***
Демон бережно прикрывает за собой дверь книжного и прислоняется к стене, наблюдая. У Азирафеля в это время всегда огромный поток людей и своего рода хаос: все куда-то спешат, что-то смотрят, читают, покупают, постоянно что-то у него спрашивают и так далее; Кроули нравится эта атмосфера. Он может спокойно встать где-то в углу и наблюдать, читая не то книгу о развитии бизнеса, не то критику четырех идолов Бэкона и воруя у ангела кофе. Тот, как обычно, не возражает. — Позволите соблазнить вас на ужин, мистер Азирафель? — лениво тянет он, поймав ангела за рукав, когда тот стремительно несется мимо и даже теряется, остановившись. И колеблется. — Не уверен, знаете, работа… — Кому нужна твоя работа? — Мне? — робко вставляет Азирафель. — Это… ну, интересно. Интересно. Звучит уважительно. Кроули одобряет. — Окей, ладно, если что, я буду ждать. Ангел сияюще улыбается и кивает. — Разумеется! Демон знает, что тот, конечно же, согласится рано или поздно. Их любовь — шесть футов ниже уровня земли в который раз за шесть тысяч лет. Да, они друзья. Да, спасают друг друга просто так, честно. Кроули делает вид, что это не разрывает его изнутри, что он не был в отчаянии, когда потерял Азирафеля в этой антихристской неразберихе, что все в порядке, что он не скучает по событиям пары веков до этого, когда его ангел не очень возражал. Когда все было куда спокойнее. Азирафель слишком беспечно к этому относится, по крайней мере, так кажется со стороны — даже после несостоявшегося армагеддона ничего не изменилось. Это обидно. Очень обидно. Кроули немного боится этого одиночества, так что срывается на растения, пока ангел (делает вид, что) не видит.***
Он не планировал звать Азирафеля к себе жить (только не снова), однако выбора особо не было. На книжном, конечно, ни царапинки, но на небесах быстро начали что-то подозревать (Кроули винит только себя, о чем, конечно, вслух не говорит), а сохранность лучшего друга на этот раз хотелось обеспечить. И как-то так вышло — пришлось мириться и с его самоуправством с цветами, и с долбаным солнцем, и с постоянными коробками из-под пончиков на кухне… Все соответствовало определенному порядку, пока снова не началось это дерьмо. Под этим дерьмом Кроули понимает достаточно большую часть собственного существования, но началось кое-что более конкретное. — Помнишь, когда мы… — Азирафель кладет пончик на тарелку и колеблется несколько секунд, — ну, с Антихристом… — И? — тот вскидывает брови. Разговоры про Антихриста не кажутся Кроули приятными, потому что он был тем еще идиотом, он есть тот еще идиот и будет таким же. Это только расстраивает. Азирафеля же, к сожалению, устраивает все. — Когда ты сказал, что не можешь… убить ребенка. Кроули встает резче, чем хотел, и морщится. — Замолчи на этом самом месте. — Но я про… — Заткнись, — это начинает напрягать. Демоны в гневе не то чтобы очень приятны. В общем-то, чем старше, тем неприятнее. Прибавь к этому парочку причин пойти к психиатру… — Кроули, — мягко говорит ангел. Не особо помогает. — Мы не будем это обсуждать. — Окей, окей, ты кофе допивать будешь? Кроули проглатывает его залпом. И уходит стремительно быстро, а Азирафель даже не успевает ничего сказать. Хотя хочет. Например, что ему жаль или что-то подобное. Что он хочет ему помочь и поддержать его. Что он был чертовым идиотом, который шесть тысяч лет или немногим меньше не замечал какой-то гигантской и очень важной проблемы. В этом их беда — недосказанность. Бесконечная недосказанность через миллионы часов, миллиарды минут, пожирающая изнутри и не дающая нормально разговаривать. Сколько там лет?.. Азирафель мысленно называет их идиотами. Вслух — никогда, он же хороший. И мягкий. — Нужно подождать, пока он успокоится, — говорит сам себе и кивает. Хороший план. Правда, уже через пару часов ангелу приходится самому выбираться за сбежавшим (не) идиотом, не то потерявшимся где-то, не то намеренно выскакивающим на дорогу, и рывком оттащить его на тротуар. Люди странно на них смотрят. Еще бы. — Какого ты тут творишь? — вздыхает Азирафель после нескольких бесконечно долгих мгновений. Кроули пожимает плечами нервно, даже раздраженно, и устало прислоняется к стене. — Я не могу так, понимаешь? Задолбало до ужаса, — он морщится и трет переносицу, — я просто… ты с этими детьми меня раздражаешь, ясно? — демон поправляет очки средним пальцем, хмыкнув. — Вот и все. — Но что с детьми-то? — Твоя наивность поражает. — Кроули. — Ты меня доканать решил? — Кроули. У него уже дергается глаз. — Ты когда-нибудь убивал детей, чтобы доказать, что ты достаточно хорош в плохих делах, а, ангелочек? — демон пожимает плечами и идет в сторону их дома, Азирафель тут же вздрагивает и шагает следом. — Иногда это нелегко принять. Иногда мне тяжело с этим жить. Все, конец истории, вопросы? — он резко поворачивается и смотрит на друга насмешливо и устало, заставляя того засомневаться даже в собственном существовании. Азирафель мотает головой, хотя вопрос был. Впрочем, ответ он и так знает. Все в голове ангела в какой-то момент встает на свои места; может, все их страдания сейчас были не зря и это наконец-то приведет к чему-то? Ему тоже двести лет тошно и страшно, но кто-то ведь из них должен… Настойчивые печальные мысли приходится отгонять — о, какая удача, что кое-кому тоже это необходимо. — Слушай, может, нам заставить их делать что-то полезное для экологии? — вдруг предлагает Кроули, и Азирафель почти давится вином. Вечер. Они пытаются отвлечь демона от переживаний. Азирафель встает и откашливается. Кроули вскидывает брови. — Я думаю, — начинает ангел. Тот заинтересован, — я думаю, что тебе на сегодня хватит. — Думает он, — возмущается Кроули секундой спустя и допивает оставшееся вино залпом. Азирафель вздыхает. — Ага, думает. — Я серьезно, вообще-то, типа, планета же умирает. Почему бы не… люди тупые, кошмар, они меня раздражают. — А мы их, — ангел пожимает плечами, — иди спать. — Какой нахрен спать, я похож на человека? — В данный момент, если позволишь, да. Они смеряют друг друга недовольными взглядами и делают шаг навстречу. Кроули нервный, у него капля вина стекает по подбородку. Азирафель склоняет голову набок. — У тебя кровь. — Не больше, чем у тебя, — Кроули же совершенно не понимает, о чем речь. Поэтому делает еще шаг вперед и целует его. Шесть тысяч лет недоказанности, говорил же — не то чтобы они никогда так не делали, но с тех пор прошли пара сотен лет и целый один Антихрист; информацию о вкусе губ ангела точно следовало обновить. Кроули, впрочем, не жалуется, потому что если чаще — они подойдут слишком близко. Он влюбится, да, снова, будто он и так еще не. Это же опасно, опасно до ужаса, конечно, не поймут в главных офисах, но дело даже не в этом. Опасно для жизни. Впрочем, можно, конечно, постараться и не слишком влететь, ведь они, так-то, просто лучшие друзья, и всё. Ничего больше, ни секундочки, никаких чувств, никакого желания спасать друг друга до конца дней и никаких танцев на раскаленных углях в церкви, пока этот идиот-ангелок не изволит выйти. Наверное, Кроули слишком много думает. Азирафель улыбается про себя и целует в ответ, подавшись вперед. Он все это заметил намного раньше.