Queen of the prosecution

      Над маленьким городком сгущались сумерки. Игривые барашки волн один за другим разбивались о пологий берег, переливаясь в бронзовом свете полной луны. Задумавшись, она и не заметила, как снова очутилась на взморье. В последнее время это был её излюбленный маршрут, и ноги сами шли сюда. Здесь открывался потрясающий вид на бескрайнюю водную гладь, а Джослин очень любила слушать шум прибоя и размышлять. Усевшись на перевёрнутую лодку, она плотнее закуталась в любимый бежевый плащ и подставила лицо порывистому ветру. Встречные потоки разметали пепельно-русые волосы по плечам. Привычно сощурившись, высокая женщина вглядывалась в расплывающиеся очертания пейзажа.       Прошёл уже год, а это дело так и не отпустило, не давало покоя. Слишком глубоко засело, в самых недрах сердца. Оно тревожило совесть, мешало спокойно жить, дышать и думать. Никак не удавалось забыть и переключиться. Как профессионалу экстра-класса ей не хотелось так возвращаться к любимому делу. Уж очень она не любила скользкие и тёмные истории, и на это у неё были веские основания. Как старожил Бродчёрча Джослин Найт слишком хорошо знала, что за вывеской мирного и тихого курортного городка кипят нешуточные страсти, хранятся неприглядные тайны. Это город, который никому не прощает ошибок и промахов.       Долгое время она вполне успешно убеждала себя, что практика ей больше не нужна, и даже почти поверила в это, но если уж быть до конца честной, то по работе блестящий адвокат очень скучала. Когда-то там была вся её жизнь, благородное призвание, борьба за законность и справедливость, а в одиночестве она засыхала как цветок без живительной влаги.       Джослин понимала, что громкая победа в резонансном деле могла бы помочь ей вернуться в колею: обеспечить высокие рейтинги, повысить профессиональную ценность, восстановить популярность среди коллег. Но браться за столь неоднозначный процесс только ради личной выгоды не хотелось. Это противоречило её собственным принципам, из-за которых она многим казалась странной, неудобной и не от мира сего.       Закрывшись от шума и суеты в домике на холме, Найт особо и не интересовалась ходом расследования. Слишком много собственных несчастий тогда свалилось на её голову, и ей было не до чужого горя.       И только лучшая подруга детства — Мэгги Рэдклиф не бросила её в добровольном затворничестве. Попытки выгнать настырную блондинку прочь ни к чему не привели. Джослин немного посопротивлялась, отстаивая личное пространство, но в итоге сдалась. Журналистка с удовольствием приходила к ней в гости на чай, делилась последними новостями и собственными мыслями, тормошила, не давая погрязнуть в упаднических мыслях. Будучи редактором местной газеты «Эхо», она всегда была в курсе всех местных сплетен и догадок и сама была преисполнена идеями.       Поначалу Найт была не слишком настроена выслушивать воодушевлённую трескотню подруги, не хотелось вникать в поток чужих проблем, поскольку своих было предостаточно. Никто не знал, что из-за стремительной потери зрения ей пришлось оставить профессию, и теперь она чувствовала себя беспомощной, никому ненужной. Упущенные возможности, ущемлённая гордость не давали покоя, и она искренне ненавидела своё состояние. Назойливость Мэгги поначалу раздражала, но она была единственным человеком, который не забыл про неё и пытался заботиться. И только ей она доверила свой секрет.       Как только барристер* Найт перестала блистать на судебной арене, о ней сразу же забыли. Увы, такова реальность правовой сферы. Юрист обязан уметь бодаться, кусаться и отбиваться, ведь от этого зависит его выживаемость как специалиста. Пока ты способен кусаться и драться, ты на высоте, но стоит показать свою уязвимость, дать слабину, и тебя тут же сотрут в порошок.       Джослин догадывалась, что коллеги её не особо жалуют за требовательность, дотошность и успешность, но и к полному забвению она тоже оказалась не готова. Даже бывшая ученица Шэрон Бишоп взбунтовалась и не захотела перенимать её профессиональный опыт, взгляды и принципы. Пожалуй, это было обиднее всего, и стало для неё самым большим разочарованием. Она всегда была слишком успешной, чрезмерно отстранённой и высокомерной. И теперь эти качества обернулись против неё.        У каждого мастера своего дела есть ученики. В юриспруденции также — старшие юристы брали шефство над младшими. Так поступила и Джослин, неосознанно пытаясь воспитать из младшего юриста Шерон Бишоп, маленькую копию себя. Да, с её стороны это было несколько эгоистично, но какой мастер не хочет увековечить себя в ученике? Только вот ученица попалась строптивая, хитрая, изворотливая в общем — проблемная, хотя очень даровитая и сметливая. Найт хлебнула с ней сполна.       Практически сразу Шерон не приняла методы и принципы, которыми руководилась её начальница. Она считала, что являлась обладательницей незаурядного таланта, что достойна лучшего. Хотелось проявлять больше инициативы и самостоятельности, но ей этого не удавалось. Барристер видела в ней всего лишь секретаря-помощника, а это амбициозную женщину совершенно не устраивало. О чём она не забывала сообщать начальнице.       Найт с присущей ей отстранённостью и выдержкой не реагировала на выкрутасы подчинённой, но и уступать ей тоже не собиралась. Семь долгих лет они пытались притерпеться друг к другу и выстроить рабочие отношения. Найт старалась быть терпимее и снисходительнее к Шэрон, входила в её положение матери-одиночки, но та в свою очередь принимала такое поведение как должное и становилась невыносимой.       Разрываясь между напряжённой работой и сыном, солиситор** не всегда справлялась с текущими заданиями. Сперва Джослин прикрывала подчинённую перед вышестоящим руководством, но, в конце концов, ей надоело брать на себя лишние обязательства. Тем более у Шэрон была довольно неприятная привычка обвинять во всех своих неудачах кого угодно кроме себя. Выслушивая очередную, полную претензий речь младшего юриста, Джослин не выдержала и прекратила с ней сотрудничество.       «Раз такая умная, то пусть пробивается в этой жизни сама», — раздражённо подумала она и без объяснения причин выставила Бишоп прочь       Ну, не могла Найт предположить, что остальные юристы, насмотревшись на их ежедневные ссоры, тоже не захотят иметь дело с заносчивой сотрудницей, что Шэрон придётся уйти из перспективной конторы, затаив обиду на бывшую начальницу.       И вот они встретились снова, но уже в суде и по разные стороны баррикад. Вновь скрестили свои «шпаги» в словесном поединке. Джослин была уверена, что в этот раз победа будет за ней, но кто же знал, что Шерон отыграется. Причём не совсем честным путём.       Она как самый настоящий «адвокат дьявола»*** в пух и прах развалила государственное обвинение, вывернув и извратив каждый довод оппонента наизнанку, заставляя присяжных усомниться. Доказать нечестивость приёмов Бишоп было невозможно, и поэтому, с точки зрения закона, она выиграла, но есть победы, которые способствуют спокойному сну, а есть такие, от которых не спится. Состязания в суде это не «уличные бои в париках» как язвительно парировала Шэрон. Суд это битва за человеческие судьбы, но не всегда она бывает справедливой. Увы, но в этот раз суд присяжных принял решение не по совести, хоть и формально законное.       Теперь весь город будет знать, что она сплоховала. Неприятно… она так сочувствовала и хотела помочь семье убитого мальчика, но не могла. Такова жизнь. Не известно, выдержат ли они и стоит ли после такого провала возвращаться в профессию. Репутация подорвана, а человеческие судьбы это такая ответственность. Страшно вновь подвести.       Будущее такое неопределённое, но одно Джослин знала совершенно точно: она не будет останавливаться, ведь она только-только вернулась в колею, и не хочет уходить проигравшей. Пусть придётся начинать всё заново в пятьдесят восемь лет. Не страшно. Она до сих пор верит, что правосудие — действительно благородное призвание, пора вернуть эту веру и остальным. Она слишком много времени прожила в страхе. Ей нужно вернуться.