Кроули комментировать не стал, только кивнул. Сам он был уверен, что с его работой проблем не было. Просто его так сильно просили что-то придумать, а Кроули неохотно бросал своих. К тому же он всегда любил сложные задачки. Он не особо планировал делать что-то плохое, просто… Так получилось. — Отцовские гены, — хмыкнула Вель, сверля Кроули взглядом, сидя у противоположной стены. — Тоже решил своровать и тоже попался. Энтони ничего не ответил, сверля ее взглядом в ответ и поджимая от злости губы. — Все еще злишься за то, что я сбил тебя мячом на физкультуре? Я уже говорил, что случайно. Хастур рассмеялся: — В другой раз получится. Мой отец — тоже пример подражания для меня, — гордо добавил он, даже не осознавая, что своим отцом Энтони не особо-то и гордился. — Только как он, я не сяду на восемь лет. Да и вообще, ты же и не попадался почти до этого! Вспомни, как ты ловко стянул десять фунтов из кармана Ньюта! — Да было бы чем гордиться, — побыстрее отмахнулся Кроули, стараясь замять тему. Не хватало, чтобы его сейчас услышал за дверью директор Гэбриэл и отчитал вдвойне. Ньют тогда стоял у автомата с шоколадками, выбирая слишком долго. Вокруг была куча народа. А из заднего кармана джинсов слишком призывно торчали десять фунтов. Кроули знал, что для одноклассника это была мелочь, у самого же Энтони карманных денег не было совсем. Никто его не видел, да и все быстро переключились на сломанный автомат, который завис после того, как Ньют опять что-то не туда натыкал. Кроули повторял себе потом, что не стал бы брать большую сумму. Если бы там была бы хотя бы двадцатка, то он бы не взял, уверял он себя. Может это был и не первый случай, но Кроули никогда не позволял себе много. Пара ручек у одноклассников, почти пустой кошелек Майкла, какой-то блокнот. Нет, Энтони не был клептоманом или преступником. Энтони был без гроша за душой. И Энтони жил и тусил в компании, которая поощряла не самое правильное поведение, чем потом и любила делиться после школы, сидя на качелях на площадке. Приходилось соответствовать. — Я вчера толкнул Адама с лестницы за то, что он обозвал меня грязным, — хвалился Хастур, раскачиваясь. Именно он предложил собираться вместе и делиться своими подвигами. Ему хотелось также не только обсуждать их ‘преступления’, но и дать их ‘банде’ какое-нибудь суровое название вроде ‘Ангелы Ада’, но эта идея не прижилась. — Я, — подхватил Лигур. — Прогулял два дня на этой неделе. — Я поменяла свой тест и тест Трейси, так что неудовлетворительную отметку получит она. А что ты сделал, Кроули? Энтони не особо нравилась эта традиция. Но раз уж ты вынужден общаться именно с этой компанией, раз уж тебя больше никто другой не принимает и общество подстрекает идти понаклонной, то приходится играть по правилам. — Я украл кошелек, — он гордо поднял голову, убирая упавшие на лоб рыжие волосы. — Покажи, — тут же вперилась в него взглядом Вель, которая единственная из всей компании придиралась к Кроули. В первую очередь потому, что у Кроули всегда были более интересные идеи, да и его задумки всегда давались ему легко. — Если выяснится, что солгал, то мы с тобой перестанем общаться. Останешься совсем один и в классе, и в Уестчестере, а ты сам знаешь, какой у нас район. Кроули хмыкнул, полез в карман потертых, но все еще модных джинсов, извлекая добычу, и демонстративно повертел кошельком в воздухе. — Хорошо, — одобрительно кивнул Хастур. — Много денег было? — Прилично, — соврал Кроули. Одно дело пытаться обмануть с нуля и другое — немного приврать. То, что он не стал бы брать набитый деньгами кошелек, Кроули признаваться не хотел. ‘Друзья’ хвалили Кроули за его успехи, повторяя, что раз никто не любит людей с низов, то и они никого любить не обязаны. — Око за око, — повторял Хастур, подцепив эту фразу в каком-то фильме. Как и повторял, что со своими можно делиться, своих не сдают. Вот только несмотря на то, что своих не сдают, некоторое время спустя Кроули начали прилетать намеки от одноклассников, что тот весь в отца, а когда в классе у кого-то пропадали карандаши, ручки и прочая мелочь — которая обычно просто терялась где-нибудь на дне рюкзака — то одноклассники шипели, мол, может Кроули знает, что и куда делось. Кроули не оправдывался, Кроули шипел в ответ, чтобы те отвалили. Кроули надеялся, что этот новый слух быстро забудется. Вот только, напротив, в один момент он обернулся против Кроули очень неприятным и вполне предсказуемым образом. Кроули сидел сейчас по традиции у входа в кабинет директора и даже не представлял, за что прилетит ему на этот раз. Когда секретарь наконец-таки пригласил его войти, то Кроули на секунду замешкался у входа. Он ожидал увидеть учителя физкультуры, у которого он недавно случайно мячом разбил стекло, или Ньюта, который обозвал Кроули змеей и скользким типом, на что Энтони сразу полез в драку. В кабинете перед столом директора стоял мальчик, которого Кроули знал всего пять дней, и то издалека. Новый одноклассник, какой-то изнеженный сыночек богатеньких родителей, которые перевели ребенка в новую школу в связи с новой работой и переездом. Как же его звали? Ас… Аза… — Проходи, Энтони, мы с Азирафелем очень хотели с тобой поговорить. Точно, Азирафель! У Азирафеля не только было нестандартное имя, но и внешность. Светлые кудрявые волосы и огромные голубые глаза в совокупности с мягкими чертами лица делали его похожим на херувима. Эту схожесть подчеркивал и контраст с тощим, угловатым и загорелым Кроули, который переводил наглый взгляд с Азирафеля на директора и обратно. Азирафель обернулся на Кроули и по выражению лица мальчика, и по тому, как он шаркал ногой и не знал куда деться, Кроули сделал вывод, что тот чувствовал себя очень некомфортно. Задержавшись на пороге и смерив обоих хмурым взглядом, Энтони подошел ближе, заложив руки за спину и перекатился молча с пятки на носок. — У нас произошла пренеприятнейгая ситуация, Энтони, — цокнув языком, директор Гэбриэл положил руки на стол, собрал пальцы в замок и опустил на них подбородок. — Азирафель перешел в нашу школу всего пять дней назад и уже попал в неприятности. — Сочувствую, — хмыкнул Энтони, за что получил сразу же суровый директорский взгляд из-под бровей. — И я подозреваю, Энтони, что в этих неприятностях виноват ты. — Если бы я еще знал каких. — Мы оба знаем в какие ты чаще всего попадаешь. До меня дошли слухи, — он выдержал паузу. — Что у Майкла пропал в прошлом месяце кошелек. — А я тут при чем? — Энтони выгнул бровь, снова хмурясь. — В котором была большая сумма. — Там не… — ‘не было почти ничего’ чуть не выпалил Кроули, успев вовремя замолчать, но замешательство все равно отразилось на всегда подвижном лице. — Я ничего не брал, — угрюмо закончил он, поджав губы. — Мои источники говорят иначе, — помотал головой директор. — Кое-кто видел, что это был именно ты. И что сумма в кошельке была весьма приличная. Энтони молчал с несколько секунд, лихорадочно соображая, как эта информация дошла до директора именно в таком виде. Кошелек он своровал в раздевалке, когда рядом не было никого, и только три человека знали, что внутри была якобы большая сумма… А значит кто-то из своих же его и сдал. — Я ничего не брал, — как можно увереннее продолжил Энтони. — Можете обыскать мой рюкзак, — добавил он, старясь уверить директора в своей честности, хоть и понимал как рискует. Потому что кошелек лежал как раз на дне. — Блефуешь, Кроули? — сузил глаза директор, внимательно смотря ему в лицо. — Может да, может нет, — хмыкнул Энтони, дернув плечами и уже начиная паясничать. Все это время стоявший рядом Азирафель чувствовал себя совсем неловко, так как постоянно дергался, вертелся и смотрел в пол: — Я не думаю, что… — тихо начал Азирафель, когда директор, который явно его не услышал, внезапно хлопнул по столу. — Так, хватит, — уже резче произнес Гэбриэл, сверля Энтони взглядом: — Кто-то залез сегодня в рюкзак Азирафеля и вытащил его кошелек, в котором лежала карточка его матери, что она дала ему сегодня, потому что он планировал после занятий отправиться в книжный. — И? — после паузы с показательным пофигизмом произнес Кроули. — Кто-то видел как я ее спер или что? — Да, — кивнул директор. Кроули тут же поднял голову, удивленно уставившись, забыв про наигранное равнодушие: — Кто? Я ничего не делал, — с искреннем негодованием произнес он, а затем обернулся к Азирафелю. — Ты видел как я вытаскивал твой кошелек? Азирафель покачал головой: — Я хотел сказать… — вновь попытался начать он, но Кроули его перебил. — Ну вот. Почему тогда я? — Хорошая репутация? — пожал плечами директор. — Энтони, если это был ты, то это твой шанс раскаяться. Признайся сейчас, верни деньги и родители Азирафеля ничего не узнают. — Я ничего не брал, — упрямо возразил Кроули. — Я ему верю, — вновь встрял Азирафель, уже увереннее и громче, и Кроули вновь удивленно обернулся. — Он не похож на человека, который врет. Я думаю, что он говорит правду. Почувствовав поддержку, Кроули закивал активнее. — Я думаю, что он не брал кошелек. Его вытащили на первой перемене, а Энтони… — Азирафель замялся. — Прогулял первые два урока. Кроули хмыкнул, но отпираться не стал. В любом случае за прогулы ему влетит меньше чем за кражу: — У вас есть доказательства? Прямых доказательств у директора так и не нашлось, поэтому он вынужден был отпустить обоих: Азирафелю пообещав найти и вернуть деньги, а Кроули тюрьму в будущем и, в еще более далеком будущем, вечные муки ада. — Мне жаль, что тебя втянули во все это, — первым делом произнес Азирафель, закрывая за собой дверь. Поправив и без того аккуратно сидящую бабочку в клетку. — Я тебе верю. — Спасибо, — хмыкнул Кроули. — А сразу ты ему сказать не мог, что первые два урока я прогулял? — Я не знал, что речь идет о тебе. Когда меня позвали в кабинет директора разбираться с кражей, то мне лишь сказали, что это наверняка некий Энтони Кроули. Я плохо помню людей по именам, но узнал тебя в лицо, когда ты вошел. А потом вас сложно было перебить. — Ну сейчас-то ты мое имя запомнил, — усмехнулся Кроули. — Как там тебя? Аз… — Азирафель, — подсказал ему одноклассник. — Это старое библейское имя, — добавил он таким голосом, что ясно было, что он этим гордится. — Ясно, — без особого энтузиазма согласился Кроули. — Мне правда жаль, что так вышло с твоими деньгами. И насчет того кошелька. Я не брал его и про те деньги… О которых знало всего три человека. Кроули задумчиво нахмурился, а затем произнес: — Знаешь, у меня зато есть идея, кто его взял. Через десять минут Азирафель уже жалел, что согласился идти с новым ‘другом’ на ‘разведку’. — Если нас поймают, то нам конец, — с ужасом шепотом повторял он, озираясь вокруг и нервно топчась на месте. — Не поймают, если будешь стоять нормально на стреме, — отозвался Энтони, сосредоточенно стараясь открыть булавкой локер, который принадлежал Вель. Идти в женскую раздевалку было безумием, Кроули всегда беспокоился что еще одна громкая выходка и его выкинут отсюда. А поймать их тут могли запросто. Азирафель, который нарушал закон впервые, больше беспокоился о моральной стороне их действий. — Я почти уверен, что мы найдем его здесь. Это последний урок. Мы потом сегодня ее больше не увидим. Не проверим сейчас — считай пропало, — присвистнул Кроули, ткнув булавкой поглубже. Замок скрипнул, поддаваясь вперед. — Это воровство, — возразил Азирафель. — Воровство было до этого. Сейчас восстановление справедливости, — Кроули вытащил рюкзак, расстегнул одним движением, принимаясь рыться внутри. — Я очень надеюсь, что ты ошибаешься, потому что… — Как выглядел твой кошелек? — Бежевый, с золотой кнопкой… — Этот? — Кроули резко вытащил описанный кошелек со дна рюкзака, демонстрируя удивленному Азирафелю. — Да, — кивнул он и, забыв о том, что должен стоять на посту, подошел ближе, забирая кошелек у довольного Кроули и тут же проверяя содержимое. — Все на месте, — выдохнул с облегчением Азирафель, счастливо смотря на Кроули и прижимая кошелек к груди. — Всегда пожалуйста, — широко и довольно улыбаясь, протянул Кроули. — А теперь… В этот момент оба вздрогнули, услышав, как хлопнула дверь. Кроули среагировал первый. Не успев все запихнуть обратно и закрыть локер, он дернул Азирафеля за рукав плаща, прошипев: — Бежим! — Получается, что мы прогуляли последний урок, — произнес Азирафель, когда они подходили к ближайшей к школе автобусной остановке. — Не совсем, — возразил Кроули, потягиваясь на ходу. — Мы были сильно заняты. Азирафель кивнул, улыбаясь. — Это было очень смело с твой стороны. — Да брось там, — отмахнулся Кроули. — Спасибо, что тут же зашел к директору и сказал, что все нашел, а то меня ждали бы неприятности. Но я все еще не понимаю, почему ты не сдал эту двуличную предательницу? — Это не совсем правильно, — пояснил Азирафель. — Да, она сделала плохой поступок, но это не значит, что мы должны отвечать злом на зло. — Ты ангел что ли? — хмыкнул Кроули, продолжая идти к остановке. — Она это заслужила. — За все наши плохие деяния нам потом воздастся, — Азирафель почтительно поднял глаза к небу. Кроули же скептически закатил глаза. — К тому же, — добавил Азирафель. — Если бы я рассказал, как мы добыли этот кошелек, что-то мне подсказывает, что прилетело бы больше тебе, чем мне, — он посмотрел на Кроули с сочувствием. — Кажется, тебя тут не очень любят. — Какая разница? Одним плохим событием больше, одним меньше, — пожал Энтони плечами, запихивая руки в карманы, продолжая шагать. Азирафель резко остановился. — По-моему в твоей жизни и так хватает плохих событий. Кроули еще раз пожал плечами, делая выражение лица а-ля мне наплевать. — Знаешь, ну этот автобус. Пойдем со мной в книжный? А перед этим в парк. Я проголодался, а там есть классное мороженое. — Мороженное на ланч? — широко и довольно улыбнулся Энтони. Азирафель радостно кивнул: — Я угощаю.