Ради Беллы

      Хогвартс — лучшая школа чародейства, монументальный замок, ставший домом для многих людей, волшебное место, окунающее детей в настоящую, прекрасную сказку.       Но не всегда сказки являются былью, разрушаясь рано или поздно под давлением нелицеприятных фактов, логики и здравого рассудка.       Арлен беззвучно усмехается и опускает голову, скрытую большим капюшоном, раздражённо сдувая серебристую прядь упавшую на лоб. Мать всегда недовольно кривила губы, когда замечала за ним этот жест, и всячески старалась искоренить в нём раздражающую привычку.       Но не смогла.       — Я… я слышал, что мы должны будем пройти какое-то испытание. — Немного неопрятный рыжий мальчик смешно дергает кончиком носа и опасливо косится на двери, через которые ушла профессор Макгонагалл. — Мне сказали братья.       Оскал отвращения сам появляется на лице. Неужели маги деградировали настолько?       Арлен знал, что многие древние, почитаемые предками традиции постепенно забывались, стираемые категоричностью и невежеством грязнокровок, знал, что упадок образования и полная неразбериха в государственном аппарате — обычное и даже привычное дело, принимаемое магами за данность, знал, что Магическая Британия уже давно начала отдаляться от других стран, разрывая когда-то крепкие дружеские международные отношения с соседями, знал и о социальной необразованности грязнокровок и некоторых чистокровных, о экономической проблеме, которая включала в себя полную запущенность, отсутствие какой-либо устоявшейся системы действий и полную неспособность что-то в этой области исправить. Знал о финансовых неполадках и процветающей коррумпированности. Знал о многих проблемах, которые было просто необходимо исправить, чтобы хотя бы выжить, но даже не подозревал о том, что волшебники такие идиоты.       Знать такие простые вещи, как Распределение, они были просто обязаны. Или этот рыжий мальчик просто досадное исключение?       Возможно, ему не повезло с семьёй, которая совершенно не просвещала своих детей о простейших и почти бытовых магических реалиях?       Находясь в стенах своей надёжной крепости, в стенах своего дома, он мало контактировал с Магической Британией, но благодаря книгам и людям, что его вырастили, Арлен знал очень и очень многое.       Ему помогали разговоры с родителями — Беллатрикс Лестрейндж и её мужем Родольфусом, уроки Рабастана и наставления призрака приёмного отца.       Статус Лорда древнейшего рода обязывал знать и понимать многое, и он делал всё от него зависящее: с маниакальным упорством зарывался в книги, тренировался до дрожи в ногах и белых пятен перед глазами, впитывал каждую деталь о мире снаружи, как губка, медитировал и всеми силами старался освоить ментальную защитную науку — сам факт того, что кто-то может прочесть его мысли, невероятно пугал. Но самое трудное, пожалуй, было искусство управления дементорами. Для этого требовалась колоссальная сила воли, но страшным было, конечно, не это. Даже ему, последнему представителю рода Азкабан, было зябко и тоскливо рядом с этими тварями. Они не могли выпить его душу, но забирали всю радость и всё счастье, что Арлен так старательно собирал, стараясь найти хоть немного тепла в промозглой тюрьме.       Арлен хрипел от отчаяния и ужаса, падал на каменный ледяной пол, вырывал постепенно белеющие волосы, но каждый раз, пошатываясь и держась за стену, вставал под безжалостным взглядом призрака-отца.       Они не хотели его слушаться. Привыкли за все эти века к свободе и вседозволенности.       Арлен страдал, мучился, но для своей семьи готов был пойти на всё. Потому что они любили его несмотря ни на что.       Не смотря на то, что он был Поттером.       Тем, кто был причиной Его падения.       Они любили его. Мать любила, никогда о нём не забывала и нежно перебирала длинные светлые пряди, когда он был опустошён после очередной встречи с дементорами. Арлен действительно был ею любим… Но Его она всё равно любила больше.       — Первокурсники, — декан Гриффиндора бегло осмотрела волнующихся, а кое-где и откровенно испуганных, детей, явно пытаясь кого-то найти, но, видимо, безуспешно, — идите за мной. Сейчас начнётся Распределение.       Большой зал действительно казался сказкой. Настоящей и красивой. Нереальной и совершенной. Прекрасной, только что сошедшей со страниц детских книг с яркими картинками. Волшебной. Он произвёл на Арлена, не видевшего в свой жизни почти ничего, кроме холодных крепких каменных стен тюрьмы, большое впечатление, которое он просто по привычке не смог показать, стараясь смотреть в одну точку перед собой и наслаждаясь всевозможными запахами. Они тоже были волшебными: воск свечей, что сотнями парили под потолком, тлеющие угли, лежащие в многочисленных уже прогоревших каминах, сладкий запах цветов и травы, который шёл из приоткрытого большого окна. Свет звёзд, что мириадами внимательных глаз наблюдали за ним, падал на каменные горгульи и статуи, а свечи оттеняли лица преподавателей, на которых Арлен сосредоточил своё внимание, чтобы не вертеть головой, и учеников.       Небольшая вступительная речь директора не порадовала новой информацией, лицо предателя Снейпа бросилось в глаза, песня Шляпы казалась правильной и гармоничной в этой атмосфере, несмотря на скрипучий голос и отсутствие у артефакта слуха.       Арлен смотрел на многочисленных учеников, на длинные дубовые столы, на высокие изпещрённые узорами стены, на длинные гобелены с гербом школы, на мрачное лицо Дамблдора и думал о том, что Гарри Поттер исчез и больше никогда не вернётся — он лично об этом позаботится, а ещё… Ещё он мысленно благодарил ту магглу, родственницу своей биологической матери, которая оставила его рядом с Азкабаном, в надежде избавиться. Если бы не она, Арлен стоял бы здесь сейчас в качестве совершенно другого человека.       Но он не хотел быть другим. Не хотел иметь другую семью, кроме уже имеющейся, не хотел быть знаменем, которое всей душой ненавидело бы Его.       — Пожалуй, начнём, — заместитель директора прервала его мысли и привлекла внимание к себе, посмотрела на пергамент сквозь свои очки и прочла первое имя: — Аббот, Ханна, — девочка, на которой Арлен не акцентировал своё внимание, проворно подбежала к Шляпе и села на стул, чтобы через несколько секунд отправиться в Хаффлпафф.       Макгонагалл опустила взгляд ниже, собираясь вызвать следующего ребёнка, и недоверчиво прищурилась, с непонятной эмоцией глядя в список и перечитывая одну и ту же фамилию.       Арлен едва заметно приподнял уголок губ, забавляясь, и скинул капюшон, тут же привлекая несколько удивлённых взглядов. Его белые волосы переплёвывали даже платиновый оттенок Малфоев, сильно выделяясь на фоне других.       — Аз… Азкабан, Арлен, — декан Гриффиндора с интересом посмотрела на него, задерживая взгляд на волосах.       Арлен медленно прошёл к стулу, игнорируя косые взгляды и перешёптывания, и одним текучим плавным движением сел, тут же почувствовав лёгкую тяжесть Шляпы на голове. Полы артефакта перекрывали обзор на Большой Зал, и Арлен едва сдержал порыв сжать в руке родную родовую палочку.       Интересно. Давненько я никого из Азкабанов не видала… Какое упорство… Храбрость, о и хитрость есть тоже, невероятный ум, а верность… Она вызывает восхищение. Как тебе Гриффиндор, мальчик?       Азкабан представил себя на алознамённом факультете и прикрыл глаза в недовольстве. Он не мог попасть к львам и разочаровать семью. Пойти по стопам матери, отца и Лорда — вот чего он хотел.       Нет       Казалось, Шляпа расстроилась, она что-то неразборчиво бормотала и постоянно ёрзала на его голове. Но молчала она недолго, сдавшись под настойчивым напором его мыслей.       — Слизерин!       Арлен медленно встал и снял Шляпу, скрывая облегчение и предвкушение. Стол змей сдержанно аплодидировал, когда он шёл к их столу.       Он на миг прикрыл глаза. Всё только начиналось.

***

      — Арлен, милый, что-то случилось? — Беллатрикс нахмурилась, смотря на единственного ребёнка, которого могла называть сыном. От подобной мысли — подумать только, ребёнок! — холод, что постоянно царствовал в груди, разбавился чем-то тёплым, чем-то, что, она знала, совсем скоро выпьют дементоры, — о чём ты думаешь, сынок?       — Всё хорошо, мама. — Его уверенный тон не оставлял места сомнениям, и он криво улыбнулся, смотря в чёрные полные недоверия глаза женщины. — Я просто… Чувствую. — Он проговорил последнее слово с трепетом и благоговением.       — Чувствуешь? — Белла сжала дрожащие руки и глубоко вздохнула, неприязненно и в то же время с надеждой украдкой бросая взгляды на его лоб.       — Да, чувствую, — Арлен намеренно потёр место, где раньше находился шрам, и сам едва подавил дрожь предвкушения и восторга, когда подумал о Его возвращении. — Мне кажется, уже скоро.       Лестрейндж в ту же секунду упала перед ним на колени и крепко сжала холодные руки подростка в своих.       — Арлен, ты должен найти его, — глаза Беллатрикс возбуждённо блестели, она говорила быстрым лихорадочным шёпотом. Женщина буквально излучала восторг и счастье. Арлен в который раз пожалел, что не может отвадить дементоров от своих родителей и дяди — заключённые должны быть наказаны. Совсем скоро они в очередной раз толкнут его мать в бездну отчаяния. Но она никогда не перестанет надеяться — это он уяснил за все эти годы. И ему ужасно хотелось увидеть того, в кого с такой преданностью и силой верила его мать. Это должен быть воистину великий и гениальный человек. Другого она бы так не любила. — Помоги ему. Стань его самым верным слугой. Заслужи его метку. — Она с благоговением провела тонким костлявым пальцем по выцветшей татуировке на своём худом предплечье.       Арлен медленно кивнул смотря в полные безумия и обожания глаза. Он не мог её подвести.

***

      Ему снился величественный особняк, трусливый бесполезный слуга, уродливый и действительно пугающий младенец и кладбище. Это кладбище что-то значило, Арлен точно знал это.       В голову всё чаще приходили непрошенные, не свои мысли, а грудь постепенно сдавливала беспомощность.       Нужно было найти Его. Но Арлен не знал как.       Вера Беллатрикс придавала сил. А желание увидеть Его — решимости.

***

      Ему космически повезло.       — Отойди от котла, Петтигрю, всё испортишь, — Арлен откинул портключ, переместивший его сюда, куда-то в туман и в упор посмотрел на крысу, стараясь не искать взглядом своего Повелителя. Он был здесь. Подумать только, скоро он увидит Его. — Меня прислал Барти.       Послышалось мычание и Арлен боковым зрением заметил привязанного к каменной статуе Лонгботтома. Лицо его была искажено от страха и непонимания, по щекам текли слёзы. Невилл с ужасом наблюдал за разворачивающимся действом, не веря, что его однокурсник способен на нечто столь отвратительное, как помощь Тому-Кого-Нельзя-Называть.       — Ты срываешь мои планы, мальчик, — низкий шипящий голос вызвал толпу мурашек, поднимающуюся по позвоночнику. Руки начали дрожать, и Арлен сжал их в кулаки, дабы не показывать постыдной слабости. Он всё ещё не видел Лорда, но заметил маленький свёрток, что лежал рядом с котлом. Звук исходил оттуда. — Но если ты действительно действуешь по наставлению Барти, я выслушаю тебя.       — Мой Лорд. — Возбуждение и восторг овладели им, и мальчик выпрямился, стараясь выглядеть более внушительно. — Моё имя Арлен Азкабан. И я всей душой желаю вашего возвращения. — Он облизнул губы и кинул на замершего Петтигрю презрительный взгляд. — У нас с Барти есть основания полагать, что такая бездарность, как Петтигрю, не достойна и не способна совершить что-то столь значительное и великое. Он слишком жалок для того, чтобы помочь вам обрести тело, мой Лорд.       Маленькое сморщенное существо долго молчало, заставляя нервничать, но, наконец, зашипело, заставив невозмутимо только снаружи Арлена вздрогнуть:       — Я так понимаю, ты предлагаешь на замену свою кандидатуру…       — Я бы не посмел так дерзить, мой Лорд, — Арлен взволнованно подался вперёд и упал на колени, когда увидел, наконец, пристально смотрящие на него алые глаза. — Моя мать… Беллатрикс Лестрейндж надеялась на моё содействие вам. Я готов помочь любым угодным для вас образом.       — Что ж, — на лице существа появилось что-то наподобие улыбки. Лорд без утайки с удивлением и любопытством рассматривал склонившегося перед ним мальчика. — Я верю Белле.       — А она верит мне, мой Лорд.

***

      — Арлен, мой верный слуга, что ты знаешь о Гарри Поттере? — Волдеморт прищурился, всматриваясь в непроницаемое лицо юноши.       Беллатрикс была верна ему и только ему. Она рассказала о тайне своего приёмного сына в первую же ночь после возвращения, когда он проведывал своих измождённых, но воодушевлённых слуг.       Верность Лорду оказалось сильнее любви к сыну.       — Его провозгласили героем, а через десять лет стало ясно, что он бесследно исчез. — Ни один мускул на лице Арлена не дрогнул, голос был ровным и спокойным. Но в душе бушевал ураган из страха, волнения и возбуждения.       — Я же вижу, что ты знаешь что-то ещё, Арлен. — Тёмный Лорд встал с кресла, на котором располагался до этого, быстро подошёл к юному Пожирателю и схватил его за подбородок заглядывая в глаза, но не пытаясь прочесть мысли. — Лучше бы ты сам рассказал мне об этом. Я не люблю церемониться, — Беллатрикс, сидящая неподалёку, виновато прятала глаза, старательно не замечая полного боли от осознания предательства взгляда.       Арлен прикрыл глаза, успокаиваясь. Пальцы на подбородке усилили свою хватку до тупой, но пока ещё терпимой, боли.       Его мать предала его.       В очередной раз показала насколько верна Лорду, насколько больше ценит его.       Но раз так… Раз верность Лорду — важнее семьи для Беллатрикс, то он выполнит её желание и станет самым преданным Пожирателем.       Она будет им гордиться.       — Мой Лорд…       — Молчать, Белла. — Женщина послушно замолчала, всё ещё не смотря на сына.       Арлен с благоговением всматривался в лицо Тёмного Лорда, что было сейчас так близко.       Верность. Верность ему. А это значит никакой лжи.       — Моё имя Гарри Поттер, мой Лорд. — Арлен выглядел слишком безмятежно. Он просто знал, что Лорд уже знает. Знает благодаря матери.       — Гарри, — Волдеморт провёл большим пальцем по скуле, наслаждаясь дрожью подростка. Арлен с трудом проглотил комок в горле. — Мой истинный предначертанный враг.       — Я никогда не встану против вас, мой Лорд, — благоговение в его голосе было очень знакомо и напоминало о Беллатрикс, но Гарри был несомненно куда более ценным. Ценным призом, слугой, Пожирателем.       Риддл не выглядел удивлённым. Он только растянул губы в усмешке и склонил голову набок, разглядывая зелень глаз и принимая ответ, как должное.       — Почему, Гарри? — Лорд отпустил его подбородок и сделал несколько шагов назад, не выпуская подростка из поля зрения.       Тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда.       — Потому что вы единственный, кому я могу и хочу быть верен, — Арлен казался озадаченным, — мне не нужны причины и не нужен повод, чтобы быть вам преданным. Вы — мой Лорд. — Он увидел как просветлело лицо Беллатрикс после его слов. В груди заворочалось чувство удовлетворения.       — Ты умрёшь, если я того захочу, Гарри? — имя в очередной раз царапнуло слух, но Арлен не смел жаловаться на подобную мелочь.       — Без раздумий, мой Лорд. — Его уверенный ответ заставил Волдеморта улыбнуться.       — Тогда иди за мной, Мальчик-Который-Выжил. — Тёмный Лорд с жадностью и усмешкой проследить за тем, как Арлен дёрнулся от этого нелепого прозвища. — Я решил, что буду делать с тобой. У меня большие планы.       Волдеморт неторопливо направился к двери, не оставляя без внимания переглядки между матерью и сыном.       Арлен же поспешил за ним, пытаясь удержать в памяти полный гордости и ревности взгляд Беллатрикс Лестрейндж.       Он делал всё это ради матери. Он был верен Лорду, был готов умереть.       Беллатрикс любила Волдеморта, а Арлен любил Беллатрикс.       Он мог бы полюбить Тома Риддла. Ради Беллы.