Eyes open, open wide I can feel it like a crack in my spine I can feel it like the back of my mind I am the war inside *
Создавая себе настроение и шепча губами про войну внутри себя, я ехал весь залитый последними золотистыми лучами солнца, иногда жмурясь от этого. Когда же тропинка в очередной раз свернула, солнце оказалось прямо напротив меня, тут же ослепив и этим сделав намного хуже, даже музыка не помогала. Я несколько раз корил себя за то, что забыл дома очки, телефон и вообще все самое нужное, ведь даже солнцезащитный козырек не очень-то и помогал, а ехать нужно было скорее, поэтому я выжимал из своей малышки практически все, что только мог. Вдруг раздался крик, который пронесся мимо моего автомобиля, а я, испугавшись, резко нажал на тормоза, из-за чего меня довольно сильно занесло далеко вперед. Мне просто повезло, что на трассе, по которой я ехал, не было фонарных столбов и указателей, а деревья были довольно далеко от обочины - иначе я обязательно что-нибудь сбил и никогда бы больше не попал домой. Резко запахло жженой резиной, и я, вырубив орущие колонки, быстро вылез из машины и по следам от шин на дороге побежал обратно - узнавать, в чем дело. Недалеко от того места я увидел человека, точнее, совсем юного мальчика, которому на вид едва исполнилось 18. Он махал руками и отчаянно кричал, а, увидев меня, сам пустился бегом мне навстречу. Вскоре мы достигли друг друга, и я обнаружил перед собой совершенно беззащитное существо. Он выглядел совершенно потерянным и был один в таком жутком месте. Мне было даже страшно представить, сколько же он шел, но, уловив ход своих мыслей, все мои проблемы показались мне мелочными, по сравнению с тем, что испытал он. Юноша обладал большим количеством веснушек, карими глазами и русыми волосами, которые за первый неполный месяц лета уже успели порядком выгореть и стать рыжеватыми. Он подбежал ко мне и, все еще махая руками перед собой в воздухе и пытаясь что-то сказать, с видом глубочайшего испуга на лице лишь шумно выдохнул. - Все в порядке? - осторожно поинтересовался я, ощупывая его взглядом на предмет ран или еще каких-нибудь вещей из категории "не в порядке". Он лишь отрицательно покачал головой. - Потерялся? - продолжал, как ни в чем не бывало, свои догадки я, на что тоже получил отрицательный ответ, заставивший меня нахмуриться. - А что тогда? Он снова шумно выдохнул, все так же старательно мотая головой. Это только усугубило положение: значит, я едва остановился на такой высокой скорости и стер практически себе все шины только ради одного отрицательного ответа? - Слушай, раз ты не потерялся... - внезапно до меня дошло осознание того, что мальчишка может мне помочь, заодно и я окажу ему услугу - довезу до ближайшего города или, что там у нас... По крайней мере, не думаю, что Сусанин заведет меня слишком далеко - ему это тоже нужно, - может, покажешь мне дорогу? На мое счастье, незнакомец не думал долго и на этот раз приободрил меня уверенным и твердым кивком, заметно расслабившись, ссутулив плечи и даже как-то улыбнувшись краешками губ. - Ну, пошли, Сусанин. Улыбнувшись ему, я твердо зашагал в сторону машины, но снова был остановлен им же. Нехилой хваткой вцепившись в мою руку, он хмуро взглянул на меня исподлобья, словно я не выполнил своего жизненного предназначения. - Что такое? - удивленно взглянув на него, я мягко отцепил его руку от себя, ощущая, как мышца от этого сладко ноет, что заставило меня несколько раз покрутить рукой. А юноша в то время, упорно не произнося ни слова, пусть даже я на это и не обращал особого внимания, ткнул пальцем в обратном направлении, пытаясь потянуть меня за рукав в ту же сторону. В общем-то, я и не сопротивлялся, поэтому он в скором времени уже вовсю тянул меня вперед с какой-то упорной, но непонятной для меня целю. Она была непонятной до тех пор, пока я ясно не увидел чемодан на колесиках прямо посреди обочины и умоляющее выражение глаз незнакомца. Взглянув на него с укоризной, я взял чемодан за ручку и повез его к машине, попутно следя за юношей, который, разом смутившись из-за моего взгляда, шел за мной, опустив голову. Примерно на полпути я резко остановился, почувствовав, как юноша врезался мне в спину и тут же отскочил назад на пару шагов. Медленно развернувшись к нему, я сощурился и ткнул ему в грудь пальцем, подойдя ближе. - Ты что, не разговариваешь? Я внимательно наблюдал за сменой эмоций на его лице. Сначала он удивленно вскинул брови, расширив глаза, потом потупил взгляд и сделал виноватое лицо, задумавшись о чем-то. Через некоторое время он снова открыто и доверчиво посмотрел на меня с искорками в глазах, тепло улыбнувшись. - Разговариваю, - слабо кивнув, словно сам только что уверился в правдивости своих слов, он расплылся в широкой улыбке, а я впал в ступор. - Тогда почему ты все это время молчал? - Я мало разговариваю, - немного подумав, ответил он и, на минуту перестав улыбаться, ткнул пальцем в машину, до которой было уже совсем недалеко. Закатив глаза и сделав вид, что я понял его немую просьбу, ведь жеста очевиднее и не придумаешь, я снова взялся за ручку чемодана и, наклонив его в свою сторону, повел дальше, одновременно раздумывая над его словами. Сначала я долго смаковал образ юноши в своем сознании, и получалось это у меня совершенно невольно. Когда же я понял, что цепляюсь к каждой его детали, я быстро одернул себя, но мне это слабо помогло. Вскоре я не сдержался и воспроизвел в памяти его голос, который показался мне довольно приятным, даже приятнее, чем я слышал до этого. Потом, кинув на него быстрый взгляд через плечо, я заметил на его лице любопытство, с которым он разглядывал мою спину, а увидев, что я смотрю на него, тут же заулыбался. Это показалось мне чересчур странным, поэтому, недоверчиво взглянув на него, я снова отвернулся к виду на машину. Какой-то действительно необычный пассажир мне попался. Молчаливый, совсем еще молодой. И что, интересно, он тут забыл? Ладно. Даже не важно, что он тут забыл. Но как он сюда попал, у меня просто в голове не укладывается!.. Вообще. - Слушай, а как тебя зовут? - до машины оставалась всего пара метров, но я чувствовал себя очень неуютно, когда мы оба шли в молчании. Будто бы между нами искрили молнии, обдавая жаром и заставляя отчаянно думать о том, что же еще сказать, чтобы не было так неловко. Я успел дойти до машины, открыть багажник и устроить там его чемодан, который, кстати, весил не один килограмм, из-за чего мне пришлось очень постараться, а юноша все молчал. Когда же я, расправившись со своими делами, повернулся к нему и внимательно посмотрел в глаза, то заметил в них некое беспокойство. А он практически сразу же отвел взгляд, в который раз устремив его вниз, рассматривая под ногами песок и камни. Хлопнув багажником, я облокотился об него, задумчиво уставившись вдаль, откуда я недавно приехал. Кажется, прошло совсем немного времени, а на самом деле - уже пара добрых часов. Люди никогда не обращают внимания на время, когда оно у них есть. "Живи вечно или умри, пытаясь", ** - внезапно вспомнилась мне фраза из фильма, которая была как нельзя кстати. Усмехнувшись, я вдруг почувствовал резкое головокружение, а внутри все сжалось, заставляя меня до побеления костяшек впиться пальцами в металл. И тогда я понял, что мне сейчас необходимо выкурить хотя бы одну сигарету, чтобы успокоить нервы, вдруг оголившиеся до предела. Все это положение не только не доставляло мне радости, но и заставляло изрядно помучиться, поэтому я, похлопав по штанам, стараясь нащупать пачку сигарет и зажигалку, быстро выудил их оттуда. Привычное открытие пальцем пачки, одна сигарета, придерживаемая за конец зубами, и один короткий щелчок зажигалкой, прикрывая дрожащий огонек ладонью от порывов ветра. Один вздох, полный никотина, а после - некое наслаждение медленным и тягучим выдохом белого плотного дыма, вместе с которым практически тут же отступило всякое мое беспокойство. Юноша, как только я закурил, тут же перевел на меня взгляд и смотрел, не мигая - я заметил это краем глаза, делая вид, что совершенно не замечаю его. Облизнув пересохшие губы, он медленно подошел ко мне и так же облокотился на багажник рядом со мной, из-за чего моя малышка основательно прогнулась вниз, но я воздержался от пары резких выпадов по поводу веса в его сторону и лишь хмыкнул. - Это так важно? - вдруг нарушил тишину он, и я понял, что он спросил это касательно своего имени. - Не буду же я тебя "эй, ты!" звать. - Почему бы и нет. - Тогда многие обернутся, - пожав плечами, я сделал еще один затяг, а после, запрокинув голову, выдохнув дым прямиком в стремительно темневшее небо, которое из золотого, а впоследствии нежно розового и местами красноватого, стало практически цвета серого шифера. - Они что, идиоты? - Еще какие. Подавив смешок, но не сдержав откровенной улыбки, юноша потянулся к моей сигарете, на минуту замерев с немым вопросом в глазах, пока я внимательно разглядывал его, сощурившись. Недолго ожидая моего разрешения, он взял у меня сигарету, под таким же пристальным взглядом затянулся и с наслаждением на лице выдохнул дым, пуская его колечками. - А меня твои родители не убьют, малыш, за то, что курить тебе разрешаю? - Мне, между прочим, 19, - он затянулся еще раз, на этот раз сильнее, и вернул мне сигарету, которую я, бросив на землю, затушил ногой. Честно признаюсь, я был приятно удивлен, что юноша оказался практически моим ровесником, однако же, я все равно был на год его старше, что несказанно обрадовало меня. Любил всегда чувствовать некоторое превосходство над человеком, которому симпатизировал, пусть и в такой дурацкой области, как возраст. Коротко кивнув юноше на переднее сиденье машины, в некоторой степени изображая его самого, я обошел мою малышку и сел на водительское место, привычно погладив ладонями руль. Прошло так мало времени, которое я провел с ней, что даже становится грустно от мысли, что ее придется, скорее всего, продать. Паренек, не медля, забрался на пассажирское сиденье, тут же схватившись тонкими пальцами за ремень безопасности и усердно пытаясь его натянуть. Я лишь смотрел на него удивленно, закусив нижнюю губу и вскинув брови, с насмешливым выражением лица, поэтому он, заметив мой взгляд и вначале нахмурившись, после расплылся в улыбке, вернув ремень на прежнее место. Хороший мальчик. У нас прямо-таки взаимопонимание витает в воздухе. Заведясь, я дал газу, быстро покинув обочину и вернувшись на трассу. Катал мальчика с ветерком, так сказать, и самому было приятно оттого, что в его глазах плескался восторг вперемешку с удивлением. А как только салон машины наполнился чудными звуками любимой музыки, на душе стало легко-легко, а тело само собой расслабилось, принимая обычную позу.“I recommend you live a life somebody out there will remember” ***
Слух резанула до боли знакомая строчка песни, заставляя шумно выдохнуть, крепче вцепившись в руль. К своему самому превеликому сожалению, было неприятно осознавать, что я больше не смогу прожить жизнь как хочу. И то жалкое время, то ничтожно малое количество времени, которое досталось мне, не сможет замаскировать все мои ошибки, совершенные за всю жизнь. Невозможно за один день стать вмиг счастливым, найти свою любовь, завести семью и тому подобное, так просто не бывает. Только если в сказках, а я не глупый мальчик, чтобы в них верить. Мой юный спутник заметил перемену моего настроения и, нажав на кнопку с громкостью, терпеливо дождался, пока музыка станет тише настолько, что можно будет нормально поговорить, не крича друг другу через каждое слово "что?" и надрывая голос. В итоге она стала просто хорошим фоном и шла, как дополнением к нам двоим, иногда отвлекая от идиотских мыслей. - Скоро мы доедем до цивилизации? - увидев, что юноша уже набрал в грудь побольше воздуха, собираясь задать вопрос, который весь день волнует мой ум, я быстро перебил его, не желая разговаривать на эту тему. В конце концов, это мои проблемы, правда? И ему о них знать ни к чему. - Примерно через пару километров, - удивленно среагировал он, непонимающе хлопая глазами и развернувшись ко мне в пол-оборота. - Черт! Все мысли смешались и слепились в единый слипшийся ком, который даже я не был в силах распутать. Я был похож на один голый комок нервов, если тронуть который, случится большой взрыв, и мне это совсем не нравилось. Свернув на обочину, я повернул ключ в зажигании и, повернувшись полу-боком как юноша, внимательно посмотрел на него. - Черт тебя дери, если до ближайшей цивилизации ехать два километра и до места, где я тебя нашел, примерно столько же, что ты, мать твою, там делал?! - Ничего, - неуверенно отозвался он, отвернувшись к окну, еще больше этим меня задев. Но я не настолько глуп, чтобы показывать это. В принципе, какая мне разница, что он там делал? Но одно я знаю точно: без меня он сидел бы там и дальше в полном одиночестве. Фыркнув, я скрестил руки на груди. Ну что за невезучий день? Вообще не мой. Хотя, если так подумать - мой настанет завтра... Со стоном опустившись на руль, я уперся лбом о его дугу, прикрыв лицо руками. Ну почему все именно так? Еще бы выкрасть чуть-чуть времени - и дело в шляпе. Ан нет, ничего не получится. Игры с жизнью никогда не прокатывали. - А ты? - Что? - А… Что там делал ты? Усмехнувшись, я все-таки нашел в себе силы повернуть голову вправо и увидеть все так же отвернувшегося к окну юношу, который упорно старался не смотреть в мою сторону, хоть сейчас уже был намного разговорчивее, чем в первый час нашего знакомства. - Ты думаешь, я тебе расскажу, после того, как ты мне не стал? Он оглянулся на меня и, чуть склонив голову, понимающе улыбнулся. Сейчас в его глазах было то особенное, что нельзя описать и передать словами, сейчас в них была та искра, которая загоралась только в редких случаях. - Я от тебя другого и не ждал. Тогда баш на баш? - Не-а. - А почему? - А я вредный. Облизнув губы и покачав головой с насмешливым выражением лица, он снова отвернулся к окну, обрубив наш диалог и не оставив мне больше тем для разговора. Взглянув на циферблат, встроенный на панели над радио, я довольно удивился, обнаружив, что время настолько спешило непонятно куда, что было уже 11 часов вечера. Небо, между тем, еще не совсем почернело, оставляя в разных местах еще световые проблески, но ехать без включенных фар уже было нельзя. - Меня бросили, - вдруг заявил он, с шумом выдохнув. - Что? - Не изображай из себя идиота, - посмотрев на меня грустными глазами, он нахмурился, очевидно, находясь где-то далеко в своих мыслях, - меня бросили прямо на дороге. Мы ехали как раз в город и... - И? - Я отказался платить натурой. Я замолчал, не став вдаваться в подробности и понимая, что каждое напоминание ему об этом - словно нож в сердце. Может, он ехал с каким-то дорогим человеком... Да даже если то был и незнакомец - все равно не очень приятно. Краем глаза взглянув на юношу, имя которого я до сих пор не знал, да и, думаю, не скоро еще узнаю, я заметил некую растерянность на его лице, смешанную с печалью. Наверное, он до сих пор не понимает, почему и как такое произошло. А я ему об этом лишний раз напомнил, вызывая кучу неприятных мыслей. Сам знал, каково это. Только утром это испытал. Да, Артемка, ты полный идиот. Ты его расстроил. А теперь у меня появилось необъяснимое чувство вины перед ним. У меня даже заглохли мысли, только голос совести как никогда резко прорезался, завывая в моем сознании и заставляя мучиться. И тогда я подумал, что хоть как-то могу загладить свою вину, только рассказав свою проблему. Это заодно и отвлечет его, надеюсь. - Я собирался ехать домой, но попал в огромную пробку, после чего решил сократить, повернув при ближайшем повороте, но заблудился... Но, судя по событиям этого утра, я даже не знаю, доживу ли я до дня завтра. Он повернулся ко мне не сразу, все так же сидел, упрямо уставившись в окно и витая в своих мыслях. А после, будто разом очнувшись, он медленно повернулся ко мне, губами шепча "что?" и одновременно впитывая в себя то, что я сказал. Я видел это по его глазам и лицу - удивление и непонимание медленно сменялось растерянностью и страхом. Страхом за совершенно незнакомого тебе человека. Хотя нет. За человека, который везет тебя домой. - Если я умру раньше, чем я предполагал - можешь сам доехать до города, - ведомый последними мыслями, я тихо сказал это, приложив огромное усилие и пытаясь подавить в себе отчаяние, которое рвалось наружу, поглаживая большими пальцами обивку руля, одновременно крепко сжимая его в ладонях. - Ты что говоришь такое? Дурак, что ли? - Мне самому не в кайф, знаешь ли... - я сказал это так тихо, себе под нос, что был даже не уверен, слышал ли он меня или нет. Но даже так - я не собирался повторять дважды. Я вообще хотел это забыть и уж тем более - не хотел рассказывать ему. Просто боялся, если правда так случится - он же передумает Бог невесть что. - Ну, поехали? А то тебе и вправду придется везти хладный трупик, - привычно нащупав круг ключа, я чуть надавил на него и повернул, нажимая на сцепление. Я боялся смотреть в эти теплые глаза молочного шоколада, боялся подумать о том, что он может стать последним человеком, которого я вижу в этой жизни. Но дурацкие мысли посещали голову все чаще, а отогнать их я мог все меньше, сил не хватало. В конце концов, я просто смирился, пусть сердце в груди стучало быстрее, чем ему положено. На этот раз я побоялся включать даже музыку, чтобы хоть как-то разрядить постоянно накаляющуюся обстановку. Порой я чувствовал, что он смотрит на меня, но не решался посмотреть на него в ответ, крепче цепляясь за руль. В конце концов, не выдержав молчания и напряжения, я открыл окно, автоматически нащупал пачку сигарет и, вытащив одну, довольно ловко зажег, тут же затянувшись. Это оказалось сейчас самым верным способом успокоить свой дух, мысли и обстановку одновременно. Как только я закурил, выдыхая в ночь сизый дым, кажется, успокоился и он, перестав метать на меня глазами молнии. А я, набравшись снова сил, пусть и выкурил еще не всю сигарету, смог, наконец, отогнать все плохие мысли и вернуть свою непринужденность и иронию, как мне показалось. Но это было ненадолго. Когда замигала красненькая лампочка на дисплее, мне показалось, что рухнул мир. Вначале я упорно не обращал на нее внимания, считая, что моя малышка не может сделать мне такой подставы, но после понял, что обречен. Кончился бензин. - Долго еще до города? - Ты же недавно спрашивал... Большего было и не нужно. Провал, безысходность и смерть на пустой трассе. Как потом этот бедный мальчик будет жить с психологической травмой всю оставшуюся жизнь? - А тут кто-нибудь вообще ездит? - Очень редко. Поэтому считай, что мне повезло с тобой. Теперь еще лучше. Лучше некуда просто. Разозлившись на свою же неосмотрительность и резко кинув в окно почти докуренную до фильтра сигарету, я продолжал гнать мою малышку по пустой дороге, хотя и понимал, что это ой как зря. Если бензин кончится совсем, завести ее я больше не смогу. - Куда ты гонишь? У тебя же лампочка мигает. Остановись... - Может, дотянем? - с какой-то немой надеждой в голосе спросил сам у себя я, но, встретив хмурое выражение и полный скепсис на лице своего новоиспеченного спутника, понял, что сейчас просто надеяться нельзя, нужно точно знать. А я точно знаю, что дотянуть мы не сможем. В конце концов, если будет совсем худо, придется оставить мою детку здесь и дойти до города пешком. А самое смешное, что ни еды, ни воды у меня с собой нет. Вообще. Благо, за всего лишь один вечер сильно проголодаться было невозможно, да и живот мой пока что не подавал признаков жизни - а значит, еще протянуть можно. Я даже решил, что как только доеду до города - наполню бак до краев, а сам нажрусь как свинья, и пусть все будут смотреть на меня округленными от ужаса глазами как на Тарзана из джунглей! В который раз за день свернув на обочину, я выключил зажигание и уставился на юношу, гипнотизируя его своим внимательным взглядом. Как только он заметил, что я на него смотрю и вообще, КАК я на него смотрю, ему стало не очень удобно. Он то смотрел в окно, то снова переводил взгляд на меня. Но после он опускал его и снова вглядывался в окно. - Что? - в конце концов, не выдержал он, поджав губы, скрестив на груди руки и повернувшись ко мне в пол-оборота. - Нам придется спать здесь. - Я и без тебя это уже понял, не нужно на меня так смотреть. - Я всего лишь думал. - ...буравя меня своими глазенками. - Так и есть. Фыркнув, он вдруг чересчур открыто посмотрел мне в глаза, чуть сощурившись. Он смотрел так очень долго, изучая каждую черточку моего лица, так что я чувствовал его взгляд настолько, что мне казалось, будто он касается меня. А мне вдруг стало очень смешно. Ехать дальше мы не можем, машина фактически ни на что больше не способна, поэтому нам оставалось только приставать друг к другу, что я находил очень увлекательным и забавным занятием. - Ну, а ты что пялишься? - Думаю, что делать буду с твоим трупом. - А? - Сначала изнасилую, а потом выброшу... Или же просто выброшу, не насилуя. - Какой добрый мальчик. - А то ж. Мысли в голове зацепились за слово "изнасилую", и я очень долгое время никак не мог оставить ее в покое, мусоля и представляя в разных вариантах. Я никогда не был гомофобом, но, с другой стороны, геем я тоже не был. Каюсь, иногда приходили представления близости вместе с парнями, но дальше мыслей это никогда не заходило. А сейчас мое больное и очень даже разыгравшееся воображение подносило мне довольно извращенные варианты с участием моего юного пассажира, из-за чего я чувствовал себя последней сволочью. Плюс - он был даже слишком близко ко мне сейчас и такой беззащитный... Но даже ощущая себя сволочью, не подколоть его я не мог. - А что, хочешь меня изнасиловать? - Почему бы и нет? Ты не самый ужасный представитель вида хомосапиенс. - Откровение? - Комплимент. На этом мы не остановились, очень долго разговаривая и не упуская возможности подколоть друг друга. Сна не было, так как давно сбитый режим моего организма требовал спать только под два часа ночи, а стрелка на циферблате сейчас едва переваливала за двенадцать. За окном уже было настолько темно, что вытащи я руку - не смог бы ее различить. Через лобовое стекло на необъятном небосводе единственным спутником нам была луна, а за черными тучами угадывались маленькие звездочки. - Женя, - после недолгого молчания вдруг сказал он, мечтательно выдохнув, а на мой удивленный взгляд, который, скорее всего, он просто почувствовал, так как в темноте можно было увидеть лишь отдельные очертания человеческой фигуры, освещенной блеклым светом луны, продолжил. - Так меня зовут. Ты же хотел, вроде бы, узнать. Я лишь хмыкнул, не назвав в ответ свое. А зачем? Зачем ему знать? И, в конце концов, сколько он мурыжил меня этим? Я вообще давно заметил за ним, что он очень любит преподносить сюрпризы в виде очередного открытия о нем. Так сказать, подарки за хорошее поведение. И, с одной стороны, мне это очень нравилось. Но, с другой, бесило неимоверно. Он притягивал меня. Мне нравилось с ним говорить и раскрывать его. Я вспоминал иногда его неразговорчивость сначала и не мог поверить, что он действительно говорит со мной. А еще мне нравилось добиваться чего-то от него. Да, пусть долго и приходится ждать, чего я больше всего на свете ненавижу, но это стоит того. А он не стал упрекать меня за мое молчание. Я видел, как он закрыл глаза и что-то прошептал. Кажется, пожелание "спокойной ночи", на что я ответил ему тем же. А потом он опустил назад свое кресло и, согнувшись пополам, замолк. А я все так же и продолжал сидеть полу-боком, вглядываясь в небо. Необычное, очень звездное небо, в некоторых местах затянутое тучами. Если бы я хотел, я бы мог даже сейчас узнать некоторые созвездия, только мне очень мешала крыша моей малышки. Но мне было стыдно о таком думать. Она итак выжала из себя все, что могла. Мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать примеру юноши и опустить кресло назад. Теперь звезды совсем перестали радовать глаз, а взгляд уперся в черную крышу автомобиля. Я до сих пор не мог поверить, что все действительно так случилось. Именно так и никак иначе. Неужели опять судьба решила поиздеваться надо мной в последний день? С шумом выдохнув и отдавшись всецело своим мыслям, расслабившись и прикрыв глаза, я даже не заметил, как мысли становились все тише, а после совсем заглохли, уступая необъятной и всепоглощающей тьме место. И только музыка звучала в моем сознании, успокаивая беспокойную душу...No matter how they toss the dice, it has to be The only one for me is you, and you for me So happy together ****
Через некоторое время я снова обрел возможность чувствовать и понимать происходящее вокруг меня. Сознание, все еще окутанное пеленой сна, очень медленно отвечало на мои запросы, и все это время, просыпаясь, я не мог избавиться от приятного ощущения теплоты и близости другого человека, что меня несколько пугало. Мне казалось, что я чувствовал чье-то горячее дыхание на своих губах, но после оно исчезло. Я вдруг вспомнил, что мы остались ночевать в машине вместе с... Как же его зовут? Женей, кажется. И он заснул раньше меня, вроде бы. Но почему у меня тогда такое дурацкое ощущение? Медленно разлепив веки, я вдруг столкнулся взглядом с испуганными карими глазами и играющими в них бликами луны, находившимися сейчас невероятно близко. Он смотрел на меня, не мигая, замерев и ожидая реакции. А я даже не знал, что делать. Он каким-то хитрым образом уместился рядом со мной и крепко прижимался ко мне, своими тонкими пальцами сжимая мою руку. Чуть согнув пальцы и яснее почувствовав прикосновение его руки, я вдруг понял, что она слишком холодная. И только тогда до меня дошло понимание ситуации. - Замерз, что ли? - Ага. Я не мог злиться на него или думать, что что-то, что он сделал, было неправильно. Я вообще не подал виду, что чувствовал это и тогда уже не спал. Кто знает, может, это всего лишь моя разыгравшаяся фантазия, поэтому нельзя было с ходу обвинять его в чем-то. Но я разозлился на то, что этот дурень не догадался меня разбудить. А если бы он был один, или я уже был мертв? Что бы он делал? Опять эти дурацкие мысли по поводу своей смерти... - Дурак, мог бы давно уже разбудить, - тихо зашипел я, подрываясь с кресла и, пригибаясь, сел в нем, боясь зацепить своей недалекой башней потолок машины. - Я включу печку. - Не смей, у нас итак бензина мало, - сверкая в темноте недовольным взглядом, он дернул меня обратно на себя, заставляя лечь, и очень даже смело закинул мою руку к себе на плечи. - Пусть тут не очень-то и удобно, зато у меня под боком настоящая грелка. Сначала было, нерешительно сжав его плечо, не зная, что делать, после я, все же, еще крепче прижал его к себе, энергично растирая ладонями плечи, надеясь, что ему в скором времени станет хоть немного теплее. Все это время меня мучило неясное представление об этом человеке. Мне хотелось крепче его обнять и попросить, чтобы он не уходил, потому что я боялся остаться один, пусть и не показывал этого. Но, с другой стороны, мне хотелось попросить его отвернуться, чтобы он не смотрел на меня такого. Такого почти неживого, умирающего. Чахнущего, затухающего. Я всегда боялся, что мои мечты никогда не сбудутся. Все, о чем я мечтал с самого детства - купить дорогую машину и кататься на ней в свое удовольствие, и до сегодняшних дней - найти своего человека в этом мире и подарить ему всего себя, чтобы жизнь обрела свой, иной смысл, грозило не исполниться. Да, у меня была дорогая машина, но ее купил не я. А в этот раз я хотел сделать все сам. Навязчивые мысли, часто путавшиеся возле единственного моего спутника, подсказывали мне, что он способен меня понять. Нет, он должен это сделать. Просто потому, что он единственный, с кем судьба разрешила мне остаться. - Почему тебя не ищут? Не звонят и не пишут? - шепотом спросил он, обвивая руками мою талию и прижимаясь щекой к груди. Словно человек, который мне дороже всего на свете. Словно тот, кого я знаю уже не один год. - У меня нет с собой телефона, - так же шепотом, вторя его тону, ответил я. На самом деле, если бы он и был, я не хотел бы знать. Не хотел доставать его и проверять, звонил ли мне кто-нибудь. Не хотел бы нарушать некую интимность этого момента. Словно бы он позволял мне переступить грань и узнать несколько больше, чем нужно. - А тебя? - Я забыл его... Я слабо кивнул ему, подавая знак, что понял, что он забыл его в машине того придурка, который его чуть не изнасиловал, и не буду больше об этом упоминать, заранее зная, что ему неприятна эта тема. Только одна непонятная вещь, которая, казалось бы, уже давно была на плаву, только сейчас резанула мое сознание своей очевидностью. Женя не уточнял, женщина то была или мужчина. Но он всегда упоминал того человека в мужском роде. Не значит ли это... Стоп. Не хочу об этом даже думать. Постаравшись расслабиться и отпустив навязчиво лезшую ко мне в голову мысль, я прикрыл глаза, ощущая тепло тела юноши в своих объятиях. Это было очень необычно. Раньше я спал рядом только с девушками, боясь лишний раз сдвинуться на миллиметр с талии чуть выше или чуть ниже, что грозило сразу же громкой сиреной и оплеухой, несмотря на неоднократность ночей с ними. А теперь... Я вдруг стал прислушиваться не только к себе и своим мыслям, но и к окружающим вещам. Из-за внезапно пришедшего ночного холода на смену жаркому дню на стеклах машины красовались маленькие капельки росы, а где-то в глубине леса перекликалось между собой множество птиц, создающих некое подобие хора. Юноша рядом совсем затих, и под моими ладонями равномерно опускалась и поднималась его спина, отчего сложилось впечатление, что он снова спит глубоким сном. Однако же, после той странной вещи, которая, по сути, и разбудила меня, я не мог не убедиться в этом. Одновременно я чувствовал, как он иногда дрожал всем телом, и, вроде бы, все очевидно, парень замерз, только мне почему-то казалось, что это совсем не от холода. Просто, даже несмотря на холод, в машине было достаточно тепло, чтобы не замерзнуть. И он прекрасно знал, что я это понимаю. - Жень... - тихо позвал я, обостряя свой слух и прислушиваясь к мерному дыханию своего спутника. Он молчал очень долго, я даже осекся от мысли, что сам мог разбудить его своими словами. - Сколько у тебя осталось? - вдруг нарушил тишину он, явно застав меня врасплох, отчего я невольно напрягся всем телом. Сначала мне показалось, что я ослышался, но потом, впитав в себя его слова, произнесенные едва слышным шепотом, к горлу подступил ком. - Я не знаю точно... Но примерно постараюсь дотянуть до утра следующего дня. Это было чистейшей правдой. Я не хотел обманывать его и, в то же время, не хотел обманываться сам. У врача я был уже примерно под вечер, и сказанные его слова не внушили мне уверенности, что остался ровно день. Никто не знал, с какой минуты пошел отсчет моих часов, поэтому нельзя быть уверенным до конца, что я так же до вечера и доживу. Он поднял на меня глаза, и я вдруг увидел все отражение его внутреннего мира. И страх, и боль, воспоминания о прошлом. Растерянность и смелость. Даже радость. Это были удивительные глаза цвета топленого молочного шоколада, которые были настоящим зеркалом души Женьки. Только посмотрев в них, я вдруг понял, что тону и не могу дышать. Он открылся мне. Это невероятное ощущение заставило хлебнуть эмоций сполна. Но то, что происходило дальше, едва не убило меня на месте от прилива противоречивых чувств. Он вдруг чуть придвинулся ближе ко мне чуть ближе и, совсем как в тот раз, во сне, обдавая мои губы своим горячим дыханием, едва коснулся их своими. Я не чувствовал чего-то особенного и сверх удивительного. Сердце мое даже не собиралось радостно трепетать, разве что, наоборот, стало биться гораздо медленнее, и каждый стук глухо отдавался во всем теле. Глаза прикрылись сами собой, все чувства сосредоточились на этих приятных и дразнящих ощущениях. Но это было совсем по-другому, не так, как обычно. - Но это неправильно... - я боялся спугнуть его, боялся, что он отстранится и так никогда не приблизится снова, но, в тоже время, я просто не мог этого не сказать. - А кто нам сейчас запрещает? И правда. Наши действия были бы слишком аморальными и не достойными сего общества, если бы их кто-нибудь видел. Но мы одни, совершенно. И в лесу, где до ближайшей цивилизации пара километров, по Женькиным словам. К черту все моральные устои и запреты. Он - мой смысл жизни на оставшееся время. Потому что кроме него у меня сейчас никого нет, больше никого и не будет. Это был мой собственный спусковой механизм, который сработал одним быстрым щелчком, резко опустив занавес. Вся моя уверенность насчет неправильности наших действий куда-то исчезла, а вместе с ней - и поток мыслей, словно жужжащих пчел, оставил мою голову в покое. Пустота и тишина, и только легкие прикосновения мягких губ другого человека... Я не мог выдержать дольше этой дразнящей пытки. Он осторожно сжимал пальцами мою ладонь, не смея шевелиться и предпринимать чего-либо большего, а я чувствовал, что это дразнит меня, и пусть даже это не было настоящим поцелуем, все равно сводило меня с ума, заставляя желать большего. В конце концов, я немного осмелел от осознания того, что если я сейчас ступлю и не продолжу - все вот так просто и закончится. Я не хотел отпускать его больше. Внутри все сжалось, а я, отстранившись, настойчиво перевернул его на спину и навис над ним, опираясь на локтях по обе стороны от его головы. Мне открылась чудесная возможность наблюдать за танцующими бликами лунного света в его глазах и едва раскрытых губах, на которых красовалась полуулыбка. Ему нравилось. Для меня все происходящее было слишком серьезно, отчего я все делал с неким торжеством и неуклюжестью, словно девственник на первом свидании. Но его манящий взгляд, и сам он, будто бы ловящий каждый мой вздох губами, не смея делать ничего большего и попросту играя, заставили меня заметно расслабиться. Я так же улыбнулся ему, не зная наперед, видел ли он что-либо в темноте, и, близко приблизившись к его лицу, осторожно в первый раз по-настоящему поцеловал. А после я мог лишь ощущать, что все мои чувства усиливались по нарастанию по истечении каждой новой секундой. Трепетные и осторожные касания губ друг друга переросли в страстные, с жарким напором поцелуи. Я уже не мог контролировать свои желания и мысли, поэтому лишь сильнее вжимал его спиной в мягкую обивку кресла, одновременно цепляясь пальцами за его край и сжимая до побеления костяшек. Вокруг меня и внутри была лишь сплошная непроглядная тьма, в которой разгорался яркий огонь страсти, питающийся от каждого его жаркого выдоха, опаляющего мои губы, от каждого моего затуманенного взгляда, в попытке разглядеть в темноте его лицо, и видя лишь отдельные его очертания и блики, что составляло исключительность этого момента. Стало слишком тесно и жарко в мешающей одежде, несмотря на ночную прохладу вне машины, заставляя понимать, что она больше не нужна. А аристократично тонкие и длинные пальцы юноши давно блуждали по моим лопаткам под футболкой, обжигая спину полосами из-за неаккуратных действий, заставляя меня протяжно мычать и, подаваясь чуть вперед, увлекать его за собой, не разрывая затяжной поцелуй припухших губ. Все было как в тумане. Он задрал мою футболку, заставляя оторваться от него и автоматом снять ее, оставив безжизненно висеть на зеркале заднего вида, еще сохраняя тепло разгоряченного тела. Но я не хотел и, в тоже время, не мог уступить ему. Редко проскальзывающие мысли с представлениями его голого тела и тихих, музыкальных стонов, отдавались сладкой истомой внизу живота, и я сам, возбужденный, взъерошенный и нетерпеливый, потянул вверх его кофту. Из-за невозможности контролировать свое тело и унять дрожь в руках, мои действия казались чересчур резкими и дерганными, поэтому, когда он плавно перевел теплую ладонь с моей голой спины на кофту, сжатую в кулаке, я едва не порвал ее к чертям собачьим. Мы были похожи на двух полуголых дикарей, страстно желающих друг друга, из-за чего практически не давали друг другу как следует раздеться. От одного его осторожного касание руки к моей ширинке в моей голове исчезали все мысли, а перед глазами в быстром темпе мелькали звездочки, и я совсем терял понимание происходящего. Помню только, как рывками стягивал с его молодого тела остатки совершенно ненужной одежды, его хриплый шепот и нежные, поглаживающие касания его пальцев моего тела, отчего давно вставший член болезненно пульсировал в тесноте джинсов. - Смазка, - тихо повторил Женя, сжимая мои плечи и надеясь, что это хоть чуть-чуть меня отрезвит. Судорожно сглотнув и облизав пересохшие губы, я только сейчас понял, что юноша повторял это неоднократно, и только сейчас мой почти выключившийся мозг смог понять его простую просьбу. Это действительно заставило меня чуть отвлечься и заставить упорно соображать, где же достать что-то подобное. Ведь самым смешным было то, что все это время я был ведом своими чувствами, а не отнюдь знаниями, которых, увы, у меня было слишком мало. - Крем... Любой крем... Его последний возглас был похож на умоляющий стон, оповещавший о том, что Женя сам находился на пределе своего разума и почти растворился в чувствах. Но это, как ни странно, спасло нас обоих. Выудив из бардачка крем для рук сестры, я с довольной улыбкой покрутил его перед носом юноши, держа намеренно долго, чтобы он смог увидеть его в темноте. А он же, в свою очередь, больше терпеть не стал, ближе притянув меня к себе. Время, проведенное с ним, навсегда осталось глубоким следом в моей памяти. Я помню каждый изгиб его тела, которому я дарил свои краткие поцелуи, помню призывающий блеск его глаз. Помню ощущения, которые я испытывал, продвигаясь глубже внутри него и возвращаясь обратно, помню его голос, умоляющий меня не останавливаться. Спину жгло как огнем от его цепких пальцев, но это только больше раззадоривало, и я, шире раздвигая его ноги и придерживая их руками, старался ускорить свои движения, ловя каждый его судорожный вдох губами. Я долго не мог отпустить его от себя, так же не горел желанием уходить и он. Мы взмокли до нитки, и из-за жаркой атмосферы, окружающей нас все это время, стало нечем дышать, и совершенно запотели окна в автомобиле, из-за чего после нам пришлось выйти из нее, чтобы дать остыть двум горячим телам и отдохнуть ей. Совсем как еще пару часов назад, только в штанах на голое тело, мы стояли, облокотившись о багажник машины спиной и, поочередно затягиваясь и выпуская сизый дым вверх, который особо ярко выделялся на темном фоне, молча, курили. Я не решался ничего сказать только лишь потому, что в еще недавно совершенно пустую голову ворвался бесконечный вихрь мыслей, который я никак не мог усвоить и понять. Думал о своем и он, хмурясь при каждом затяге и подрагивая телом от внезапной свежести после столь жарких объятий. - Иди в машину, замерзнешь же, - сочувственно кинул ему я, рассматривая на небе единственную нашу с ним общую спутницу, которая была свидетельницей всего, что было. - Перетерплю. Снова неловкое молчание, и тишина, которая с силой бетонной плиты давила на меня, заставляя нервно барабанить пальцами по железу, иногда посматривая в сторону юноши. А ему хоть бы хны - стоит и будто бы не замечает ничего вокруг, думает. Но только о чем? Об этом я мог лишь догадываться. - Слушай... - вдруг нерешительно позвал он, пряча глаза в тени челки, которая из-за темноты вокруг казалась совсем черной, из-за чего нельзя было разглядеть его глаза. Он долго рассматривал едва различимую темную землю у себя под ногами, и на мгновение мне показалось, будто он сам пожалел, что позвал меня, загнав себя в тупик. Поэтому я, лишь хмыкнув, затушил сигарету и отправился обратно в машину. Я ведь даже и не сомневался, что он пойдет со мной. Просто потому, что на улице слишком холодно и совершенно нечего делать одному. Особенно тогда, когда пачка сигарет с зажигалкой у меня. Было заметно, как он нервничает и думает о чем-то, не дающем ему покоя довольно давно. И он упорно не знал, как сказать это мне, боялся, что это заденет меня. И все это порядком меня раздражало. Я уже готов был выслушать от него самую грубую фразу на свете, лишь бы он перестал мучить себя. Когда мы были уже в машине, и я, пару раз взглянув на него, не выдержал и, скрестив руки на груди, повернулся к нему корпусом. - Ну? Хочешь, чтобы я умер, так и не дождавшись твоего вопроса? Замявшись, он все еще сидел и молчал, лишь тихо хмыкнув. Но после, все-таки чуть вздрогнув, тоже повернулся ко мне, с шумом выдохнув. - Чем ты болеешь? Я впал в ступор от его вопроса. И вроде бы он такой простой и ничем не примечательный, но ввел меня в затруднение. Просто потому, что я сам этого не знал. Старый доктор даже не сказал название болезни, которая почти сожрала меня. Он только с довольно внушительным видом сообщил мне это и выпроводил. И только сейчас, благодаря Женьке, я задумался об этом. Как же мог врач, сообщая такую важную новость, упустить не менее важные подробности? А врачебная тайна? Насколько я знаю, самим пациентам никогда не сообщают об их скорой смерти... Подозрительно сощурившись, я пожал плечами. - Я не знаю. Даже в блеклом свете луны было хорошо видно, как на его лице отразился неимоверный ужас. Он вдохнул в себя слишком много воздуха, но так и не выдохнул, после чего закашлялся, судорожно сминая пальцами мое колено. Но больше всего я удивился после того, как его кашель перешел в хриплый смех. - Неужели ты соврал мне, что подыхаешь, только ради того, чтобы трахнуть меня? Удивленно вскинув брови, я даже не нашелся, что ответить ему на это. Он же, с сумасшедшей улыбкой на губах, лишь буравил меня взглядом, который передавал все его отчаяние. Мысли цеплялись за все предательства, обиды и все отчаяние, что должен был перенести Женька, чтобы сразу так интерпретировать мое незнание собственной болезни. Сколько всего, чтобы он настолько сильно закрылся. И вообще, мне повезло, что он попал в экстренную ситуацию. В любой другой он бы и не подумал разговаривать со мной вовсе. И теперь я боялся что-либо сказать ему еще. Я был практически на сто процентов уверен, что он воспримет все в штыки, поэтому сидел и молчал, с немым отчаянием вцепившись в руль. - Хорошо играешь, - после долгого молчания, заметно успокоившись, он стал водить руками по машине в поисках своих вещей. Долго ему искать не пришлось - слишком маленькая площадь для их раскидывания. А найдя, он лег на разложенное кресло, положив их себе под голову, повернулся ко мне спиной и затих. Не стал бы он уходить, не стал. Да и я его не прогонял. Я был даже рад, что он остался, а не как последняя истеричка взял вещи и ушел. Я рад, что в нем сохранилась трезвость ума, даже несмотря на новое предательство, хотя оно таковым и не было. А я, все же, ничего не сказал, ни слова. Лишь наблюдал за ним, ощущая себя последним одиноким человеком на земле. Совсем как тогда, после кабинета доктора. На краю пропасти. Я думал только о том, что у него остались лишь хорошие воспоминания о моментах, проведенных со мной. А, может, и нехорошие, кто знает. Но даже если я умру - я с гордостью могу сказать, что этот день сполна восполнил всю мою жизнь. Подобно Женьке, я так же устроился на своем кресле, но сон никак не приходил. Было немного жутко оттого, что вероятность того, что я не проснусь, сохранялась. А еще оттого, что вернуть расположение юноши рядом со мной, скорее всего, не удастся. Что теперь будет? Сердце билось в висках еще очень долго, мучаясь ожиданием нового дня. Картинки прошедших минут и всего дня вообще с небывалой навязчивостью посещали мой разум, заставляя каждый раз сжиматься сердце. Нет, как прежде не будет точно. Перелом, грань. Я действительно пережил себя и умираю? Или только сейчас, находясь под гнетом неутешительных мыслей, мне так кажется? Я совсем устал.You know what’s to be said We said out loud, we never said My ṗremonition of the world comes to me A sun in your hands from the middle life Says I’m alright *****
Я даже не помню, когда сознание покинуло меня. Я вообще не смог зафиксировать в памяти последние минуты, когда я пребывал в здравом уме. И когда первые солнечные лучи озарили мое лицо, заставляя вздрогнуть и разом проснуться, мне показалось, что прошло всего пять минут. Но было уже слишком поздно... Повернувшись, я не обнаружил рядом с собой полуголого тела, которое в такт своему сладкому сну мерно вздыхало. Я не обнаружил также и его вещей, лишь открытый нараспашку багажник. Он ушел тихо, словно его никогда и не было. Словно все это было большим и приятным, несмотря на многие неприятности, сном. Тогда я еще долго сидел в пустой машине, невидящим взглядом разглядывая пустое сидение рядом со мной. Но, в конечном счете, меня оглушил громкий рев мотора и гудок большого КАМАЗа, выдернувшего разом меня из коматоза. Осознание того, что мое спасение близко, заставило меня как ужаленного выскочить из машины и, отвлекаясь от всех своих переживаний, перегородить огромной фуре дорогу собственным телом. Добрый водитель подобрал меня, обещал довезти до города и с мягкостью в голосе сообщил, что до него уже недалеко. Это болью отдалось в моем сердце. Мы ведь не доехали совсем чуть-чуть. А позже, когда мы уже на всех парах мчались к видным вышкам, я все напрягал зрение, вглядываясь не в приближающийся город, а на тропинки и лес. Но все мои поиски не увенчались успехом.Эпилог.
Как только я приехал в город, я попросил доставить мою малышку ко мне в целости и сохранности. На это дело отправили эвакуатор, и вскоре мы с ней снова воссоединились. Вся моя страшная болезнь оказалась бесконечным розыгрышем. Когда я снова наведался в больницу с гневными выкриками, оказалось, что в тот самый злосчастный день орудовала съемочная группа, и все лица, от врача до хорошенькой медсестры были подставные. Возможно, меня даже показали по телеку и все мои глупые приколы, но мне это было совершенно не интересно. По возвращению домой, вытерпев все выкрики и причитания родных, я как сумасшедший стал искать одного-единственного человека, зная только его имя. Но это было невозможно. И тогда я понял, что все самые глупые ошибки совершил только тем днем, сославшись якобы на свое предсмертное состояние. И что именно в тот день я действительно умер. Умер и стал совершенно другим человеком, на себя не похожим. Возможно, это и к лучшему для меня. А спустя неделю мне позвонила сестра и стала принуждать включить телевизор. Нажав на заветную красную кнопочку со скепсисом и скрещенными на груди руками, насколько мне позволял это телефон в одной руке и пульт в другой, я вдруг увидел свое испуганное и растерянное выражение лица крупным планом и того самого старого врача, который подмигивал в камеру, пока я отворачивался. Меня тогда так сильно это рассмешило, что сестра, упорно пытаясь вернуть мое внимание, едва ли не побежала вызывать скорую. А на следующий день, придя домой, я нашел в почтовом ящике, который проверял чисто автоматом, просто потому, что так приучили в детстве, маленький клочок бумажки с коротким посланием и на заднем обороте с чьим-то адресом. "Привет, герой-любовник, с удачным выздоровлением тебя..." Спасибо, уважаемый читатель, если тебе хватило сил дочитать до конца. И еще раз спасибо за твои положительные/отрицательные впечатления. Каждое мнение ценится.* Switchfoot – The War Inside ** Слоган фильма "Время" (In time) *** Приведена строчка из английской версии песни ONE OK ROCK - Deeper Deeper **** Filter – Happy Together ***** The XX - Together Так же рассказ писался под музыку: Pendulum – Visions Pendulum – Granite Hans Zimmer – Time David Lanz – Nocturne Yoav – Where Is My Mind? (feat. Emily Browning Madcon – Back On The Road) Sunshine People ft Mike Francis – Still The Same Непохожесть жанров музыки целиком и полностью является виной автора и его вкусов.