я знаю, что подвел тебя

      Тэхён смотрит в зеркало, рассматривая кудрявый пар вокруг него, и сильный поток воды не совсем заглушает его мысли. Он поднимает руку и нажимает пальцами на пурпурные синяки на шее и вздрагивает от следов укуса. Еще несколько на его плечах, переплетающиеся с засосами, и еще выглядывающие из кромки боксеров следы.       Чонгук всегда любил помечать его       Все его тело заполнено доказательствами их совместной ночи и он дрожит, слезы набегают в глаза быстро, что заставляет его затаить дыхание. Он молниеносно натягивает белый свитер, будто если скрыть это с глаз, то и воспоминания исчезнут.       Тэ слышит поворот ручки душа, и то, как вода отключается. Тишина пугает, и Ким цепляется за мягкий звук воды, когда она разбивается о плитку. Он задерживает дыхание, пытается подготовить себя, прежде чем Чонгук сможет увидеть.       Дверь в душ открывается с легким скрипом, и Чонгук заходит в комнату, со своим мускулистым телом, обмотанным полотенцем о бедра, прежде чем поднять голову и замереть на полпути.       — Ты проснулся, — говорит Чонгук, очевидно, застигнутый врасплох. Но что-то нежное в его голосе, практически отчаянное, будто оба рады и напуганы одновременно, что Тэхен проснулся и увидел его таким.       — Ты собирался уйти, не попрощавшись? — спрашивает Ким, который слишком изношен, чтобы играть в игры. Нечто вроде вины вспыхивает на лице Чонгука, и он подходит ближе. Темный взгляд пронзает Тэхёна, когда младший поднимает глаза на его тело, и Ким хватается за поверхность стола, чтобы не дрожать.       — Ты надел мой свитер, — бурчит Чонгук, а у Тэхена сердце стучит. Он смотрит вниз, и это правда… один из старых чонгуковых свитеров из колледжа, когда он был влюблен в уличную моду. Рукава потерлись, а рисунок выцвел из-за долгих лет ношения и слез, в основном, слез Тэхена. Потому что Тэхен всегда любил носить чонгукову одежду, так сильно, что она становилась его, и он даже не понимал этого, после всего…       — Мне… мне было интересно, есть ли он все ещё у тебя, — лицо пустое, но глаза наполнены смущением.       — Я… я не подумал, — Тэхен запинается, чувствуя комок в горле. Он дергает подол свитера, желая избавиться от него. — Я не должен был…       Чонгук хватает старшего за запястья, и тот вздрагивает, потому что они тоже покрыты синяками. Чон незамедлительно ослабляет хватку. — Все в порядке, — тепло говорит он, но это не в порядке, ничего не в порядке, не когда, даже после целого года, Тэхен все ещё держится, заботясь о том, что осталось от Чона.       Чонгук настолько стал частью его, что это даже не было сознательным усилием. Даже когда он ушел, он все еще был здесь, и Тэхен пытался заполнить пустоту хоть как-то.       Он клялся, что будет двигаться дальше, забудет Чонгука и все, что у них было, но как он может? Когда у него есть ещё несколько других свитеров в шкафу, которые он надевал, когда тонул в одиночестве: утешением было это ощущение ткани на его коже, почти так же, будто Чонгук был все ещё с ним.       Даже так Тэхен был первым, кто ушел.       — Тэхен.       Он сглатывает, едва находя в себе силы, чтобы посмотреть наверх, наверх, на этого опасно красивого мужчину, который так уютно устроился в его сердце, что даже после того, как он ушел, осталось ощущение, будто он не покинул его по-настоящему. Голос Чонгука настолько полон тоски, густой и глубокий, словно он пытается удержать чувства и не выплеснуть их.       Тэхен помнит, как Чонгук говорил его имя, как сейчас… как прижимал к себе и гладил по волосам, как вдавливал его имя в пухлые губы. Как Чонгук рычал его имя в чужой рот, когда трахал его на своих коленях. Как тихие вздохи выскальзывали, когда Тэхён прижимался к его груди ночью и шептал спокойной ночи, Гукки, я люблю тебя в его шею, а Чонгук окутывал его ответным шепотом: спокойной, детка, я тоже люблю тебя.       Чонгук делает последний шаг вперед, пока их тела не соприкасаются, и Ким может заметить, как прекрасно золотая кожа младшего переливается после душа, как маленькие капельки скользят вниз по чужой шее, как пряди волос, которые упрямо выпадают из того места, где Чонгук зачесал их назад.       — Могу я… — неуверенно начинает Чонгук. Он легко прикасается к засосам на тэхеновой шее обратной стороной ладони. — Могу я увидеть их?       Чонгук всегда любил помечать Тэхена. Когда они были вместе, не было времени, когда тэхеново тело не было как-то помечено, большинство были спрятаны, чтобы никто, кроме Чонгука, не мог их увидеть. А тот, кажется, был готов годы так проводить, лежа в кровати и рассматривая укусы и синяки, чувствуя шум удовлетворения и чистое почтение к прекрасному мужчине возле него, носящего на себе его отметины.       Тэхен тихо мычит, тело дрожит от прикосновения Чонгука. Он никогда не сможет сказать «нет» на что-либо, о чем просит Чонгук. Он делал все, что тот страстно желал.       Чонгук ведет пальцами вниз по чужой шее и хватается за ворот свитера, сдергивает, чтобы рассмотреть его плечи. Он проводит рукой по упругой коже, любуясь ею. Пальцы ног Тэхена впиваются во влажную плитку пола, чувствуя на себе тяжесть взгляда Чонгука.       Он позволяет Чонгуку скользнуть другой рукой под подол свитера, немного приподнимая его и цепляя пальцами края его боксеров. Тэхен знает, что он увидит там… глубокие пурпурные следы от чонгуковых пальцев, крепко сжав его бедра, он часами вдалбливался в Тэхена.       Чонгук скользит ладонью дальше, обхватывая чужие ягодицы. Тэхён жмурится, борясь с желанием вырваться, но когда Чонгук подтягивает его ближе, стукаясь лбом о чужой, Ким тает так быстро, и это почти унизительно.       — Детка… — Чонгук дышит в висок, а Тэхен дрожит до глубины души. — Ты выглядишь таким красивым сейчас, Тэхен. Я так сильно скучаю по тебе.       Тэхён чувствует, как что-то опасно сжимается в его грудной клетке, а рыдание медленно пробирается к горлу. Он помнит, как сладко Чонгук произносил его имя, как он смотрел на Кима, будто в нем весь его мир.       Но Тэхен так же хорошо помнит ночи, когда он спал один, как готовил ужины, которые быстро остывали, как один сидел в ресторане, просто ожидая Чонгука, но получал лишь сообщение: «Прости, я пропустил ужин. Ушел пить с боссом. Думаю повышение уже скоро будет моим».       Потому что, в то время пока Чонгук любил Тэхена, он любил свою работу больше. И, конечно же, Тэхен понимает. Понимает, насколько успех бизнеса был важен для младшего. Та мечта осталась в прошлом. Но это было так сложно, быть с тем, ко всегда хотел большего.       Чонгук всегда хотел большего и лучшего, и это был лишь вопрос времени, пока он найдет кого-то лучше, чем Тэхен.       — Почему ты должен был оставить меня? — и при всей своей уверенности и напряженности, он звучит так разбито прямо сейчас, что ранит Тэхена. Ранит так сильно. Знать, что Чонгуку больно из-за него. Особенно прямо сейчас, когда тот прижимается носом к его шее, сердце так сильно стучит под тэхеновой рукой. Но потом снова Тэхену тоже больно, из-за Чонгука.       — Не говори это так, — Ким всхлипывает, оттолкнув его от себя. — Ты знаешь почему, — Чонгук делает шаг назад, выглядит так, будто его только что ударили. Тэхён чувствует, как его глаза намокают. — Ты ушел, не попрощавшись, — обвиняет тот. И это занимает несколько секунд, прежде чем Чонгук поймет, что тот имеет ввиду.       Тэхен может понять, насколько это тяжело для Чонгука, держать себя так, чтобы не выдавать никаких чувств, но у него выходит: лицо младшего плоское, лишенное эмоций, — и это приводит Тэхёна в ярость, потому что он всегда был более выразительным из них двух: плакал, когда они ругались, кричал и показывал все, что чувствовал, в открытую. Но Чонгук постоянно молчал, отталкивая от себя. Это всегда заставляло Тэхена чувствовать себя намного слабее его.       — Я подумал, что ты хочешь, — тихо говорит он, и огонь внутри Тэхена гаснет. Он прав. Это не должно было случится так, как это произошло. Это не должно было случиться совсем.       Они столкнулись в местном кафе. Тэхен любил заходить туда, чтобы распланировать уроки для своего класса и выпить чашечку горячего шоколада. Чонгук иногда заглядывал туда после бизнес-встреч. Тэхен помнит, как чуть не уронил напиток, когда он понял, что это был Чонгук, его Чонгук, как извинения замерли на кончике языка, когда их взгляды встретились и все рухнуло.       Они сели вместе и болтали. Конечно же. Они должны быть цивилизованными людьми, и они должны были завести разговор. Во время расставания оба наговорили много лишнего друг другу. Чонгук, увидев решимость и боль в глазах Тэхёна, вздохнул и сказал:  — Хорошо, если это то, что ты хочешь, — и на этом все.       Они покончили с этим. Тэхён все ещё был учителем, и его жизнь не сильно изменилась после того, как Чон ушел, не учитывая то, что Чонгукушел. А Чонгук, однако, казался другим человеком. Он перестал отдыхать, никогда не был доволен, всегда на грани, как если бы он не работал усерднее, у него бы все отняли.       Но теперь он выглядел уравновешенным. Его костюм от Версаче, обувь из итальянской кожи, и его поведение говорило о том, что этот мужчина наконец-то удовлетворен жизнью. Поскольку ты больше не держишь его, прошептал голос в голове Тэхёна.       Это должно было закончится. Они должны были быть двумя незнакомцами. Какую бы связь они ни имели, она должна была быть разорвана, и эта встреча была просто совпадением. Они должны были вернуться назад к своим жизням.       Но они не могут       Потому что пять лет совместной жизни гарантировали больше, чем просто разговор за кофе, нерешительные улыбки и место в запертом ящике в глубине их памяти и воспоминаний, которые никогда больше не откроются.       Чонгук предложил подвести его до дома. Он открыл пассажирскую дверь своей гладкой черной Ауди, и его ладони соприкоснулись с тэхеновыми, когда Ким проскользывал внутрь. Они пребывали в тишине дольше, чем нужно, когда Чонгук добрался до квартиры Тэхёна. Он пригласил Чонана чай, или кофе, или что-то еще. И Чонгук сказал да.       А когда Чонгук прижал Кима к мягкой постели, медленно раздевал и спросил, все ли было в порядке, то последний был тем, кто сказал да. Он говорил да, да, да так часто прошлой ночью, когда Чонгук трахал его на всех поверхностях в дома, изгибая его так, что Тэхен боялся, что потом будет сложно двигаться.       Это было отчаянно и больно, так как оба знали — побыть вместе они могли лишь до того, как солнце появится на горизонте. Поэтому они провели каждую секунду в темноте, прижимаясь к друг другу, любили и трахались и снова любили.       Но на этом все должно было закончится. Чонгук должен был уйти. Он должен был выскользнуть, не попрощавшись, потому что это было бы больно, но не так больно, как смотреть, как он уходит, смотреть, как он снова выскальзывает из рук Тэхёна.       — Но на тебе мой свитер, — голос Чонгука превращается в шепот, и он сжимает и разжимает ладонь так, будто не знает куда их деть, если он не может прикасаться к Киму. — У тебя все ещё есть мой свитер, и ты все ещё не хочешь, чтобы я уходил.       Тэхен действительно плачет в этот момент, плечи дрожат, когда он закрывает ладонями лицо. В начале было время, когда Чонгука совершенно не волновался об его эмоциях. Но после долгих лет вместе, он научился читать Тэхена как открытую книгу, и прямо сейчас Ким впервые желал, чтобы Чон не мог смотреть сквозь него.       Чонгук прижимается к нему через секунду. Он идеально подходит ему, и Тэхен задается вопросом, может ли существовать кто-нибудь, кого он смог бы обнять так же, как Чонгука, сможет ли кто-нибудь держать его так же, как всегда это делал Чон.       — Тэхен, я скучаю по тебе. Так сильно. Мне было больно, когда я должен был уйти, и мне больно каждый день после того, как я сделал это. Я не хочу снова уходить, — прошептал Чонгук на ухо Тэхену.       Чонгук отодвигается, чтобы посмотреть ему в глаза.  — Потому что я видел, как сильно ранил тебя. — Он убирает волосы Тэхёна с лица, его руки становятся нежными и осторожными. — Я так сильно облажался. Я причинил тебе боль, а ты заслуживаешь гораздо большего, чем я мог дать тебе тогда.       Тэхён морщится, на глазах выступает новая порция слез, но Чонгук просто смахивает их большими пальцами, обхватив лицо Тэхёна своими руками. — А… сейчас? Как я могу знать, что ты не сделаешь тоже самое снова?       Чонгук вздыхает, поддаваясь вперед, они сталкиваются лбами: — Сейчас все по-другому, любимый. Я всегда думал, что самая худшая вещь, которая могла бы случится со мной это, если бы я потерял работу своей мечты, ведь я работал слишком тяжело, чтобы наблюдать за тем, как это может разрушиться в один день. Но….       Чонгук выцеловывает чужие слезы, теплые губы скользят по мокрым векам и щекам. — Я потерял работу своей мечты, прежде чем вернуть её снова. И я могу сказать тебе, что это было ничто, по сравнению с тем, как я чувствовал себя, когда потерял тебя. Я бы бросил все миллион раз, если бы ты был со мной.       Тэхён чувствует, как его сердце собирается вырваться из его груди. Разве это не то, что он хотел услышать год назад, когда он думал, что никогда не будет столь же важным для Чонгука, как его карьера? Чего он так отчаянно желал прошлой ночью, пока Чон медленно и глубоко трахал его, прижимая его запястья руками и целуя его так, будто остальной мир его не волновал?       Он снова трясется, еще одно рыдание скручивает его горло, но на этот раз от неверия. Ким чувствует, как Чонгук немного отодвигается от него, и шокировано наблюдает, как он становится на колени и берет его руки в свои. — Гук, что ты делаешь?       Чонгук смотрит на Тэхена, его лицо выглядит решительным. — Прошу прощение, — говорит тот без тени смущения.       Тэхен открывает рот, чтобы сказать что-нибудь, но не может подобрать слов. Он не знает, что случилось с гордыней Чонгука, той самой, которая никогда не давала ему становиться на колени перед кем-то.       — Я все испортил, Тэхен. Я так сильно облажался в наших отношениях, но… — он сглатывает, смотрит вниз, будто пытается собрать мысли воедино, прежде чем снова посмотреть на Кима. — Сейчас все по-другому. Я не тот человек, что был год назад, Тэ. Я могу относится к тебе так, как ты на самом деле заслуживаешь. Я сильно ранил тебя, но я еще больше люблю тебя сейчас. Пожалуйста, дай мне шанс показать тебе это.       Тэхён вздохнул, вытащив одну руку из хватки Чонгука, чтобы вытереть глаза тыльной стороной рукава свитера.       — Тэ? — неуверенно спрашивает Чонгук, когда тот долго не отвечает.       — Вставай, детка, ты выглядишь так… смешно, — Тэхен легко улыбается Чону. Яркое облегчение и надежда вспыхивают на лице Чонгука, и старший не думает, что он когда-либо видел его таким. Чон наклоняется, чтобы прижаться лицом к животу Тэхёна, и тот инстинктивно пускает пальцы в волосы Чонгука.       — Прости, — бурчит Чонгук в свитер. Тэхен вздыхает, борется с желанием снова заплакать, но, может, слезы просто закончились. Он отодвигает Чонгука в сторону, но лишь для того, чтобы опуститься на колени рядом с ним и обхватывает чужое лицо, прежде чем глубоко поцеловать.

      — Я прощаю тебя.