По холодному лезвию

POV Николая В детстве мне нравилось кататься на коньках. Казалось, что лёд — единственное место, где я чувствовал уверенность в себе. Сёстрам хуже удавалось держать равновесие на скользкой поверхности. Они падали, негодовали, а после вовсе забросили коньки и решили, что лучше заняться более полезным делом. Мама уже вздохнула с облегчением, ибо не надо было больше следить за неугомонной детворой на льду. Почти. Я никак не хотел бросать катание, даже когда болел, рвался зимой на ближайшую речку. В конце концов матери надоела эта головная боль и она решила отдать меня на фигурное катание. Тут, конечно, уже нельзя было праздно носиться по льду, кричать, баловаться. Ну, а что вы ещё хотели от ребёнка? Конечно для меня это стало разочарованием. Зато можно было несколько раз в неделю кататься, вне зависимости от времени года. Я проходил целый год в младшую группу, уже мечтал перейти в следующую, но меня не взяли. Помню, как рыдал тогда по дороге домой, не понимая, что сделал не так. Казалось бы, всего несколько пропусков по болезни. И уже не прошёл отбор. За несколько лет я сменил не менее пяти тренеров. В средней группе, в которую меня всегда зачисляли по возрасту, дети уже умели делать то, чего не умел я. А если учесть мои последующие пропуски по болезни — меня отчисляли уже через пару месяцев. Я потерял надежду. Дело моей жизни было загублено моим же ужасным здоровьем. Почему это происходило именно со мной, а не с кем-то другим? В итоге замкнулся в себе, понимая, что ни на что не способен и абсолютно жалок. Я думал так до одного момента, который полностью изменил мою жизнь. Мне одиннадцать. На сегодняшнем занятии мы готовились к конкурсу. Я знал, что опять никуда не пройду. Упрощённая программа, большего тренер мне не позволил. Волнуюсь, подходит моя очередь. И наконец выхожу на лёд. Другие дети смеются надо мной, ждут когда я опять упаду, опозорюсь, когда тренер снова начнёт кричать на меня. «Бездарность». Должен доказать, что способен на большее. Замечаю на трибунах ещё несколько человек, которые сидят рядом с тренером. Кто они? Сейчас не нужно думать об этом. Я просто исполняю программу. Всё выходит отлично, забываюсь на несколько мгновений, погружённый в собственные движения. Сам не замечаю, как отъезжаю совсем близко к правому бортику. Тренер машет рукой, чтобы я вернулся обратно. Совсем забыл, что там после тренировки старшей группы на льду остался большой скол, который нам велели объезжать. Дело в том, что перерыв между тренировками старшей и средней группы очень мал, а его сегодня ещё и сократили. Естественно со сколом ничего не сделали, просто не успели. Программа подходит к концу. Я думал, что наконец сделал всё без единой ошибки. Но тут всё-таки задел злополучный скол и полетел прямиком на лёд. Секунда. Две. Из носа течёт алая струйка крови. Из глаз катятся слёзы. Опять допустил оплошность. Быстро поднимаюсь, спешу покинуть лёд, чтобы никто не увидел моего позора. Все вокруг смеялись. Позже ко мне подошёл тренер. И грубо накричал. Меня снова отчислят. Я не способен даже выполнить простую программу. Стянув наскоро коньки, бегу в раздевалку. Дрожащими руками беру салфетку, чтобы вытереть кровь. Неожиданно чувствую тёплую руку на своём плече. Рядом со мной стоит высокий мужчина. Он помог мне успокоиться и объяснил, что в падении я вовсе не виноват. Этот человек показался мне таким светлым и заботливым, ему можно было доверять. Он даже похвалил меня за хорошее исполнение основной программы. Мне никогда не говорили столько тёплых слов, никогда так не поддерживали. Мужчина наконец, потрепав меня по волосам, спросил номер телефона моей матери. Через некоторое время он позвонил ей, предложив индивидуальные занятия для меня. Яков Петрович Гуро. Человек, поверивший в меня. Изменивший мою жизнь и научивший многому. Я с удовольствием ходил на тренировки, выкладывался на всё сто процентов. А через год уже стал занимать места на соревнованиях. Поддержка Якова Петровича давала мне необходимые силы для движения вперёд. Сейчас мне 19, готовлюсь к очередному важному конкурсу. Я верю, что обязательно возьму призовое место и не подведу тренера. *** -Ну, Коля, сильнее носок тяни! — раздался громким эхом голос мужчины по всему помещению. Яков Петрович стоял возле ограды, опираясь о неё локтями и внимательно наблюдал за тем, как Николай рисовал лезвиями коньков на льду замысловатые линии и взлетал в воздух, повторяя очередной аксель. Да, этот юноша был довольно талантлив в своём деле. И только Гуро смог увидеть в нем этот талант. Регулярные тренировки, поиски врачей, укрепление организма парнишки и, в конце концов, хороший результат. Тренер смог взрастить в Гоголе тот самый цветок таланта, который сейчас готовился вот-вот распуститься. -Коля, ну можешь и лучше. Давай ещё раз. — громко проговорил Яков Петрович, садясь в кресло и смотря на то, как Николай снова повторяет заученные до автоматизма движения. Чем меньше оставалось времени соревнований, тем больше волновался Гуро. Мужчина прекрасно понимал, что он дал парню все основное. Для дальнейшего роста ему нужен был более хороший тренер. Да, признаться, было грустно от того, что теперь он этого хрупкого мальчишку увидит только по телевизору, но и не хотелось, чтобы его талант пропал. Яков Петрович дал ему только основу, а дальше Николай уже должен был учиться у более сильных учителей. Многие люди не понимали Якова Петровича. Что могло привлечь довольно хорошего тренера в этом хрупком мальчишке? Зачем нужно было проявлять столько заботы к ребёнку, семьи которого ты совершенно не знаешь? Тогда он только приехал в этот город со своей женой. Нужно было снова вставать на ноги и зарабатывать деньги. Этого ничего бы и не случилось и они бы жили в своём родном городе, если бы не родился ребёнок. Всё произошло как-то быстро и весьма спонтанно, но делать было нечего. Не бросать ведь своего ребёнка и возлюбленную одних? Пришлось переезжать в другой город для того, чтобы хоть как-то зарабатывать и стремиться к чему-либо. В родном провинциальный городке не было возможности заработать по специальности, а Гуро был слишком горд для профессии продавца в продуктовом. Пришлось через знакомых искать работу в другом городе, постепенно переехать, выжить в коммунальной квартире и пройти за год проживания в ней все круги ада. Как назло тогда ещё мало людей приходило на занятия, поэтому как бы не хотелось, но пришлось подрабатывать в местном магазинчике продавцом и просто выживать. Гуро хвастался тогда за каждого человека. Будь то даже ребёнок, не имеющий никакого таланта. Да, Яков Петрович давал начальные знания, учил кататься детей, но после того, как они уходили, больше не следил за их жизнью. Его больше не интересовала судьба спортсменов, которых он отпустил. Он просто набирал новую группу и обучал их с особой строгостью, а после с какой-то странной лёгкостью отпускал. Яков не умел привязываться к людям. Да и не хотел, чтобы потом было не больно расставаться. А потом в его жизни появился Николай. Хрупкий мальчик, болезненный и, по словам его тренера, «не подающий никаких надежд». Яков Петрович с увлечением разглядывал этого юнца, шустро скользящего по льду. Всё шло прекрасно, но вот мальчик цепляется за скол, разбивает нос, слышит смех своих напарников и уходит с катка, полностью подавленный. На один момент Гуро даже показалось, что крылья, которые были с ним во время всего выступления, с треском сломались и рухнули возле этого чёртова скола. В этом юнце он однозначно увидел талант, который нужно было интенсивно развивать. Так и началась история взаимоотношений Николаши Гоголя и Якова Петровича Гуро. — Всё, закругляйся! Хватит с тебя сегодня! — громко проговорил Яков и его голос опять эхом разнёсся по помещению. Программа была полностью отрепетирована и все было в буквальном смысле без единого изъяна. Смотр должен был пройти на «ура», поэтому Гуро не волновался насчёт этого. Мужчина поправил тёмные волосы, слабо тронут сединой и поправил ворот чёрного пальто. –Сегодня чтобы без ночных посиделок. Всё должно пройти идеально.– проговорил мужчина снимая с переносицы очки и кладя их в карман. Мужчина слабо улыбнулся Николаю и по реальной его по голове, взлохматив чёрные волосы. –Удачи тебе завтра. Не оплошай.– проговорил мужчина, задерживая взгляд на васильковых глазах парня и отходя от него, спеша к выходу. Было уже довольно поздно, да и жена скорее всего волновалась. Поэтому Гуро взял в руки свой чёрный рюкзак с различными нашивками, закинул его на плечо и быстро покинул зал, прощаясь с Гоголем лёгким движением ладони.