Компромат

      Ксюха вышла из кабинета через полчаса, она тоже получила «отлично». Радости у нее было больше, чем у меня, она это заметила и спросила:       — Ален, точно ничего не случилось?       — Да блин, я думала, раз сделаю специально ошибку, он мне будет много вопросов задавать. Переведу разговор на другую тему, постараюсь его заинтересовать. А эта тварь все испортил — вообще ничего не спросил. Поставил отлично и выпроводил. Ладно хоть один раз на грудь посмотрел, не знаю, правда, намеренно, или мне это вообще показалось.       — Вот сейчас только не говори, что ты влюбилась.       — Нет, меня злит, что у меня ничего не выходит.       — Отлично. Что делать будешь?       — Хочу дождаться, когда закончится экзамен, и поговорить с ним наедине.       — О чем ты с ним будешь говорить?       — Скажу, что хочу научную работу писать, спрошу, будет ли он моим научным руководителем.        — Звучит, как предложение замуж.       — Ага, это как раз то, чего мне так не хватает.       — Ты, значит, собралась тут три часа торчать, если не дольше?       — Нет, пошли покушаем где-нибудь. Я даже тебя успею отвезти. Напишу в чат, чтобы предупредили, когда останется пять человек.       — Может до какого-нибудь торгового центра доедем, я хочу что-нибудь купить.       Я согласилась, потому что если бы осталась ждать в институте, ничего при этом не делая, то сто раз еще передумала разговаривать с Суворовым. Подруга затаскала меня так, что я не просто перестала думать о предстоящем разговоре, но и вообще чуть не пропустила сообщение от однокурсников. К тому моменту, как я поднялась к аудитории, там как раз осталось два человека. Дождалась, когда они выйдут, и зашла внутрь, в последний момент обратив внимание, что на мою радость в замке висел ключ. Андрей Иванович заполнял ведомость и не сразу заметил меня, а я воспользовалась этим и закрыла дверь на замок. Спать с ним в институте я не собиралась, но и не хотелось, чтобы кто-либо в принципе видел нас наедине.       — Карамзина? Что вы тут делаете? — Наконец увидел меня Суворов.       Неожиданно я забоялась, ноги еле держали меня, руки тряслись, а пальцы стали ледяными, будто я мусолила в руках лед. Не останавливаясь, я сделала глубокий вдох и молча прошла к его столу. Только уже стоя рядом, я осмелилась сказать:       — У меня есть одно видео.       — Не понял? — скорее всего он все понял, его просто удивило, что я с ним говорю об этом.       — Наверняка вы сами сделали все, чтобы его удалили из сети.       Он молчал, ждал, что скажу дальше. Я тоже молчала, боялась, если продолжу говорить, голос предательски задрожит. Сердце билось так сильно, будто я сейчас пробежала десять километров. Первым нарушил тишину преподаватель:       — Кто-то еще видел это?       — Уверена, что из института никто. Иначе вы бы уже знали об этом.       — Тогда я не понимаю, что вы тут делаете. Отличные оценки по моему предмету у вас итак уже стоят, — он замолчал, не представляя, что я хочу от него.       Я собралась с мыслями и постаралась придать своему голосу уверенность, игнорируя волнение:       — Уж что-что, а оценки мне точно не важны. Мне нужно, чтобы вы со мной переспали.       — Что? — Он смотрел мне в глаза, не отводя взгляд, я села на стол, рядом с ним.       — Я хочу, чтобы вы со мной переспали, — я выделяла каждое слово, будто до него не дошел их смысл. — Вы хороши в постели, ну, судя по этому видео, а мне нужен мужчина, который не будет тыкаться в постели, как слепой котенок в мамкину сиську.       — Карамзина, я… Что? — он не находил, что ответить. Я продолжала молчать, наконец он собрался с мыслями, — почему я?       — Потому что я не хочу спать со всеми подряд в поисках хорошего любовника, а вы, теоретически, как никто подходите на эту роль.       — У меня есть женщина, — попытался оправдаться Андрей Иванович.       — Давайте будем честны, — я наконец перестала волноваться, потому что почувствовала его волнение, — у вас нет женщины. Иначе вы бы не оказались в гостинице, напичканной скрытыми камерами с высоким качеством съемки. Или вы встречаетесь с той, с кем были там?       — Алена, вы понимаете, что я ваш преподаватель?       — Я похожа на глупую девочку? — Я слегка наклонилась вперед и заглянула в его глаза, Суворов отвел взгляд. Только в этот момент до меня дошло, как сильно он переживает.       В аудитории повисла тишина, было слышно, как ходят по коридору, к счастью, никто не пытался сюда войти. Я подождала около минуты, и продолжила:       — Я жду вашего решения.       Андрей Иванович, пряча взгляд, встал из-за стола, ненадолго замер и подошел ко мне. Все так же не смотря в глаза, он начал расстегивать верхнюю пуговицу на моем платье, его пальцы тряслись и были, пожалуй, еще холоднее моих.       — Я же сказала, что не глупая девочка, — остановила я преподавателя. — И не собираюсь заниматься сексом с вами в институте, это во-первых. Во-вторых, меня не покидает ощущение, что я вас принуждаю к этому. Хотелось бы, чтобы вы делали вид, что у нас все по обоюдному желанию и согласию.       Он наконец посмотрел мне в глаза.       — Что ты предлагаешь?       — Ну, у меня есть своя квартира. Правда до февраля большая вероятность, что ко мне может заявиться Ксения неожиданно, но на каникулы она уезжает к родителям. Вероятность, что кто-то из института вообще может там появиться, меньше 10% процентов.       — Ты уверена?       — Мы перешли на ты? — я улыбнулась, мне понравился его настрой. Если бы он отказался, я бы все равно ничего не стала делать с этим видео. Его теперь вообще можно удалить, какие-то пара-тройка недель, и он будет моим, а смотреть, как он совокупляется с другой бабой, мне было теперь неприятно.       — Я думаю, это уместно, — ответил он без улыбки.       — Уверена. Во-первых, здесь все или слишком богатые, или слишком бедные, чтобы покупать или снимать квартиру в моем доме, во-вторых, оттуда совершенно неудобно добираться сюда общественным транспортом.       — И все же, этих аргументов недостаточно.       — Вы можете предложить свой вариант. У вас времени, пока идет сессия.       — Какова гарантия, что никто не узнает о видео?       — Никакой, я могу лишь сказать, что никогда не позволю себе разрушить чужую жизнь, — я слезла со стола, прошла мимо Суворова и вышла из аудитории не попрощавшись. Видео решила пока что не удалять, вдруг он потребует подтверждения.              Оставшуюся неделю после этого разговора Андрей Иванович, если мы пересекались в коридорах института, старался не смотреть мне в глаза, не улыбался, и на мои «здравствуйте» только кивал головой. Я продолжала вести себя будто этого разговора и не было. Но Ксения заметила изменения в его поведении, даже несмотря на то что была полностью поглощена экзаменами.       — Ален, а как прошел ваш разговор с Суворовым?       — Я сказала все напрямую, что он мне нравится, — соврала я подруге. — Не хочу писать нирс ни вообще, ни только ради того, чтобы соблазнить его.       — Ну ты даешь. Теперь ты точно ничего не добьешься.       — Посмотрим, — заговорщицки улыбнулась я. — Думаю, он просто боится огласки. За неуставные отношения со студентами дисциплинарное наказание, им светит вплоть до увольнения.       — Ну да, кажется, Выдру отстраняли на год от преподавательской деятельности за то, что он со студенткой переспал.       — Жесть, Выдра же старикан семидесятилетний.       — Да, когда мы на первом курсе учились, он как раз только вернулся к преподаванию.       Наш разговор прервал звонок на мой телефон — звонил брат. Я ответила, но лучше бы этого не делала, он сказал, что забирает свою машину.       — Глее-еб, — начала канючить я, — ну не-ет, только не его. Не забирай его, как я буду в институт ездить из своей жопы мира.       — А ты на охренела ли, из жопы мира. В центре практически живет и говорит, что в жопе.       — Ты можешь хотя бы до вечера дотерпеть? Ты же сам говорил, что на додже зимой ездить не любишь.       — Сестра, прости, я крузак разбил вчера. А сегодня по городу много мотаться, никак на такси.       — Ты сам цел?       — Все отлично, давай, я через час буду. Ты экзамен сдала?       — Нет, очередь свою жду. Подойдешь к основному корпусу, помнишь же еще, где что находится?       — Конечно. Напишу, как буду рядом.       Через час Глеба еще не было, а моя очередь отвечать как раз подошла. В аудитории я тоже провела почти час, а брат так и не писал, что заставило меня начать волноваться. Когда наконец он написал, я без пальто выбежала на улицу, в одной юбке и рубашке. Хотела было начать ругаться на него, но увидела ссадину на пол-лица и бросилась его обнимать.       — Ты же сказал, что все впорядке, — я провела пальцем чуть левее царапин, Глеб поежился от боли.       — Все нормально. Ты чего раздетая? Иди оденься и к курилке подходи, нужно поговорить.       Вся эта ситуация насторожила меня, ведь брат не курил уже несколько лет, но я послушно вернулась за пальто и вышла к курилке. Кроме Глеба тут никого не было.       — Глеб, что случилось.       — Ничего, о чем стоит переживать, правда.       — Рассказывай уже, — поторопила я его, потому что не хотела слушать оправданий. В этот момент, кто-то еще подошел покурить.       — Я задержался, потому что, когда утром выходил с рентгена, встретил Свету возле больницы. Она беременная, представляешь.       — Гле-еб, — я прижалась к брату. — Это твой ребенок? — спросила после непродолжительной паузы.       — Скорее всего нет, — он опустил голову на мое плечо и бесшумно заплакал.       На моих глазах тоже наворачивались слезы, и чтобы не заплакать, я начала гладить брата по голове и успокаивать его:       — Милый мой, мальчик любимый, все будет хорошо. Но вот сейчас не ругайся, когда услышишь, что я предложу, просто давай напьемся. Не нужна тебе сегодня работа. Я сейчас Ксюху предупрежу, и поедем куда-нибудь. Но я за рулем, напоследок покатаюсь на твоей тачке.       Я не увидела, но почувствовала, что брат улыбается.       — Ты мое чудо, — он несколько раз нежно поцеловал меня в макушку.       Я отдала ему ключи, чтобы он не стоял на холоде, а сел в машину, повернулась в сторону входа и увидела, что в курилке стоял Суворов.Пока я смотрела на преподавателя, сзади кто-то обратился ко мне:       — Что, Алена, очередной мальчик-мажор бросил, да еще и машину отобрал?       Я обернулась, ко мне подходила Татьяна. Как только она оказалась рядом, я приобняла ее за плечи и весело сказала:       — Это, Танечка, был Глеб. И если ты хочешь понравиться моему брату и ездить на этой машине, ты, мой тебе совет, просто будь добрее.       Я отстранилась от нее и пошла искать Ксюху. Проходя мимо Суворова, который стал свидетелем этих двух сцен, поздоровалась с ним как ни в чем не бывало, он впервые за последние дни сказал мне здравствуйте в ответ.       — Ален, подожди, — Татьяна решила меня догнать. — Я успела заметить, что у Глеба ссадина на лице. Что-то случилось? — По ее виду казалось, будто она на самом деле волнуется за моего брата.       — Он вчера в аварию попал, ничего серьезного, только царапины. Даже ушибов нет почти.       — Он уехал уже?       — Не твое дело, Тань.       К счастью, она не стала больше до меня докапываться, и я спокойно пошла в здание института. Ксюха тоже искала меня, она сдала экзамен и теперь думала, что мы поедем куда-нибудь покушать. Я ее разочаровала:       — Ксюх, извини, все отменяется. Глеб вчера в аварию попал и, во-первых, забирает машину, во-вторых, ему сейчас нужна моя помощь.       — Господи, с ним все хорошо хоть?       — Да, только ссадины, даже ушибов почти нет.       — Ладно, завтрашние планы тоже отменяются?       — Давай утром спишемся, я скажу.       Мы попрощались с подругой, и я поторопилась к Глебу. На выходе из института Суворов разговаривал с кем-то из преподавателей с кафедры физики, он заметил меня, небрежно бросил:       — Карамзина, подождите, — и продолжил разговор. Субординация не позволяла сказать, что я тороплюсь, пришлось ждать почти 10 минут, когда они договорят. Андрей Иванович попрощался с коллегой и извинился передо мной за то, что заставил ждать так долго. Когда мы оказались на стоянке, где никто не мог нас услышать, он наконец сказал, что хотел: — Алена, только пьяная за руль потом не садись.       — Андрей Иванович, неужто вы за меня переживаете?       — Я услышал твой разговор с братом, ты предложила напиться.       — Во-первых, сама я пить не буду, только напаивать его, во-вторых, это все будет происходить дома, я просто лягу спать, как только брат будет не в состоянии творить глупости.       — Что ж, отрадно это слышать.       — Спасибо за беспокойство. Напомню, через две недели закончится сессия, вы хотели подумать над вариантами.       — Я помню об этом, не переживай, — ухмыльнулся Суворов.       — До свидания, Андрей Иванович, — я закончила разговор до того, как мы подошли к своим машинам, и прибавила шаг. Брат покорно ждал на пассажирском сидении.       Дома с Глебом мы пить не стали, просто провели весь вечер за разговором. Он сообщил мне, что снял квартиру недалеко от моего дома и больше не будет меня стеснять.       — Даже не знаю, в такой ситуации радоваться этому или нет.       — Сестра, я сильнее, чем ты привыкла считать. Не переживай за меня. Ты, кстати, не против, если я позависаю с твоей подругой? — перевел тему брат.       — Я же сказала, Ксюху не тронь.       — Не, не с Ксюхой.       — Тогда ладно, — хотя мне было бы все равно, если бы он приударил и за ней. Но тут до меня дошло, про кого он спрашивает: — Погоди, с Татьяной что ли?       — Ну да.       — Она спрашивала о тебе.       — Замечательно. У меня о тебе тоже тут спрашивали.       — Кто?       — Адвокат мой.       — Чего-о? — мне показалось странным такое проявление интереса.       — Расслабься. Ни о чем таком, о чем нужно волноваться, — успокоил меня брат. — Он увидел тебя на мой машине.       — Какие у тебя внимательные сотрудники.       — Ну да, машина же совсем неприметная.       — Затонируй ее, — предложила я, чтобы никто не заглядывал больше внутрь.       Оставшийся вечер мы с Глебом проболтали о разных мелочах и не возвращались к больной для него теме. О Суворове я тоже старалась не думать, хотя перед сном мысли о нем накрыли с новой силой. Мой шантаж имел другой эффект, нежели я предполагала: Андрей Иванович должен был просто свыкнуться с тем фактом, что ему придется угождать моим прихотям, а он проявил ко мне интерес и не игнорировал до последнего, даже стоял подслушивал наш с Глебом разговор. Я отчаянно надеялась, что его интерес не плод моего воображения.