В отражении

— Гэгэ, не закрывай глаза. Томный голос Хуа Чэна льётся не только в краснеющие уши Се Ляня, но и проникает под самую кожу, вызывая по телу приятную волну щекотливых мурашек. Не подчиниться такому властному тону кажется невозможным, этот тембр низкими нотами играется с нервными окончаниями, ограничивая волю и пробуждая желание. Се Лянь судорожно выдыхает и распахивает глаза. Его ресницы трепетно дрожат, и ему нестерпимо хочется зажмуриться обратно, сгорая со стыда, но чужая ладонь настойчиво удерживает за подбородок, не позволяя отвести взгляд от развернувшейся картины. Взору Се Ляня предстаёт огромное зеркало в изящной золотой раме. Резные узоры на ней складываются в переплетения диковинных цветов и обрамляющих их тонких листьев — явно ручная работа искусного мастера. Отражение беззастенчиво копирует происходящее, во всей красе позволяя разглядеть два стройных обнажённых тела на красных простынях. Се Лянь, заходясь тяжёлыми вздохами, сидит между разведённых ног Хуа Чэна, плотно прижимаясь спиной к его крепкой груди. — Гэгэ такой красивый, — с придыханием шепчет Хуа Чэн, мягко прикусывая и оттягивая нежную мочку уха Се Ляня, с губ которого незамедлительно срывается тихий стон. В глубокой глади зеркала Се Лянь наблюдает, как в беспорядке растрепались его волосы по плечам, как холодные пальцы Хуа Чэна вырисовывают одному ему ведомые узоры на тяжело вздымающейся груди, словно создают новую прекраснейшую картину с наследным принцем — на самом наследном принце. Сердце Се Ляня колотится где-то у самой глотки, затрудняя дыхание, ведь зрелище ему предстаёт хоть и смущающее, но завораживающее своей откровенностью. Не менее завораживающим считает происходящее и Хуа Чэн, который может наблюдать за своим возлюбленным со всех сторон и во всех плоскостях, вслушиваясь в его неровное дыхание — лучшая музыка для демонических ушей. Се Лянь цепляется руками за простыни — ткань приятной прохладой ложится в ладони — и невольно сводит колени, когда ласкающие его пальцы сжимаются на сосках, оттягивают их, а шершавые подушечки пальцев игриво обводят ареолы. — Посмотри, как они покраснели и набухли от моих прикосновений. Гэгэ нравится? — кончик языка Хуа Чэна скользит по шее, улавливает биение сердца в области артерии, затем надавливает сильнее, жадно вылизывая кожу — терпкий вкус наследного принца, который ни с чем не сравнить. Ни одна божественная амброзия, ни одна восточная пряность даже на сотую долю не идут в подобие этого дурманящего голову демона вкуса — только его, Се Ляня, собственного, смешивающегося с запахом мыльных корней и ароматом благовоний из храма, — неповторимого и безумно родного, которым невозможно надышаться всласть. Хищнический взгляд Хуа Чэна перебегает к отражению, где встречается со слегка замутнённым взглядом Се Ляня. От услышанных слов щёки Се Ляня вспыхивают ярким румянцем, словно в лихорадке, которая охватывает всё его тело, и он снова прикрывает глаза, не в силах бороться с подступающим смущением — слишком живо слова сочетаются с действиями. Но если можно попытаться сбежать, ограничив зрение, то слух и тактильные ощущения взамен предательски обостряются до предела. Умелые руки Хуа Чэна чувствуются одновременно по всему телу, растекаясь приятным теплом, и под закрытыми веками плывут яркие круги, разбавляя собой темноту. Нетерпеливый язык блуждает по шее, скользит по перекату плеч и дальше к спине, пересчитывая позвонки настолько низко, насколько можно дотянуться, не меняя положения. Влажные дорожки слюны сопровождаются острыми зубами, что кусают до красных разводов на белоснежной коже, а мягкие губы своими вязкими поцелуями пытаются сгладить зарождающуюся ноющую боль. Голос Хуа Чэна гулко перекатывается в сознании, неустанно отзывается многократным эхом в голове: «Гэгэ нравится?» — но голосовые связки Се Ляня могут выдать сейчас лишь беспомощные стоны. — Хорошо, гэгэ может не отвечать. За него всё равно говорит его тело, — и Хуа Чэн лениво проводит пальцами по упругому животу, кладёт ладонь на бедро и поглаживает его — не прикасается к самому главному, лишь дразнится совсем рядом, очерчивая подушечками больших пальцев соблазнительно выступающие тазовые косточки. Се Лянь коротко выдыхает и понимает, что открыть сейчас глаза потребует от него особого мужества — и он находит в себе его, нерешительно размыкая дрожащие веки. Он прикусывает губу, и это действие немного отрезвляет. Се Лянь в нетерпении находит ладони Хуа Чэна и накрывает их своими, невольно сравнивая размеры — его всего ненамного меньше, но уже, особенно запястья, но кисти Хуа Чэна не менее грациозны, и длинные пальцы завораживают своей красотой. Наследный принц сначала застенчиво, но постепенно всё увереннее и увереннее ведёт их ладони по своей бархатной коже: одна рука возвращается на грудь, и пальцы сплетаются вместе, другая — осторожно опускается промеж слегка разведённых ног. — Гэгэ так не терпится поскорее получить удовольствие? — Хуа Чэн так близко, всегда так близко, держит Се Ляня в своих объятиях, и совсем не хочется отстраняться, только прижаться теснее, плотнее, слиться телом и духом — стать единым целым в плену собственного удовольствия и рассыпаться на тысячи призрачных бабочек. Се Лянь улавливает в зеркале, как их ладони вместе ложатся на пах, как Хуа Чэн бесстыдно уже обхватывает стоящий член у самого основания, смыкая пальцы в кольцо, и сухие губы Се Ляня на выдохе шепчут: — Сань Лан… Идея с зеркалом, без сомнений, принадлежала Хуа Чэну. Когда громоздкая деталь интерьера только появилась, она какое-то время просто пылилась под алым покрывалом в углу спальни — до тех самых пор, пока под множеством уговоров и головокружительных поцелуев Се Лянь не сдался и не решился привнести в их отношения нечто новое и будоражащее. И теперь он, с заходящимся бешено сердцем, может наблюдать, как томно приоткрыты его губы, как стекает с виска капелька пота, как наливаются красным цветом засосы — и как безостановочно ладонь Хуа Чэна движется вверх-вниз, задевая большим пальцем сочащуюся головку. Каждый толчок рукой сопровождается очередной провокационной фразой: — Гэгэ приятно? — Мне сжать сильнее? — А если я коснусь так? Князь демонов даже не ожидает ответа, лишь продолжает свои ласки, в то время как его собственный член уже давно возбуждён до предела и упирается между ягодиц Се Ляня, в нетерпении трётся о нежную кожу, и Хуа Чэну кажется, что он может кончить только от одного этого ощущения прижимающегося к нему тела. Се Ляню кружит голову от сладких речей, от горячих прикосновений, он выгибается в пояснице и откидывает голову назад, обхватывает ладонью гибкую шею и путается пальцами в чёрных волосах, тянет к себе, и губы Хуа Чэна сразу же послушно ложатся поверх его, прерывая нескончаемый поток собственных непристойных речей. Князь демонов целует до неприличия глубоко, почти выбивая дыхание из лёгких, жадно толкается языком в рот, вылизывая его, и ловит приглушённый стон Се Ляня, когда зубами чуть ли не до крови впивается во влажные от слюны покрасневшие губы. Се Лянь млеет, плавится под давлением ласкающих его терпко губ и рук, не справляясь с переполняющим его удовольствием, мысли беспорядочно носятся в голове, состоящие из одних только обрывков неподобающих слов Хуа Чэна и собственных неумолчных стонов. Тело почти сводит долгожданной судорогой, как демон в последний момент отнимает свою ладонь от уже готового кончить Се Ляня — непростительное действо в подобной ситуации, которое вопреки всему совершает демон. — Не так быстро, гэгэ, — краешком губ улыбается Хуа Чэн, проводя языком по выступающей скуле, в то время как его возлюбленный издаёт разочарованный полувсхлип-полувздох. — Взгляни на себя сейчас. Любопытство Се Ляня оказывается сильнее смущения, и он осторожно, пытаясь выровнять дыхание, поднимает глаза на зеркало. Он вылавливает в отражении свои распухшие от поцелуев губы и почти сразу же переводит взгляд на губы Хуа Чэна, расползающиеся в довольной ухмылке. Потемневший от возбуждения глаз демона взглядом опускается ниже, и Се Лянь послушно следует за ним, останавливаясь на своём твёрдом, налитом кровью члене. Хуа Чэн при этом выглядит так, будто вот-вот начнёт урчать от удовольствия, пока его руки снова начинают блуждать по разгорячённой коже, двигаясь туда, где больше всего жаждет прикосновений тело наследного принца. Князь демонов требовательно разводит ноги Се Ляня в стороны, перекидывая через свои колени, — так широко, что у Се Ляня почти сводит мышцы бёдер. Он откидывает голову назад, утыкаясь носом в шею Хуа Чэна, лишь бы снова не видеть себя в зеркале, не видеть то, как сильно он возбуждён, и как холодными пальцами скользит Хуа Чэн вдоль бедра, нежно касаясь пульсирующей дырочки. В этот раз Хуа Чэн не призывает смотреть — впереди ещё достаточно времени, чтобы подразнить своего гэгэ, пока он его старательно подготавливает, поэтому он аккуратно обводит пальцем колечко мышц и отстраняется — но только для того, чтобы выудить из простыней скляночку с маслом. Жидкость в обилии льётся на длинные пальцы, наполняя комнату приятным ароматом, густые капли срываются и растекаются по животу Се Ляня влажными линиями. Хуа Чэн слегка надавливает на проход одним пальцем, словно только пробует, насколько податливым окажется тот, а затем постепенно толкается вглубь, стараясь причинить как можно меньше боли. Горячее дыхание Се Ляня щекотливо опаляет ему шею. — Расслабьтесь, Ваше Высочество, — Хуа Чэн свободной рукой ловит ладонь Се Ляня, целует в тыльную её часть, как самое драгоценное сокровище, невесомо выцеловывает костяшки на каждом из изящных пальцев, кончиком языка проводит по ребру ладони, чуть прикусывает тонкую кожу запястья возле голубых венок — всё размеренно и неторопливо в попытке расслабить и успокоить. Хуа Чэн понимает, что ласка возымела эффект, когда Се Лянь безропотно с очередным вздохом размякает в его объятиях, и первый палец полностью проникает вовнутрь, поглаживая и массируя упругие стеночки. За первым пальцем вскоре следует второй — Се Лянь непроизвольно сжимается вновь, тогда пальцы внутри него медленно разводятся в стороны под очередной выразительный шёпот: — Внутри гэгэ так мягко и влажно, — Хуа Чэн чуть сгибает фаланги пальцев, надавливая на заветную точку, вызывая этим действием громкий, чувственный стон Се Ляня, на глазах у которого выступают капельки слёз. — Мне продолжить вот так? Се Лянь сдавленно мычит в ответ, поджимая в истоме кончики пальцев ног, и не замечает, как сам начинает подаваться бёдрами навстречу ласкающим его пальцам. По всему телу выступает испарина, волосы неприятно щекочут спину и липнут к лопаткам, и Се Лянь нетерпеливо ёрзает всем телом, чувствуя, как теснее прижимается к нему внушительное достоинство Хуа Чэна от этих неосторожных действий. Хуа Чэн едва справляется с собственным возбуждением и гортанно рычит, немедленно вводит третий палец, который входит почти без сопротивления, и свободной рукой вновь хватает Се Ляня за подбородок. На короткое мгновение их губы встречаются во влажном поцелуе, после чего Хуа Чэн снова вынуждает своего возлюбленного неотрывно следить за отражением в зеркале. Взгляд Се Ляня вскользь пробегает по собственному обнажённому телу и не может остановиться ни на одной детали: всё до предела смущает и заставляет дыхание сбиться ещё сильнее. Он видит, как пальцы Хуа Чэна с влажным звуком двигаются внутри него, растягивая стеночки, и он невольно сжимается, втягивая ласкающие его пальцы глубже. — О, гэгэ так не терпится поскорее меня принять? — Хуа Чэн тихо смеётся, плавно вынимая пальцы под недовольный стон Се Ляня. Тот чувствует ставшую уже непривычной пустоту, которую каждой клеточкой своего тела хочется вновь заполнить, ощутить давление внутри себя и растекающееся волнами от толчков покалывающее наслаждение от самых кончиков пальцев ног до макушки. Он одновременно желает, чтобы Хуа Чэн перестал говорить такие постыдные вещи, от одних описаний которых закипает кровь, но, с другой стороны, голос Хуа Чэна такой томный и низкий, обволакивает сознание, и каждое сказанное немного с хрипотцой слово попадает в самую точку: демон считывает все тайные желания Се Ляня по реакции его отзывчивого тела и незамедлительно воплощает их в жизнь. С губ Се Ляня срывается едва слышное «Сань Лан», когда руки Хуа Чэна ложатся на его белоснежные бёдра и приподнимают их, вынуждая привстать на дрожащие колени. Вверх подаётся и Хуа Чэн, одной рукой поддерживая Се Ляня за талию, другую опуская на свой сочащийся смазкой член. Он аккуратно пристраивает его между ягодиц Се Ляня, но пока не проникает, лишь легко скользит вперёд-назад между упругих половинок и сам чуть ли не в голос стонет от охватывающего его возбуждения. — Сань Лан, перестань… — голос Се Ляня слабеет и постепенно теряется где-то в собственном стоне, когда горячая плоть задевает ноющий в предвкушении проход. Он рукой тянется к своему пылающему лицу и прикусывает ладонь в попытке найти выход переполняющим его чувствам. Хуа Чэн послушно замирает, прекращая любые движения. Его бровь вопросительно выгибается, а на губах расползается хитрая улыбка, которую в отражении ловит Се Лянь, распаляясь ещё сильнее: — Что перестать? — в голосе демона слышится лёгкая издёвка, но он всё равно слабо прислушивается к протесту, уже пристраиваясь головкой к пульсирующему входу. — Перестань… дразнить меня… — Се Лянь сжимается всем телом, льнёт спиной к груди Хуа Чэна, когда тот всё-таки подаётся совсем немного глубже. — Так мне продолжить двигаться? — горячее дыхание опаляет ухо; ладонь, поддерживающая Се Ляня, степенно движется от талии к боку, оглаживая нежную кожу, затем ниже, развязно сжимая ягодицу. Становится почти щекотно от незатейливых дразнящих касаний, и по телу Се Ляня пробегают мурашки. Он закрывает глаза, переводя дыхание, чтобы расслабиться и привыкнуть к происходящему. Ставшими сухими губами, пытаясь побороть смущение, он всё-таки шепчет в ответ: — Да, пожалуйста, продолжай… Хуа Чэн не заставляет себя долго ждать. Ловким движением он опускает корпус Се Ляня вперёд, и локти наследного принца непослушно разъезжаются по шёлковым простыням, а пальцы тут же крепко вцепляются в ткань, прохлада которой уже испарилась от жара двух разгорячённых тел. Одновременно князь демонов делает плавное движение бёдрами и входит почти наполовину, прикусывает губу до крови, чувствуя металлический привкус во рту. — Гэгэ такой горячий внутри, — шепчет Хуа Чэн, облизываясь словно безумный, и ещё сильнее подаётся вперёд, толкаясь почти на всю длину. — Так туго сжимает меня. Се Лянь протяжно стонет, утыкаясь лицом в алые простыни, сводит лопатки и двигает бёдрами вверх, самостоятельно насаживаясь сильнее. Хуа Чэн начинает медленные толчки: плавно и размеренно, сопротивляясь сдавливающим его член стеночкам, потому что Се Лянь сейчас настолько теряется в своих ощущениях, что непроизвольно сжимается туже. Князь демонов бросает взгляд на зеркало и не может перестать смотреть, словно заколдованный, как их тела сейчас сливаются в единое целое, как блаженно плавится от его касаний, от его движений Се Лянь, как мнётся кожа под гибкими пальцами, как цветут яркими пятнами засосы, на которые не скупится Хуа Чэн, беспрестанно сменяя не успевшие зажить старые на новые. Отражающаяся картина полностью удовлетворяет его — они идеально смотрятся вместе, и кровь разгоняется, кипит в венах, кружит голову похлеще вина, и хочется больше, ближе, жарче, забыться в переполняющей тело и разум истоме, превратить удовольствие в тягучую бесконечность, состоящую из оглушительных стонов и до дрожи страстного соприкосновения тел друг к другу. Хуа Чэн наклоняется ниже, и его чёрные волосы волнами ложатся на напряжённую спину Се Ляня, а рука с талии перебегает по подтянутому животу и уже скользит вдоль члена. — Доверься мне, — мурлычет Хуа Чэн, сжимая возбуждённый орган Се Ляня у самого основания большим и средним пальцем, не позволяя кончить раньше времени. Стоны Се Ляня становятся больше похожими на скулёж, он чувствует, как ускоряется внутри него Хуа Чэн, свободной рукой стискивая бедро так, что наверняка останутся следы от пальцев, но это не идёт ни в какое сравнение с тем, что сейчас ему мучительно не дают кончить. — Сань Лан… — жалобно тянет Се Лянь, кусая губу, не в силах как-то помочь самому себе — навалившиеся на него многогранные ощущения не позволяют в полной мере контролировать собственное тело. — Я сделаю всё, что пожелает гэгэ, — немедленно отзывается Хуа Чэн. — Стоит только Вашему Высочеству попросить, — добавляет он. — Позволь мне… — голос Се Ляня прерывается стоном после очередного толчка. — Позволь мне кончить… В ответ Хуа Чэн лишь сильнее сжимает пальцы на пульсирующем члене, и в Се Ляне смешиваются закипающая злость и неутихающее возбуждение, которые не могут найти себе выхода. — Сань Лан! — сквозь плотно сжатые зубы почти шипит Се Лянь, крепче цепляясь в простыни. — Возможно, Вашему Высочеству стоит попросить лучше, — ухмыляется Хуа Чэн, с очередным толчком входя до самого основания и замирая. Он склоняется ниже и с нажимом проводит языком по позвонкам. — Пожалуйста, позволь мне кончить… — Се Ляню кажется, что он уже не понимает, что говорит, слова льются сами собой, лишь бы это могло принести долгожданную разрядку. — Ещё раз, — требовательно произносит Хуа Чэн, прихватывая зубами тонкую кожу на одном из позвонков. — Сань Лан, пожалуйста, позволь мне кончить!.. — чуть ли не кричит Се Лянь, и слёзы прозрачными дорожками стекают по его щекам. На губах Хуа Чэна расцветает довольная ухмылка, его рука в тот же момент начинает своё движение на стоящем колом члене Се Ляня, его собственные толчки ускоряются, всё сливается в единый ритм, и наследному принцу требуется совсем немного времени, чтобы с громким стоном обильно излиться в ласкающую его ладонь. Хуа Чэн не заставляет себя долго ждать и спустя пару размашистых толчков кончает следом прямо в Се Ляня, после чего сразу вынимает свой член и наблюдает, как густая жидкость стекает между упругих ягодиц. Колени Се Ляня, не в силах больше держать ослабевшее тело на весу, разъезжаются, и он, наконец удовлетворённый, полностью опускается на постель. Неожиданно он вспоминает про зеркало и неловко поднимает взгляд, встречая в отражении своё раскрасневшееся лицо с влажными ресницами, искусанные плечи и растрепавшиеся волосы. Он замечает, как Хуа Чэн укладывается рядом, и отворачивает смущённое лицо к нему, слегка улыбаясь. Князь демонов почти невесомо оглаживает его щёку и с хитринкой в глазах спрашивает: — Гэгэ понравилось? — Да. Тем не менее, Се Лянь после этого какое-то время обходит злосчастное зеркало стороной, заливаясь румянцем.