mania.

/Нью-Йорк, 22:12, 8 июня/ — Черт, черт, какого хрена!!! - с этими словами телефон был с силой приложен дисплеем вниз на стол. Джо откинулся на стуле и крепко зажмурился. Вдох - один. Выдох - два. Вдох - три. Надо успокоиться. Но как, когда кругом сплошные провокации. Джозеф, ты взрослый мужчина, почему ты ведёшь себя как трусливый влюблённый подросток?.. Блядский Бен Харди и чтоб под землю провалился этот-его-лучший-друг-Энди. Дыши, успокаивайся, размышляй. Маццелло срывает с себя футболку, откидывает на пол не глядя, резко встаёт и, по дороге пнув ножку стула, тяжелыми шагами идёт в сторону душа. Холод воды не даёт холода мыслям. С рыжей макушки вода стекает по фигуре, красиво очерчивая стройный силуэт, а Джо даже не намыливает тело, а просто неподвижно стоит под струями и пытается погасить взрыв в голове ледяным, приходящим извне, но - не выходит. Значит, этому ублюдку мало не покажется. Наскоро набросив на бёдра полотенце, но игнорируя стекающие с себя потёки воды, Маццелло возвращается к телефону. Разблокировано. У этого идиота сейчас ночь, но пусть уж потрудится поднять трубку. Гудок. Раз. Гудок. Два. Гудок. Три. —Джо, ты на часы смо.... —Значит так, дорогой. - он говорит тихо, но с такой концентрированной злостью, что, кажется, вокруг притихли все звуки в радиусе километров. — Что, Джо? Я не понимаю... - голос Харди звучит не вполне разборчиво, то ли спросонья, то ли по пьяни. — Если ты, мой дорогой, продолжишь надираться до потери пульса и засасывать своих друзей, да так, что об этом знает весь гребаный мир - Маццелло сжал телефон до побелевших костяшек, - пеняй на себя. —Чего? Что? Джо, но как... Откуда? Я не имел в виду.... - нервничает, зараза такая. — И не говори, что не помнишь, как делал это на камеру. Игнорировать вопросительные крики на том конце провода, игнорировать. Сбросить. Заблокировать. Отложить подальше. Ревность - это слово пробралось в каждую извилину коры, просочилось в подкорку и ехидно постукивает изнутри черепной коробки, напевая ебуче надоедливым ритмом: «изменил, изменил, из-ме-нил» Джо нет-нет да и представляет. Представляет как Бен припадает к шее этого гребаного Энди, втягивая соленую кожу, понемногу пуская ход в зубы, Маццелло ли не знать, КАК сладко и властно Харди умеет это делать, Маццелло ли не прятал бесконечно развратные лиловые пятна на бледной шее под шарфами и бадлонами. А лицо этого бородатого? Нет, вы видели?! Память «услужливо» подкидывает Джо лицо Энди на том видео, который улыбается что твой кот, дорвавшийся до сметаны. Мразь. Маццелло доводит себя окончательно. Он идёт к холодильнику, все ещё не одевшись. Плевать. Полотенце падает и путается в ногах. Плевать. Вынимает бутылку холодного Джека, зубами откручивает пробку, прикладывается к горлышку, один, два, три, - глотает жадно, как воду. Представляет, как бы хорошо было сейчас так же жадно приникнуть ко рту Бена и выцеловать из него всю дурь, а потом и вытрахать. Чтобы и думать про кого-либо другого забыл. Чтобы даже шутить на эту тему не смел. Тепло от глотков крепкого старого доброго друга по имени Джек (боже храни) даёт о себе знать, оседая импульсивными решениями в голове. Маццелло, все так же с бутылкой в руке, с шумным выдохом прислоняется голой спиной к дверце холодильника. Закрыть глаза - сказать легко, а вот вывести, стереть, вытравить образ ЕГО Бена, засевший сейчас как никогда плотно - почти невозможно. В его мыслях сейчас этот блондинистый наивный мальчишка лежит под ним на любой попавшейся горизонтальной поверхности, мокрый от пота, выстанывая только его имя, с бешеной любовью и кричащей страстью в зелёных глазах. К черту. Прочь из моей головы. Джо медленно проводит по рыжеватой дорожке внизу живота, опускает руку на полувставший член и шумно отставляет бутылку на стол. /Лондон, 11:39, 9 июня/ Очередное хуевое утро. Опять мерзкое чувство и привкус во рту, опять будто в череп напихали огромный ком ваты, опять кружится голова, стоит только перевернуться на бок. Жаль, но Харди уже привык. Проще перечислить пробуждения в этом месяце, когда было по-другому, чем те, когда он опять проснулся утром, хотя предпочёл бы умереть ну или проспать ещё часов двести. А что ещё остаётся делать. Бен думает, что сходит с ума. Создавая много левых аккаунтов и разыскивая все новые фото. Старые твиты. Старые комментарии. Пальцы отбивают в мессенджерах: «люблю, скучаю, скоро приеду», а мысли ехидно извиваются и шипят: «уйдёт, забудет, потеряешь, потеряяяяяешь» - словно змей-искуситель, да только вот с грехами пока не ладится. Или ладится. Он не помнит. Последнее время ему надо выпить гораздо больше, чтобы расслабиться и не накручивать себя. А память, видимо, стыдится такого, поэтому тактично сваливает куда-то в глубины сознания в такие моменты. На дисплее телефона - сотни сообщений. Гвил. Энди. Джо. Снова Энди. Директ завален. Общее их содержание кричит примерно «Бен, ты там головой не поехал?!» Поехал, ещё как. Да до врача пока стыдно доходить, к тому же, он знает человека, который точно вылечит. И у него уж точно нет медицинского диплома. Просто он натурально сходит с ума, понемногу спиваясь без этого огненного рыжего хаоса под боком. Нет же, он не алкоголик. Он недавно смотрел фильм с Дугласом про группу... Motlëy Crüe, кажется? Вот когда будет такое - он заведёт машину и поедет в первый реабилитационный центр. А пока - он здоров. У него было время об этом подумать. А телефон вибрирует. Гвил. Диалог. Видео. Пиздец. Энди. Он думает только о том, как он ненавидит «друга» в данный момент. Инстаграм. Тысячи отметок, он пока не видел, на каких постах, но он уже догадывается. Энди онлайн. Сейчас ему мало не покажется. Трехэтажный мат, около десяти сообщений, пять минут - в его аккаунте видео уже нет. Осталось вычистить примерно сотни перезаливов в сети. Доигрался. Харди не знает, что его толкнуло на эту херню. Не помнит. Помнит подогретое алкоголем тело рядом, помнит запах и вкус чужой кожи, помнит светящиеся тёплые глаза напротив, помнит того же шипящего змея в голове, а дальше - темнота, пусто и плохо. Хотя по его прикрытым глазам и жадным губам на видео и не скажешь. Сообщение от Энди. «Хорошо, я удалил, прости. Но кто удалит мне вот это?» Во вложенном фото было потрепанное лицо с голой шеей и темным засосом с левой стороны. Да пошёл он... Среди тонны диалогов надо найти тот, важный. Извиниться, срочно, упасть на колени, припасть, прижать, не отпускать. От Джо нет сообщений. Точнее, они все удалены. Харди теперь понимает, о чем говорил Маццелло и почему он так злился. Теперь Джо точно от него уйдёт, это конец. Если бы Бен умел плакать, он бы точно разрыдался, да и, кажется, обезвоженный организм не даст этого сделать. Кажется, это финал. Харди разворачивается лицом в подушку и воет от отчаяния. /Нью-Йорк, 01:40, 9 июня/ Темные очки, кепка, рюкзак, жвачка. Опять - виски, втридорога, потому что аэропорт, потому что без разницы, потому что разве Джозеф Маццелло не может себе этого позволить. Опаздывает, но если сейчас не выпить, можно пожалеть. По спирту, как по маслу, уходит тревога и сомнения. Залпом - и значит, так надо. Всё готово для взлёта. /Лондон, 12:20, 9 июня/ Такси, плохо, сонно, стыдно. Не выдержал, сорвался. Джо шарит в рюкзаке и вынимает связку ключей. А он ещё отнекивался и говорил, что не понадобится, как хорошо, что Бен настоял на дубликате. Вместе с последними поворотами в замочной скважине уходит последнее сомнение. Три поворота ключа и только три слова в голове. Дверь распахнута. Шаг - один. Шаг - два. Шаг - три. Дверь спальни. Бен. Спящий в джинсах, но без футболки. Лицо измученное, опухшее, но родное, и — только его. Снять ботинки, упасть рядом, припасть к шее этого гребаного Бена, втягивая соленую кожу, понемногу пуская ход в зубы, Харди ли не знать, КАК сладко и властно Маццелло умеет это делать...